Кривая парабола в жизни Брока Рамлоу

      Брок Рамлоу, командир УДАРА, сидел в клубе и рассматривал студенток с некой долей сожаления. Не сожаления, что не поймешь, сколько лет назад их мамы нарожали. А то, что общество деградирует, и даже на общий вопрос ответила одна из пяти. Не то чтобы у Рамлоу пунктик стоял касательно ума, но хотелось бы невозможное - и красивую обёртку, и внушительное содержание. И если физически дамочки еще и привлекали глаза, то содержание их черепной коробки заставляло пускать скупую мужскую слезу. Если интеллект был на уровне, то как назло внешность была из разряда "нет некрасивых женщин, бывает мало алкоголя". Золотой середины не наблюдалось на горизонте.       После успешной операции, всей команде Фьюри со своего барского плеча отвалил отгул на все выходные. Можно было, где хочешь проводить их, но в понедельник (!!) в восемь часов утра, причем именно в 00, быть на военной базе, которая служила Щ.И.Т.у перевалочным пунктом. Расположившийся неподалеку студенческий городок превращал сие место в подобие рая на земле. Ну, для солдат уж точно. Роллинз все тридцать минут, что они уже сидели тут, потягивая коктейли, читал всей команде и Броку лично (что не преминул особо подчеркнуть) лекцию об успехах современной контрацепции и прогрессивных методах лечения венерологических заболеваний. Примкнувший к команде Бартон (соколик всея Щ.И.Т. ясноглазый) тщательно конспектировал этот наиумнейший трактат человеческой мысли. Видимо, для дальнейшего цитирования этого кладезя мудрости другим смертным.       Как спросите, он оказался в компании оперативников? А очень просто, по самой банальной причине - просто иногда надо взять да заткнуть свой хлебоприемник, а иначе возьмут и забудут где-нибудь в джунглях, и найдут тебя потом только по матерящимся попугаям сердобольные защитники окружающей среды.       Рамлоу было так весело, что даже удавиться рука не поднималась. Сидящие рядом подчиненные смеялись над репликами Бартона о высказываниях Роллинза, заигрывали со студентками, пили кто виски, кто пиво (Роллинз со своим лимонадом не в счет). А вот командующий мозг (очередное прозвище от Бартона) был на грани состояний, когда и завещание писать рановато, и застрелиться жалко – ему в бухгалтерии ещё перерасчёт заработной платы обещали вместе с отпускными и всякими бонусами (вот, что профсоюзная организация творит, когда им там скучно становится). Поэтому оставалось только рассматривать разношерстную толпу в клубе, и ещё, ещё, и ещё раз убеждаться, что староват он уже для этих нимфеток. К сожалению, у нимфеток были слегка другие мысли по этому поводу.       -Извините, не могли бы Вы подсказать мне, это SIG или все-таки Глок? - Раздалось за его спиной, и ему пришлось повернуться. Пистолет Рамлоу принципиально не сдавал в оружейку, мало что случится. Всякое бывает, особенно когда тебе в нагрузку сдают на поруку Бартона.       -Оригинальный подкат, но я, девочки, уже староват. Да и срок за совращение малолетних у меня по дурости уже имеется в досье. – Молниеносная реакция спецназа, и вот Рамлоу разглядывает очередную кандидатку. Правда, та выглядит немного смущенной.       -Во-первых, мне уже есть 18, если Вы об этом. Во-вторых, меня вы как объект сексуального влечения не особо и интересуете. В-третьих, даром мне ваше «совращение» не надобно. А, в конце концов, я просто проспорила тем стервам за барной стойкой, что подойду к компании «новеньких» обитателей базы и попытаюсь хотя бы одну фразу произнести. – Девчонка явно смущается их. Стоит, переминаясь с ноги на ногу, скрестив руки на груди. В ней точно есть метр семьдесят роста, худощавая. Запястья тонкие, даже слишком. Волосы цвета молочного шоколада, явно крашенные, судя по переливу на свете. Лоб открытый, высокий. Брови у нее красивой формы, явно подкорректированные для большей схожести на актрис 50-60-х годов (Брок любил старые фильмы, что уж тут таить). Глаза красивые, кошачьи... Да, он где-то читал, что такой разрез модно именовать именно кошачьим. Серо-голубые. Губы вполне сойдут для девчонки – и не узкие, и не как у Джоли. Вполне различимый шрам под нижней губой, вполне вероятно, от пирсинга, или чем еще молодежь увлекается. Шея красивая, тонкая. И эта впадинка между ключицами…Мечта вампира!       - И на что спорили? – с улыбкой спрашивает у нее командир УДАРа. Духи у нее приторные, тошнотворно сладкие. Но этот аромат спелой дыни ему напоминает о позабытом детстве. Она немного хмурится, и вскользь наблюдает за барной стойкой, где компания девушек наблюдает за ее «подвигом».       -Что я все-таки сумею заговорить с Вами, иначе мне придется согласиться на…нуу, я даже не поняла, что именно мне Гейб вслед говорил….я тогда не в настроении была…- промямлила она, поникнув под наблюдательным взглядами оперативников Щ.И.Т.а.       -Этот Гейб видимо очень страшный, раз ты решила все-таки попытаться выиграть спор.       -Не я…       -Что не ты?       -Не я проиграла, я даже не знала…Они меня просто поставили перед фактом…Или я это сделаю, или они скажут Гейбу и его дружкам, что я…что я хочу с ним переспать….А если они им это скажут, то те от меня не отстанут….А у меня и так проблем в университете хватает.       -А здесь ты как оказалась?       -За ключами пришла. Они у Саманты. Я из библиотеки пришла, а комната закрыта. Я сначала сидела под дверью, а потом мне кто-то сказал, что Саманта в клубе, и вроде как собирается на все выходные укатить с кем-то….А запасных ключей нет. - Она все же поднимает голову, и со страхом смотрит на Брока. Тот внимательно слушает ее, не перебивая. Наивная девчонка, которая просто стала жертвой розыгрыша своих однокурсниц. Сразу становится понятно, что все это сделано, чтобы еще раз посмеяться в очередной раз над зубрилой. То, что она явно не королева бала, понятно всем.       Майк, сидящий рядом с Бартоном, вдруг притягивает из-за соседнего столика еще один стул к их столу, и ставит его рядом с Клинтом. Взглядом приглашая ее есть, чего девчонка не ожидает. Как и Брок. Кинув еще один короткий взгляд в сторону барной стойки, она все-таки садится. На ней синие джинсы, милая футболка молочного цвета и клетчатая рубашка. Она немного нервничает, периодически заламывая пальцы.       -И как же тебя зовут? – Бартон не был бы Бартоном.       -Морриган. Ну, правда, все называют меня просто Мор. Что по сути одно и то же.       -Клинт. А от меня против часовой стрелки – Майк, Джоуи, Эд, Роберт, Роллинз (мы его так все зовем), Ли (на самом деле имея у него замудренное, как и у всех японцев, не выговоришь). А этот совратитель малолетних – Брок. – Она смотрит на Рамлоу, и тот понимает, что она ему напоминает когда-то его же. Его многочисленные отчимы тоже лупили его, стоило ему появиться в поле их зрения. Как и его мамаша, которая также не отличалась материнской заботой о чаде. Вот только он за себя мог заступиться, и даже давал сдачи, то она не сможет. Даже худоба ее явно какая-то болезненная. Запуганный зверек, который возьмет да и косится в сторону компании однокурсниц.       Он даже спустя время не скажет, что подвигло его на защиту слабых (тоже Робин Гуд нашелся), но ему внезапно захотелось разделаться с этими «юмористками». Просто отыграться по полной.       -Так как их зовут? – Теперь уже Рамлоу оборачивается и наблюдает за теми девицами. Типичные королевы школ. В голове уже складывается план.       -Анжелина, Саманта, Мелани, Кэрри и еще одна Мелани. - выдает заученный текст Мор.       -Подыграешь мне, красавица? И тот черный рюкзак твой, я правильно думаю? – она лишь утвердительно кивает ему. Неуверенно, явно не понимая, что этот мужчина надумал.       Но времени на размышления у нее не остается, так как Рамлоу уверенно стискивает ее детскую ладошку в своей ладони, и тянет за собой в сторону барной стойки. Не поcпевает за ним, и лишь сильнее стискивает его пальцы. А он уже около вмиг заткнувшихся девиц, подхватывает черный рюкзак Морриган и с усмешкой спрашивает у блондинки в отвратительном розовом платье, которое даже лобок не прикрывает, ключи. Почему-то ему кажется, что именно она та самая Саманта, а интуиция командира оперативной группы никогда не подводила. И да, дрожащей рукой она тянет ему ключи. Выхватывая ключи, он движется в сторону выхода.       На улице тепло, даже свежо, в сравнении с душным помещением. Они быстро спускаются по лестнице, и идут в сторону жилых кампусов. На стоянке какой-то хмырь что-то там кидает в адрес девчонки, что-то вроде того, что она быстрее всех девок перед кем-то ноги расставила. Брок запоминает этого хмыря, и делает сам себе мысленно напоминание, устроить пареньку незабываемый сеанс расставления ног. С чего он так защищает эту странную Морриган он и сам не понимает. Просто делает, и все тут.       Но на входе в студенческий городок, его ждет сюрприз. Контрольно-пропускной пункт со здоровенной такой негритянкой внутри маленькой будки охраны (и как она там поместилась?). Что заставляет его затормозить, из-за чего Мор вписывается в его спину, не успевая затормозить.       -Привет, Эллис. Сегодня твоя смена, а я думала, что Джорджа, – девчонка моментально появляется из-за его спины,улыбаясь так заразительно, так приветливо.       Негритянка только скептически смотрит на Брока, который явно старше этой девчонки лет на 10. Такое осуждение во взгляде, что-то вроде, да ты же ей в отцы годишься, похотливый козел.       -Близкий родственник? – строго спрашивает она у девчонки. Рамлоу все-таки не сдерживается, и его тихий смешок не остается не услышанным.       -Что ты! – приторно произносит Морриган. – Любовник. И да, мы направляемся, чтобы заняться диким, безудержным сексом в студенческом общежитии.       Вот тут Рамлоу давится воздухом и чувствует, что ему даже как-то жарко стало. Ничего себе, тихоня!       -Мор, учти, только по старой дружбе. И нечего устраивать у себя ночлежку для обездоленных. Если он не успел до комендантского часа в казарму, то не обязательно предоставлять ему диван в кухне на ночь. Доведет тебя твоя отзывчивость к ближним.       -Спасибо, Эллис. Это в последний раз. – Мор тянет его за собой, и они спокойным шагом идут в сторону возвышающегося здания общежития.       -Ты сам просил подыграть тебе. – Невозмутимо спокойно отвечает она на его немой вопрос «что только что сейчас было?».       Были бы в его времена такие общаги, Рамлоу и поныне учился в университетах, а не смывался оттуда посреди первой недели учебы.       Маленькая кухонька, в которую как-то втиснули маленький диванчик. Раздельные ванная и уборная. Жилая комната на двух человек.       -Будете чай? – раздалось из кухни. Хлопки дверец, шум закипающего электрического чайника.       -Я бы и от продолжения чая не отказался. И давай на «ты», – Рамлоу знал, что никакого иного смысла ее слова не имели, но его язвительность родилась раньше его.       -Ладно, - она появилась в дверном проеме. Босая. Свои кроссовки она скинула еще на самом пороге.       - И не надо меня бояться. Я ляпнул-то не подумав.       -А? Это ты про совращение малолетних?       -Слушай, откуда я мог знать, что ей всего 15! Все мои бабы по сравнению с ней нервно курили в сторонке.– Сделав честные-честные глаза, поведал Брок. Обычно такой вид у него был в ситуациях, когда ему приходилось стоять на ковре у Фьюри, и объяснять в сотый раз, что не видел он Бартона, который взялся неизвестно откуда в том месте, куда Рамлоу по случайности кинул гранату, даже не прицеливаясь специально. И совершенно не "для точности попадания и последующего поражения возможных объектов угрозы, используя точку местонахождения агента Клинта Бартона в качестве ориентира", как написал в отчете Роллинз.       -Ты странный, Брок. Отчитываешься передо мной о своих… кххм, сексуальной жизни. А знакомы мы всего час! – она смотрела на него с улыбкой, явно разглядывая его.       -Я сам не понимаю, к чему говорю это, – усмехнулся он. От дальнейшего объяснения его спас щелк из кухни, оповестивший, что чай готов.       Мор рассматривала своего гостя с неким странным волнением. Брок Рамлоу. Вновь и вновь повторяя про себя его имя, она поняла, что ей нравиться называть его исключительно по фамилии. Небрежно высушенные короткие волосы были весьма недурно уложены в некоторое подобие ирокеза. Виски подстрижены коротко, как любят военные. Черные как смоль. Янтарные глаза. Она знала, что нет такого цвета. Карие глаза. В голове тут же щелкнула ассоциация с дорогущим коньяком, который любит попивать её дед во время праздничных ужинов. Глубокие морщины у уголков глаз. Легкая небритость.       Он чуть морщился, прихлебывая горячий чай. Вены на руках…Так и манили прикоснуться к ним пальцами.       Странный он, непростой. Колкий. Этакий цирковой сундук с двойным дном. То, что на поверхности, совсем не означает, что там внутри тоже самое.       -Что? – он заметил ее изучающий взгляд. Все-таки отпахав на благо Родины лет эдак двадцать (ну, тут он преувеличил для солидности, согласен) подобные вещи всегда видны натренированным чувствам. А этот взгляд даже в какой-то мере был осязаем.       -Ничего, - поспешила она с ответом и замолчала.       -Сколько тебе лет? – Если быть честным до конца, хотя бы с самим собой, этот вопрос Рамлоу следовало бы задать еще тогда в клубе.       -Двадцать, - произнесено это было так, что натренированный слух еле как расслышал это.       -Всего-то… Да у меня дар находить себе приключения на задницу! – что уж тут сдерживать, Рамлоу с чувством влепил себе ладонь в лоб. Пятнадцать лет разницы. Вот это ж сюрприз, так сюрприз.       -Нууу, могло ведь быть куда хуже. – Неуверенно пробубнила девчонка, отпив из своей кружки чай с невозмутимым видом.       -Куда уж хуже? – это был риторический вопрос, который всегда всплывал у Рамлоу, когда выяснялось, что агент Бартон отправляется с ними на задание.       -Действительно, - съязвила девчонка. И, похоже, что обиделась.       Все-таки Брока не выпнули на ночь глядя на улицу, а уложили на диван в кухне. Хотя, и ударили подушкой по голове. Но тут он сам виноват, зачем спрашивается, поинтересовался по простоте душевной: «А что даже никто не согреет такой холодной ночью бедного солдата?». Видеть, как ее щеки заливает румянец, было приятно. Спит он в форме, даже не разувшись. Привычка, которая с его работой развилась в нем до абсолютизма.       Утро у Брока началось с того, что кое-кто поставил чайник. А еще были блинчики с джемом. Давно такого не было в его жизни. Надо было признать, готовить она умеет.       Они проболтали целую субботу. Забавная девчушка. Будущий преподаватель по литературе. И еще эта дурацкая привычка у нее – закусывать нижнюю губу. Родители живут в Нью-Йорке, а она тут курс у какого-то профессора проходит. И почему-то он мысленно просчитывает, что эта точка на карте находится как раз между Вашингтоном, куда ему возвращаться в воскресенье, и Нью-Йорком, куда она уедет по окончании этого учебного года. А еще у нее есть старшая сестра, которая всю жизнь собирается посвятить ботанике, в частности, изучению грибов. Единственные грибы, которые знает Брок, сулят своему обладателю немаленький тюремный срок.       Она любит итальянское и французское кино. Слушает классическую музыку с детства – отец дирижер. А еще немного разбирается в живописи эпохи Ренессанса. И очень не любит холодную погоду. И да, она полная отличница, из-за чего ее обзывают зубрилой.       У нее страсть к коллекционированию средневековых гравюр. Ей нравятся старинные книги, её дед их собирает. Там просто огромное собрание, которое славится среди подобных чудиков на весь мир.       А согласно наблюдениям Рамлоу, она всегда пьет чай с медом. И постоянно поправляет рукава, пытаясь спрятать запястья. Мило хмурится, закатывает глаза, когда с чем-то не согласна. Спорит до посинения, отстаивая свою точку зрения.       Мор о чем-то упоительно рассказывает, кажется, о том, как мать выступала почетным куратором на какой-то очередной выставке, где выставлялись картины с Лувра. Обычная болтовня. Но ему почему-то интересно ее слушать, наблюдать за ее артикуляцией. В душе даже зарождаются подозрения, что у нее итальянские корни. Он неосознанно тянется вперед и целует ее. Легко, невесомо. Нет никакой страсти, животного порыва. Словно это не ему 35, а он сейчас как раз в детском саду, где впервые целует понравившуюся ему девочку. Робко, осторожно. Глаза у нее сначала расширяются, дыхание сбивается, щеки краснеют. И когда он отстраняется, то в комнате повисает тишина.       Глаза у нее блестят, словно она пьяная, и в них отражается Рамлоу. Он и сам тоже ощущает себя пьяным. Это у них взаимно.       Брок Рамлоу не был святым. В его жизни было много женщин и, естественно, секса. Причем преобладали связи на одну ночь.       Но вот с этой странной Морриган секс отходил на второй план. В первую очередь были беседы. Даже говори она о средневековых способах пыток инквизиции, Брок слушал бы это сутками напролет. Она похожа на ребенка, любит дурачиться. Когда она начинает без умолка о чем-то разговаривать, сходство с маленьким ребенком еще сильнее.       А эта привычка облизывать ложку с остатками меда? Он остается на губах, и его тянет целовать эти сладкие губы. В такие моменты в нем и просыпаются желания, которые отнюдь не добавят ему очков в образ хорошего парня.       В воскресенье, он просыпается из-за того, что она сидит на спинке дивана, и прислушивается к закрытой двери, ведущей в спальню. На ней короткие серые шорты и серая футболка. И этот чертов наряд действует на него как катализатор. У нее аккуратная грудь, обалденные ноги. И эти растрепанные волосы. А как она улыбается! Правда, его тут же возвращают на землю – оказывается та Саманта пришла за вещами, съезжает.        Он уходит рано, она еще спит. Забавная. Укуталась в одеяло как в кокон, но левая стопа виднеется снаружи. Брок забивает свой номер в памяти ее телефона, а её в свой.       Ему захочется позвонить ей, он себя знает. Да и с тем хмырем он должен разобраться. А еще он обязательно пригласит ее выпить кофе, ибо эту быстрорастворимую гадость, что она пьет, нельзя считать за кофе. И обязательно закажет ей тирамису, и будет наблюдать, как она, крутя в пальцах ложку, будет вещать о том, что они проходили на занятиях. Почему-то Рамлоу уверен, что так и будет.       Он не романтик, просто ему нравится забываться. Забывать о своей собачей работе, обо всех должностных инструкциях, о том, как бесшумно перерезать кому-то горло. А раз забываться в алкоголе у него не получится (столько он не выпьет, даже при большом желании), он будет забываться в болтовне девчонки. С ней легко. Можно казаться простым работником частной военной кампании, как он и соврал ей.       Та негритянка смотрит на него как на серийного маньяка-педофила. Так на него еще смотрят в отделе обеспечения материального и технического снаряжения, когда он приходит в очередной раз поцапаться с Барни, главным завхозом их богадельни, насчет того, что опять у патронов, которые достались УДАРу, смещен центр тяжести.       Роллинз молчит, как в прочем и Бартон, который тоже тот еще балабол. Вся команда уже приходит в себя после отгула.       До подлета к месту назначения остается примерно десять минут, когда телефон Рамлоу оживает и сообщает владельцу о новом текстовом сообщении.       «Трогать чужие вещи без разрешения нельзя. Это моветон, к твоему сведению. Мог и попрощаться»       Отсутствие в конце хоть какого-нибудь знака препинания вселяет в командира УДАРа лишь одну установку на ближайшее будущее – он пригласит ее на свидание, когда в следующий раз судьба занесет его на эту военную базу. И этот следующий раз будет через полторы недели. Только бы не сдохнуть за это время, думает Брок Рамлоу.