Они начинают так рано?

- Какого?.. – Клинт слегка прищурился, а затем закрыл правый глаз, фокусируясь только на рыжеволосом субъекте по другую сторону прицела. Он нахмурился в замешательстве и выплюнул жетоны, чтобы его смогли понять по радио. - Серьезно, какого хрена? – повторил он, и его наушник затрещал. - Какую часть о радиомолчании ты не понял, Специалист? - Ту, где цели двенадцать. Я не буду стрелять в ребенка, что бы там по предположению Щ.И.Т.а она ни сделала. - Что? – Впервые за три года работы, Клинт услышал сомнение и недоверие в голосе координатора. – Нет, это неправильно. Это Черная Вдова… Она убила тринадцать человек, в том числе двоих наших оперативников. Уверен, что это не просто заблудившийся ребенок? - Рыжеволосая девчонка это единственный человек на ближайшие две мили, не считая меня… и я думаю, она… да. Она заметила меня. Отбой. - Бартон! Черт тебя дери! – Клинт прервал разгоряченную речь Фила несколькими нажатиями кнопки на микрофоне, висящим на шее, отрубив все радио каналы, и поднялся на ноги, не сводя глаз с худенькой девочки в рваных джинсах и черной застегнутой рубашке, большой не по размеру. Она была чумазой и босой, худощавой, но не истощенной, просто угловатой, почти как подросток. А еще она смотрела прямо на него, но он был в двухсот пятидесяти ярдах от нее и точно знал, что она не может его видеть. Умом он это понимал… Но тот пронзительный взгляд, которым она смотрела на его укрытие, нервировал. Клинт медленно сдвинулся, специально опуская винтовку, но в следующее мгновение, когда он снова сфокусировался на цели, девчонка исчезла. Дерьмо. Бартон вернулся обратно, просканировал местность через прицел, но нигде не смог увидеть признаков того, что она рядом. Мужчина не ругался вслух, но про себя он позволил себе отпустить несколько грязных ругательств на нескольких языках, потому что никаким образом двенадцатилетняя девчонка не могла вот так исчезнуть прямо у него из-под носа. Черт, он Соколиный глаз. Никто вообще не может исчезнуть из его поля зрения. Клинт сидел, полусогнувшись, в своем укрытии и ждал. Если девчонка действительно так хороша, как считает Щ.И.Т. … Что ж, ему нужно быть настороже. Клинт перекинул винтовку через плечо и потянулся за пистолетом, чтобы снять его с предохранителя, едва он услышит что-нибудь. Лучник не двигался с места, и только его усиленная подготовка и самодисциплина не дали ему резко обернуться, когда он услышал треск над своей головой, а затем почувствовал колебания воздуха. Он бросился вперед, перекатившись на спину, едва она приземлилась, поймав её в свои медвежьи объятья. Попытка воспользоваться тем, что он больше и сильнее, окончилась плачевно, когда её пятка на высокой скорости ударила его в пах. Две секунды спустя он обнаружил, что согнулся пополам, сжимая… себя… а девчонка целилась в него из его же собственного пистолета. Она была маленькой, совсем крохотной, с кислотно-рыжими волосами, бледной кожей и большими голубыми глазами, и она была… она была в ужасе. Он медленно выпрямился. Никаких резких движений рядом с ребенком с пистолетом в руках. Бартон чуть сместился так, чтобы стоять на одном колене напротив неё и поднял руки, показывая, что он не вооружен. Протянув руку, он осторожно откинул волосы с её лица. - Я не причиню тебе вреда, - сказал он. Девочка прищурилась, стиснув зубы и перехватила пистолет, который был слишком велик для её тоненьких рук, но она обращалась с ним достаточно уверенно, чтобы Клинт занервничал. - Я обещаю. Девочка все еще с ненавистью смотрела на него, и он переключился на русский. Все же они были всего в двадцати трех милях от Москвы, да и если верить слухам вокруг Черной Вдовы, она была русской. К несчастью, Клинт знал всего несколько фраз, и большинство из них были довольно неуместны для разговора с ребенком на пятнадцать лет младше его. - Кто тебя обижает? – спросил он, потому что было единственной темой, о которой он мог заговорить без риска снова получить между ног или спровоцировать девочку на выстрел. Они стояли так целую минуту. Клинт аккуратно поглаживал мизинцем её яремную вену, прощупывая пульс. В конце концов, когда она вспомнила, что у неё все еще есть власть над ним, и подняла пистолет. - Никто меня не обижает. А если попробует, я его убью, - сказала малышка, и ему понадобилось немного времени, чтобы перевести это. - Если я пообещаю, что не обижу тебя, ты не будешь убивать меня? – спросил он. Девочка наклонила голову, размышляя. - Da. - Отдашь мне обратно мой пистолет? - Niet. - А хочешь шоколадку? Её отношение тут же изменилось. Вдруг она стала ребенком. Просто ребенком, а пистолет в её руке вполне мог оказаться обычной игрушкой. Девочка опустила оружие, глаза её загорелись. Она шагнула вперед. Теперь она по-настоящему улыбалась. - Шоколадку? - Если отдашь мне обратно пистолет, я дам тебе плитку. Она обдумывала это несколько секунд, прежде чем её взгляд зацепился за охотничий нож, пристегнутый к его бедру. - Нож и шоколадку за пистолет. - Договорились.