***
Будучи в очень приподнятом и, можно даже сказать, в немножко мечтательном настроении, Гермиона не ожидала, что столкнется в своей комнате с совершенно противоположными эмоциями. Сидя на своей кровати и размазывая по всему лицу, некогда аккуратно накрашенную туш, Пенси Паркинсон надрывно завывала, будто ее пытали раскалёнными копьями. На вошедшую она не обратила ни малейшего внимания, продолжая горько рыдать. - Тебя, что исключили из Хогвартса? – спустя минуту поинтересовалась Грейнджер, не выдержав неведения. Но ее будто не услышали, из-за чего она подумала, что ответа не дождется, но Паркинсон ее удивила, ответив почти минуту спустя: - Хуже… - буквально взвыла слизеринка, от рыданий ей было сложно говорить. - Что же может быть хуже? – Гермиона действительно думала, что хуже исключения и быть не может, остальное можно исправить. Вместо ответа, Паркинсон дрожащей рукой протянула в сторону Грейнджер немного смятый лист бумаги, который оказался письмом, и ранее не был замечен девушкой. Изрядно удивившись и быстро пробежав глазами по тексту письма, Гермиона поняла, что, да, для Пенси Паркинсон могло быть и хуже. Оказывается, они с Драко Малфоем были буквально с рождения помолвлены, чего сами же пока не знали. А теперь из-за столь отвратительного и ужасного поступка слизеринки, Люциус Малфой разорвал былой договор, что и сообщалось в письме от отца Пенси. Разорванный договор уже нельзя было скрепить и это было для Паркинсон страшным ударом, понимать, что собственными руками уничтожила свою мечту. Драко был предназначен ей буквально с рождения и теперь из-за ее глупости этому никогда не бывать. Расклад - хуже некуда… Наверное, весь Хогвартс знает, как сильно Паркинсон сохнет за платиновым блондином, готовая расшибиться в лепешку, лишь бы тот обратил на нее свое внимание. Гермиона не была безэмоциональной или бесчувственной, и поэтому представив себя на месте Паркинсон, поняла, как той в данный момент тяжело и больно. - Мне хочется умереть… - надрывно провыла Паркинсон, размазывая слезы с черными разводами по всему лицу. – Я такая дура, Грейнджер, такая дура… - с трудом шептала она, глотая слезы. - Убейте меня-а… Гермионе стало жаль Пенси. В данной ситуации, ей ничего не оставалось, как в сочувствующем и поддерживающем жесте крепко обнять слизеринку. Сев на кровать и притянув Паркинсон поближе, Грейнджер позволила той, уткнувшись ей в плечо, выплакивать свою боль и обиду.***
Следующие дни каникул стали для Гермионы ещё более насыщенными, чем до этого. Она много времени проводила с Блейзом, который все норовил урвать себе побольше ее свободного времени. Практически каждый день гуляла с Виктором Крамом, который недвусмысленно намекал ей, что желает быть ее парнем, не только на время пребывания его в Хогвартсе, но и после. Проводила много времени в библиотеке, тщательно подготавливаясь к каждой отработке у профессора Снейпа, будто это были не отработки, а важные зачёты или экзамены. Упасть в грязь лицом перед ее кумиром зельеварения она не желала и каждый раз с восторгом бежала на очередную отработку. А узнав о том, что профессор Снейп многие зелья разработал самостоятельно и что она может научиться так же, Гермиона и вовсе готова была чуть ли не ночевать над котлами, за что Забини над ней долго подтрунивал. Также она старалась уделять внимание вечно ходячей катастрофе – Гарри Поттеру, в попытках помочь ему с расшифровкой второго испытания. - Гарри, ты хоть пытаешься разгадать загадку с яйцом? – негодование по этому поводу все росло и росло, видя, что драгоценное время ускользает, а результата снова ноль. Она безумно волновалась за друга, тем более видя, каким сложным и опасным оказалось первое испытание. - Да стараюсь, но все никак не получается. Каждый раз, когда открываю то яйцо, оно орет как Банши. Может, нам нужно будет сразиться с ними? – предположил Гарри, на что Гермиона лишь неопределенно пожала плечами. – Наверное, Крам уже давно все разгадал. – предположил друг, он знал и видел, что Гермиона проводит с болгарином много времени. - Не знаю, мы с ним об этом не разговариваем. Мы вообще мало о чем разговариваем, он другим любит заниматься... – выпалила слизеринка, а потом поняв, как это двусмысленно прозвучало, попробовала исправить ситуацию. Однако, к щекам уже прилил предательский румянец после воспоминаний горячих поцелуев Виктора Крама, которые тот предпочитал вместо разговоров. Гермиона попыталась выкрутиться и не сдать себя с потрохами: - Он спортсмен и довольно молчалив, он больше смотрит, как я делаю задания или читаю. На это Гарри лишь кивнул, загадочно улыбнувшись краем губ. ***