Раздвоение личности

      - Мы хотим поблагодарить наших римских друзей, бла-бла-бла. Также нам бы очень хотелось отметить бла-бла… И конечно мы не можем забыть о бла-бла… - Октавиан уже битый час сидел и слушал нудную речь Джексона в Большом доме. Он уже успел поспать, закусить яблочком, узнать, как много народу аплодировало Перси (хахах, восемь человек, угадайте, кто?), посчитать сколько раз Рейна гневно на него посмотрела, когда он чавкал. Ну, он же не специально. Смешно.       О боже, почему бы ему просто не уйти? Ах, да, может, потому что Рейна обещала выпотрошить его как мишку, если он уйдет? Наверное, из-за этого. Как же она его достала. Мисс лидер, мисс я-сорвала-все-твои-планы-неудачник, мисс правильность. Но чувство юмора у нее хромает, с ней лучше не шутить.       Поэтому ему осталось только сидеть и представлять себе, как он сжигает этот дурацкий греческий лагерь и вместе с легионом водит вокруг него хоровод. Гори-гори ясно, чтобы не погасло.       Октавиан издал нервный смешок.        Перси опять что-то заговорил. Слова благодарности, поздравления, выражал свои глубочайшие сожаления. Он поблагодарил практически всех. Практически. Угадайте, кого он забыл? О ком он не сказал ни слова? Кого он просто выкинул из своей речи, как будто его и не существовало? «Конечно тебя, чертов авгур», - говорил его взгляд. Сложно было его не понять.       «Надо было тебя прикончить еще тогда, когда ты к нам прибыл, такой безоружный, беззащитный. Тогда бы ты ничего не испортил, тогда бы ты ничему не помешал! Но, уже не зачем об этом думать, момент упущен», - авгур вспоминал тот момент, когда к ним прибыл сын Посейдона.       О боже, Джексон, заткнись уже!       Октавиан уже намеревался встать, когда услышал обрывок фразы морячка: -И спасибо нашему дорогому авгуру, за то, что не сжег нас, низкий тебе поклон.       В зале раздался смех. Смеялись все. Все тыкали в Октавиана пальцем. Стоулы упали со стульев и стали кататься по полу и бить руками об пол. Даже Рейна с Нико смеялись. Октавиан покраснел, И почти выбежал из зала.       -«Ну, Джексон, ты за все ответишь. У меня прекрасная память. Я никогда не забуду тех обид и унижений, что ты мне причинил. Это вернется тебе, как бумеранг. Я обещаю», - авгур был в гневе. Публично его унизить, это надо же. Какой же Джексон невыносимый, заносчивый, дерзкий. Как же он раздражает Октавиана. Говорят, что мы не выносим людей с такими же недостатками как у нас. Это именно тот случай.       Он шел к себе в комнату. Везде ему виделись смеющиеся лица, и ему казалось, что все встречные ему полубоги, и греческие и римские, тычут в него пальцем. Это было не выносимо.       Октавиан хлопнул дверью. Громко, звучно, драматично. В изнеможении авгур упал не кровать. Он не плакал, не смеялся, не нервничал, не стыдился. Никаких эмоций. Никаких чувств. Ничего кроме ненависти и презрения. Спасибо Геи. Это же она отключила его чувства.       Авгур начал сотрудничать с ней сразу же после войны с титанами. Гея искала себе подлых, низких, всеми отрешенных приспешников. Как же она могла пройти мимо него? Он присоединился к ней один из первых. К сожалению, в их лагере больше никого не нашлось. Какие все честные, какие все правильные, аж тошнит.       Но, к сожалению, Гея проиграла, у нее ничего не вышло. Ее победила великая семерка. Октавиан не считал их такими уж великими. Победить Гею, если в каждом городе тебе помогал бог, а иногда и не один, любой дурак сможет.       Теперь Октавиану не стать королем, мэром, министром, да даже претором! Ему так и придется тратить свой дар и талант в должности центуриона. Ему так и придется терпеть насмешки и оскорбления пустоголовов вроде Джексона. Как же это мерзко. Октавиан уже прикрыл глаза в легкой дреме, когда услышал, что упала ваза на подоконнике. Кого это еще принесло? Авгур открыл глаза.       -Здравствуй, Октавиан, не беспокойся, я пришел, чтобы помочь. Я пришел, чтобы решить твои проблемы раз и навсегда, - услышал он приятный мужской голос, и невольно усмехнулся, что же очевидно, что его планы сбываются. Очень скоро Джексону не поздоровиться, как и всем остальным.