Становление гения

Первое работающее изобретение Жеребкинса было феерическим. Родители, вернувшись с работы, обнаружили маленького сына на полу, обвитого проводами (в буквальном смысле обвитого!) и улыбающегося до оттопыренных ушей. Ребенок был просто удивительно счастлив, а комната – удивительно разгромлена. Перед кентавренком лежал... ну, наверное, робот. По крайней мере на удивленный вопрос родителей «Что это?!» Жеребкинс ответил именно так. – Это робот-доставщик морковки! – гордо сообщил он. Надо сказать, морковку Жеребкинс обожал с самого детства. Был готов уничтожать ее тоннами, есть ее на завтрак, обед и ужин. Но с его вторым увлечением – изобретательством – регулярные походы на кухню за дополнительной порцией никак не совмещались. – Поэтому, – восторженно закончил Жеребкинс, – я сделал этого робота! Перед ошеломленными родителями предстал небольшой робот на одном колесе и с прицепленным подносом вместо рук. «Оно» было немногим меньше Жеребкинса, а мама юного изобретателя с легким неудовольствием отметила, что роль подноса исполняла ее любимая разделочная доска. Жеребкинс припаял ее к роботу. Хорошо так припаял, на совесть. – Сынок... — медленно произнес отец, с легкой опаской осматривая робота. – Но как же он будет брать морковку? Жеребкинс посмотрел на отца так, как будто в жизни не слышал вопроса глупее. Даже в глазах читалось: «Папа, ты же умный кентавр, отец другого умного кентавра – как ты можешь не понимать?» – У него в голове встроены щипцы, – снисходительно объяснил Жеребкинс, нажимая на соответствующую кнопку на пульте управления. К удивлению родителей, робот выполнил команду: со скрипом распахнул небольшие створки на голове и продемонстрировал щипцы. Тут настала очередь отца недовольно хмуриться – Жеребкинс еще и присвоил его специальные плоскогубцы. Однако тот факт, что изобретения сына стали наконец откликаться на его команды, уже не мог не радовать. Где-то пару лет назад маленький кентавр сконструировал свой автоматический очиститель для копыт – ему всегда было лень самостоятельно мыть их после прогулки. Очень мило, но первые испытания чуть не стоили мальчику ноги. А теперь перед ними стоял пусть и странноватый, но вполне адекватно функционирующий робот. Все предельно понятно: щипцы берут морковку, кладут на поднос, робот едет к хозяину с гостинцем. – Хорошо, пусть он тогда принесет морковку, – улыбнулась мама, с интересом наблюдая за роботом. Жеребкинс азартно ткнул в другую кнопку на пульте, и робот с завидным энтузиазмом рванул вперед. Почти доехал до кухни, но тут на его пути к несчастью оказался комод. Робот впечатался в ни в чем не повинную мебель с таким оглушительным грохотом, что могло показаться, будто бы на комод упал метеорит. Родители подскочили и помчались проверять место аварии. Жеребкинс же разочарованно застонал. – Скорость! Я забыл установить регулятор скорости! Я просто хотел, чтобы он работал оперативно! *** *** *** Второе, третье и четвертое изобретения Жеребкинс создал уже в подростковом возрасте. Это была бумага, способная считывать из программных кодов изображения и демонстрировать их (если код был написан правильно и специальной ручкой); датчик на мяч для хрустьбола, чтобы вовремя фиксировать голы или нарушения (правда, иной раз он мог заверещать прямо посреди игры, оглушив добрую половину игроков); а также автоматический деанонимизатор, как сам Жеребкинс его и окрестил. Последнее изобретение он создал в слепой надежде, что один из анонимных отзывов на форуме по информатике был оставлен девочкой, в которую он был влюблен. Деанонимизатор раскрыл всех, но того, чего так ждал юный кентавр, не показал. За ненадобностью Жеребкинс превратил его в ЗОГС – Заменитель Очень Грубых Слов, дабы тот искажал негативные отзывы на его работы в положительные. Хоть какое-то, а удовлетворение самолюбия. Один из преподавателей технической академии, с которым тесно дружил отец Жеребкинса, оценив изобретения последнего, сначала громко расхохотался, а потом очень серьезно предложил юному гению потратить следующие пять лет на серьезную подготовку для технической академии. – Думаю, у вас большое будущее, молодой кентавр, – сказал тогда он, чем поверг Жеребкинса в неописуемый восторг. – Вам только нужно немного практики. Под практикой профессор подразумевал, конечно же, платные курсы для абитуриентов, а вовсе не то, что стал вытворять Жеребкинс. Зато пяти лет не потребовалось. Кентавр сразил профессора в самое сердце, когда каким-то неведомым образом заставил интерком в его кабинете каждое утро говорить ему комплименты, а потом в конце вечера мягко напоминать о «некоем Жеребкинсе». А позже – когда на интерактивной доске профессора вдруг стали появляться напоминания в стиле «Вы хотели срочно зачислить некоего Жеребкинса в академию!» или «Не забыть подписать приказ о двойной стипендии для студента Жеребкинса, который, впрочем, еще даже не стал студентом – ай-ай-ай, исправляйтесь, профессор!». А потом у профессора чуть не посинели от страха уши, когда, проснувшись поутру, он узрел на себе игрушечного кентавра, танцевавшего риверденс и удивительно фальшиво певшего песенку уже знакомого содержания. За двойную стипендию, правда, пришлось побороться с Опал Кобой. *** *** *** – Этот концепт великолепен, – веско заявила молодая пикси Кобой, горделиво демонстрируя наброски сети ДНК-пушек для Полис-Плаза. – Если бы я подписала контракт с полицией на постоянное техническое обеспечение, то я бы ввела в активное пользование совершенно новую систему подачи энергии. Смотрите. Не один централизованный источник, а отдельные генераторы на местах – только поглядите, насколько уменьшается энергорасход!.. И все такое. Жеребкинс помирал со скуки на ее выступлениях. Девочка все грезила сотрудничеством с полицией, ха-ха-ха. Как будто это не его, Жеребкинса, компактные бластеры впечатлили весь их технический отдел. Как будто это не он придумал плазменный пол, сканер IQ при входе в полицейские отделы – чем секретнее отдел, тем умнее надо было быть, – ну не гениально ли? Уж не он ли после этого самый потрясающий изобретатель под землей? Но нет, комиссия почему-то тратит время на дурацкие идеи с экономией энергии. Жеребкинс прикидывал, сколько будет стоить установка отдельного генератора в разных отделах Полис-Плаза – да они столько за тысячу лет не сэкономят на энергорасходах, сколько на банальной доставке этих гигантских неповоротливых штук! Опал же весело стрекотала, порхая по сцене от стендов со своими наивными крыльями (они еще и блестками были украшены по краям; великий Фронд, и она предлагает это брутальным полицейским эльфам?! Бедняжка – они просто раздерут ее на кусочки за такое) до каких-то уж совершенно пресных систем видеонаблюдения. И по скоростному программированию он обогнал Опал на 0,8 балла. И уши у нее слишком длинные для пикси. А уж самолюбия-то, самолюбия! «Ужасно, – сказал бы Жеребкинс, если бы его мнением кто-то интересовался, – просто отвратительно. Не допускайте эту зазнайку больше к конкурсам на контракт с Полис-Плаза!». Но его мнением, к сожалению, никто не поинтересовался. Правда, когда его концепт выиграл конкурс, и его взяли в Полис-Плаза, он с разочарованием понял: к мнению гениев вообще частенько не прислушиваются.