Специально для тебя

      Сегодняшним утром были быстро распроданы городские новостные газеты. Каждый прохожий, когда встречал знакомые лица, жарко обсуждал тему и обменивался слухами и дополнительной информацией. Все грызуны квартала были встревожены событиями дня и не могли дождаться вечера, до церемонии. Впервые, за всю историю их родного города построили среднюю многофункциональную тюрьму! Её открытие назначили на вечер, в половине седьмого. Также мирным было интересно, кого будут судить по всей строгости закона и отправлять отбывать срок в этой тюрьме. Ведь она не может существовать без заключенных, иначе тогда это будет совершенно иное здание.       Об этих подробностях говорили по телевизору, как раз в то время, когда команда GLF отдыхала за очередной чашечкой чая. Они сделали ещё один развлекательный выходной, чтобы отдохнуть от бесконечной череды бессмысленных выигранных битв против крысиной армии. Эйб, который попивал свой зеленый чай, внимательно изучал новости на канале.       -Наконец-то, хоть что-то сделали полезное,- одобрил енот действие правительства, или быть точнее, мэра города Хуаниты,- теперь преступников станет меньше.       На лицах членов команды прояснилась нотка грусти и осознания чего-то безысходного.       -Это значит, что мы скоро потеряем работу,- сухо и грустно вынесла вердикт будущего Коко, расхаживая по комнате в переживаниях.       -Как же это грустно, я не смогу видеться с Коко и моим приятелем,- драматично пустил слезу Найджел, крепко обнимая Мэдмена. Через мгновение скунс стал задыхаться в медвежьих объятиях и попытался выбраться.       -Я хочу посмотреть на тюрьму! Там же, наверно, страшно! Я слышал, что призраки заключенных мстят всем надзирателям,- высказал свою чушь черно-белый скунс.       Допивая последние глотки зеленого чая, Эйб сел в более расслабленную позу, опираясь на спинку стула, и заинтересовался неожиданным заявлением Коко.       -Почему же сразу потеряем?- спросил он механика. То ли до него не дошло, то ли изображает дурачка, чтобы узнать истину.       -Эйб, неужели ты не понимаешь?- удивилась белка, даже присела на ближайший стул,- тюрьма предназначена для содержания опасных преступников, которые идут против закона и вредят обществу. А теперь подумай, кого самого первого будут судить по этим параметрам?       Лидер повстанцев задумался, прочесывая дальние участки своего ума, пытаясь вспомнить хотя бы одного злого персонажа. Хоть многие и были вредными, но не достаточно злые для того, чтобы угодить за решетку. Когда таких не нашлось, то до Эйба дошло, у кого такие нехорошие качества и множество злодеяний.       -Кена что ли? – хотел убедиться он в правильности своих суждений.       Коко и остальные кивнули ему головой. На этот раз для них разговор достаточно серьёзен.       -Если так и будет, то Кен больше не сможет воевать с нами,- продолжил по своему объяснять крот, все ещё плакал от грусти.       -Кошмар! Он там умрет от издевательств надзирателей, а потом будет мстить им,- испуганно прокричал Мэдмен откуда-то снизу, под столом.       -Да ты серьёзно? Этого не произойдет!- вскочил со стула Эйб и направился к холодильнику, чтобы чем-нибудь закусить. Уж слишком нервируют такие мысли на подобии мыслей Мэдмена.       Все затихли. Никто не хотел что-то дополнять в этот диалог. Дожидались ответа своего командира.       -Ладно. Посмотрим, что будет. Сегодня церемония открытия, так что все идут,- с долей команды сказал Эйб, выходя на улицу, чтобы успокоить и без того нервную душу. Также прихватил нехилый кусок вареной колбасы в качестве успокоения.       После слов лидера GLF команда раскинулись по разным сторонам, по своим делам, но в отведенное время все соберутся на главной площади Дэдсоулс авеню.       Тем временем, новая сформированная организация полиции начинают поимку Кеннета Шпротски, главного тирана города. Они прекрасно справлялись со многими нападениями крыс, которые хотели защитить своего командира. После очередной атаки они ворвались в фургон «Мороженое», где находилось логово злодея и его напарников. Схватить того, кого приказали, было не так трудно. Трусы-напарники быстро сбежали, оставив тирана на произвол судьбы, а он в то же время плохо убегал от полиции. Не успел Кен и оглянуться, как уже был закован в прочные наручники. Момент его господства прекратился в один момент. Ощущение власти пропало, как только это преградило путь к воздействию на мир. Теперь, как цель захвачена, ребята выводили пойманного на улицу, к машине, которая привезет его на место церемонии. Кен оказался первым, кто окажется гостем в этой новой тюрьме.       За час до церемонии, Эйб неспешно прогуливался по городу, выбирай длинный маршрут до Дедсоулс Авеню. Еле перебирая ногами, он двигался прямо по улице, раздумывая и анализируя мысли у себя в голове. До него дошли многие слухи о пойманном Кене и кто будет судьей на этом «торжестве».       «Вот настало время для правосудия. Через полчаса будут открывать тюрьму, от которой появилась уйма проблем. По словам товарищей, Кен – первый преступник на весь квартал, и тот, кто попадет за решетку. А теперь, когда мне стало известно о поимке моего брата, предположение подтвердилось. Наверно, не только его схватили, но и злых соратников.       Что же будет дальше? Скорее всего, дадут им отбывать свой срок в одиночных камерах, а, возможно, смогут сбежать из заточения. Ну, в противном случае, я больше не смогу увидеть гадкой ухмылки Кена, и война будет окончена.       Хочу ли я, чтобы закончилась война? С одной стороны, справедливость восторжествовала, и я очень рад, что мы выиграли, но с другой стороны – моей семьи больше не будет. Мама ушла от нас ещё в детстве, а теперь младший брат будет изолирован от всех грызунов, и я останусь один. Команду GLF придется распустить, раз нет того противника, против которого и создавался фронт, и все будут скучать по друг другу, в том числе и я по Кену. Без него будет совсем не то, что раньше. Даже жалко, однако, что он так продолжит свою жизнь. Раз мне настолько жалко брата, то смогу ли ему помочь? Как бы я не отрицал правду, она продолжает лезть наружу. Мне хочется помочь, но гордость не позволяет просто так взять и пойти к нему, чтобы оказать такую услугу. Ещё мною манипулирует страх перед наказанием за свои действия. Хоть я и был в подростковом возрасте бунтарем, но сейчас уже не горю желанием действовать необдуманно.       Как бы это ни было, Кен, будь он злой или добрый, вредный или же наоборот, все равно этот енот для меня кровный родственник, мой дорогой единственный брат. Воспринимаю его таким, каким он есть на самом деле. Думаю, и жители квартала уже привыкли к замашкам тирана, так что, думаю, его оправдают и все будет хорошо. Мне остается только пойти на церемонию и все выяснить».       Его скромный монолог прервался, как только заметил знакомые лица прямо перед ним. По-видимому, они ждали своего лидера. После того, как Эйб сравнялся со своими соратниками, они вместе двинулись вперед. Каждый ждал что-то свое.       Их телевизора, что был неподалеку от GLF, раздавались последние новости.       «Сегодня наметилось событие, которое потрясло город. Построена новенькая надежная тюрьма для опасных преступников. Церемония открытия состоится через полчаса…»       «И там появится самый жестокий судья. Это будет…» - раздавались голоса из головы Эйба.       «Джон Кардер – один из знаменитых и справедливых судей будет присутствовать на судебном заседании…»       «Номер один тюрьмы на Дедсоулс Авеню…» - закончила мысленно предложение ведущего Коко.       «Этот день обязательно впишется на вековую историю. Главного тирана, Кеннета Шпростки, судят за его злодеяния и, возможно…»       «Его посадят надолго…» - заключение произнеслось в сознании Найджела.       «А! Призраки заключенных!» - все пугался чего-то Мэдмен, видимо, опасаясь, что кто-нибудь может превратиться в прах и стать страшным существом.       «Кеннета Шпростки сейчас держат под стражей в главном здании ратуши. Скоро он появится на людские толпы, чтобы понести наказание за содеянное…»       «Не волнуйся, брат, я буду рядом» - у Эйба пронеслись слова утешения для Кена, словно пытался телепатически передать свои мысли.       За это время, в эти полчаса, собралась огромная толпа грызунов. Все старались держаться поближе к сцене, где будет выступать мэр города, да и судья будет выносить приговор. Рядом со сценой возвышалась величественное, слегка жутковатое здание новой тюрьмы. Она наводит ужас на тех, кто немного грешил в свою жизнь. И сейчас, в прекрасные вечерние сумерки, солнечный свет придает загадочности этому месту. Так тюрьма более похоже на старый средневековый замок.       Большое собрание животных дало жизнь радостным гулам, скорбящим лицам и многие другие чувства. Сколько грызунов, столько и эмоций. Но есть единое целое среди этих индивидов – напряжение, тяжкое ожидание начала церемонии. Многие до сих пор разговаривают на тему преступности, чтобы быстро скоротать время. Также стали ползти невероятные и интересные слухи о жителях квартала, как же без этого.       Эйб стал продвигаться сквозь толпу, подходя к середине сцены. Он выбрал не очень близкую позицию для обозревания. Может, потому что не хотел, чтобы Кен заметил его. От такого плохого братика можно ожидать любой реакции, но все они будут отрицательны. Команда GLF тоже присоединились к Эйбу и «забронировали» свое место. Минута до начала церемонии. Слышно было из колонок голос, говорящий «Раз, два, …». Скорее всего, это был Ганц Фликс , который настраивал микрофоны за кулисами. По периметру сцены стоит охрана и новая полиция. Это очень серьёзное мероприятие, и дать сбежать их обвиняемому просто немыслимо.       Три, два, один… вот и началось. На сцену выходит знакомый инспектор в любимой «шапочке» и униформой. Он подходит к трибуне, раскладывает документы по нему и начинает вещание в микрофон:       -Итак, спасибо, что пришли сюда, на торжественную церемонию открытия городской тюрьмы на Дедсоулс Авеню!       Громкие аплодисменты. Эйбу от слов Фликса мурашки по коже. С каких пор он присутствует на таких мероприятиях?       -Много времени прошло с начало постройки. Из маленького кирпичика было построено величественное строение, которое продержится на долгие времена. Наконец, настал час справедливости, и все, кто когда-либо сделал ужасные вещи, будут находиться подальше от мирных граждан, которые всегда боялись их. Настанет период тишины и покоя для всех нас.       Громкие крики доносятся из глубин толпы. Одобрительные возгласы, а также с ними вперемешку крысиные протесты. Ведь многие из них могут оказаться теми, кого посадят отбывать срок в этой обители.       -Итак, предоставляю слово мэру города…Хуаниту!       Выходит Хуанита. Её воздушные поцелуи были направлены в сторону грызунов. Ганц Фликс передал микрофон еноту.       -Ещё раз спасибо всем, что пришли. Как сказал мой коллега, мы строили эту тюрьму достаточно долго, и, наконец, закончили. У нас работа один из лучших архитекторов квартала, который позаботился о красоте, уюте, безопасности этого места. Закон скоро превратит этот город в самое прекрасное место на этой планете. Это все делалось Вам, дорогим жителям. Я люблю вас! Я люблю вас всех!       Снова воздушные поцелуи, и махание хрупкой ручкой всем жителям. Ликование публики была на пределе, когда стали перерезать красную ленту городской тюрьмы. Эйб к тому времени заметил подъезжающую полицейскую машину, в которой, скорее всего, находился его брат. Команда GLF замерла и погрустнела. Сейчас начнется событие, которое перевернет жизнь каждого из них.       -Что же, теперь, когда мы открыли тюрьму, да начнется правосудие над одним из главных преступников нашего города. Я приглашаю вершить этот справедливый суд очень значимого человека. Вы, конечно же, слышали о нем. Старший судья Джон Кардер, прошу вас подняться,- продолжил Ганц.       На левой части сцены, на лестнице поднимался и сам представитель. Коричнево – черная куница с легкой сединой, философские черные глаза. Это существо сейчас будет определять судьбу Кеннета Шпротски. Прокашлявшись, мистер Кардер подошел к трибуне и спокойным голосом начал заседание:       -Дело номер один городской тюрьмы на Дедсоулс Авеню объявляется открытым.       Звук молотка судьи.       -Дело касается енота Кеннета Шпростки, который обвиняется в тирании, краже мусора и запугивании граждан этого квартала. Приведите его, пожалуйста.       Охранники направились выполнять приказ. Двери машины отворились и оттуда выводили скованного в наручники енота. Он был уже не тот злобный и агрессивный, скорее, немного испуганный. После его появления, народ отрицательно среагировал. Многие гудели в голос, выражая свое недовольство этим млекопитающим, некоторые даже пытались кидать тухлые яйца и гнилые помидоры. Эйб же не был настолько жестоким. Снова проявилась братская любовь и сожаление, что он не может помочь. Это уже не тот случай, когда Ким Джон-Шрилл хотел убить Кена. Лидер повстанцев молча провожал взглядом тирана, до самой трибуны.       У Кена наблюдается небольшое дрожание. Конечно, здесь будет самый настоящий суд над его величеством. И здесь такие уступки старшего брата не будут действовать, а только здравый ум и немного жесткости. -Итак, мистер Шпростки, вы обвиняетесь во всем, что говорилось ранее. Считаете ли себя виновным? – начал судебное заседание мистер Кардер.       -Конечно же, нет,- огрызнулся енот. Да чтобы такие слова в адрес его невинной персоны!       -Хорошо. Я так полагаю, адвокат вам не понадобится, потому что смогу доказать вашу виновность,- ответил на язвительность тирана судья.       -У вас нет доказательств. Я ни в чем не виновен и являюсь послушным горожанином,- пытался блефовать тиран. Правда, против судьи такие дела не проходят. Он оказался гораздо мудрее, чем глуповатый енот.       -Мистер Шпростки, вы бы не были приглашены на этот суд, будь вы действительно законопослушным. К тому же, почти все преступники говорят, что «у меня нет доказательств». Вот сейчас мы проговорим и этот пункт.       Джон Кардер собрал бумаги со свое трибуны, рассматривая одну за другой.       -Вот, посмотрите,- обратился он к тирану и показал один из этих документов,- здесь напечатаны показания многих жителей города, в том числе и крыс, которые находятся в вашей армии,- документ вывелся на огромный экран над сценой, чтобы все могли видеть его,- эти показания свидетельствуют о вашем агрессивном поведении в отношении ваших соратников и сподвижников. Также о том, что вы являетесь настоящим главой так называемой крысиной армии.       Кен промолчал. На этот раз нашелся грызун, который смог заткнуть в тряпочку злобного енота.       -Вот один из документов из городской ратуши. В нем говорится о том, что вы захватили две трети свалок в квартале и патрулируете улицы около них каждый день.       Эти бумажки показывали еноту один за другим, и он больше убеждался, что против старика никак не попрешь. Даже боится перебить ненароком. Кен явно не наслаждался тем, что его карты раскрываются после каждого предложения этой куницы.       -Это все неправда! – все равно влез он. Ему надоело молчать и смотреть на горожан со сверлящим порицательным взглядом.       -Это уже доказано и считается, как факт, мистер Шпротски,- спокойным голосом отвечал судья на крики души енота,- правда, это ещё не всё. Во время обыска, полиция нашла чертежи изобретений, которыми вы пользовались, чтобы запугивать и контролировать мирное население. Все ваши преступления превращает в очень тяжкое преступление. А так теперь, ваша вина полностью доказана, и я должен огласить приговор.       Судья отлучился на несколько минут, чтобы подумать о своем решении. Кен сидел на стуле, стоявшем рядом с трибуной. Его лицо выражало муку и страдание. Он осознал, что проиграл именно этот бой. Информационный бой. Теперь, когда его вина доказана, он не будет на свободе, а будет заточен в этой новой тюрьме на какое-то время. Эйб тоже потерял надежду, что его младшего брата отпустят, и то, что не сможет с ним увидится прямо сейчас, да и потом. Команда понимает его чувства, и пытаются приободрить немного, но не получается.       Вот и вышел мистер Кардер. Все толпа, которая подняла шум, вдруг неожиданно стихла. Настал момент для окончательного приговора.       -Оглашается приговор! Властью, данной мне, я вынес окончательный вердикт. Согласно Уголовному кодексу Канады, Кеннет Шпротски признается виновным в пунктах о тирании и грабеже и приговаривается к пожизненному заключению по стражей в колонии строгого режима.       На улице стало очень тихо, что можно было услышать учащенное сердцебиение каждого живого существа. Глаза стали блестеть искорками большого удивления. Никто не ожидал, что настолько жестоким может оказаться приговор. Жители не думали сажать такого тирана на пожизненное заключение, да и можно сказать, что привыкли к нему, но теперь…       Кен сам тоже был удивлен, но ещё и бескрайне отчаялся. Никогда ему не видать своих соратников, ни вечно недовольное лицо Эйба, ни его команду, абсолютно ничего. Эта куница решила всю его дальнейшую судьбу, и не остается выбора, только смириться с положением.       -Ваши последние слова перед заключением, мистер Шпростки,- предложил судья проговориться, и, возможно, сделать чистосердечное признание.       Тут Кен поднялся со стула и подошел к трибуне, чтобы высказать следующие слова:       -Что же я могу сказать? Я крайне недоволен своим приговором. Но, теперь, ничего уже не поделаешь. Раз уж мне суждено умереть в этой тюрьме, то лучше попрощаться со всеми: с гражданами, с ненавистными мною повстанцами, с теми, кто был со мной рядом. Возможно, я не смогу увидеться ни с кем из них, да и услышать до боли знакомые голоса. Из моих уст донесется то, что это будет звучать как лож, но это правда. Прошу всех меня простить за мои действия, что когда-либо делал вам. Также у Ноу-Нека за то, что я украл его слоевую малиновую булочку, Зитзи за плохое отношение в последнее время, я был неправ насчет него. Он хороший ученый. Теперь, когда я пойман, и больше нет такого плохого командира в крысиной армии, то объявляю войну оконченной. Ведь ты так этого хотел, Эйб?       Последние слова говорились с переломным дыханием и почти шепотом. Сломались все принципы у злобного тирана. Не верил, что это все говорил именно он. Он не пытался давить на жалость зрителей, нет. Просто сказал то, что находил глубоко в своей душе.       Грызуны изумились таким словам от «гнусного тирана». Они звучали очень правдоподобно, что многие поверили этому еноту, и хотелось плакать. Было жалко такого избалованного взрослого ребенка, испугавшегося наказания за свои пакости. Они настолько привыкли к его выходкам, и постоянных проигрышей, что никто не думал о нем, как о сильном злодее, а теперь перед ними совершенно другая персона.       После последних слов, заключенного окружила полиция, и его провожали в камеру, где проведет свой срок. Эйб к тому времени находился рядом с входом. Чувства противоречивые жгли грудь молодому парню. Хотелось прямо сейчас кинуться к брату, как-то приободрить, поддержать, или просто высвободить из наручников и дать сбежать далеко, чтобы никто и не поймал больше. Когда лидер повстанцев осознал, что может больше не увидится с кровным родственником, то что-то больно кололо в груди, братский комплекс тоже проснулся. Ведь он имеет право наказывать Кена и никто другой, по крайней мере, так думал енот.       Как только Кена уже проводили до открытой двери, то её стали закрывать.       «Держись, Кен, все будет хорошо» - застряли и Эйба эти слова в горле и не смог прокричать вслед за тем, кому это было предназначено. Он ещё долго стоял у этого парадного входа, пытаясь подавить свои бушующие чувства.