Гадалка

Колдовская ярмарка славилась не только многообразием товаров и количеством заключаемых сделок, но и самой разношерстной публикой, стекающейся сюда со всех миров. На узких улочках со жмущимися друг к другу магазинчиками, можно было встретить и высокородных эльфов из Вечного леса, и громил-степняков из любого орочьего клана, и беззастенчиво скалящих клыки вампиров, а уж наёмников, колдунов и ведьм здесь было пруд пруди! Днем и ночью тут шли торги, суета никогда не прекращалась, и толпы чужестранцев сновали туда-сюда, тратя деньги, выискивая диковинки, развлекаясь, кутя и веселясь. Естественно, подобное место привлекало не только степенных купцов и честных граждан, но и самых разнообразных жуликов, шарлатанов, воришек и прочих неблагонадежных личностей. Соблазн легкой наживы был слишком велик, а своеобразная, чарующая атмосфера Бедмора манила к себе, обволакивая приторным ароматом благовоний, экзотическими специями, болотными травами из Лихерша, прогорклым пивом и вонью невольничьего рынка. На Ярмарке смешалось всё – лавка с тончайшим кружевом соседствовала с оружейной мастерской, а магазин сапожника был напротив пекарни. Оказавшемуся здесь впервые могло показаться, что в расположении улиц и палаток нет никакого смысла, но на самом деле всё было удобно и под рукой. Каждый без труда находил необходимое – товар, кабак или игорный дом. Бедмор жил по своим странным, немного сумасбродным правилам, что и сделало его самым известным местом среди всех миров! Любой мечтал попасть на Колдовскую ярмарку и в особенности посетить Шальные ночи! В короткую неделю беспрерывных празднеств стирались последние рамки хоть какой-то логичности и даже Стражи – бесстрастные блюстители порядка, оплот справедливости и законности – не вмешивались в творящееся безумие. Отовсюду звучала музыка, смех и восторженные крики. На центральной площади разыгрывали театральные представления и выступали акробаты. Эльфийские менестрели распевали тягучие баллады, дриады отплясывали на помосте, изгибаясь, словно ветки плакучей ивы, горцы соревновались в метании ножей, доводя публику до нервной икоты, разрезая острым кинжалом черенок двух вишенок, лежащих на макушке волоокой красавицы – яблоком уже было никого не удивить. Но самой яркой звездой Шальных ночей, несомненно, была Шандара! Миниатюрная, прекрасная, чарующая фея кружилась в волшебном танце, играючи управляясь с огненными шарами, обжигающими своим жаром. Посмотреть на её пляски приходили толпы народа, и даже другие выступающие, которые должны были быть недовольны подобной конкурентке, не могли остаться равнодушными к Небесной фее. Шандара околдовывала своим танцем, плавными движениями завлекая в плен огненной стихии и заставляя восторженную публику расставаться с серебрушками и золотыми. Фея словно растворялась в ритме барабанов, в оранжевых всполохах пламени и неистовых движениях, маня нереальностью и красотой. Перед ней невозможно было устоять и многие мужчины из кожи вон лезли, чтобы добиться ее расположения, однако единственным представителем противоположного пола, кто интересовал прекрасную Шандару, был ее сын Фандарэл. Мелодия медленно затихала, танцовщица исполнила последнее па и замерла под финальный аккорд. Толпа взорвалась аплодисментами, монетки посыпались дождем, и малыш Фанни бросился их собирать в холщовый мешочек. Женщина грациозно поклонилась, одарив всех сразу и никого в отдельности пленительной улыбкой. Цыганские ребятишки, крутившиеся неподалеку, кинулись помогать приятелю, шумно выпрашивая у зевак денежку и для «мамки больной, братика голодного, кошки облезлой» и для любого из многочисленных родственников. Кое-кто давал им медяшку, некоторые предпочитали игнорировать чумазых мальчишек, но были и те, кто брезгливо отворачивался. Про цыган ходило много слухов – и что порчу они, дескать, навести могут, и голову задурить, и кошелек обчистить – поэтому их не особо жаловали даже в столь терпимом ко всем месте, как Колдовская ярмарка. Малыш лет семи высыпал деньги в мешочек фея, и тот благодарно улыбнулся: - Спасибо, Янко. Старший товарищ потрепал его по кудрявой макушке и поприветствовал подошедшую Шандару. - Бахталэс, бИби! - Привет, дорогой! – фея ласково улыбнулась. - А где Фрида? - Там, - цыганенок махнул рукой в сторону помоста, - гадает… - Зарабатывает или предсказывает? – уточнила танцовщица. - Первое, - хихикнул Янко. Дело в том, что у Фриды был дар читать судьбы людей по линиям на ладони или разложив карты таро, но срабатывал он редко – хотя и очень метко - а кушать хотелось постоянно, поэтому женщина могла без зазрения совести втирать всякую чепуху доверчивым людям, заискивающе прося позолотить ручку. В ее оправдание следовало сказать, что цыганка не обманывала, а говорила лишь то, что от нее хотели услышать. - Мам, можно я поиграю с Янко? – спросил Фанни. - Конечно, милый, - Шандара присела, поцеловав сына в щеку. – Купите себе по печеному яблоку, - сказала она, протягивая чернявому мальчику мелкую монетку. - Спасибо, бИби, - взявшись за руки, дети побежали через площадь, быстро затерявшись в толпе. Фея посмотрела им в след, а затем направилась к Фриде. Цыганка как раз прощалась с клиенткой, уверяя ее в скорой встрече со своим суженым. - Удачный вечер? – спросила она у гадалки. - Более чем, - женщина широко улыбнулась, тряхнув гривой иссиня-чёрных волос. – А у тебя? - Грех жаловаться. - Ну и славно! Шандара понаблюдала, как подруга тасует колоду карт и неожиданно поинтересовалась: - А почему ты мне ни разу не гадала? - А ты не просила, - Фрида пожала плечами, и с них соскользнул цветастый платок, краем мазнув по мостовой. Цыганка машинально поправила его, продолжая тасовать карты. - Ну вот считай, теперь прошу, - фея присела на помост, готовая слушать предсказание. – Только давай по-настоящему и без всякой пыли в глаза, что ты обычным клиентам пускаешь. Гадалка хмыкнула, хитро сверкнув чёрными глазами. - Уж как получится! Она стала раскладывать карты, и с каждой последующей выражение её лица становилось всё более серьёзным и хмурым. Фрида задумчиво кусала губы, рассматривая получившуюся картину, в то время как танцовщица нетерпеливо ёрзала, ожидая пояснений. - Ну что там? – не выдержала Шандара, но цыганка ее будто не услышала. Последняя карта легла в центр, перекрыв собой ряд, и женщина вздрогнула, вмиг похолодев. - Ну?! Кровь. Боль. Слёзы. Смерть уже идет по пятам королевы Небесных фей и от нее не скрыться. Карты показали ближайшее будущее, открыв поток видений, что замелькали перед взором Фриды: комнатушка в подвальчике, где жила танцовщица со своим сынишкой, стены в алых брызгах, пропитанное кровью одеяло, рука, свисающая с кровати, застывший взгляд, устремленный в угол за ящиком для угля… Пугающая неотвратимость грядущего парализовала гадалку, заставив в очередной раз проклясть свой дар. Она с трудом втянула воздух сквозь сцепленные зубы и быстро смешала карты, словно таким простым действием могла изменить судьбу подруги или же стереть из памяти увиденные образы. - В чем дело? – не поняла Шандара. – Что ты увидела? - Ничего, - цыганка дрожащими руками складывала колоду. Через силу улыбнувшись, она посмотрела на фею: - Ты же просила без шелухи, а мне только про дорогу дальнюю да казенный дом показывают. - А я уж надеялась, ты мне что-нибудь хорошее расскажешь, - разочарованно вздохнула танцовщица. - Наверное, сегодня луна не в той фазе, миры стоят не в ряд, а у богов плохое настроение, - отшутилась Фрида. Тут сквозь толпу протолкались Янко и Фанни, чему-то смеясь и держа на палочке покусанные яблоки. - А может, с Фандарэлом получится? – она подхватила подбежавшего сынишку и усадила к себе на колени. - Ну не знаю… - цыганка не хотела видеть, что может произойти с малышом и старалась отвертеться от просьбы. – Вряд ли, говорю же, звезды сегодня не благоволят… - Попробуй, ну пожалуйста! – взмолилась Шандара. Чертыхнувшись про себя, женщина неохотно и даже с некоторой опаской взяла липкую от карамели ладошку Фанни и всмотрелась в тонкие линии. - Фух, - облегченно выдохнула она через короткое время, когда вереницы жутких видений не последовало. – Вижу много трудностей и невзгод… судьба у него непростая, будут и разлуки, и расставания, и печали… Мальчик беспечно разглядывал многочисленные украшения Фриды – массивные золотые серьги, бусы, амулеты и кулоны, висящие на шее, широкие браслеты на руках – совершенно не обращая внимания на её слова. Куда больше его интересовали именно блестящие побрякушки, чем предсказания собственной судьбы, а вот Шандара, наоборот, внимательно ловила каждое слово. - Он многое испытает, подойдет к краю пропасти, заглянет в бездну безумия, шагнет за край и… упадет вниз, - фея испуганно охнула, - но его поймают… Цыганка, нахмурив брови, провела пальцем по одной из линий на ладошке, Фанни хихикнул: - Щекотно! - Хмм… - Фрида развернула ручонку к свету, - интересно… - Что там? – вновь забеспокоилась танцовщица. - Не пойму… дорога какая-то… - Дальняя? – скептически приподняла бровь фея. – Опять звёзды не там, где надо? Гадалка лишь досадливо отмахнулась. - Не дальняя, а большая, а еще то ли демон, то ли эльф… да к тому же и волк какой-то… - Я не боюсь демонов! – гордо заявил Фанни. – И волков тоже, они милые, особенно маленькие волчатки. И эльфы мне нлавятся, они класивые, - непослушная буковка «р» ему все никак не давалась, но малыш продолжал болтать: - А демоны сильные и смелые! Я бы хотел длужить с демоном! - Дэй сы, - кивнула гадалка, - подружишься. Вообще друзья у тебя будут верные, надежные! Шандара расслабилась, прижав сына к себе и поцеловав в макушку. - Можно я уже пойду иглать? – спросил непоседа, ему не терпелось присоединиться к резвящимся неподалеку Янко и другим мальчишкам. Цыганка отпустила его руку и потрепала по волосам. - Иди, малыш. Фанни слез с коленей матери и побежал к друзьям. - Не беспокойся, боги защитят его, - сказала цыганка, умолчав, что защита не распространится на саму Небесную фею. В такие моменты Фрида ненавидела свой дар. Одно дело - рассказывать будущее абсолютно посторонним людям, которых ты никогда больше можешь не увидеть, и совсем другое – друзьям и близким, тем, кто живет в твоем сердце, и чьи горести и печали ты воспринимаешь как свои собственные. Родным бывает сложно сказать о болезни или неудачной поездке на лошади, в результате которой он может сломать ногу, а уж о скорой смерти… Да и стоит ли говорить, если судьбу не изменить и то, что увидела Фрида, непременно случится? А в этом гадалка не сомневалась – её предсказания всегда были верными. В который раз цыганка зареклась брать в руки карты, а вскоре и вовсе покинула Бедмор, не желая теперь уже наяву видеть ужасные картины из своего видения. Несколько лет она жила с табором, кочевала по мирам, пела песни, сидя у костра и любуясь созвездиями, танцевала, кружась в вихре алой юбки, что развевалась огненными всполохами, и флиртовала со всеми направо и налево. И опять гадала. Да, Фрида хотела бы заняться чем-то другим, но не так-то просто игнорировать врожденные способности, которые проявляются против твоей воли и в самое неподходящее время. Вешая на уши лапшу очередному богатому клиенту, рассказывая про удачную сделку, которая его ждет или уверяя, что благоверная супруга вовсе не заглядывается на курьера в бакалейной лавке, женщина могла совершенно неожиданно переключиться на другое предсказание, касающееся как и данного клиента, так и кого-то ему незнакомого или даже неё самой. Образы грядущего лавиной обрушивались на гадалку, и увиденное ею непременно сбывалось. Так Фрида предрекла своё возвращение на Колдовскую ярмарку – однажды, раскладывая карты для немолодой дамочки, желающей найти себе мужа, цыганка четко увидела, что ей предстоит встреча с некой девицей, за которой маячит огромная крылатая тень, и уже через неделю Фрида вновь бродила по шумным улочкам Бедмора. Встреча состоялась и повергла в шок не только рыжую незнакомку, но и саму гадалку. Началось все безобидно и традиционно. Цыганка дернула за рукав случайно проходящую мимо девушку, даже не подозревая, что именно она была в её видении. - Позолоти ручку, красавица! – завела обычную песню гадалка. – Всю правду расскажу, жениха покажу, про дорогу дальнюю поведаю! Рыжуха оказалась несговорчивой и, ехидно хмыкнув, отказалась, продолжив свой путь, но тут Фриду, как говорится, накрыло. В сознании вспыхнула стена пламени, почти физически опаляя своим жаром. Цыганка увидела объятый огнем дом, яростно сражающегося мужчину, мальчика, лежащего на полу сломанной куклой и женщину, удивительно похожую на только что встреченную Фридой нахальную особу. - Огонь забрал твоё прошлое, - каким-то чужим голосом произнесла гадалка, чувствуя, как горло дерёт от дыма. – Но он откроет и твоё будущее! Рыжая побледнела, замерев соляной статуей посреди улицы, не замечая толкающих ее прохожих и не сводя расширившихся изумрудных глаз с цыганки, что и сама была впечатлена яркостью и живостью видения. - В твой день, в двадцатый год, - слова сами срывались с губ. Фрида не понимала, что они означают, но знала, что должна сказать именно это. – Почти все фигуры собраны, скоро начнётся игра… Открой врата, юная королева! Никогда прежде ничего подобного не было. Сила, что позволяла ей видеть будущее, вышла из-под контроля. Ею и раньше было сложно управлять, а сейчас она просто смела все сдерживающие стены, и женщину закружило, словно она попала в воронку смерча. Образы, обрывки фраз, чьи-то лица, эмоции – всё смешалось, оглушая, ломая сознание, едва не лишая рассудка. - Смерть при тебе. Смерть ходит рядом с тобой. Смерть – это ты! Ощути Горечь полыни, расправь крылья! За этой вроде обычной с виду девицей стояли сотни, тысячи душ, и все они пытались что-то сказать, не зная, что тем самым причиняют Фриде боль, разрывая её собственную душу на куски. Но предсказание еще не было закончено, поэтому прекратить эту пытку цыганка не могла. - Открой врата, юная королева! Правь своим народом!!! Неисчислимое количество крылатых существ билось за тонкой гранью, отделяющий этот мир от другого, материальное от духовного, жизнь от смерти. - Ты вспомнишь! – выдохнула Фрида, едва держась на ногах. Рыжая дернулась, вырывая руку, а женщина даже не помнила, когда за нее ухватилась, и наваждение спало. Призрачные тени исчезли, видение оборвалось, и цыганка, подхватив юбки, припустила с места, ловко затерявшись в толпе. После такого непременно посыпалась бы куча вопросов, а ей нечего было сказать, потому что Фрида и сама не понимала, что произошло. - К демонам в Бездну этот дар! – в сердцах воскликнула она, сворачивая к ближайшему трактиру с твердым намерением напиться вдрызг. – Еще и спорный вопрос – дар ли? Как по мне, так очень уж на проклятие смахивает… Видеть смерть своих друзей или такие вот «картинки», - гадалка поёжилась от воспоминаний. – Они же все мёртвые были! Крылатый легион мертвецов! И девчонка эта должна ими править? Жуть какая! Цыганка тряхнула головой, рассыпав волосы по плечам, устраиваясь за столиком и подавая знак трактирщику, чтобы принес бутыль вина. - И почему я вечно одних покойников вижу? – риторически вопросила она. – Вот правда – как настоящее видение, так обязательно про чью-то смерть! Ну что за невезуха такая?! Хозяин заведения был хорошим знакомым Фриды, поэтому лично принес ей заказанную выпивку, но, заметив, что она не в настроении, не остался как обычно поболтать, а вернулся на своё место за стойкой. Налив полную кружку, женщина залпом выпила больше половины и, с громким стуком отставив её в сторону, продолжила свои жалобы вселенной. - Вот никому ничего хорошего не предрекла! Хоть вообще к картам не прикасайся и за руку никого не бери! Да что же это за напасть?! – она осушила кружку и опять наполнила рубиновой жидкостью. – А вот не буду больше гадать! – пригрозила Фрида, делая очередной глоток. Некоторое время она сидела молча, всматриваясь в своё отражение в кружке, а затем тяжело вздохнула. - Да кого я обманываю? Я всю жизнь гадаю и гадаю хорошо. Так хорошо, что однажды, глядишь, и собственную смерть предскажу, - цыганка невесело хохотнула и в продолжение шутки посмотрела на свою ладонь. Тонкие линии пересекали друг друга, расходясь в разные стороны и вновь сплетаясь. Каждая из них сулила счастье и невзгоды, обещала радость и слёзы. Для большинства людей этот узор ничего не значил, но только не для Фриды. Она видела прошлое и будущее, скрытое в переплетении едва различимых черточек, так ясно и четко, словно рассматривала огромную картину, на которой вместилась целая человеческая жизнь. Она читала по ладони, как по книге, но никогда прежде не пыталась прочесть собственную историю. Никому не следует знать дату своей смерти. Это должно быть ведомо только богам, так что по неписанному кодексу предсказательницы старались избегать данной темы – с гораздо большим удовольствием они рассказывали о постоянных концах света, задуряя клиентам головы любой другой информацией, как выдуманной, так и настоящей. Но Фрида была действительно очень хорошей гадалкой, более того, она была лучшей! - Вот значит как… - только и сказала она, увидев в сплетении линий свою судьбу. Ухватив бутылку, цыганка надолго приложилась к горлышку, затем обвела трактир шальным взглядом, поймав своё отражение в треснутом зеркале за стойкой. Волосы рассыпаны по плечам, в золотых украшениях играют блики от свечей, алая юбка полыхает огнем. - Хоррроша, чертовка! – резюмировала она. – Надеюсь, такой и останусь. Если уж становиться фантомом и бродить по пустынным дорогам, распугивая пьяниц да лихих разбойников, попутно гадая всем желающим, то я предпочту быть самым красивым фантомом! Предсказания Фриды всегда сбывались, и в собственном будущем она не сомневалась, но до той поры еще далеко, а значит, можно пока покутить на этом свете, да так, чтобы молва о ней ходила по всем мирам, и тогда она станет единственной цыганкой, прославившейся как при жизни, так и после смерти!