***
Вот и в тот день, о котором я хочу рассказать, мы втроём проснулись в ожидании. Раф и Донни — в трепетном, нетерпеливом, а я — в ожидании таких неприятных ощущений и опасностей боя. Когда вошёл Леонардо мы сидели за завтраком в столовой. Выглядел он очень решительно. — Неужели пора? — с ужасом спросил я. — Пора. — серьёзно ответил Лео. Ребята торопливо стали собираться. Каждый брал только то, что действительно нужно в грядущей битве. Это не заняло много времени — через 15 минут мы были готовы, и толпясь у входа в логово прощались с сэнсеем. Наверно, не только у меня — у всех нас было такое чувство, что мы видим его в последний раз. И вот мы выходим из логова, но мне страшно… Я боюсь потерять семью. Да, я готов признать, что я отчаянный трус и всегда им был, но тот страх, тот необычный, словно какой-то вещий страх тогда появился во мне впервые в жизни. Мне правда казалось, что это место нашей гибели. Мне оставалось лишь надеяться, что это чувство обманывает меня… И я надеялся — надеялся всё то время, пока мы бежали по канализации, надеялся тогда, когда бежали по крышам… Но когда мы оказались у «логова» Шредера я сразу забыл обо всех моих предчувствиях и надеждах — в душе остался лишь страх, липкий и неприятный. Как я хотел тогда повернуть домой!!! Всё бы отдал за то, чтоб уйти подальше от этого места и забыть о нём навсегда! И обязательно бы сделал это, если бы не мои братья. Именно они были силой, насильно толкающей меня на подвиги. Вот мы стоим на крыше ближайшего здания от логова клана «Фут». Лео даёт последние указания, ещё два раза повторяет план «вторжения» — «для чайников», то есть для меня. И хотя мне было всю жизнь обидно, что меня считают «чайником», я внимательно слушал. Наконец, когда Лео убедился, что я запомнил его, мы начали действовать.***
Леонардо достал лассо, стремительно закинул его на шпиль здания, прямо под которым, на несколько метров ниже, располагалось окно. Первым туда, на крышу, отправились мы с Доном наш «Бесстрашный» решил, что нужно «перемещаться» парами в целях экономии времени. Ощущение «полёта» над, как казалось, бездонной пропастью было не из приятных. Я еле сдерживал себя от отчаянных криков ужаса. Я бы не стал сдерживаться и обязательно закричал бы, если бы не Донни — он ещё до нашего «полёта» успел шепнуть мне, что истеричный крик может быть последним из того, что я скажу в своей жизни. Именно эта «альтернатива» и сдерживала меня — я тогда решил, что лучше я истерично крикну дома и останусь жив, чем закричу сейчас. Добравшись до шпиля и надёжно устроившись на нём, мы перебросили лассо Рафу и Лео. Те, не медля ни секунды, бесстрашно «полетели» через пропасть. Наверно, вам смешно, что я называю расстояние от здания к зданию «пропастью». Нет, вы не смейтесь: с крыши 75-этажного небоскрёба расстояние до земли или до ближайшего здания действительно кажется пропастью. Особенно таким трусам, как я…***
С помощью того же лассо мы аккуратно спускаем Донни к окну, держа его на весу. Дон, не мешкая и не глядя вниз, стал быстро делать «ход» в стекле с помощью лезвия с алмазным наконечником. Вскоре ему это удалось, и мы вновь подняли его наверх: нужно было развязать узел на поясе Дона, иначе он не смог бы проникнуть внутрь. Затем, сползая по верёвке, словно по канату из додзё, мы поочерёдно всё так же бесшумно проникли внутрь. Здесь всё было также, как и тогда, во время нашего первого прихода: точно такое же офисное здание снаружи и небоскрёб со множеством ловушек и неприятных сюрпризов внутри. Но теперь мы знали — дороги назад нет, точно также, как и нет рядом Сплинтера, который всегда поддержит в трудные моменты, спасёт жизнь тогда, когда, казалось бы, твоя песенка спета. Возможно поэтому все чувствовали себя напряжённо. Время было отнюдь не для шуток. Мы шли по коридору. Ещё минута — и мы войдём в «офис» Шреддера. Быть может, это — наша последняя минута, проведённая вместе. Это понимал каждый. Понимая, что нужно что-то сказать, Леонардо в упор поглядел на нас, а затем глухо, серьёзно произнёс: — Ребята… Возможно, это последнее, что я скажу в жизни. Последнее, что вы услышите… Я хочу, чтоб вы знали: что бы не случилось там, за этой дверью, я буду гордиться вами, как гордился всю жизнь… И… Постарайтесь вернуться домой… Мы молча кивнули, печально опустив головы: погибать никому не хотелось… Но если нам суждено погибнуть, то погибнем с честью… В бою. Так учил нас Сплинтер, и мы не подведём его. И вот мы врываемся в его «офис». Я, как обычно, с криком «Кавабанга!», братья — как всегда, серьёзно. Раф тут же презрительно смотрит на меня. «Нашёл время!!!» — читается в его презрительном взгляде. Но некогда рассматривать все подряд, я вижу что Раф начинает атаковать Шреддера. Раф, доставая сай, смело бросается в бой. Шреддер готов к его неожиданным атакам, и успешно отражает их. Вскоре разъярённый Рафаэль со всего размаху врезается головой в стену, а в бой вступают Лео и Дон. Я же подбегаю к Рафу. — Раф… Ты в порядке? — помогая ему подняться, тихо произношу я. — Отстань, Майки!!! Некогда!!! — Раф, на ходу вытирая кровавую пену у рта уже спешит в драку. Мне пришлось ринуться в бой вместе с братьями… И вот я уже бегу по этому большому помещению, размахивая нунчаками. Резкая атака ногой оказалась удачной, и я, поверив в свои силы, замахиваюсь на Шреддера нунчаком. И… враг хватает мой нунчак ещё в воздухе, умело бросает меня в стену. Резкий удар головой. Мне кажется, что она сейчас взорвётся. Тело дико гудит, а мои братья один за другим выходят из строя. Я не знаю что со мной произошло, но когда над упавшим вблизи Шреддера Лео враг занёс его же катану, меня, казалось бы раненого и избитого, словно ветром сдуло. В последний миг я дал отпор нашему заклятому врагу, дав возможность Лео опомниться. Вместе мы продолжили бой. Вот с этого момента время для меня словно замедлилось. Я помню все действия Лео, все атаки Шреддера… Лео отчаянно размахивал катанами, в надежде нанести урон сопернику. Из всей четвёрки на ногах стояли только я и он. И он, конечно, понимал это. Шреддер был сильнее его. Совсем скоро он взял верх над нашим лидером, при этом отбросив меня на приличное расстояние. Я не мог помочь ему, просто физически не успел бы… Шреддер сделал резкий выброс в сторону Лео, выбил катану у него из рук, а вторая осталась у него в руках. Лео, едва не упав на панцирь, ринулся на врага с голыми руками, чем, естественно, поплатился. Враг легко отбил его атаки. Тут поднялся на ноги Дон и тут же ринулся в бой. И вот тот момент, когда Донни должен был умереть. Шреддер летел прямо на него с катаной Леонардо в руках, которая вот-вот должна была проткнуть Дона насквозь. Дон вскрикнул от резкой боли в животе. Но, эта боль показалась ему слабой, он не раз ощущал её, поэтому это означало одно — Шреддер не проткнул его насквозь, значит, что-то помешало ему это сделать… Вам не понять, каковы были мои чувства, когда из-за спины гения я увидел, что Шреддер немного отступил, а перед Доном стоял Лео. Он начал падать на спину, и я понял, что произошло. Лео отбил удар, он взял его на себя, и раз клинок задел Дона, значит, Лео проткнули насквозь. Дон, увидев, что произошло с его старшим братом, снова ринулся в бой. Мои ноги подогнулись, и я рухнул, держа брата в руках. Изо рта Лео начала потихоньку струиться кровь. — Майки… — морщась от боли, с трудом произносит он, в уголках губ пузырится кровавая пена. Это значит, что у него пробито лёгкое. — Лео!!! Держись, брат! — Майки… — он смотрел мне в глаза и улыбался едва заметной, но такой светлой улыбкой… — Обещай мне… Обещай, что никогда не будешь плакать… Всегда будешь таким весёлым, каким я тебя знал… Никогда не унывай, слышишь, брат? — Обещаю, — тихо прошептал я. Лео мучительно закрыл глаза. Я понял — навсегда… По моим щекам потекли горькие, безнадёжные слёзы… Тем временем Донни и уже пришедший в себя Раф дрались со Шреддером. Странно, конечно, что тут не было ни Элиты клана Фут, ни обычных Футов, ни Хана. Видать, Шреддер решил уничтожить нас в одиночку. И это начало ему удаваться… Братья жестоко мстили за лидера, а я всё ещё не мог прийти в себя… Но вдруг раздался дикий вскрик Рафаэля, полный ярости и ненависти. Я обернулся в сторону моего вспыльчивого брата. Дон лежал на полу, катана Лео торчала из его пластрона. Раф, крепко сжав саи и шипя от неудержимой ненависти, смело бросился на врага, уже явно ликовавшего. Я мгновенно оказался у моего гениального брата. Он, увидев меня, очень тихо прошептал, крепко сжимая мою руку: — Майки, ты… Держись, брат… И… Живи. А мы… Я и Лео… Мы всегда будем рядом с вами, что бы не случилось… Помни об этом… Дон слабо, но счастливо улыбнулся, сжал мою руку ещё сильнее, вздохнул… Его глаза закрылись, и я понял, что потерял ещё одного брата… Слёзы, не прекращавшиеся ни на секунду, потекли сильнее. Я сжал виски ладонями, на которых была кровь моих братьев… Рафаэль смело и самоотверженно сражался с нашим злейшим врагом. За Лео, за Дона, за наше разрушенное счастье… Раф разбежался, вытянулся в прыжке. Шреддер прыгнул ему навстречу. Время для меня словно остановилось… И вот они столкнулись в прыжке. Что было дальше? Продолжение этого боя для меня и сейчас кажется страшным сном. Когда Рафаэль вновь очутился на земле, пластрон его был пробит кастетами Шреддера, а сам Шреддер упал замертво, потому, что Рафаэль успел в самый последний момент со всей силы «вбить» ему сай в живот, туда, где находился Ч’релл. Я подхватил Рафа у самой земли, осторожно опустился на одно колено. — Раф… Раф, держись! Не умирай, Раф! Не надо!!! — Майки, я… Это наши последние секунды вместе, и я хочу извиниться перед тобой, брат! За то, что я был таким грубым, я всё время на тебя наезжал, давил на тебя, требовал невозможного! Это все потому, что я верил в вас… Во всех вас, в моих братьев, был уверен в каждом из вас… Я и сейчас верю в тебя, Майки! Что бы ни случилось с тобой, брат, помни об этом… А мы… Мы всегда будем рядом… Ты не будешь нас видеть и ощущать, но знай, что мы будем рядом… — Рафаэль в последний раз улыбнулся…***
Когда я вернулся домой один, без братьев, и рассказал Сплинтеру обо всём, что произошло, сердце старого мастера не выдержало, и наш сенсэй отправился к моим братьям…***
С тех пор прошёл год. Целый год я живу в нашем убежище один. Каждый день сюда приходят Эйприл и Кейси… И я думаю, что выжил в этой страшной, кровопролитной битве только потому, что обещал моему старшему брату, Леонардо, вернуться домой живым… Долгое время я мучался, пытаясь хоть немного забыть тот роковой день. Но перед глазами всё время стояла та страшная картина — и жизнь казалась невозможной… Теперь, после целого года мучений и тоски по моей семье, я понимаю, что всему этому пришёл конец… Я стою на крыше высотного здания. Того самого, на котором когда-то Лео повторял мне план действий… Я смотрю на заброшенный, опустевший штаб клана «Фут». В логове, на столе в гостиной, за которым когда-то мы всей семьёй пили чай и смотрели любимые фильмы, лежит записка, написанная моим немного детским, неаккуратным почерком. «Эйприл, возможно, ты думаешь, что я забыл всё, что произошло со мной и моей семьёй ровно год назад… Но я ничего не забыл. Я всё помню, Эйприл. И больше не могу с этим жить…» Закрыв глаза, черепашка с оранжевой повязкой бесстрашно шагнул вниз, для того, чтобы больше никогда не расставаться со своей семьёй…