История двух сестер.

Мелани спокойно си­дела в опус­тевшей гос­ти­ной, ник­то не тре­вожил ее по­кой и она могла уг­лу­бить­ся в конспекты, де­лая до­маш­нюю ра­боту. Джефферсон ув­ле­чен­но чи­тала кон­спек­ты по Трансфигурации. Ей определённо не нравился этот предмет, да­же не смот­ря на то, что про­фес­сор рас­ска­зывала достаточно доступно и ­ин­те­рес­но. На­конец, до­делав по­ряд­ком на­до­ед­ли­вую, ру­тин­ную ра­боту (эссе на 300 слов), она с об­легче­ни­ем раз­леглась на ди­ване. Но вдруг кто-то кос­нулся ее ру­ки. Слизеринка ле­ниво рас­кры­ла гла­за и уви­дела свою младшую сестренку с чер­ны­ми растрепленными во­лоса­ми и жут­ко взволнованым взглядом. -Что случилось, Франни? Фрэнсис Джефферсон оглянулась - к счастью, в гостиной уже почти никого не было. -Моя однокурсница ведет себя странно. Ночью я проснулась от кошмара, а её не было в кровати. И, кажется, она вернулась только утром. У нее был ужасно усталый вид и много царапин неизвестного происхождения на руках. - А ещё сегодня, пока её не было, я посмотрела её книгу, которая лежала под подушкой..... - Фрэнсис! - воскликнула негодующе старшая сестра. - И там были разные ритуалы. Слизеринка задумалась. Она вспоминала всех первокусников, но никто не выглядел так странно. Хотя может....Уильямс? Она видела пару раз ее и, если бы Фрэнни не сказала о том, что она балуется темной магией, то он вполне могла бы подумать, что она— одна из множества счастливых маленьких волшебников, если бы не несколько больших «но». Она никогда не вела себя как настоящий ребёнок. Многие в свой первый год терялись в коридорах, скучали по дому и частенько устраивали проказы. - Знаешь, я поговорю с ней сегодня. Надеюсь, ты ошибаешься и там ничего серьёзного. Использовав следящие чары, она отправилась к Уильямс. Проб­рать­ся в ко­ридор уда­лось бе­зо вся­кого тру­да, от­пе­реть дверь - то­же. Ра­зуме­ет­ся, она не ста­ла вла­мывать­ся ту­да с кри­ками, а пос­мотре­ла в ще­лоч­ку. Там лежала бледная светловолосая первокурсница с покрасневшими от усталости глазами. Наверное, это и есть она. Если бы девушка спала на кровати, а не посреди непонятного, явно темномагического ритуального рисунка, начерченного прямо на полу, если бы кабинет был обычным кабинетом Чар или Истории, а не заброшенным кабинетом З.О.Т.И., и имел окна, а не напоминал бы древнюю усыпальницу, если бы рядом с девушкой не лежало бы в луже крови тело ящерицы, то, наверное Слизеринка прошла бы мимо и не узнала Тринити. Но всему мешает "если", а "бы" тут не причем.

***

Петунья с трудом открыла глаза. Яркий свет слепил. Подождав, пока глаза привкнут к свету, она огляделась. Ее нис­коль­ко не уди­вило то­, что она лежала в лазарете. Вспомнить что про­изош­ло с ней и как она ока­залась в Боль­нич­ном Крыле было трудно, да и объ­яс­нить бы­ло не кому. "Где же мадам Помфри?" - пронеслась в мысль в голове. Хо­тя и так поч­ти всё яс­но. Последнее, что помнила Когтевранка было то, что она и Стив пробовали разные способы заколдовать обувь. Сначала они хотели приготовить какое-то зелье или порошок, но быстро поняли, что Зелья не их конёк. Для начала они решили перепробовать все заклинания Левитации, которые существуют. Возможно она произнесла какое-то заклинание не верно? А вот и мадам Помфри пришла, но, к большому огорчению, поведала, что никаких посетителей не пустит, и Эванс пролежит тут еще три или четыре дня. - Выпей это, - лекарь протянула ей кружку с лекарством. Го­рячая круж­ка при­ят­но гре­ла паль­цы. Петунья об­хва­тил ее креп­че, чувс­твуя об­жи­га­ющий жар. На вкус было как томатный сок с привкусом тыквы. Странное сочетание, хотя и не так плохо. От этого Зелья она почуствовала сонливость и провалилась в крепкий сон. Проснулась она только на следующий день. Делать было нечего, и Эванс смотрела со скучающим видом в окно. Колдомедик, увидев что она проснулась, спросила Петунью о ее самочувствии. -Мадам Помфри, вы не знаете, что со мной случилось? Наверное, лучше бы она не спрашивала. Поппи Помфри долго причитала о том, что сейчас дети любят нарываться на всякие неприятности. И все из-за того, что никто и никогда не соблюдает технику безопасности. Особенно Гриффиндорцы. Спустя пятнадцать минут она все-таки рассказала ей причину её попадания в Больничное крыло. Догадки Петуньи были верны. Она наверняка сказала вместо "Эстедум" - "Эстатум" или "Эстадум" и ее отбросило в стену, да ещё загорелись её любимые туфли. Ребята принесли ей учебники, чтобы она не отстала. Но учить она просто не могла. Как только она пыталась прочесть что-либо, буквы расплывались перед глазами. Будь она несколько младше — она заплакала бы от тоски, от скуки, от раздражения. Горечь наполняла всю ее душу. Выглядела она, как в последствии выяснилось, тоже не очень: ее веки были опухшими, а на руках было много синяков. "Хорошо меня об стенку приложило"- усмехнулась мысленно когтевранка. На следующий день к ней зашел профессор Флитвик, и, справившись о здоровье своей студентки, попросил чтобы в следующий раз они тренировались под присмотром его или же старшекурсников. - Ах..да. К вам рвались ваши друзья, но, боюсь, к вам их не пустят, поэтому они передали через меня сладости. Профессор поставил внушительный пакет на прикроватный столик и удалился. В пакете лежало так много конфет, что вряд ли бы можно было съесть их за четыре дня, и книжка "Автостопом по Магическому миру или все, что нужно знать каждому волшебнику". Вся первая страница книги бы­ла ис­пи­сана по­жела­ни­ями ско­рей­ше­го выз­до­ров­ле­ния, и это было очень умилительно. А книжку девочка осилила за неделю, и, впоследствии, затруднений при разговорах с теми, кто был не знаком с миром магглов, не было. А сколько их было до этого! Всякие фразы вроде: "Мерлинавы кальсоны", "Гипогрифф тебя задери", а также упоминания о Зайчихе-Шутихе перестало сбивать с толку.

***

- Ты ведь хочешь научиться рисовать? - спросила миссис Петтигрю, беря карандаш. - Может, нарисуем кота? Элен Петтигрю с любовью погладила своего сына. Питер уверенно кивнул и взял в руки карандаш. Элен медленно, так, что ребёнок мог запомнить, вывела несколько линий, получая усатого кота с длинным хвостом. Мальчик во все глаза смотрел на картинку. "Должно быть, это очень тяжело, вот так красиво рисовать", - подумал 5-летний мальчик. И с широкой непосредственной детской улыбкой принялся рисовать. Ах, как он старался. Но сколько бы он не пытался, рисунок не был таким же, как мамин. Отчаяние затопило мальчика. Он ничего не умеет! - У тебя обязательно получится, Питер,- Элен мягко провела по его волосам. Она взяла палочку, сделанную из ивы, и взмахнула ею. Кот на рисунке весело помахал хвостом, и, как показалось Питеру, подмигнул ему. Умеют ли коты подмигивать? Кто знает? Это ведь необычный кот. В комнату зашел высокий человек, именно так его называл Питер. Мэтт Петтигрю в самом деле был очень высокого роста. Он, в отличие от своей жены, был магглом. И переживал, когда Элен много использовала магию. Порой это приводило к плохим ситуациям. Однажды Элен так разозлилась на их вредную соседку, что в ее саду загорелись гиацинты - цветы, которыми она так гордилась. Поэтому мама Питера старалась использовать магию когда ее мужа нет дома. -Что мы тут делаем? - устало спросил мистер Петтигрю. -Рисуем,- Элен весело подмигнула сыну и приложила палец к губам, подразумевая, что это их секрет. Отец семейства покачал головой. -Питеру надо побольше гулять, смотри какой щуплый растёт. Но Питеру не нравилось гулять, он чувствовал себя лишним в больших компаниях, чаще всего дети просто не обращали на него внимания, а ему было от этого очень обидно. Но он не стал говорить это, лишь несмело улыбнулся папе и развел руки в сторону, мол, что же делать, завтра обязательно схожу погулять. Это было прекрасное время. И оно продолжалось долго, до тех пор, пока однажды его мама не вернулась домой, а отец не смог этого пережить. Позже сова принесла письмо с ненужными словами сожаления, а также причиной смерти - ему оставалось винить лишь магию, которая была связана его жена. Каждый вечер он проклинал волшебство и причитал о том, как хорошо, что его у его сына нет этого проклятья. И как же Питеру не повезло скрывать свою магию от маггла-отца, когда в один день у него случился магический выброс. О, как горько он плакал, когда понял, что отношение его отца к нему изменится, стоит ему выдать хоть малейший признак магии. Но ничего, ему осталось совсем немного до того, как ему придёт письмо. И тогда он обязательно сможет проявить себя.