Игра разумов

Джейс Эрондейл, нефилим и сумеречный охотник, нанёс удар одному из нескончаемых демонов. Он не мог понять, почему не может сосредоточиться на сражении, которое на самом деле было очень опасно — здесь был только он и, без преувеличения, толпа демонов. А его мысли были заняты воспоминаниями о мёртвом отце... Приёмном отце — Валентине Моргенштерне — бунтаре, основателе «Круга» и, по сути, человеке, которому он был обязан своей жизнью и неограниченными способностями, полученными с кровью ангела ещё в утробе матери. Впрочем, сам Джейс, если бы мог, отказался не только от ангельской крови, но и от того факта, что был воспитанником Валентина в течение двенадцати лет. Почему же сейчас, когда прошло столько времени с момента смерти Валентина, он думает о нём, он ощущает его?... Джейс чуть попятился от демонов, уходя за колонны замка, оставляя за своей спиной стену и пытаясь восстановить дыхание. Клинок Серафима — Михаэль — был испачкан чёрным ихором, впрочем, как и значительная часть одежды. Джейс потёр свободной рукой висок, и тут же в его сознание ворвалось видение. «Джейс… Джейс… Очнись… Ты нужен нам… Джейс!» Медленно, сквозь багряную пелену, откуда-то сверху падает одинокое белое перо. Оно кружится или это кружится голова? Демоны накатывают волнами, кажется, их бесконечное множество. Валентин чувствует, что его сыновья где-то здесь, и он тоже должен найти в себе силы снова поднять клинок Серафима. Один удар — один демон. Он стоит на крыше разрушенного здания и смотрит вниз. На то, что он создал — прорыв, откуда все новые и новые полчища тварей лезли на осаждённый Нью-Йорк. Перевёрнутые машины, выбитые окна офисных зданий, оплавленный асфальт, разодранные и поедаемые демонами тела примитивных. И сейчас его армия подобралась к последнему оплоту — Институту, где сумеречные охотники уже сражались за свои жалкие жизни. Больше у них ничего не осталось. Сверкающие клинки Серафима, то тут, то там вспыхивающие светом, как искорки последней надежды, выдают позиции избранных воинов Разиэля. К ним тут же устремлялись дикие крылатые твари, пикируя с высоты и вонзаясь в тела зазубренными клювами… В воздухе чувствуется сладковатый запах крови. Приторный, душный, забивающий легкие. Валентин спускается на землю, и вот уже он в самой гуще схватки, неспешно обходит своих солдат. Он идёт вне времени, может даже заглянуть каждому из них в глаза и прочесть последние мысли обречённых. Он улыбается, ему сладко и немного печально от того, что гибнет такой материал… Но цель оправдывает средства. Он подхлестывает ярость потусторонних тварей, и снова время возвращает свой бег. Он смотрит на детей Ангела, и ему рисуются картины давно минувших славных битв: могучие воины в сверкающих доспехах разят Нежить, покрывая себя славой. Увы, этим сверкающие доспехи не помогут. Их удел так жалок. Пора. Валентин достаёт мечи и вступает в схватку. Он прокладывает себе путь магией и силой, как и подобает сумеречному охотнику. Выпад, удар, разворот и снова выпад. Куски тел под ногами, кровь, своя и чужая, давно пропитала одежду воинов. До дрожи в пальцах ему захотелось слизнуть этот коктейль с кожи. Без страха он идёт вперёд. На помощь своим. Валентин сметает врагов, пробивается к детям, встаёт с ними плечо к плечу. Разногласия можно решить и потом, сейчас он готов выступить на их стороне. — Джейс! Джонатан! — зовёт он сыновей. — Мы будем сражаться вместе! И демоны отступают. Он смотрит на своих преемников. Да, об этом он мечтал — быть вместе, на одной стороне и идти к одной цели... А потом Валентин резко замахивается и наискось рубит Джейса, врываясь духом в его тело. Валентин терпеливо ждал, когда Джейс окажется уязвим. Рано или поздно, но это было неизбежно. Он знал это и ждал. Терпеливо ждал момента, когда сможет подчинить себе мальчишку и вернуться в свой мир. Потому что никто не был над ним властен. Он – нефилим, покоривший и подчинивший силу Ангелов и Демонов, державший в страхе Нижний Мир, тот, кто сумел собрать армию последователей и выступить против Конклава. Его жизнь была доказательством его превосходства и силы. И никто, никто не имеет права вставать у него на пути. Смерть тела ничего не значит для бессмертного духа. Смерть лишь тропа… Он все рассчитал точно, и, как только разрыв достиг нужной точки, дух Валентина вырвался на сторону живых. Серая муть разорвалась вспышкой боли от магической формулы, четкой линией вычерченной чужой волей, и тело Джейса изогнулось судорогой. Дух Валентина накинулся на него, захватывая, заглушая все эмоции, проникая и подчиняя себе. Всё — от последнего вздоха несчастного до первого для себя. Валентин получил тело, и бывший носитель его сейчас не волновал. Он сделал глубокий вдох, смакуя ощущения и запахи. Открывать глаза еще рано, но он сжал кулак — тело было сильным и молодым, а еще он четко ощутил руны на коже — почти ностальгически. Тело приняло его дух, но вот в сознании кто-то еще трепыхался. — Заткнись! Или сдохнешь! — рявкнул он. Ему нужен был покой и тишина. В Теневом пространстве не было такого понятия, как время, и ему надо было во всем разобраться. Поэтому Валентин и не спешил выжигать личность из тела: ему нужна память Джейса, его знания, информация, которая поможет ему продолжить свое дело, добиться успеха. Но с этим он еще успеет разобраться… Он скривил губы в усмешке и сказал: — Здравствуй, мой притихший сын. Занятная встреча… — Здравствуй, мой притихший сын. Занятная встреча, — в голосе Валентина звучали торжественно язвительные нотки, — Ты же не надеялся, что Разиэль и правда меня убьет? Кажется, нам есть о чем поговорить… Казалось бы, ещё минуту назад Джейс сражался с демонами в замке, пропитанном чем-то тёмным, опасным и вот... Демонической сущности было не под силу проникнуть в чужое сознание, те барьеры, которые ставили Безмолвные Братья, неплохо работали. Но не с ним — не с Джейсом Эрондейлом. Потерянные в момент его смерти, ослабленные влиянием Лилит, а затем и Себастьяна, его защиты повели себя своевольно, тем более, что сознание Валентина, чудом оставшееся в этом или каком-то другом мире, не было сущностью демона. Ещё минуту назад Джейс был собой, а сейчас его отбросили куда-то далеко от собственного тела. Как будто он был заперт в тёмном подвале особняка Вейландов, там, где Валентин когда-то держал Итуриэля. Собственное тело, а особенно его мозг были огромным домом, в котором для него не горел свет. — Нет! Стой! Я не хочу уходить, я не хочу умирать, я должен остаться в этом мире, — запротестовал Джейс. Самым странным в этом общении было то, что Валентин ему отвечал. Как всегда, приёмный отец был грубым и уверенным в своей правоте, не испытывал угрызений совести и был готов идти до конца. — Ты не уничтожишь моё сознание. Если бы мог или хотел, ты бы уже сделал это! Сознание Джейса подчиняли не в первый раз. Он был под влиянием Лилит, но тогда не осознавал, что происходит. Он был под влиянием Джонатана, но тогда всё казалось таким естественным. Но сейчас было по-другому: страшно, безнадёжно, темно. — Это не та встреча, о которой мечтал я, — ответил Джейс. — Разиэль убил тебя. Мы сожгли твоё тело. Но почему твой разум не умер? Тебя что-то держит в этом мире? Нет, этого не может быть. Ты не можешь быть реальностью, ты — прошлое. Ты должен вернуть мне моё тело! Всегда полезно знать, что думают и знают про тебя другие. Страх приемного сына отозвался приятной дрожью на краю восприятия и покалыванием в пальцах. Валентин перебирал ощущения Джейса, как драгоценные камушки — страх исчезнуть, ненависть к собственному бессилию, безысходность, растерянность и пустая бравада. Изысканные блюда… — Глупый мальчишка, даром что нефилим. Ты не изменился, все такой же наивный, — он хлестнул по сознанию Джейса яростной волной боли, заглушая его волю. Вопросы, требования — все это так утомительно… На самом деле Валентин мог и почти хотел уничтожить сознание дерзкого мальчишки. Но поставить его в ряды своих сподвижников, пожалуй, было бы куда лучшим решением. Он знал, что это будет хорошим ударом и отразится на многих. Силой он вытащил из памяти Джейса образы его друзей. Он изучал их по его воспоминаниям, по его отношению к ним, запоминал их секреты и желания, которые они имели глупость ему доверить. Дети… Он был прав — кровь Разиэля вырождается. Это поколение было позорно слабым и ничтожным, раз даже попытались заключить союзы с нечистью… Не зря он тогда проводил все эти эксперименты, не зря изучал и проливал кровь. Все это ради общего блага. Все это было необходимо. И он снова вернется к своей работе — улучшению крови нефилимов, утверждению своей власти. Моргенштерн помассировал пальцами виски. Мальчишку пока надо было просто подавить, а уничтожить его сознание он всегда успеет. — Больше это не твое тело, и это справедливая расплата. И вообще, если бы не я, то тебя бы на свете не было. Так что ты отдаешь мне сыновний долг. Да не волнуйся так, ты станешь свидетелем моего триумфа… Не напрасно Валентин был достаточно предусмотрительным, обеспечивая себе тылы. Он знал несколько тёмных магических способов, заставляющих сознание и душу остаться в этом мире, не уходя в иной навсегда, задержаться на какое-то время между жизнью и смертью. И, несмотря на то, что он был уверен в своей победе тогда, когда пошёл против нефилимов второй раз, Валентин не счёл лишним «укрепить» своё сознание для жизни после смерти. Для воскрешения, пусть этого никто, кроме его сына, и не хотел. Потерпев позорное поражение от руки Разиэля, Валентин воспользовался этим путём и дал знать о своём присутствии Джонатану, который организовал необходимую помощь. Все вышло еще лучше, чем он ожидал, вот он — второй шанс. И теперь он снова продолжит своё дело — возьмёт власть в свои руки, прогнёт систему под себя и заставит сумеречных охотников быть его послушной армией. А потом изменит сумеречный мир, доказав превосходство нефилимов над всеми, сделав их правителями, а не простыми воинами. Валентин был уверен в своей правоте, он знал, что такой мир, с нефилимами во главе, изменит всю историю, сделав её безумно привлекательной не только для него самого, но и для тех, кто может мыслить, ломая рамки привычного. С новой внешностью всё будет проще. Какое-то время Валентин со своими актерскими способностями сможет «играть» Джейса. Тем более сейчас, когда он узнал мысли и чувства приемного сына, когда смог понять его мировоззрение — понять, но не принять. Он сможет быть для окружающих Джейсом Эрондейлом, а за этим человеком пойдут многие. Разумеется, Джейсу верят, он физически не способен на подлость, его жизнь это одно большое стремление пожертвовать своей жизнью ради окружающих. Никто не догадается, что теперь этот добрый ангелочек совсем не прежний положительный герой. Пусть для начала слава будет принадлежать этому недоразумению, потом, позже, гораздо позже, Валентин объявит о себе. Но тогда что-то менять будет уже поздно. — Так или иначе, ты будешь мне помогать. За это я позволю тебе приобщиться к моим знаниям. Я не ошибся, ты мне подходишь больше Джонатана… Валентин всегда был излишне жесток, Джейс знал все его поступки, он помнил, как отец лично убил его, потому что совершал свой кровавый обряд. Нет, не отец — Валентин воспитал его, но он никогда не был его отцом по-настоящему. Воспитывать кого-то для своей будущей армии — это никак нельзя назвать отеческой заботой. — Я не буду тебе помогать, — уже более спокойно ответил он Валентину, — Ты можешь вытянуть знания о моей жизни, но ты не обманешь моих друзей! Через сознание прошла волна боли, после которой Джейсу понадобилось время, чтобы прийти в себя. — Это не реально. Он не может причинить мне физическую боль, всё это убеждение. Я должен понять это, — разумеется, он понимал, что его мысли слышны Валентину, но другой возможности успокоиться у него не было. Фантомная боль из сознания медленно отступила, когда Джейс поверил в свои слова. — Никто не просил тебя и Ходжа спасать меня. А если ты сделал это, то только по своему желанию. Я ничего тебе не должен. Моё тело принадлежит только моему сознанию, — сейчас Джейс был уверен в этом больше, чем когда-либо. Уверен в том, что он должен жить, а не жертвовать своей судьбой ради какой-то высокой цели, тем более — не своей. — Твоего триумфа просто не будет. Ты проиграл один раз, проиграл второй, что изменилось? Ты не учишься на своих ошибках, Валентин. Этот мир не изменить — он сам против этого. Он всё равно подставит тебе ножку, чтобы сохранить баланс! Валентин довольно щурился, словно то, что Джейс имел силы сопротивляться, доставляло ему удовольствие. Когда-то он говорил, что отстаивание своего мнения неплохо формирует характер. Вот только вряд ли доводы Джейса ему нравились. — Ты мне уже помогаешь, всегда помогал. Ты часть моих планов, — он придирчиво смотрел на него, будто изучал свою внешность в зеркале и эта внешность ему не нравилась. — Ты смешон… Ведешь себя и говоришь, как примитивный. Зачем мне кого-то обманывать? Мне нужен их страх. Джейс знал, что история не запоминает добрых — она уважает сильных. Валентин всегда обладал знаниями, и в этом была основа его силы. Он заново соберет сторонников, это не сложно. Людям он даст силу, нефилимам власть, нежити смерть… Стоит лишь один раз нарушить правила, и уже не остановиться. А потом он будет говорить, что цель всегда оправдывает средства. Что этому миру нужно очищение… Пока ему не поверят. Пока даже Джейс ему не поверит… — Твоему сознанию я позволю наблюдать за тем, как разрушится все, что тебе дорого, — продолжал Валентин. — Как твои друзья один за другим перейдут на мою сторону, как установится новый порядок, ради которого будут принесены многочисленные жертвы. И ни ты, ни Ангелы, ни Демоны ничего не сможете с этим поделать. Ничего. — Ты прошел много битв, выиграл много сражений… Неблагодарный! Да если бы не мои эксперименты, ты бы не дожил до этого возраста, — он вынул из кармана стило и, как Джейс не уверял себя, что это лишь внушение, Валентин вывел над его ключицей руну. Не обычную, такую, которой не было в книге. Она вспыхнула красным и впиталась в кожу, раскаляясь и огненной иглой прошивая затылок. Создавая в голове клетку, куда и был загнан дух Джейса. — Итак, первый урок: не раздражай меня, — сквозь зубы выговорил Валентин, — Иначе я тебя выжгу! Джейс не сразу понял, что эта руна подавляет сознание, принадлежащее телу изначально. И это сознание было его. Тот тёмный подвал, в котором, образно выражаясь, находился сейчас он, как будто охватили огненной решёткой, через которую не было возможности пройти. Он мог слышать и видеть то, что делал его приёмный отец, но сам потерял возможность отвечать и бороться с ним. Кажется, это был окончательный провал... Ничего нет, всё закончилось, нет ничего хуже того, что ты не можешь бороться за свою жизнь, своё тело, свою свободу... Неизвестно, сколько времени прошло с того момента, как Валентин загнал сознание Джейса в клетку. Может быть, пять минут, а может быть, несколько часов. На какой-то момент Джейс перестал следить за тем, что происходит. А потом снова рванулся в этот бесконечный бой, потому что иначе было нельзя. Бездействие действительно хуже смерти. Казалось, он дотянулся до сознания Валентина, чтобы нанести свой удар, но приёмный отец слишком быстро обнаружил, что пленённый разум снова бунтует. Джейса накрыло новой волной, подавляющей сознание, и он снова впал в забытье, пока его не разбудило нечто ужасное. Для Валентина заманить в ловушку Клэри было проще простого. Та сама ринулась спасать любимого и угодила в расставленные отцом сети. Валентин провел пальцами по ее щеке, наматывая прядь волос на палец. «Красивая, как и ее мать», — отметил он. Валентин скучал по Джослин. Ему не хватало ее. Только она была ему под стать, хоть она и разрушила многие из его планов, у нее был сильный характер и непреклонная воля… И иногда он видел в Клэри ее черты. Еще до того, как Клэри пришлось обездвижить, Валентин понял, что добровольного сотрудничества от нее не добьется. Сотрудничество и не было его целью, ему нужен был только ее дар. Сама она была для него расходным материалом, ценным, но всего лишь материалом. Валентин проверил крепость веревок на ее запястьях и лодыжках. Контур пентаграммы был почти завершен, оставалось проверить руны. Клэри глухо застонала, Валентин отозвался с примесью легкой тоски и раздражения: — Ты сама виновата, что получила с кровью ангела этот дар! Перед ним лежало настоящее сокровище, беззащитное и безмерно наивное. Клэри поверила, когда он сказал, что освободит Джейса, если она согласится отдать ему свой дар. Она поверила, потому что любила его, потому что видела его глаза, потому что почти умоляла Валентина отпустить Джейса. И это Валентин считал слабостью… Слабым нет места среди сумеречных охотников — это был девиз Валентина. Выживет сильнейший. И Джейс с Клэри были не первыми жертвами на его пути. Изъять дар не просто, для этого нужно было все подготовить. У Валентина ушло на сбор всех необходимых ингредиентов несколько дней. Тщательно и планомерно он проверил все в сотый раз, с мстительным удовольствием объясняя Джейсу, для чего нужен каждый из них. Ошибок Валентин не допускал… Проверив все, он взял нож и полоснул по ладони. Кровь тоненькой струйкой потекла на пентаграмму, повторяя четкий контур. Чтобы освобожденный дар не ушел ни к кому другому, Валентин вошел с дочерью в центр пентаграммы. Закончив с рисунком, он поджег кровь, запечатывая в пентаграмме Клэри. Она дернулась, но почти сразу затихла снова, только теперь смотрела, не отрываясь, на него, на лицо Джейса. Валентин достал стило и вычертил руну на обнаженной груди Клэри, затем ее зеркальное отражение на своей груди. Клэри закричала, но сделать уже ничего не могла. А Валентин взял подготовленную чашу и поднес остро пахнущую жидкость к ее губам, заставляя сделать глоток. Если бы Джейс мог кричать, он наверняка сделал бы это. Он был в ужасе от того, что делает с его любимой приёмный отец. Делает в его образе, заставляя Клэри ненавидеть его. И лишь с огромным трудом ему удалось понять, что всё увиденное — очередной морок, иллюзия, наведённая Валентином. Тот был сильным магом, точнее нефилимом, который сумел выучить самые тёмные магические приёмы и различные видения в том числе. А может быть, ему, бестелесному, магия подчинилась еще сильнее? В любом случае, если Джейс сейчас сдастся и позволит «себе» стать Валентином, видение, показанное приёмным отцом, станет явью. Валентин пытался уничтожить его окончательно, показав его, а в итоге Джейс решил бороться до конца любой ценой. — Кларисса. Ну что же, пора забрать тебя — мне необходимы твои способности, дочь. Чтобы, наконец, поставить этот мир на колени. Сейчас это было сказано уже вслух. Имя любимой побудило Джейса действовать. Разрешить уничтожить себя — это практически просто. Смотреть на то, что его любимая девушка и самый дорогой человек будет делать то, за что потом возненавидит себя на всю жизнь, — этого Джейс не мог позволить. — Даже не думай о том, чтобы подчинить Клэри, — снова сказал он Валентину. Это было не просто, скорее всего, приёмный отец хотел навсегда заставить его молчать. Огненная клетка вокруг тёмного подвала не давала ему выйти. Джейс понимал, что всё это образы, и он принял эти образы, сначала ударив по двери подвала ногой, вышибая её... Прутья, не дающие выйти его сознанию, ярко горели перед ним. — Я никогда не позволю тебе сломать Клэри, слышишь, никогда! Джейс схватился руками за прутья, ломая их, с той силой, на которую мог быть способен только его разум. Ощущение того, что на руках сгорает плоть — это всего лишь иллюзия. Он должен бороться, ради Клэри. Ради своих друзей — Алека, Иззи, Саймона... Ради самого себя. Становилось невозможно терпеть эту боль — в реальности его сознание рушило барьеры Валентина. Ещё немножко... Джейс чувствовал, что может справиться с этим. Самую малость, и... Вспыхнули руки, вспыхнуло тело... И после этого наступила темнота. Больше не было ничего. Валентин был полностью поглощен рассуждениями о предстоящем ритуале, с помощью которого он сможет забрать способность Клариссы создавать руны. Не просто способность — величайший дар. Сознание мальчишки затихло, убитое видением, так думал Валентин, когда в голове будто бы что-то взорвалось. Он едва устоял на ногах и, пытаясь отдышаться, утирал побежавшую из носа кровь. Еще одна вспышка боли прошила тело насквозь. Валентин ошибся — такой чувствительный и нежный мальчик, как он всегда думал о Джейсе, не сломался от увиденного, а, наоборот, решился бороться. Валентин чувствовал, что ослабло сдерживающее заклятье, и сейчас мальчишка вырывается на свободу. Он начал читать заклинание, однако тело его не слушалось. К черту осторожность, он выкрикнул слова заклятья, и наступила тишина. Казалось бы, несколько минут назад Джейс сражался с демонами в замке, который он пошёл проверять. Сколько их было, нефилим не пробовал считать, наверное, для него было главным не сколько врагов он убьёт, а то, что он очистит это место от них. Неважно, какой ценой, неважно, за какое время. Он только что наносил удар, а сейчас... — Джейс, прошу тебя, очнись, — нотки истерики в таком знакомом и любимом голосе. — Я не знаю, что с ним делать, Алек... Джейс не сразу смог открыть глаза, как будто он возвращался в своё тело откуда-то издалека, уставший, опустошённый... А рядом с ним разговаривали Алек — его парабатай — и Клэри — любимая девушка. Судя по разговору и интонациям, Алек всячески пытался успокоить Клэри, а она сама была на грани истерики. Его Клэри, обычно сильная и мужественная, несмотря на внешнюю хрупкость. — Придумай какую-нибудь руну, Клэри... Потому что Джейс жив, я слышу его пульс, — Алек тоже волновался, но старался не показывать это. — Ангел меня побери, что я несу. Он точно очнётся, Клэри. Мы доставим его к Безмолвным Братьям, и они ему помогут. Или Магнус, он уже скоро будет тут, ты же знаешь, он многое может... Алек просто уговаривал Клэри и немного самого себя. Если его друзья так верили в это... Усилием воли Джейсу удалось открыть глаза, и он тут же попал в объятия Клэри, которая чувствовала любимого лучше, чем себя. — Я знала, что с тобой всё будет хорошо, — слёзы в её глазах говорили о том, что свою уверенность она явно преувеличила. Джейс прижал Клэри к себе, погладив по волосам и осторожно поцеловав её. Рядом с ними стоял Алек, которому было определённо не по себе и, вместе с тем, он был безумно рад тому, что его парабатай очнулся. Через некоторое время они втроём — Джейс, Алек и Клэри — покидали это место — странный старинный замок, в котором некоторое время назад была отмечена демоническая активность. Находившиеся в этот момент в гостях у своих шотландских друзей, сумеречные охотники Нью-Йоркского Института первыми отправились проверить место. Дело, разумеется, было не в недоверии своим коллегам, всё гораздо проще — на тот момент в Институте Эдинбурга все нефилимы были на заданиях. Поэтому гостям пришлось выступить сюда. — Что случилось, Джейс? — тихо поинтересовался Алек, — Ты рванул вперёд, оставив меня и Клэри, а когда мы прибыли сюда, то нашли тебя без сознания, лежащего на полу... Рядом был клинок серафима, как будто ты с кем-то сражался. Я не заметил тут никого, кроме тебя. Никаких демонов... Джейс покачал головой. То, что произошло с ним, было загадкой для него самого — морок, иллюзия или действительно дух Валентина, который пытался овладеть его телом? Джейсу не хотелось беспокоить своих близких догадками, когда сам он не знал ровным счётом ничего. Зачем рассказывать то, что, возможно, было игрой воображения? Игрой его разума? Когда они вернутся домой и когда будет время, возможно, он спросит Безмолвных Братьев, нет ли какой лазейки в его сознании. А быть может, никогда и не вспомнит об этом событии больше. Он посмотрел ещё раз на Клэри — после того видения, с ритуалом изъятия способностей от Клэри к Валентину, Джейс понял, насколько ему тщательно нужно оберегать свою девушку. Мало ли кому действительно придёт в голову отобрать дар Клэри или заставить её работать на себя. Всегда находятся идиоты, которые пытаются захватить власть и перевернуть мир с ног на голову. Клэри остановилась и нахмурилась, заставив своих спутников замереть. — Что? — почти синхронно спросили у неё они, — Ты что-то заметила? Алек потянул клинки из ножен, а Джейс молча указал ему в конец зала, который они как раз проходили. Неизвестно откуда, из какой дыры появился демон, доселе им просто неизвестный. — Ещё один недостаточно уничтоженный демон? — мрачно спросил Джейса Алек. — И весьма возможно, что эта тварь насылала глюки на меня, — пробурчал себе под нос Джейс. Не первый раз он сталкивался с демонами страха, создававшими видения, которые проникали в мозг и выворачивали всё по-своему, заставляя практически умирать от жестоких иллюзий. Похоже, на этот раз демон ещё жив. Джейсу удалось победить его ментально, а теперь надо добить физически, ибо такая тварь не должна существовать. Джейс вытащил меч одним плавным и незаметным движением, ринувшись к демону, Алек не отставал от него. Только Клэри отставала, зная, что пока в бою больше мешает, чем помогает. Демон издал странный звук, похожий на смех, разглядывая двух юных нефилимов, которые так резво бросились к нему. Он атаковал первым, нанося размашистый удар когтистой лапой, который блокировал Джейс. Когти метили охотнику в район ног, и он отразил этот удар, выставив меч серафимов параллельно телу. В этот же момент Алек с разворота, чтобы усилить свой удар, рубанул по туловищу демона, покрытому чешуёй. Если бы удар был не таким сильным, оружие бы просто отлетело от панциря, но расчёт оказался точным, и Алек хотя бы прорубил чешую, заставив демона полностью отвлечься от Джейса. Теперь чудовище наступало на Алека, а Джейс тем временем пытался найти уязвимое место их врага. «Шея... Нет, чёрт, шея у него крепко соединена с туловищем, не пройдёт. Голова чертовски крепкая, тело тоже. Где же твоё слабое место, уродец?» — думал он. Хорошо бы Алеку выстрелить в глаз твари из лука, но в ближнем бою это невозможно. Кажется, не оставалось других вариантов, как попытаться наудачу ударить в место под пробитой чешуёй. Уже следующим движением он чётко и точно воткнул клинок серафима в это место, и их противник взвыл и рухнул на пол, дёргаясь в агонии и умирая. — Отличный удар, парабатай, — облегчённо вздохнул Алек, еле увернувшийся от последних ударов демона. — Разумеется, отличный удар, Джейс. Ведь ему тебя научил я... — эхом прозвучал голос Валентина в сознании Джейса.