После Конца

      Вопреки утверждениям из мрачных научно-фантастических романов, которые Азирафаэль недолюбливал, поскольку многие из них были чересчур обыденно-устрашающими и явно вдохновлялись и лоббировались Снизу, книги пылают не так уж ярко, и времени, чтобы сгореть дотла, им требуется гораздо больше, чем принято думать. Тяжёлые фолианты из плотной бумаги, из которых время выжало лишний воздух, спрессовало, нанесло налёт жирноватой чёрной пыли —не лучший горючий материал.       Тем не менее частный магазинчик мистера А. Зирафаэля занялся пламенем за считанные секунды, и теперь огонь бодро потрескивал, пожирая стеллажи и деревянные балки, рассыпая снопы искр. Небольшая толпа, собравшаяся в отдалении от входа, глазела на фиолетово-оранжевые всполохи бездумно, пустыми взглядами: эти люди вряд ли испытывали благоговение перед пламенем или любовались красотой зарниц.       Хозяин магазина готов был сорваться с места и забежать внутрь, но рука, лежащая на плече, удерживала его. Растрёпанный и нахмурившийся Кроули всем своим видом демонстрировал, что хоть он пока не применяет силу, но готов к этому, и не даст бессмертному ангелу сгубить себя из-за очередного витка безумств, случившегося с родом человеческим. Было заметно и его волнение: демон снял свои всегдашние тёмные очки и неосознанно прикусывал дужку. «Раньше невежды-церковники жгли ведьм и книги заклинаний, теперь атеисты — учёных и библии. Какая извращённая справедливость», — эта отстранённая мысль звучала фоном для всех остальных переживаний Кроули.       В этот вечер глаза всех собравшихся рядом с магазинчиком отливали нечеловеческой, неестественной желтизной пламени, так что о конспирации стоило беспокоиться в последнюю очередь. Тем более, для тревог были гораздо более весомые причины.       — Пойдём ко мне, — предложил Кроули, прервав звонкую, словно натянутую до предела струну, тишину. Азирафаэль пожал плечами — куда ж, мол, ещё?       — Но книги… — горестно сказал он вслух. — Столько лет, столько мыслей!       — Что поделать. Даже нам не под силу справиться с ними.       Азирафаэль внезапно резко извернулся, с прытью, обычно ему несвойственной, и обеими руками вцепился в лацканы пиджака Кроули.       — Это же ваши сделали? А может быть, ты сам?       — Не говори ерунды, — мягко возразил тот. — Помнишь испанскую инквизицию?       Ангел поник: ему нелегко было признать, что люди с их проклятой свободой воли способны на все.

***

      …Люди, похожие на карикатурных демонов, пугающие самые жуткие порождения Ада, люди с кожей разного окраса, невыразимо яркими волосами, кокетливыми трансплантированными рожками, змеиными языками, вырезанными на спинах крыльями, либо другие — с вживлёнными в тела механизмами, сами больше похожие на вещи, чем на живых существ, тем более — существ, умеющих мыслить… Толпы этих странных созданий, тысячи лет назад выглядевших совершенно иначе, хоть и до сих пор оставшихся такими же в глубинах своих выжженных пустотой и безверием душ, заполняли центральные улицы Лондона. В боковых тёмных переулках, в трущобах находились другие экземпляры,еще более причудливые как снаружи, так и изнутри. Этот цинизм, преобразивший человечество во всём, от мыслей до лиц, до сих пор удивлял и пугал и ангела, и демона, оставшихся на Земле после того дня, когда не произошёл Апокалипсис. И обоих интересовало, знают ли Наверху и Внизу о том, что произошло с полем их несостоявшейся последней битвы. Вряд ли. Или же обе стороны уверены в чужой победе, кто знает…       Толпа незаметно для самой себя расступалась, пропуская пару, шедшую так, будто само собой разумелось, что никто не будет пихать их, наступать на ноги, задевать локтями на многолюдной улице. Кроули придерживал Азирафаэля под локоть, направляя его. Тот не сопротивлялся. Со стороны это выглядело приблизительно так же, как исход евреев из Египта, только здесь море было живым - если можно это назвать жизнью.       Рядом мелькали тела: в грязно-белой футболке с принтами в виде знака биологической опасности на груди и спине, полуприкрытыми синтетическими дредами цвета болезненной ранней седины; в куртке из насыщенно-красной кожи, из-под которой выпирала внушительная кобура; источенное анорексией настолько, что классическое маленькое чёрное платье висело на нём. И всё это — лишь люди. Впрочем, Кроули почти явно видел нити, опутывавшие их, и кукловодов, возродившихся в них самих, в этих жалких убогих телах, намного более величественных по своей сути. И гораздо более понятных.       — Свежий номер британской «Ворд»! Новая статья Иерусалима! Всерелигиозный конгресс в Штатах! — Газеты — атавизм этого мира, потому они и нравились Кроули. Не отпуская руки друга, он повернулся в сторону и, ловким движением выхватив у мальчишки-разносчика пачку свежеотпечатанных листов и вручив ему монету, сунул газету под мышку. Азирафаэль даже не заметил этих манипуляций: он всё так же смотрел куда-то вперёд и вниз, сквозь человеческие фигуры, сквозь асфальт, на другую сторону собственной памяти, далёкую от настоящего. Наверняка он мысленно перелистывал книги из своей коллекции. Или созерцал, как они пылают…       Кроули повлёк Азирафаэля в сторону, через улицу. Ещё буквально пару кварталов — и они добрались до нынешнего жилья демона. Всё то же пижонство, квартира все так же до отказа набита новинками техники и уставлена горшками с жизнерадостно зеленеющими растениями. Только сам хозяин теперь не расставался с этими вещами не потому, что они ему нравились: напротив, они были напоминанием о прошлом, мутировавшем в столь противное Кроули настоящее. Как и раньше, он редко пользовался супернавороченными компьютерами, музыкальными проигрывателями и даже молекулярными собирателями, первые из которых совсем недавно сошли с конвейера. А телевизионные стены и вовсе погружали его в горячую ненависть к Земле, Небесам, Аду и их проклятой непостижимости, даже будучи выключенными.       — Посиди здесь, я заварю нам чаю. — Азирафаэль только кивнул в ответ и упал в предложенное кресло.       Кроули вышел на балкон, под которым простирались огни города: светящиеся окна, уличные фонари, неоновые вывески и, вполне возможно, ещё несколько пожаров в последних неискоренённых книжных магазинах и библиотеках. Кроули сжал кулаки, с силой саданул по перилам и остервенело зашипел. При Азирафаэле он не мог себе этого позволить. И сейчас — это лишь несколько секунд, после которых нужно собраться, чтобы не давать себе слабины, не показывать отчаяния.       — У кого бы узнать, — пробормотал Кроули, хлопая по карманам в поисках пачки сигарет, — что случилось с этим грёбаным миром? Его неисповедимая воля, ха. Или ещё какая-то херня?       И Наверху, и Снизу о них словно позабыли с того момента, когда Армагеддон не состоялся. С тех пор и Кроули, и Азирафаэль знали о происходящем гораздо меньше, чем когда-либо раньше. Пожалуй, на этот раз даже меньше, чем люди, агнцы Его.       «Может быть, убить кого-нибудь из этих, — подумал Кроули о толпе, веселящейся там, среди мерцающих ярких огней, — а когда придёт Азраил…»       — А ЧТО НА ЭТО СКАЖЕТ ТВОЙ ДРУГ-АНГЕЛ?       Кроули обернулся, едва не выронив сигарету.       — Ты как всегда…       — НЕОЖИДАННО? — тёмная фигура хмыкнула. — ЛЮДИ ТОЖЕ ТАК СЧИТАЮТ. ХОТЯ ЛИЧНО Я НЕ УТВЕРЖДАЛ БЫ ЭТОГО С УВЕРЕННОСТЬЮ.       — Зачем ты пришёл?       — ТВОЯ СОСЕДКА СНИЗУ. Я ИМЕЮ В ВИДУ ЭТОТ ДОМ. ПЕРЕДОЗИРОВКА. КСТАТИ, ВАМ ОБОИМ ПРИВЕТ ОТ ГОЛОДА И МОРА.       — И кто же из них прикончил её? — вяло усмехнулся Кроули.       — ОБА.       — Понятно.       — ВОТ ТЕБЕ ПРИМЕР. НИКАКОЙ НЕОЖИДАННОСТИ.       — Да.       Кроули затянулся — пауза, чтобы правильно сформулировать вопрос. Впрочем, как это вообще можно сказать?       — Азраил, ты же знаешь… Что здесь, нахрен, происходит?       — ГДЕ?       — Везде. — Кроули повёл рукой. — В мире. Что с ним случилось? После того…       — А. ОН УМЕР.       Кроули поперхнулся дымом.       — Как так — умер?       — ОБЫЧНО. — В темноте, там, где должен был находиться шлем или капюшон, или, в конце концов, лицо, сверкнули два внимательных огонька. — КАК ВСЕ УМИРАЮТ. КАК ТЯЖЕЛО БОЛЬНОЙ ЧЕЛОВЕК. ИЛИ ЖЕРТВА КАТАСТРОФЫ.       — Нет-нет-нет, — Кроули потряс головой. — Бред какой. Мир не может просто так… умереть!       — А ЧЕМ, ПО-ТВОЕМУ, БЫЛ АРМАГЕДДОН?       — Армагеддон — это просто… — Кроули осёкся и замолк, уставившись на Смерть.       — ИМЕННО. ОН УМЕР. А ВЫ — И В ПЕРВУЮ ОЧЕРЕДЬ АНТИХРИСТ — ПОДКЛЮЧИЛИ ЕГО К АППАРАТУ ИСКУССТВЕННОГО ДЫХАНИЯ, ЕСЛИ МОЖНО ТАК ВЫРАЗИТЬСЯ. ОН ДЫШИТ, ПУСТЬ И ПРИНУДИТЕЛЬНО, ЕГО СЕРДЦЕ БЬЁТСЯ, НО МОЗГ УЖЕ МЁРТВ, А ТЕЛО НАЧИНАЕТ ГНИТЬ.       Окурок полетел с балкона вниз по широкой параболе, и Кроули проводил его взглядом.       — И что с этим?..       — НИЧЕГО. ПУСТЬ ХОТЯ БЫ ТЕПЕРЬ ВСЁ ИДЁТ СВОИМ ЧЕРЕДОМ. ВЫ УЖЕ ДОСТАТОЧНО НАВОРОТИЛИ ДЕЛ.       Кроули хотел бы спросить что-то ещё, но не знал, как.       — НЕ ВОЛНУЙСЯ. КОГДА-НИБУДЬ ЭТО ЗАКОНЧИТСЯ. ВСАДНИКИ УЖЕ РАБОТАЮТ НАД ЭТИМ.       Кроули кивнул. Довольно близко к тому, что он хотел услышать.       — МНЕ ПОРА. УВИДИМСЯ.       Кроули достал ещё одну сигарету. Стоит ему передать? «Слушай, Азирафаэль, я тут поболтал с Азраилом — кстати, тебе привет от Всадников — и, в общем, такое дело…»       — Азирафаэль, — сказал он вслух, шагнув в комнату. — Кажется, чай уже готов.