Безумно смешная

Безумно смешная. Она сейчас сидит рядом и пытается длинным указательным пальцем с коротко обрезанным ногтем нарисовать что-то ровное и всем понятное. Рыжая. Всем рыжим рыжая. И всегда волосы чистые. Помню, так недавно сказали ей, с уверенной улыбкой: "Ты когда злишься, у тебя волосы еще рыжее становятся". Она смеялась. Ей правда было смешно. И смеялась она громко и взахлеб. Нервы. Снова из-за Советов. Рыжая. С вздернутого носика уже пропали все веснушки, но она не грустит как-то по этому поводу. В апреле снова появятся. Взгляд смеющихся молочно-шоколадных карих глаз сейчас вдавлен в стекло. Она рисует. Пытается. Трамвай трясет, как в припадке эпилепсии, а она все пытается подровнять съехавшую линию. Смешная. У нее несуразно широкие плечи и сильные руки, фигура поджарая и крепкая. И все лезет в драку, все пытается доказать что-то... Или защитить то, что защищать или не нужно, или невозможно? Ее святых. Тех, кого уважает. Общество. И несколько имен. Не более сотни. За каждого из них в отдельности и за эту страну она готова умирать вечно и мучительно. Лишь бы все было правильно. Лишь бы все было хорошо. Преданность не всегда фанатичность. Но и фанатичность - не всегда преданность. Закусывает нижнюю губу. От напряжения. Как всегда. Привычка. Опять едет линия. И щурится, и моментально цепляется руками за смешную полосатую шапку с помпоном, натягивая на уши: "Остановка: улица Кировоградская..." У нее не очень хорошее зрение, но слишком чуткий слух. Фыркнув и с неодобрением посмотрев на потолок, "откуда извергнуто", снова поворачивается к запотевшему окну и принимается за работу. И угадываются знакомые контуры в простом рисунке. Серп и молот. Кто бы сомневался. Эта девчонка много думает. Любопытна, как ее тезка, которой на базаре оторвали нос. Она учится понимать. Учится логике. Ей нравится. Сколько помню, никогда не ищет легких путей. Чем сложнее - тем интереснее. Человек разумный. Она обожает философию. Она обожает любовь к мудрости. Парадоксально? Привычно. Ей - привычно. Она живет на свете уже пятнадцать лет. У нее есть друзья. У рыжего Штирлица, как ни странно, есть друзья и подруги. Лучшие. И лучшие из друзей беляки. Она злится на себя за это и пишет кому-то, задыхаясь от подступающего смеха: "Сижу сейчас и думаю: коммунист, большевик, атеист. И лучшие друзья... Определенно по жизни". И эта ее вечная скобочка. Улыбка. Она всегда улыбается. Да так и надо, наверное. Ей всегда смешно. Она ценит по своему бесконечность. И понимает лучше других, что она - бесконечно смешная. Бесконечно верная, бесконечно любящая... Она улыбается аккуратными уголками губ. Ибо знает, что только люди могут наделять бесконечность свойствами, которыми обладать она не может. Сознание - да. Но никак не бытие. Она любит клички. Теребит пальцами кончик длинной рыжей косы. Кусает губу. Пушистые длинные ресницы порхают вверх-вниз. "Норковые воротнички". Вспоминает. В первых классах ее звали лошадкой. Просто так, за необычный бег. Ей нравилось. Потом ее прозвали белкой. Назвала подруга, заметив вспыхнувшую в рыже-красных искру в свете яркого апрельского солнца, и более так не называла, но в памяти рыжей кличка осталась. А потом прозвали коммунистом, и прозвал ее лучший враг. Он называет ее так изредка, и она безумна горда этой кличкой. И рыжая ее оправдает. Стоит только чуть-чуть подождать. Была еще одна кличка, но она не верит ей. Рыжим Сталиным ее назвали два раза. Всего два. Достойна ли ты, рыжая, такого величия? Фыркает, и повернувшись, осведомляется: - Завтра по русскому ничего? И голос высокий и звонкий. Дождавшись кивка, она вздыхает облегченно и снова утыкается взглядом в пол. Спокойная. Пока. Она так похожа на зажигалку. Агрессия. Вспыхивает моментально - помню, как, например, вчера, она задыхалась от ярости, и как вчера же смеялась над шуткой. Скачками. Язычками. Огонь. Еще какой. Она вспыхивает только для тех, кто может ее зажечь. Те, кто достойны увидеть. Она не умеет обижаться. Если болит голова или рука - не узнать, а если душа... Только по зажмуренным глазам, ссутуленным плечам или опущенной голове. Огонь не может обижаться, так? Она жжет всех, кого любит. Они достойны ожогов. Просто им этого не понять. Многих она греет. Тех, к кому равнодушна или чью душу знает лучше своей. А как все, рыжая не может. Она логична. Но разве в психологии нет логики? Есть еще кое-что. Стоит рассказать. Она обожает свою страну и свой народ. Она уважает Советы и Кобу. Рыжая рычит от бессильной ярости, когда видит ложь о них. Это - самое больное. Но унывать она не будет. Революция будет, говорит рыжая. И улыбается. Не без ее помощи. Совсем не. И все у нее как-то скомкано и недосказанно. Но... Ей ни к чему скрывать свое мнение. Свою правду. И сейчас она снова поворачивается, весело блестя карими глазами. Рыжий хвостик косы метелочкой рассыпается по широкому правому плечу. - Ты уверен, чел?