Fright Lined Dining Room

"In the fright lined dining room throw a gaze towards them while they feast" Arctic monkeys "The desert's only costume shop"

      Легендарная столовая, разрекламированная Жаном обоим жильцам, по задумке архитектора располагалась в самом центре первого этажа, соединяя между собой правое и левое крыло дома.       Практически весь день она была заполнена светом из-за окон, прорезающихся в западной и восточной стенах. Ничего особенного в ней не было. Типичная для домов девятнадцатого века столовая. Длинный стол, паркетный пол, черно-белые фото в рамках и люстра под высоким потолком.       Но было в ней что-то...       В разных концах залы отворяются двери. Две пары глаз встречаются и тут же разрывают контакт. Они разглядывают друг друга, цепляясь за недостатки.

"Слишком яркие губы". "Какой большой нос". "Веснушки на плечах и груди". "Чрезмерно нагеленные волосы".

      Стоит сказать, что молодые люди как нельзя выгодно смотрелись в лучах закатного солнца, но ни один не пожелал признать этого о лице напротив.       Их представили, и Дите сразу не понравилось, что на нее смотрели, как на музейный экспонат. Скептический, с едва заметным интересом. Дэвид же пытался вспомнить, где он мог видеть ее лицо.       За столом говорили преимущественно Марта и ее муж, на все лады расхваляя дом. Гости изредка задавали вопросы и поглощали вкусный ужин. Легкое вино подогрело атмосферу, и никто уже не чувствовал себя гостем. Теперь они были дома.       Уже стемнело, когда со стола прибрали и новоиспеченные соседи остались наедине.       Дита откинулась на спинку стула, допивая свое вино, когда Дэвид стал задавать вопросы.       — Игру на гитаре переносите? Не исключено, что поздней ночью. Я постараюсь не шуметь, но все же.       — Вполне.       — Хорошо, — кивнул мужчина и серьезно продолжил: — иногда я могу уходить в себя и не разговаривать целыми днями, заранее не принимайте на свой счет.       Хэндлз усмехнулась, сказав:       — С черепами на каминной полке хоть не разговариваете?       Он улыбнулся уголком рта, показывая, что оценил шутку*. Оба подумали, что смогут ужиться.

***

      Закончив разбирать чемоданы, Дита присела на постель, облегченно вздохнула и упала на простыни, прикрыв глаза. Она начала прокручивать в голове все события дня, чтобы отложить в памяти самые яркие образы. От привычки пишущего человека не избавиться.       Ее очаровала фреска на потолке... Интересно, какая в комнате Дэвида?       В своей спальне Дэвид открыл окно и вдохнул полной грудью. В Америке воздух не такой. Он прикрыл глаза, продолжая стоять полувысунувшись из окна. Под веками вспыхивал один и тот же образ, и он не знал, почему это происходит. Он снова и снова прокручивал ту секунду, когда увидел ее, прячущуюся за окном.       Мужчина открыл глаза. В конце концов, он в прекрасном месте, созданы все условия для творчества, и эта девушка — Дита Хэндлз — вполне могла заставить его воображение работать.       Он снял пиджак, закатал рукава рубашки и потянулся к гитаре.       Тишину ночи нарушили звуки акустической гитары. Аккорды пролетали по темному коридору и просачивались под двери женской спальни.       Они с тихим скрипом отворились.

***

      Дита остановилась у полоски света из-за приоткрытой двери. На цыпочках она прокралась через коридор, чтобы тайком послушать Дэвида. Он негромко пел и аккомпанировал себе на гитаре. И пел просто отлично. У него был приятный глубокий тембр, а сейчас, когда он намеренно понижал его, голос звучал просто чарующе. Или же последний бокал вина действительно был лишним и вскружил девушке голову.       Она осторожно заглянула в комнату и увидела сидящего спиной к дверям Дэвида. Затем, ступив в темноту, прислонилась к стене и блаженно прикрыла глаза.       Игра неожиданно оборвалась. Дэвид выдержал небольшую паузу, и сказал:       — Как долго Вы собираетесь там стоять? Заходите.       Хэндлз распахнула глаза.       — А как вы меня услышали?       — Вы вели себя тихо, но я слышал, как вы вздохнули и прислонились к стене. Все-таки зайдете?       Она вошла, и ему показалось, будто вместе с ней в его новое жилище вошли новые времена. Он предвкушал это. Но первое, на что обратила внимание писательница, была не его персона, а потолок. Его украшал образ Зевса-громовержца на темно-лиловом фоне неба. Вот только Олимпиец не выглядел как суровый старец, скорее, как молодой и привлекательный юноша.       — Потолки в этом доме просто произведение искусства, — восхищенно прошептал Дэвид.       — Не только потолки, но и весь дом.       — Это точно.       Повисла неловкая пауза, какая возникает между малознакомыми людьми. Вдруг Дита издала радостное О — ей на глаза попались виниловые пластинки. Мужчина проследил за ее взглядом и улыбнулся.       — Любишь винил?       — Эта любовь досталась мне по наследству. Я иногда жалею, что родилась не в той эпохе. Могу я?       — О, конечно.       — У тебя прекрасный вкус, — Дита перебирала пластинки, положив их на колени. Дэвид присел рядом, глядя на нее. Он спросил, где мог видеть ее лицо раньше.       Писательница улыбнулась уголком рта.       — Возможно, на витрине книжного магазина. Моя книга недавно вышла, но пока не обрела особой популярности.       Мужчина кивнул, припоминая.       — Точно. Хотел бы сказать что-нибудь хорошее, но я не обратил на нее внимания.       Теперь она открыто улыбалась:       — Спасибо за честность.       Слово за слово, и они даже не заметили, как у них завязался разговор. Это происходит в тот момент, когда люди выясняют, что у них гораздо больше общего, чем они думали. Говорили о работе, творческих кризисах, о тех, на кого равняются. Очнулись собеседники посреди ночи, когда оба уже подпирали руками тяжелые головы и почти засыпали. Из-за усталости Дита никак не могла вспомнить, кого же ей, черт возьми, напоминает Дэвид.       — Американский тедди-бой из пятидесятых годов! — победно изрекла она, тыча мужчине пальцем в грудь.       — А ты чем-то напоминаешь мне одну из голливудских старлеток.       — По-твоему я похожа на девицу, не брезгующую никакими способами, чтобы пробиться наверх?       — Да нет же! Есть в тебе что-то от них. Какая-то искорка в глазах и, ну... — Он внимательно посмотрел ей в глаза своими сонными и потерял мысль. — Киноскулы.       Дита хохотнула, а затем поднялась с пола, где они так удобно расположились.       — Пора спать. Уже... Начало третьего!       — Я провожу, — пробормотал Дэвид, поднимаясь на ноги следом.       И действительно проводил, до середины коридора. В темноте шепотом прозвучало: "Доброй ночи", а спустя несколько секунд двери спален закрылись за каждым из них.

***

      Первая ночь в гостеприимном доме окончилась, и когда утренняя прохлада проникла в раскрытые окна, Дита сквозь сон подумала, что она счастлива без всяких на то причин.       Тишина была хозяйкой до девяти утра, она слышала, как сонно вздыхали в своих спальнях мужчина и женщина. Только полупрозрачные занавески колыхались от легкого ветерка, и в коридорах тикали часы. Раздался шум — это из-за поворота показался серый шевроле. Водитель засигналил, мчась прямо на дом, а затем лихо развернул автомобиль, эффектно остановившись почти у самых ступеней.       Дэвид поднял с подушки растрепанную голову и, щурясь, попытался рассмотреть, что происходит снаружи.       Хлопнула дверца, и Жан, — хозяин дома, — решил продемонстрировать возможности своего звонкого голоса: "Bonjuor, bonjuor, mon ami! Я прибыл, хоть и с опозданием!"       Хэндлз распахнула глаза и подскочила на постели, принявшись искать халат. "Черт бы вас побрал, месье Жан", — беззлобно крутилось в головах и Диты и Дэвида.       Хозяин вошел в холл, в котором царили вчерашние сумерки, и, уперев руки в бока, шуточно выразил свое недовольство: "Почему меня никто не встречает? Мне здесь не рады? Ах, полюбуйтесь-ка! Вот и они!"       Постояльцы брели по коридору, виновато опустив головы. Дэвид — завернувшись в простыню, Дита — в небрежно запахнутом халате. Когда их взгляды встретились, молодые люди заговорщически улыбнулись, тут же попытавшись скрыть это. Наблюдая такую картину, Жан сделал выводы и набросал в уме примерный план действий.       — Доброе утро! Я-то думал, вы уже давно не спите. Но ничего, я все понимаю: перелеты, местный воздух... — Мужчина окинул Диту взглядом. — Очаровательно выглядите, он уже пошел вам на пользу.       Две сомнамбулы смотрели на Жана и не совсем понимали, что стоит делать и как себя вести с этим непосредственным французом. Поэтому арендатор хлопнул в ладоши и взял ситуацию под свой контроль.       — Ладно, отправляйтесь в комнаты и приведите себя в порядок. Жду через пятнадцать минут в столовой.       — Как же завтрак? — спросил Дэвид, у которого так некстати заурчало в животе.       — О завтраке не беспокойтесь, я привез его.

***

      Спустя пятнадцать минут мужчины сидели в столовой и ждали даму, не приступая к завтраку. После стандартных вопросов-ответов о впечатлениях и сне на новом месте, Жан наклонился ближе к Дэвиду.       — Как складываются отношения с вашей соседкой?       Французы умеют создать впечатление, будто вы находитесь в интимной обстановке, так что ответы на любой вопрос покажутся откровениями. Мужчина отвел взгляд в сторону окна и провел рукой по и без того гладко зачесанным волосам. Его собеседник лукаво улыбнулся, ведь ситуация окончательно прояснилась.       — Она довольно интересная личность и нешумная соседка. Мы неплохо уживемся, я думаю. — Дэвид говорил уверенно и спокойно, но на Жана не смотрел.       — Она также привлекательная женщина... — Выразительно произнес сводник.       В этот момент в столовую вошла Дита, сопровождаемая солнечным светом, одетая в легкое белое платье. Дэвид моргнул, глядя на нее, и тихо, чтобы только Жан услышал его, шепнул:       — Этого не отнять...

***

      Прошло еще пятнадцать минут, Жан не спеша потягивал свой кофе, умиленно поглядывая на двоих постояльцев. Они с наслаждением завтракали, ломая руками свежие круасаны и закидывая в рот ягоды.       — Поразительно наблюдать за влиянием свежего воздуха на аппетит. Когда вы в последний раз ели с таким удовольствием?       — Обычно я довольствуюсь сигаретой и чашкой кофе из "Старбакса".       Француз прицокнул:       — Вы совершили большую ошибку, переехав в Америку. Там не уважают право человека на неспешный прием пищи.       — Однажды я побывала в Штатах, — встпуила в разговор Дита, — правда, в качестве бедного туриста. Помню, как мы с друзьями стояли на тротуаре у какого-то ресторанчика и недовольно жевали хот-доги. А внутри, за столиком, сидел типичный американец. Ему подали гору оладий, политых кленовым сиропом, и знаете что? Он закинул парочку в рот, не отрываясь от экрана мобильного, хлебнул соку, а затем схватил вещи и отправился прочь. Клянусь, в тот момент мы его возненавидели.       — Ну а потом что?       — Потом мы доели свои хот-доги и пошли фотографироваться с трансвеститами на Бродвее, — пожала плечами девушка.       Мужчины переглянулись и хохотнули.

***

      Часы в холле пробили два часа пополудни, когда месье Жан, подперев подбородок, сидел в своей любимой ванной комнате и сосредоточенно думал. Предметом его размышлений стали Дита и Дэвид. Похоже, оба были свободны. Колец Жан не заметил, о вторых половинках никто не говорил и не отлучился, чтобы сделать звонок. "Они отлично смотрелись бы вместе. Легкий курортный роман еще никому не навредил, — рассуждал француз. — Только вот Мишель может не понравится, что я снова поработал сводником... В конце концов, их роман неизбежен, это же и слепому видно, я лишь подтолкну... Посмотрим, что она скажет, когда получит еще один заказ на медовый месяц!"       Окончательно распланировав свои действия, хозяин дома потянулся за телефоном. Пусть Марта принесет домашнего сыра к вину. Как говорили римляне: "In vino veritas"**. Вот он и поможет раскрыть эту истину.