Катализатор

...Орион с каждым днем напрягал все больше и больше. Вначале, конечно, были безобидные издевательства над психикой Элфи. От рукоприкладства капитана удерживал выработавший к выходкам Ориона иммунитет Жеребкинс. — Элфи, он же больной, — с удивительной для себя серьезностью убеждал ее кентавр. — Нужно отнестись к нему с терпением... — С терпением?! — разгневанно прошипела в ответ Элфи. — А скажи мне, Жеребкинс, тебя встречали когда-нибудь в дверном проеме, подобострастно заглядывая в глаза и находясь при этом хорошо если в десяти сантиметрах от тебя?! Жеребкинс с трудом подавил ржание. — Что, серьезно? — Я сейчас тебе врежу. Я не шучу. — Ладно, хорошо, я больше не буду, — Жеребкинс примирительно поднял руки. — Но, Элфи, постарайся его не убить. Это же Артемис. — Это — не Артемис. — Да. Ты права. Гормональный неуравновешенный психопат, выглядящий в точности как Артемис и по уши влюбленный в тебя. Так легче? Элфи внезапно опустила плечи и глубоко вздохнула. Огонек раздражения в ее глазах сменился усталостью и разочарованием. — Нет. Не легче. Сколько это продолжается, Жеребкинс? Почти месяц. Почти месяц я смотрю в лицо Артемиса, а вижу сдвинутого болванчика. Что говорит Аргон? Жеребкинс в безысходности фыркнул. — Как будто то, что он говорит, когда-нибудь отличалось разнообразием. Ежедневно заверяет меня, что исследования ведутся полным ходом, не забывая намекать на увеличение бюджета. — Может, увеличишь? — Я уже это делал. Два раза. Как думаешь, результативно? Элфи оглянулась на Ориона, который что-то писал в блокноте с видом настолько возвышенным, что она даже передернула плечами. Четвертого сборника сонетов, посвященных себе, капитан Малой могла и не перенести. — Вряд ли, — вздохнула она. *** *** *** Как-то раз Орион подскочил к Жеребкинсу, ласково взял ошалевшего кентавра за руки и проникновенно начал: — Поведай мне, благородный конь... — О, святые боги леса, за что же мне это все... — ...случалось ли так, что союз человека и эльфийки приносил плоды любви на эту землю? Элфи, сидевшая за столом неподалеку, едва не поперхнулась мятным лимонадом. Жеребкинс же натурально остолбенел. — Чего?! — Я спросил: случалось ли так, что... — Замолчи! — спешно оборвал его Жеребкинс, поняв, что тот не постесняется повторить вопрос. — Орион, я прошу тебя, угомонись. Какого тролля ты вообще... — О, я собираюсь покорить новую ступеньку в наших отношениях с прекрасной Элфи!.. Капитан Малой едва не задохнулась от шока и возмущения. — А ничего, что я, вообще-то, здесь?! — О, моя принцесса! Вы согласны?.. — О, д’арвит... Орион с умопомрачительной скоростью метнулся к ее столу. Элфи Малой, бравая капитан ЛеППРКОНа, подпрыгнула от страха, когда он рухнул перед ней на колени. — Принцесса, я не могу спать по ночам! Томные мечты занимают меня... — Какие мечты?.. Во имя Фронда, Орион, верни Артемиса. Капитан внезапно от возмущенного тона перешла к почти умоляющему. Орион затрепетал и попытался коснуться ее руки. Элфи немедленно отдернула ее. — Артемис не покидает твоего сердца, моя принцесса, — с печальным вздохом промолвил Орион. — Почему так получилось? Почему ты так ранишь меня своим выбором?.. — Потому что мне нужен Артемис! — Элфи не сдержала эмоций и вскочила со стула, едва не окатив Ориона мятным лимонадом. — Потому что ты меня невыносимо раздражаешь, Орион! Жеребкинс подскочил к обескураженному не-Артемису и насильно вытолкал его из комнаты. Элфи была на грани. — Элфи, не трогай «Нейтрино». Спокойно! — В нем с каждым днем становится все меньше от Артемиса! — в отчаянии крикнула Элфи. — С этим надо что-то делать, Жеребкинс. Исследования Аргона ни к чему не приводят — но здесь-то как раз ничего особо удивительного нет. Я только боюсь, что... Артемис окончательно пропадет в нем, понимаешь? Жеребкинс бессильно опустил плечи. Еще бы он не понимал. Раньше поведение Ориона было смешным, потом — раздражающим, а теперь оно пугало. Элфи была права: это продолжалось целый месяц, и заверения доктора Аргона в том, что они, дескать, на пути к победе над болезнью Артемиса, уже звучали как издевательство. Орион продолжал заходить в своем поведении все дальше и дальше, а Артемиса как будто бы и не было. — И я боюсь, — неохотно признал Жеребкинс. — Но это же Фаул. Сколько я его знаю, всегда было так: мы за него боялись, а у него совершенно случайно все оказывалось под контролем. Элфи не разделяла этого оптимизма. — Раньше Орион мог здраво рассуждать. Ну, знаешь, изредка, в приступах какого-то особенного вдохновения. А теперь? Когда ты в последний раз слышал от него хоть что-то здравое? — Туше. — Я не понимаю, почему ты так легко к этому относишься. — А что я могу сделать? — пожал плечами Жеребкинс. — Я ведь не психиатр, Элфи. Лечение синдрома Атлантиды — это не моя компетенция. Я могу создавать гениальные изобретения, могу подкинуть великолепную идею или гипотезу. Но лечить помешанного на нумерологии подростка... по легенде, это стезя доктора Аргона. Элфи вдруг приобрела воинственный вид, отчего Жеребкинс сразу напрягся. — А дай-ка мне пропуск к Аргону. Давно я у него не бывала. *** *** *** Надо ли говорить, что доктор Аргон тоже выглядел напряженным, когда увидел мрачную Элфи Малой на пороге своего кабинета? Особенно если учесть, что та была в полной полицейской форме и даже с «Нейтрино» на поясе. Выглядела она весьма впечатляюще. Тут же хотелось вытянуться по струнке: собственно, Аргон даже предпринял попытку так сделать, однако получилось плохо. — Какими судьбами, капитан? — заискивающе улыбнулся гном, изо всех сил пытаясь выглядеть дружелюбно. Элфи вскинула брови и искусственно улыбнулась. Улыбка эта не предвещала ничего хорошего. — Доктор Аргон, я понимаю, что это не совсем мое дело, но почему проблема с синдромом Атлантиды так до сих пор и не решена? «Вот вечно офицеры все спрашивают напрямую и требуют такого же ответа», — тоскливо подумал Аргон, неловко переминаясь с ноги на ногу. — Капитан, поймите — это все очень сложно... — О, я в этом ни капельки не сомневаюсь. Хотите, почитаю вам вслух сонеты авторства альтер-эго Артемиса Фаула? Я гарантирую, вы останетесь в восторге. Аргон в ужасе замотал головой. — Благодарю, во время исследований я ознакомился с поэзией мистера Ориона... — И как? Понравилось? — ядовито осведомилась Элфи. — Мне — нет. Мне уже целый месяц как не нравится. — Элфи, я могу вам объяснить. — Сделайте одолжение, доктор, объясните. Иначе я сойду с ума и тоже стану одной из ваших пациенток. То-то у вас интересная наступит жизнь. Аргон примирительно поднял руки и дипломатично сказал: — Хорошо. Обычно я такого не делаю, но для вас — исключение. Пойдемте, капитан. Я покажу вам дневники исследований. Элфи незаметно ухмыльнулась. Все-таки удивительно, какой эффект на людей производит красноречиво висящее на поясе «Нейтрино». *** *** *** Время шуток завершилось. Элфи поняла это окончательно, когда заглянула в дневники исследований. — Я не такой уж и шарлатан, — с легкой обидой в голосе промолвил Аргон, меняя изображения на дисплее. Элфи как будто бы видела мозг Артемиса, разложенный на диаграммы, графики и таблицы и разделенный на несколько слайдов. — Клиентов, которые меня благодарят, куда больше, чем тех, кто хочет подкараулить в темном переулке и прикончить. Моя клиника имеет неплохую репутацию — разумеется, иногда мы не можем справиться с чем-то, а кто всесилен? Но синдром Атлантиды — это не просто «что-то». Я никогда не думал, что столкнусь с таким серьезным случаем. Вот, взгляните... Перед Элфи возник еще один график. — Видите? Вот это порог гормональной активности. Для возраста Артемиса у него вполне нормальный уровень, совершенно обыкновенный — был. До возникновения синдрома. Смотрите — показатели подскочили хорошо если только втрое. По сути, все то же самое происходит со всем организмом. Он как будто работает в разы интенсивнее. — И вас это целый месяц никак не напрягало? — Элфи начала закипать. Аргон стал оправдываться: — Целый месяц мы пытались с этим справиться! И в какой-то момент у нас почти получилось. Показатели достигли нормы, а мозговая активность стала стабильнее — вот, посмотрите на графики. Это было две недели назад. И продлилось целых два дня. Элфи кивнула. В эти два дня у них с Жеребкинсом проснулась надежда, что еще чуть-чуть — и в качестве приветствия они услышат: «Добрый день, друзья», а не «О, моя принцесса и благородный конь! Солнце вновь осветило этот мир!». А потом... — А потом все вернулось обратно, да еще и с довеском, — вздохнул Аргон, показывая самые последние графики. — Что это за оранжевая полоса на графике? — спросила Элфи, подозревая, что знает ответ. Аргон издал еще один страдальческий — даже преувеличенно страдальческий — вздох. — Когда показатели достигнут ее, Орион станет совершенно неадекватным. — Да что вы? — Элфи прибавила в голос больше яда, только бы скрыть боль. — То есть, это еще цветочки? — К сожалению. Показатели на оранжевой полосе будут означать неконтролируемую агрессию и социальную опасность. Элфи вернула взгляд на график. Показатели Артемиса были в миллиметрах от этой полосы, а выше, буквально на мизерном расстоянии от оранжевой отметки, грозно сверкала другая полоса. Красного цвета. Аргон перехватил ее взгляд и прочитал немой вопрос в ее глазах. — Я надеюсь, что до этого не дойдет, Элфи. Он помедлил, пытаясь унять нервную дрожь в еще не зажившем колене. — Красная полоса — это прекращение мозговой активности и, как следствие, работы всего организма. — То есть, смерть, — севшим голосом закончила Элфи. *** *** *** Капитан не сомневалась, что Жеребкинс видел эти дневники. Потому что когда она вошла к небу в кабинет, кентавру хватило одного взгляда в ее лицо, чтобы понять: Элфи все знает. Скрывать бессмысленно. — Почему? — требовательно спросила Элфи, понимая, что Жеребкинс знает, что она имеет в виду. — А что бы это изменило? — тускло поинтересовался Жеребкинс. — Все, что ты можешь сделать — приставить к виску Аргона «Нейтрино». Только ни Аргону, ни Артемису, ни тебе это бы не помогло. — Ты бы мог хотя бы сказать мне. Сказать, что все еще серьезнее, чем я подозревала. — Элфи, ты и так перенервничала. — С ума сойти, Жеребкинс. Какая потрясающая забота. Ты что, держал меня за идиотку? Ты не знал, что рано или поздно я потребую у тебя пропуск к Аргону? Теперь я поняла, почему у тебя было такое несчастное лицо, когда ты мне его выдавал. Жеребкинс мрачно взглянул на подругу, дивясь ее энергии. Именно энергии — даже сейчас, когда он, великий и невероятный Жеребкинс, не знает, что делать, и готов опустить руки, она рвется действовать. Он ею восхищался. — Элфи, но я и правда не знаю, что делать. Если вся аргоновская братия — самая раскрученная клиника в Гавани! — пожимает плечами и надеется на чудо, что можем изменить мы с тобой? Лицо Элфи приобрело совершенно особое выражение. Жеребкинс опять напрягся, поскольку за годы работы с этой эльфийкой он успел изучить все ее выражения лиц, и это было одно из самых опасных. О ее взгляд, казалось, можно было обжечься, но на губах возникла фирменная медовая улыбка. Так Элфи смотрела на незадачливого преступника, когда они оказывались наедине, а оружие было только у одного. И явно не у преступника. — Жеребкинс. — Я знаю, на что ты намекаешь. Даже не думай. — Жеребки-инс. — Я не собираюсь этого делать! — Кентавр решил, что пора бы и ему продемонстрировать характер и стукнул кулаком по столу. — Не хочу и не буду. Это опасно. Это его убьет, понимаешь? Убьет еще скорее, чем синдром Атлантиды, который, может, еще вполне излечим. Элфи сжала губы и резко подошла к его столу. — Жеребкинс, если ты считаешь, что у нас есть выбор, то ты ошибаешься. Надо смотреть правде в глаза. Артемис умирает. Сказать еще раз, по слогам? Жеребкинс сдавленно зарычал. Вы видели когда-нибудь рычащего кентавра? Зрелище жутковатое, но на Элфи впечатления не произвело. Капитан знала, о чем говорит. Одно из главных достоинств дружбы с главой технического отдела Полис-Плаза — он может рассказать тебе о своем замысле задолго до того, как выполнит его и запатентует. Одним из таких замыслов была компьютерная система контроля разума под названием «Мыслитель». Жеребкинса посетила такая идея как раз после знакомства с Артемисом Фаулом. Когда последнему стерли память, кентавра не покидало желание воссоздать интеллект Фаула с ориентацией на что-нибудь более гуманное, чем похищение эльфиек и глобальные ограбления. При помощи памяти Артемиса и собственной гениальности Жеребкинс создал систему, способную удерживать в себе чужой разум. На базе воспоминаний Артемиса искусственный интеллект был не эффективен — он не мог мыслить, он мог только работать с памятью и анализировать уже имеющуюся информацию. Поэтому кентавр понял — созданная им система нуждается в подключении интеллекта извне. Жеребкинс даже умудрился тайком провести эксперимент на бессознательном гоблине — и у него получилось. Ясное дело, что получившийся разум не блистал гениальностью, но Жеребкинс пока и не преследовал эту цель. У него вышло! Хотя гоблин по возвращении в сознание отупел еще больше... В конце концов стало ясно: система неэффективна. У нее нет никакого практического применения — вряд ли они когда-нибудь сумеют схватить Опал Кобой и, главное, получить разрешение на полный контроль ее разума, а других целей и не было. Поэтому проект «Мыслителя» заморозили. Но засунуть в компьютер разум Артемиса?! Жеребкинс думал об этом когда-то давно, когда вершок еще не стал их другом — и то, дальше безумных идей дело не зашло. А теперь это грозит гению полным лишением мозгов, если не смертью. — Я не хочу получить вместо Ориона клона-имбецила, — заявил Жеребкинс, изо всех сил стараясь бороться с напором Элфи. — А вероятность того, что именно его я и получу, слишком велика! «Мыслителю» уже практически три года — для изобретения такого уровня это большой срок. Я не знаю, работает он или нет. Не знаю, не выйдет ли так, что компьютер сойдет с ума, и Артемис так и останется разделенным между реальностью и виртуальным пространством. Никаких гарантий! Элфи распалялась все больше и больше. — По другую сторону от клона-имбецила нам грозит вначале агрессивный псих, а потом — просто мертвец! — отчаянно воскликнула она. — Когда я прощалась с Аргоном, он заверял, что шансы еще есть, но я посмотрела ему в глаза, и увидела там сочувствие хирурга, который не знает, как сообщить родственникам о смерти пациента! Ты говоришь: никаких гарантий? Прелестно. «Никаких гарантий» звучит куда лучше, чем «никаких шансов». Жеребкинс упрямо молчал, сложив руки на груди. — Артемис тоже рисковал. Всегда, сколько я его помню. Каждая его авантюра была риском, и почти половина была организована им для того, чтобы спасти наш народ, — добивала его Элфи. — Я как минимум дважды обязана ему жизнью, Жеребкинс, а ты пытаешься убедить меня в том, что нам нужно сидеть и ждать. — Я не пойду на это, Элфи. Она было раскрыла рот, чтобы сказать еще что-нибудь веское, но тут по интеркому раздалось: — Капитан Малой, вас вызывают к пункту четыре. Повторяю, капитан Малой, вас вызывают к пункту четыре. — Тебе надо идти, Элфи, — сказал Жеребкинс. В ее взгляде все еще читалась решимость. — Мы с этим не закончили, Жеребкинс. Я от тебя не отстану. *** *** *** В свой так называемый «кабинет» (а на самом деле — скромную комнатку для не менее скромного отдыха) Элфи вернулась практически за полночь, уставшая и подавленная. В процессе тяжелой работы забываешь, что твой лучший друг медленно умирает, но стоит снять с себя верхний мундир и убрать кобуру с «Нейтрино» с пояса, то этот настырный факт немедленно возвращается в голову и не желает ее покидать. Капитан бессильно рухнула на хлипкую кушетку. Суточное дежурство — то, что нужно. Замечательно. Пусть будут три суточных дежурства подряд, а лучше — сразу пять. Она прекрасно знала, что на дежурствах придется вести отчетность и заниматься самым ненавистным в мире делом — бумажной волокитой. И прекрасно. Необходимо было занять голову хоть чем-нибудь. Но не тут-то было. Когда Элфи приоткрыла глаза, то вдруг заметила в противоположном углу комнаты нечто похожее на столик. Второй. Потому что один в «кабинете» уже наличествовал — размером с кушетку, возле двери. А то, что она увидела, было больше похоже на экспонат из какого-нибудь бара. Нехорошее предчувствие зародилось даже не в голове, а где-то в районе живота — Элфи почувствовала себя так, будто вот-вот улетит в свободное падение. А уже потом она смогла разглядеть, что стояло на столике, и кто за ним сидел. — Моя дорогая, за вашими хрупкими плечами — сложный день... — вкрадчиво произнес Орион в тот самый момент, когда Элфи подскочила, как ошпаренная, и ладонью впечатала выключатель в стену. Кабинет озарился светом. Орион в дурацкой ярко-красной шелковой рубашке (где он только ее раздобыл?!) зажмурился и даже прикрыл глаза рукой. — Что. Ты. Здесь. Делаешь? Элфи глубоко вдыхала и выдыхала. Говорят, такая гимнастика помогает успокаиваться. Но капитан Малой привыкла усмирять нервы несколько более радикальными способами, а поэтому ей не очень помогали эти упражнения. — Я лишь хотел сделать приятное, — с какой-то странной улыбкой, совершенно непохожей ни на Артемисовскую, ни на его собственную, Орион сделал шаг вперед, на что Элфи резко выбросила вперед указательный палец. — Не подходи ко мне, иначе, клянусь, я прострелю тебе колено. Орион показательно прищурил глаза, чтобы показать, какую боль доставила ему эта фраза. — Элфи. Вы такая страстная. Всегда на эмоциях, как на внутреннем огне — я уже говорил, что вам чертовски идет огонь? Зачем же вы мучите меня? Зачем поджариваете меня на этом самом огне? «Похоже, я уже ненавижу любые метафорические изыски в речи», — яростно подумала Элфи, стараясь не взорваться от наполнявшего ее раздражения. — Значит так, Орион. Я устала от всего этого. Сейчас ты забираешь вот это, — Элфи указала на стоявшие на столике бутылку вина и какую-то тарелку с чем-то, что Орион явно считал закуской, — и выметаешься отсюда вон. Иначе я выполняю угрозу про колено. — Истинные рыцари добиваются своих дам, — с горячностью воскликнул Орион, — и им безразличны способы! Лаской ли, силой ли — а я добьюсь вашего расположения, можете даже не сомневаться. Пока в моем сердце горит огонь, хоть отдаленно напоминающий по своей силе ваш... «Стоп, что? Мне послышалось, или он сказал — силой?». После дневников Аргона подобные заявления напрягали Элфи еще больше. Она почувствовала, как по спине пробежал холодок. — Что ты имеешь в виду под силой? — резко прервала его излияния капитан. И вдруг Орион ухмыльнулся так, как в свои старые времена не ухмылялся даже Артемис. Элфи с нарастающим ужасом наблюдала, как жутковатое альтер-эго Артемиса приближается к ней. Намерения ей были приблизительно понятны. А уж когда она увидела сжатый в руках Ориона нож (видимо, остался после фруктов...), то всякие сомнения вообще пропали. Гениальности Артемиса Ориону не доставало — Элфи сделала то, до чего додумался бы даже зеленый кадет из Академии. Она просто вызвала дополнительный отряд дежурных полицейских. — У тебя десять секунд, чтобы немедленно... — начала было капитан, но Орион со зверским оскалом уже рванул вперед, и она поняла: идея с переговорами прогорела. «Хорошо, что Фаул — тщедушное создание», — подумала Элфи, легко уложив Ориона на лопатки и выбив нож из бледных пальцев. Тот брыкался, как мог, но капитан Малой могла только посочувствовать. К тому времени, как в дежурный кабинет подбежали еще трое эльфов («Хорош «дополнительный отряд», — мимолетом подумала Элфи), Орион мог только бессильно рычать. — К Аргону его, — выдохнула эльфийка, передавая злого и покрасневшего как три тысячи Крутов Ориона полицейским. — Пусть он прикует его наручниками к кровати. *** *** *** Жеребкинс тоскливо смотрел на Ориона, яростно сражающегося с мягкой стеной палаты. Три минуты назад противником храброго рыцаря был вполне каноничный огнедышащий дракон, а теперь, по всей видимости, армия злобных призраков. Мальчик с лицом Артемиса Фаула носился по палате с пугающим остервенением на лице. Вид был тот еще. — Долго ты еще будешь отказываться, Жеребкинс? — тихо поинтересовалась Элфи, отводя взгляд от взбесившегося Ориона. — Посмотри на него. Об Артемисе и говорить нечего. — Я не могу себя заставить, — обреченно выдохнул Жеребкинс. — «Мыслитель» может сделать из него что-то еще более страшное. — А, и такое возможно? — язвительно осведомилась Элфи. — Жеребкинс, он набросился на меня с ножом. Его показатели уже пересекли оранжевую линию. Пару минут назад Аргон подозвал меня в свой кабинет и убито сообщил, что к концу этой недели все, скорее всего, закончится. Жеребкинс вздрогнул. — Закончится — в смысле?.. — Да. В том самом смысле. — А ты считаешь, что разум Артемиса в этом... существе... еще жив? Элфи с трудом подавила яростное рычание. — Я ничего не считаю. Я убеждена, что, если бы мы спросили это у Аргона, он бы категорично заявил, что никаких шансов нет. Но когда дело касается Артемиса Фаула, шансы есть всегда. Уж мы-то с тобой должны это знать. — Элфи, мы собираемся сделать кое-что очень, очень незаконное. — Настолько же незаконное, как осада Шпиля Спиро и путешествие во времени? — веско парировала капитан. — Аргон не станет в этом участвовать. — Пресвятые лесные духи, какая трагедия. — А усыплять и перевозить его ко мне ты его как собираешься? — ехидно поинтересовался Жеребкинс. — Это могут сделать только санитары. Аргон не позволит. Элфи жутковато ухмыльнулась. — А мы и не спросим. *** *** *** Жеребкинс пыхтел, как паровоз, что, по мнению Элфи, было несколько преувеличенно. Не такой уж Орион и тяжелый. — Отличный план, — злобно фыркнул кентавр, в очередной раз подкидывая безвольного Ориона на спине. — Пристрелить парня из «Нейтрино» и заставить своего друга-кентавра тащить его на горбу в свой кабинет. Ночью. Буквально через всю Полис-Плаза. Элфи, ты восхитительна. Элфи была слишком занята изучением датчика, позаимствованного у Аргона, чтобы отвечать. — Что там такого интересного? Где ты вообще это взяла? — Одолжила в больнице, — невозмутимо сказала Элфи. — Здесь его показатели, мыслительные процессы, плюс все дневники Аргона. Я подумала, нам пригодится. — Правильно подумала, но это, вообще-то, воровство, — заметил Жеребкинс. — Правда, что ли? Мы и пациента у него выкрали, если ты не заметил. — Дай-ка угадаю: бумажками и формальностями буду тоже заниматься я? — Люблю твою проницательность. Мы почти пришли. Жеребкинс с превеликим удовольствием выгрузил Ориона в своем кабинете и отправился устанавливать «Мыслителя». Элфи взглянула на обмякшего на диване подростка и на мгновение увидела Артемиса, а не гормонального психопата. «Мы постараемся вытащить тебя оттуда, гений, — подумала Элфи, — если ты, конечно, еще там». *** *** *** «Мыслитель» выглядел не очень внушительно: всего лишь широкий монитор на подставке, портативная клавиатура, явно взятая от какого-то другого устройства, и несколько проводов, оканчивающихся иглами. Иглы выглядели довольно пугающе. — Мы его что, насквозь прокалывать будем? — попыталась пошутить Элфи. — В чем-то ты права, — нервно хихикнул Жеребкинс. Когда монитор «Мыслителя» загорелся приветственным голубым светом, Жеребкинс издал вздох, в котором смешались и облегчение, и волнение. — Ох, мы ввязываемся в очень нехорошую вещь... Элфи указала на монитор. — «Устройство готово к подключению». Можно начинать. Жеребкинс взял одну гроздь проводов с иглами и направился к Ориону. Тот выглядел настолько беззащитно, что даже у Элфи зародились сомнения по поводу правильности их действий. А уж когда Жеребкинс безжалостно ввел первую иглу Ориону в висок, Элфи вообще передернуло. — Серьезно, что ли?! — прошипела капитан. — Ты сама на это подписалась, Элфи! — шикнул на нее Жеребкинс. — Отступать уже некуда. Следи за монитором и говори мне, что там написано. — «Анализ данных»... о, Фронд. — Что там?! — Первый канал подключен. — Так радоваться надо, — огрызнулся Жеребкинс. Элфи не сердилась на его тон: ясное дело, что кентавр безумно нервничает. — Следующая... — Второй канал подключен. Жеребкинс вводил иглы еще с две минуты, пока в конце концов Орион не стал напоминать куклу вуду. Его лоб был исколот. Кое-где были даже кровоподтеки. — Д’Арвит, зрелище не для слабонервных, — охнула Элфи, увидев Ориона. Жеребкинс подскочил к клавиатуре. — Итак, в данный момент Орион и Артемис находятся здесь, в блоке памяти «Мыслителя», — начал комментировать он дрожащим голосом. — Нам нельзя держать их там очень долго, потому что тело может погибнуть. В частности от ран. Элфи, тебе придется изредка заряжать его магией. — Лиха беда начало, — пробормотала эльфийка. — Я надеюсь, что процессор выдержит интеллект Артемиса, зараженный комплексом Атлантиды... во всяком случае, пока диспетчер задач не бьет тревогу. Я и не думал, что создал настолько мощное устройство. И никакой благодарности, как обычно... — Жеребкинс, благодарность будет, когда я вновь увижу адекватного Артемиса, — осадила его Элфи. — А пока давай работать. На мониторе с бешеной скоростью замелькали окна. Элфи не успевала фиксировать взгляд, а потому не могла сказать, что там было. — Обработка. Когда он завершит процесс, мы сможем заглянуть в любой уголок сознания Артемиса. Если Орион нам это позволит. Взгляни-ка на это, — указал Жеребкинс. Окна стали мелькать с меньшей частотой, и Элфи смогла увидеть, что во многих из них пылают какие-то красные значки. То ли коды, то ли еще что-то. Можно ли сознание измерять программными кодами? Видимо, да — во всяком случае, именно это она наблюдала. — Орион проник практически в каждый, с позволения сказать, файл в разуме Артемиса. Назовем это вирусом, потому что так и есть: видишь, я не могу оперировать с теми окнами, в которых эти красные штуки? Понятия не имею, как это исправить, честно говоря. — Может, антивирус? — Элфи понимала, что предложение звучит глупо, но надо же было хоть что-то сказать. — Смеешься? — Жеребкинс издал странный всхлипывающий звук. — Если бы были специальные антивирусы для мозгов, половине полицейского состава Нижних Уровней потребовалась бы еженедельная диагностика. Прости, Элфи. Я, конечно, могу попробовать подобрать какие-нибудь комбинации... пускай я даже природы самого вируса не знаю... но, возможно... Жеребкинс затарахтел по клавиатуре, и Элфи получила возможность в полной мере ощутить себя бесполезной идиоткой. Кентавр явно пытался выражаться попроще, но даже такие формулировки Элфи понимала с трудом. Вот если бы этот вирус можно было бы пристрелить с определенного расстояния... — Д’Арвит, — беспомощно простонал Жеребкинс. — Орион буквально везде. Единственное, что не заражено — это память. — Попробуй сравнить коды, — осторожно предложила Элфи, боясь сглупить еще раз. — Что-что? — вдруг заинтересовался Жеребкинс. — Ну, сравнить коды. Коды, которые в памяти, и коды, которые в вирусе. Так ты хотя бы поймешь, с чего начать... наверное. — Элфи, я рад слышать от тебя разумные предложения! Капитан предпочла бы назвать это «случайной догадкой». *** *** *** Элфи примчалась в Корпус так рано, как только смогла. Ночью Жеребкинс все же выгнал ее из своего кабинета, мотивируя это тем, что для равновесия мира кто-то из них двоих должен быть бодр. Капитан сильно сомневалась, что может уснуть, когда перед глазами так и стояла картина бессознательного Артемиса с электронными иглами во лбу, но усталость взяла свое. Однако подскочила она все равно до рассвета и уже через десять минут после подъема была в кабинете Жеребкинса. Кентавр выглядел совершенно убитым. — Морковный латте, — слабо улыбнулся он, принимая гостинец от Элфи. — Капитан, вы — самое чудесное создание на этой планете. Однако... — Проблемы? — нахмурилась Элфи. Жеребкинс размял шею и пробежал пальцами по клавиатуре. — Скажем так, у меня две новости. Неплохая и отвратительная. Иди, подзаряди Фаула, пока я буду тебе их рассказывать. «Просто прекрасно», — подумала Элфи, осторожно вытирая подсохшие следы крови на лбу Артемиса, и позволяя синим искоркам плясать около его глаз. — Итак, новость первая, неплохая, — Жеребкинс даже в такой ситуации не изменял своему традиционному стилю, — я приблизительно понял, как можно бороться с вирусом в этой гениальной голове. Твоя подсказка здорово мне в этом помогла, Элфи, и я, можно сказать, был на пороге создания того самого антивируса для мозгов... — ...но? — Но потом я понял, что вирус начал распространяться и на память, — вздохнул Жеребкинс. — Орион стал искажать воспоминания Артемиса, и это были самые ужасные четыре часа в моей жизни, капитан Малой. Всю ночь я убил на то, чтобы не позволить ему перекорнать память Артемиса на свой лад. У меня это получилось. — Я бы уже занесла первую новость в список «хороших», — заметила Элфи. — Не торопись, милая. Взгляни на его показатели и узнай, почему я чуть не подвергся панической атаке этой ночью. Элфи похолодела и схватила датчик с показателями. Ее сердце чуть не остановилась, когда она увидела, что они неуклонно стремятся к красной линии. Ее магия приостановила процесс, однако до предела оставался хорошо если сантиметр. — Почему ты не вызвал меня раньше?! — с отчаянием вопросила Элфи. — Он ведь мог умереть! — Нет, не мог, — успокоил ее Жеребкинс. — Показатели резко подскочили в тот самый момент, когда его память подверглась атаке. Вначале я действительно хотел срочно вызвать тебя, а потом понял, что нужно защищать воспоминания Артемиса, иначе никакая магия ему не поможет, только отсрочит все на пару минут. Элфи ошеломленно уставилась на кентавра, все еще бледного от пережитого ночью. — Ты его спас, — наконец промолвила она. — Что-то вроде, — скромно кивнул Жеребкинс. — Показатели сразу же перестали возрастать. И вот пришла ты, твоя магия дала ему еще немного времени. — В чем же тогда отвратительная новость заключается? — Она заключается в том, что я, конечно, сумел отстоять память Артемиса, но так ничего и не сделал для того, чтобы уничтожить сам вирус. А показатели уже в сантиметре от смертельных. Элфи так и замерла. — Пожалуйста, скажи, что у нас еще есть один маленький, почти микроскопический и очень ненадежный шанс, — взмолилась она. Жеребкинс странно передернул плечами и сказал: — Я сомневаюсь, что мы еще что-то можем сделать. Слишком резко он это сказал. Элфи моментально вскинулась. — Я по твоему лицу вижу, что ты врешь! Жеребкинс моментально занервничал, чем окончательно уверил эльфийку в наличии того самого шанса. Более того — Элфи уже почти догадалась, что нужно делать. Ясно, почему Жеребкинс против. — Жеребкинс... я знаю, что ты можешь это сделать. — Ни за какие морковки, Элфи! — взвыл кентавр. — Твоя догадливость впечатляет, но не настолько, чтобы я решился на подобное!.. — Ты уже решился, — напомнила Элфи. — Надо идти до конца. — До фатального? — ядовито осведомился Жеребкинс. — Элфи, я понятия не имею, выдержит ли «Мыслитель» два сознания. Я также не могу сказать, не заразишься ли ты синдромом. Черт, да ты вполне можешь умереть! С этого следовало начать... — Пока ты приводишь эти бессмысленные аргументы, там умирает Артемис. Жеребкинс бессильно замолчал. — У меня нет второй пары игловых подключателей. — Наглая ложь. Ты только активно прятал ее под стол, надеясь, что я не замечу. — Н-но... — Увлажнитель для копыт. Целая коробка самого лучшего увлажнителя копыт, Жеребкинс, с меня. За твою нещадно расшатанную психику. Жеребкинс сделал попытку заслонить собой стол, под которым он действительно старался спрятать подключатели, прекрасно понимая — переубедить эльфийку не получится. — Только попробуй там пропасть, — серьезно сказал Жеребкинс, медленно выуживая провода из-под стола. *** *** *** «Сначала ты ничего не поймешь. Это состояние продлится долго». Он сказал — старайся контролировать себя, сохранять мысли в виде четких предложений, а не отдельных слов. Элфи тогда не поняла, чем может помочь столь простой совет. А оказалось — не такой уж и простой. Сначала она действительно ничего не поняла, но воспоминание о совете Жеребкинса в какой-то степени помогло. Во всяком случае, до Элфи дошло, что теперь она чувствует себя более-менее комфортно, если это вообще возможно в странном коридоре из цифр... «Но потом твой разум подберет визуализацию. Если начнешь видеть — считай, полдела сделано». «Банальные же у меня визуализации», — тоскливо подумала Элфи, оглядывая унылый коридор из цифр. Что поделать — ее скромное офицерское воображение именно так представляло искусственный интеллект. Наверное, у Артемиса видение куда более впечатляющее. Вот и о цели вспомнили. «У тебя будет очень мало времени. Не забывай о том, что твой магический потенциал не вечен. Как только запас истощится, ты начнешь умирать. Думаю, в „Мыслителе“ ты это быстро почувствуешь». Оптимистично. Зато бодряще! Элфи подумала, что самое время начинать двигаться. И как раз в тот момент, когда она попыталась сделать так называемый «шаг», цифры окрасились в красный цвет. Ах, да. «Скорее всего, он моментально тебя заметит». «Прелесть какая», — подумала Элфи, понимая, что понятия не имеет, куда бежать. Наверное, Жеребкинс должен был дать какой-нибудь совет на этот случай. В конце концов, был же у них план? Не могло же у них не быть плана, правда? «Это была твоя идея. Так что — не знаю. Попробуй позвать Артемиса. Вдруг отзовется. Или попытайся подвигаться среди того, что увидишь. Думаю, ты очень быстро найдешь следы Артемиса. Я... можно сказать, скопировал тебя в него». Элфи очень слабо себе представляла, как можно скопировать одного человека в другого, но уточнять тогда не стала. Почему-то такой план действий показался ей вполне приемлемым. Почему — это уже отдельный вопрос. Если она вернется, непременно поинтересуется у Жеребкинса. «Интересно, а я смогу издавать здесь звуки?». — Артемис! «Хм, кажется, получается. Ощущение, правда, странное. Как будто это не я говорю...». Звук здесь (где — здесь?) был странным. Под водой акустика была похожей; звуки будто бы растворялись вокруг. Только здесь было еще и эхо. — Артемис! — уже увереннее позвала Элфи. Вокруг постепенно начинало складываться трехмерное пространство, что уже было неплохо. По крайней мере, она сможет здесь хоть как-то ориентироваться. Главное — не позволять всем этим красным цифрам сбить с толку. И двигаться, двигаться. Элфи перешла на бег. Стены из цифр вокруг нее вдруг оказались расчерченными на квадраты — может быть, они и были такими, просто издали она не видела? — Артемис Фаул, отзовись, бледный ты дохляк! — Элфи решила применять тяжелую артиллерию. Стены отреагировали. Разделились на кубы. Начали двигаться сами. Пространство вокруг Элфи начало стремительно сужаться. Капитан уж было подумала, что переборщила с призывом. Странные кубы (между прочим, здорово напоминавшие игрушку Артемиса, закодированную вечностью) перемещались с безумной скоростью. У Элфи замелькало в глазах. Перед ней пронесся один из этих кубов, и она заметила, что все пространство, включая эти чертовы штуки, состоит не из бесчисленного множества цифр, а всего только из одной. Стоило догадаться. — Пятерка, — непроизвольно выдохнула Элфи. Резкая вспышка света. Белого, что уже радовало. Ослепляющего, что радовать не могло. «Может, это код?» — догадалась Элфи. «Может, только так Артемис услышал? И не надо было орать?». Когда она вновь обрела способность видеть, то никаких кубов уже не было. И пространство не пульсировало алым. Уже прекрасно. Оглянувшись по сторонам, Элфи поняла, что находится в самой настоящей комнате, размером где-то с кабинет Артемиса... ...У противоположной стены стоял кто-то. Этот кто-то был одет в строгий черный костюм, а потому у Элфи не оставалось никаких сомнений. Она подбежала к ссутулившейся фигуре. — Артемис! Для того чтобы тот обернулся, нужно было дернуть его за плечо. И только тогда он слабо дернулся и медленно повернул сначала туловище, а потом и голову. Честно говоря, Элфи ожидала увидеть жуткую картину: какую-нибудь смертельную бледность, синяки под глазами, высушенные губы — в принципе, так Артемис и выглядел всегда, так что все вышеперечисленное следовало бы умножить на три. Но, к ее удивлению, он уставился на нее абсолютно ясными глазами. Черные волосы лежали идеально. Абсолютно чистая кожа. И полностью сосредоточенный взгляд. Единственное, что напрягало — Артемис явно был сосредоточен не на Элфи. Его как будто бы и не заботило внезапное появление Элфи. — Элфи... ну да, конечно, это вполне логично, — Артемис оборвал самого себя, а потом мягко, но настойчиво отстранил Элфи с пути, направившись к одной из стен. — Но ч-черт, я не понимаю... Артемис постоянно щелкал пальцами, периодически прерываясь. Элфи сходу поняла, что останавливается он через каждые пять щелчков. — Слишком простой у тебя пароль, — вырвалось у нее. От растерянности она и сама забыла, зачем пришла. — Конечно, — раздраженно отмахнулся Артемис. — Самый сложный код — это самый простой. Пятерка. Я не ищу сложных кодов, знаешь ли. Я ищу коды надежные, и пятерка — это то, чему действительно можно доверять. — Артемис... что ты делаешь? — Элфи в какой-то степени утратила способность нормально соображать. — Чем ты занят? — Кодирую, — вдохновенно ответил Артемис. — Ты же понимаешь, что управлять реальностью — это тебе не в тетрис играть! О, я очень надеюсь, что ты это понимаешь, поскольку у меня совершенно нет времени объяснять основы. Я держу в голове сотни тысяч кодов одновременно. Все они построены на пятерке, что естественно. Неестественно другое. Иногда появляются остальные цифры. Не те, которые я планирую, не кратные пяти. Иной раз даже комплексные. Дробные — впрочем, некоторым дробным вполне можно доверять, самое главное, чтобы они были кратны пяти. Итак... в чем же может заключаться ошибка? Как устранить лишние цифры? Они совершенно мне не нужны, они могут нарушить очень тонкую последовательность — я буду просто не в состоянии ее восстановить, и тогда... Он нес бред, это было очевидно, и Элфи необходимо было собраться. Не пытаться слушать и вникать в речи друга, а переключить его внимание. Значит, замашки царя реальностей сохранились. Элфи оглянулась и увидела, что комната постоянно меняется с помощью все тех же перемещающихся кубов, только здесь все было как-то менее... агрессивно. Наверное, если присмотреться, то в слаженном движении фигур можно было усмотреть какую-то систему — видимо, именно ее контролировал Артемис. На гранях кубов постоянно менялись какие-то картинки. Воспоминания Артемиса? Или его фальшивые, зараженные мысли? — Как думаешь, откуда могут появляться лишние числа? — не унимался Артемис. В его глазах читалось такое подлинное беспокойство, как будто задача и вправду была жизненно важна. — Где источник? Бессмысленно бороться с самими числами, уничтожить нужно источник. — Очень здравая мысль, — выдавила из себя Элфи, тряхнув головой. Мысли путались. — Артемис, нам, по-моему, надо уходить... Артемис посмотрел на нее с каким-то сожалением — так смотрят на несмышленых детей, мол, ну что ты, ну какое «уходить», хватит, не нужно. — Мы не можем уйти. Там, снаружи, недружелюбная реальность. Как я могу подчинить ее, если я не подчинил свою? «Что-то в этом есть», — насмешливо подметила Элфи. — Значит так, Фаул, — Элфи вдруг поняла, что чушь Артемиса про контроль реальности вполне может быть в чем-то правдивой. Например, в том простом факте, что она не могла проникнуть в чужой разум невооруженной. И вправду — на поясе была кобура. Раньше Элфи как-то даже не подумала о «Нейтрино». Артемис напрягся, когда увидел в ее руках оружие. — Заканчивай свои сумасшедшие штуки. Я хочу, чтобы ты меня послушал. Фаул, я сказала, слушай меня! Она сделала выстрел в сторону, и тут Артемис наконец поднял глаза, посмотрел прямо на нее, и его взгляд сфокусировался. В нем даже отразился ужас. Выстрел повредил какой-то из множества кубов, и перемещения резко прекратились. Наступила пугающая тишина. Элфи ощутила, как под ногами что-то вибрирует. — Ты... ты нарушила последовательность... — Мне плевать, что я нарушила! — крикнула Элфи, наслаждаясь внезапной ясностью разума. Неудивительно, что Артемис напоминал загипнотизированного идиота. В этом помещении нельзя было оставаться адекватным более минуты. — Ты должен немедленно очнуться. Ты болен, Артемис! Ты умираешь! Артемис уставился на нее расширенными от шока глазами. — Что значит — я умираю? Элфи, я не могу здесь умереть... Элфи не была готова к еще одному монологу про реальности, а потому сделала еще одно многозначительное движение бластером и продолжила: — Это точно. Не можешь. Я не позволю тебе здесь умереть. Но для этого ты должен собраться и понять наконец, что ты медленно умираешь. Ты... ты ведь должен это чувствовать, д’арвит! Артемис не ответил. Развернувшись, он в ужасе наблюдал за тем, как позади него рушится стена, в которую выстрелила Элфи. — Я... я не... Элфи похолодела, увидев, как стремительно меняется Артемис. Его кожа посерела, а под глазами в один момент расцвели темно-синие пятна. *** *** *** Жеребкинс подпрыгнул, когда увидел, что показатели Артемиса начали медленно заползать на красную линию. Проткнутый электронными иглами гений стал издавать сиплые выдохи. Ни Элфи, ни еще кого-либо с магией рядом не было. — Д’Арвит, — он забарабанил по клавиатуре с такой горячностью, что мог бы при большом желании установить мировой рекорд. — Элфи, что же там происхо... У него в какое-то мгновение перехватило дыхание, потому что на экране с бешеной скоростью замелькало окно с абсолютно одинаковым содержанием. «ЖЕРЕБКИНС!!!». *** *** *** Элфи звала Жеребкинса, хотя сильно сомневалась, что тот сейчас ее слышит. Артемис рухнул на пол, его глаза слезились, веки трепетали. «Неужели это я сорвала предохранители?!» — в ужасе думала Элфи, тщетно пытаясь дозваться Артемиса. «Эта комната явно была его защитным коконом, а я разрушила этот кокон, оставив его наедине с болезнью...». Вдруг до нее кое-что дошло. Наедине с болезнью. Ну конечно. Она медленно обернулась и совершенно не удивилась, увидев Ориона. В той самой красной рубашке. Он широко улыбался. Прекрасно выглядел. Разноцветные глаза светились. Элфи сжала в руке ствол «Нейтрино» и направила на него. — Даже не думай, что у меня не хватит духа, — твердо сказала она, снимая предохранитель. Орион снисходительно усмехнулся. — Можешь попробовать, дорогая. Элфи попробовала. Орион померк буквально за наносекунду до того, как заряд прошиб бы его насквозь. Пространство вновь окрасилось в алый цвет. Перед глазами Элфи замелькали пятерки. Вдруг она заметила, что распластанный на полу Артемис тает. Она попыталась рвануться к нему, но вновь появившийся у нее за спиной Орион не дал ей этого сделать, сжав ее плечо. — Не надо. Пусть себе идет. В конце концов, зачем мне он? Мне нужна ты, Элфи, только ты. В этот самый момент Элфи шестым чувством ощутила, как полностью обнулился ее магический запас. В следующую секунду она сжала руками голову, потому что во лбу расцвела такая боль, которую, пожалуй, она себе и вообразить не могла. Орион медленно присел рядом с ней, переступив через Артемиса, который, в свою очередь, в следующее мгновение просто пропал. Альтер-эго ирландского гения в один момент из торжествующего превратилось в опечаленное. — Моя Элфи, — дрожащим голосом прошептал он, накрывая ее ладони своими, и силой заставляя ее отнять руки от головы. Лицо эльфийки было залито кровью, которая текла из внезапно образовавшихся на лбу ран. — Элфи, не бойся. Тут, со мной, ты в безопасности. Я защищу тебя от любых драконов. Я стану твоим рыцарем, честное слово. Ты — катализатор. Ты — главная причина нашей с Артемисом болезни, но ему ты не нужна, а для меня ты дороже жизни. Останься здесь, со мной, — навсегда... слышишь меня? Навсегда... *** *** *** Жеребкинс только-только обрадовался тому, что, когда он аккуратно вывел электронные иглы из Артемиса, тот перестал так сипло дышать, и даже показатели выровнялись, как вдруг на соседней кушетке захрипела Элфи. — О, д’арвит, д’арвит, нет, нет, только не это! — Жеребкинс подскочил к Элфи и с ужасом увидел, что ее магические искры погасли. Выходило так, что в его, Жеребкинса, кабинете, одновременно находились два лучших друга при смерти, обоим нужна была срочная медицинская помощь, и при этом один из них все еще оставался сознанием в «Мыслителе». «Но Элфи-то здорова!», — мелькнула у Жеребкинса в голове спасительная мысль. Кентавр в один прыжок преодолел расстояние от кушетки Элфи до «Мыслителя». Две молниеносно введенные комбинации кодов — и вот уже Жеребкинс изо всех сил вмазал по кнопке «отключить каналы». ...Окна, до сих пор в бесчисленном количестве умещавшиеся на экране, начали стремительно исчезать, как и красные значки, которые как будто бы стирала чья-то невидимая, но безжалостная рука. Жеребкинс тем временем освобождал подругу от игл, а голосовым управлением вызывал бригаду медиков. Как только последняя электронная игла была вытащена, на мониторе замерцала одна единственная надпись. «Часть информации не загружена! Блокировка каналов». «Скатертью дорога», — с невероятной злобой подумал Жеребкинс, бросая последний взгляд на экран. *** *** *** В следующий раз Жеребкинс увидел Артемиса и Элфи только через день, когда их лбы подштопали медики Полис-Плаза. Кентавр не смог удержать от смешка, когда увидел, насколько одинаковыми шрамами обзавелись эти двое. — Мне кажется, через несколько лет вы станете близнецами, это точно, — Жеребкинс смеялся скорее от облегчения, чем от юмористической ценности шутки, но Артемис и Элфи все равно издали синхронное язвительное хмыканье. — Это было гениально, — позже сказал Артемис. — Я не преувеличиваю, Жеребкинс. Я отделался всего-то месячной терапией. А мог умереть. — А меня тут как будто бы и нет, да? — ехидно поинтересовалась Элфи, многозначительно указывая на свой лоб. Артемис послал ей извиняющийся взгляд, который вполне мог означать: «Прости, до тебя я еще просто не дошел». — О, ничего не говори, гений. Я прямо-таки чувствую, как ты излучаешь благодарность. — Элфи, я и вправду тебе очень благодарен. Как по мне, ты слишком часто жертвуешь собой ради меня, — серьезно сказал Артемис, сжимая ее ладонь в своей. — Ничего, это уже почти рутина, — подмигнула Элфи. — Хотя, оставшись наедине с Орионом, я здорово испугалась. Не так я себе представляла героическую смерть. Жеребкинс недовольно замахал руками. — В ближайшие несколько недель я не хочу слышать слово «смерть» в любых контекстах, — веско заявил он, — и вообще, ухожу в отпуск. Подумываю о том, чтобы развести на останках «Мыслителя» вечерний дачный костер. Кобыллине понравится. Артемис вскинулся так, как будто на месте «Мыслителя» должен был оказаться как минимум его любимый костюм от «Армани». — Ты хочешь избавиться от этого устройства? Ты сумасшедший! Да «Мыслитель» перевернет технологический мир волшебного народца! — Именно поэтому — увольте, — категорично взмахнул руками Жеребкинс. — Я планировал перевернуть технологический мир волшебного народца с меньшими потерями для психического здоровья себя и окружающих, спасибо. В глазах Артемиса читалась такая неподдельная скорбь, что Элфи осведомилась: — Артемис, почему ты выглядишь так, как будто твою любимую собаку усыпляют? Там, в этом аппарате, заперт твой синдром Атлантиды. Вирус, который тебя чуть не уничтожил. Твоя жуткая вторая личность с зубодробительными поэтическими способностями! Последний аргумент, видимо, оказал на Артемиса самое мощное воздействие, потому что он внезапно расслабился. — Думаю, вы правы, друзья. Лучше я сам изобрету что-нибудь, что в будущем изменит мир. Жеребкинс возвел глаза к небу и устало захрустел морковкой. Элфи же улыбнулась и наставительно произнесла: — Остается надеяться, что изменения будут к лучшему.