Помолвлены вслепую

12 Погостив еще денек у Оли и Славы мы уехали домой и мне было очень приятно, когда Вит пообещал Оле позаботиться обо мне. Да и вообще, после такого недопонимания, он изменился. Стал аккуратнее себя вести со мной, будто бы считал, что он на испытательном сроке. А я ему и так все прощу. Я же вижу, как он смотрит на меня, как обнимает и как целует. Он ведь открыт только со мной. Даже Оля заметила, что он не так уж и разговорчив. И обо мне тоже самое заявила, заметив, что в это виноват именно Вит. А вот я так не считала: я всегда была не особо разговорчивой. А в нем я видела того, с кем можно поговорить, кому можно открыться и получить равноценную отдачу. И мне очень хотелось обсудить с ним то, из-за чего мы, возможно, расстанемся. Очень хотелось. После новогодних праздников все опять стало обычным, убрав красивую елку из гостиной, мы вновь по уши окунулись в мир, обычный, без волшебства. И почти сразу на нас навалились проблемы разного характера. У Вита что-то все время происходило в фирме — он постоянно печатал документы, иногда отдыхая рядом со мной, положив голову мне на колени, на плечо или на живот, обнимая меня. Меня же песочил по полной программе отец. Сначала по поводу того, что я не прошла интернатуру, а я и не хочу ее проходить, потом по поводу свадьбы, а мама подложила мне журнал свадебных платьев, когда я была у них и заставила меня просмотреть его. Мне ничего не понравилось, все было либо пафосно, либо убого, а золотой середины я не нашла. И слава Богу. А сейчас, сидя на краешке ванны, я в шоке уставилась в пол, иногда переводя взгляд на пластиковую палочку. Задержка месячных была в пять дней, и тошнило меня не по-детски, однако Вит ничего не заметил: я тщательно скрывала это. По крайней мере, я была уверенна, что он не думает, что я могу быть... Меня затрясло. Он явно не обрадуется. Они, точнее. Отец и Виталик. Отец поведет меня на аборт, не слушая маму, которая не понаслышке знает о последствиях, а Вит, возможно... Нет. Чем дальше я заходила в мыслях, тем больше начинала трусить. Я не готова. Ни к аборту, ни к ребенку. А объясняться я вообще боялась. Почему я не читаю мысли? Услышав звонок входной двери, я быстро убрала все в мусорку, накидав туда небольшой слой туалетной бумаги, и, пройдя в прихожую, открыла дверь. — Привет, малыш! — бодро и весело сказал Виталик, заходя с большими пакетами вкусняшек. — Я так соскучился. — Оставив пакеты, он страстно поцеловал меня. — Тебя всего пять часов не было, - улыбнулась я, взяла пакеты и понесла их в кухню, но на полпути Вит выхватил их у меня из рук и унес на кухню, а я через пару шагов догнала его. — Всего? Это будто целая вечность, Ленка. Тебе привет от Миши. — Вит уже во всю лазил по кастрюлям, не зная, что выбрать первым. Я толкнула его к столу и сама начала накладывать гречневый суп и картошку с котлетами в разные тарелки. Потом села напротив, наблюдая, как Вит ест, и попивая чай. Слабый. Который я бы ни в жизнь не выпила. Люблю крепкий, черный. А зеленый пью изредка. И сейчас я пила его, лишь потому, что от него меня не тошнило. — Как ты себя чувствуешь? — улыбнулся Виталик, откусывая котлету и смакуя ее прикрыв глаза. Еще одна его слабость, хоть она присутствует у большинства мужчин, — он любит хорошо и вкусно поесть. И ему нравилось, как я готовлю. — Лучше. Вкусно? — улыбнулась я. — Божественно, милая. Просто великолепно, — сметая все с тарелки, произнес он, а потом запил чаем. — Да ладно тебе. — Я махнула рукой. Смущает тут меня еще. В пакетах оказались красное полусладкое вино, свечи и настоящие розовые лепестки в специальной емкости.Я кашлянула и улыбнулась Виталику. — Ну, — почесал он затылок. — Я решил романтический вечер сегодня устроить. Но если ты не хочешь, я пойму. — Хочу, еще как. А по какому поводу? — Я поставила на стол бутылку вина. — Сегодня мне двадцать шесть, — улыбнулся он. — И почему я не знала об этом? — удивилась я. — Мне не нужны от тебя подарки. Просто проведи этот вечер со мной и все. Вот что я хочу получить в подарок. И платье тоже не надевай. — Мне в нижнем белье выйти? — Я медленно подходила к нему, чего он, похоже, не замечал. — Я не против, — облизнулся он, но сразу же ответил на поцелуй, сминая мои губы своими и не позволяя языку лишнего. — С днем рождения, любимый, — улыбнулась я, выдохнув ему в губы. Он не ответил, закрыв глаза, наслаждался моментом, моей близостью, что чертовски приятно. Очень классно осознавать, что в ком-то ты можешь ощущать близкого и родного человека, что в ком-то горит ответная любовь и забота. Пока я делала фруктовую нарезку, Вит возился в гостиной, где мы решили провести этот вечер. Честно говоря, меня смущало и немного расстраивало то, что я без подарка. Все-таки праздник. — Ой, какая красота, — прошептали мне на ухо, взбудоражив меня. Его руки легли на мою талию. — Стараюсь, — улыбнулась я, аккуратно нарезая киви и выкладывая поверх долек апельсина. — У меня все готово. Нам одной бутылочки вина хватит? — Да, потому что я не буду. — Я разложила ягодки черники в центре, закончив фруктовую радугу. — Почему? - спросил мужчина, отпустив меня, чтоб я помыла руки. — Кто-то должен быть трезвый. Хоть и вино тебя не берет, — усмехнулась я, красиво беря поднос и шагая за Витом в гостиную. Зайдя в гостиную, я замерла, восторженно разглядывая красоту. По всей мебели и по полу разложены свечи и лепестки роз, посередине стоит журнальный столик, на котором — две свечи, два бокала и бутылка вина. Вит забрал у меня фрукты и поставил их, закончив тем самым всю волшебность этой комнаты. Я аккуратно прошла к столику и села прямо на пол, Вит сел напротив, выключив свет, однако это не сделало комнату темной. Свечи так красиво освещали все вокруг, маленькие огоньки плясали от любого движения или маленького ветерка дыхания. Вит разлил вино, мне немного, себе тоже и отставил бутылку. — Хоть немного выпей за мое здоровье, как говорится. Потом налью сока, — пообещал он, улыбнувшись. — Хорошо, давай тост скажу что ли. — Он кивнул, а я улыбнулась ему, как он любит: тепло и любя. — Ты хороший человек, Виталик, это правда. Останься таким, как сейчас: понимающим, добрым и любимым. Я не хочу с тобой больше ссориться, это ничего не показывает, я и так знаю, что ты упрямый и будешь стоять на своем до конца. Я люблю тебя. Сильно и серьезно. Ну и по традиции, здоровья и всего хорошего. — Я еще раз улыбнулась, мы чокнулись и выпили. Вино оказалось почти некрепким и очень вкусным. Но сок полезнее. Наверное. — Спасибо. — Он накрыл мою руку своей. — Не умею я красиво говорить, уж прости, — пожала я плечами. — Все прекрасно, любимая, — улыбнулся он, а я заметила, что он первый раз так меня назвал. Мы разговаривали на разные темы, но больше вспоминали наши встречи, первое свидание, говорили о нас и смеялись. Воистину много смеялись, шутили друг над другом и все время держались за руки, переплетя пальцы в замок. Потом нам надоело так сидеть, и мы переместились поближе друг к другу, целуясь и попивая сок. Вит признался, что впервые не выпивает на день рождения, а я улыбнулась и сильнее прижалась к нему. Не то, чтобы я всегда была банальной и романтичной, однако это был лучший вечер в моей жизни. Один из лучших. Я чувствовала и слышала, как бьется его сердце, и, казалось, будто мое сердце замирало, вслушиваясь и утопая в горячем тепле наших тел. Губы были нежными, пухлыми и властными, дарили мне ощущение такой опьяняющей близости, что без вина я захмелела. Похоже, я навсегда запомню эти минуты. И всегда буду думать о нем. Я была будто преданным щенком, а его в глазах видела такую же преданность. Мы не сколько целовались, сколько обменивались своими чувствами, это невозможно передать словами и описать на бумаге. Чувства нужно чувствовать, а не описывать. И уже во второй раз у меня было какое-то странное дежавю, словно мы в прошлой жизни были близки. Настолько, что наши души узнали друг друга. Но такого точно не бывает. Это невозможно. Вскоре мы затушили все свечи и убрали их, но лепестки были по-прежнему разбросаны по полу, и мы явно не собирались их убирать. Потом будут напоминать нам об этом вечере. Мы просидели так, разговаривая о жизни, до поздней ночи, я провалилась в сон под его рассказ о школьных годах. Даже не сомневалась, что он отнесет меня на ковать, нежно поцелует, обнимет, словно мягкую игрушку, и негромко засопит, уткнувшись мне в волосы, которые, по его мнению, пахли по-особенному. «Тебе нельзя быть такой легкомысленной, Елена», — снился мне папин голос. Я увидела себя в зеркале: белоснежное пышное платье, короткая фата и неудобные туфли. Я даже это почувствовала.Я не ответила ему, я молчала, раздражая всех. И даже в выдуманной реальности я удивилась своему поведению. Комнату я не могла рассмотреть: туда-сюда постоянно сновали люди, но помещение было очень светлым и красивым. Это был образ, который возник в моей голове. А потом стало жарко... — Проснись, малыш! — Меня трясли за плечи, очень сильно сжав их пальцами. Я распахнула глаза и закашлялась. В комнате было полно дыма, горячий воздух был удушающим и неприятным, а в гостиной был огонь, где-то выла сирена то ли скорой помощи, то ли пожарной машины. Я сидела на полу, к моим носу и рту Вит приложил мокрую ткань, но у него ее не было. Я припала губами к его губам, тем самым закрыв его рот. Он отстранился и сказал: — Нам надо в коридор, детка. На лестницу. Справишься? — Он приподнял меня и поставил на четвереньки. Я кивнула. — Тогда вперед, милая. Я за тобой. Так как мы были недалеко от прихожей, наверное, Вит вынес меня только из спальни, мы быстро очутились у входной двери. Я пропустила Вита вперед, и он вышел, быстро потянув меня за собой. Нас кто-то словил и быстро помог спуститься по лестнице на улицу, где было полно людей. Врачи осмотрели нас и убедились, что мы в порядке, после чего я попала к Виту в руки. Он крепко прижал меня к себе, пытаясь унять нашу нервную дрожь. Мы на автомате повернули головы, когда нас позвали. Я кинула взгляд на элитную многоэтажку и ахнула. Помимо нашего этажа, горели и два сверху и один снизу. Виталик быстро повернул мне голову в другую сторону, повел к машине и посадил на заднее сидение. На передние сидения кто-то сел. Я опять была в руках Вита. Я не уснула: сон ни в какую не лез. Но вот Вит задремал, но не расслабился, продолжая удерживать меня.Миша, а именно он и Рома сидели впереди, привез нас к дому, где я раньше снимала квартиру с Яной и Элей. Они до сих пор жили здесь, кто-то из парней переехал к своей девушке. Сейчас я этого не вспомнила, слишком много всего произошло сегодня. Виталик проснулся, и мы поднялись в квартиру. Девчонки и Саша встретили нас встревоженными лицами, но быстро пропустили нас в мою бывшую комнату, где мы вырубились без сил, а рука Вита так и осталась у меня на животе, будто он знал. Чувствовал. Спали мы долго, около десяти часов точно. И даже не шевельнулись за все это время, а на стуле я увидела свою маму. Вит еще спал, поэтому я аккуратно привстала и улыбнулась маме. — Как я рада, что ты в порядке, дорогая, — прошептала она, а я вытерла ей слезы, протянув руку. — Все хорошо. Мам, мне нужно поговорить с тобой. — Мне стало как-то легче что ли. Мама рядом, и это хорошо. — Сейчас? — удивилась она. Несмотря на годы, а она была молодой, у нее от постоянных волнений за меня были уже небольшие морщинки. Но тем не менее она была красивой женщиной и являлась для меня примером. — Да. Я попала. Мне нужна помощь твоей подруги-гинеколога. — Ты что-то подхватила? — двусмысленно и серьезно прошептала мама, кивая в сторону Вита. — Нет. Это не болезнь, — закусила я губу, а по ее лицу мгновенно прочитала — она меня поняла. — Он? — спросила она, а когда Вит немного повернулся к ней, она как-то странно улыбнулась. Удивленно как-то. Я кивнула. — Не спеши, Еленка. Скажи ему. Папе я пока ничего говорить не буду. — Хорошо, — вздохнула я и поцеловала маму, после чего она вышла из комнаты. Я облокотилась о стену, смотря на спящего парня. Мама плохого не посоветует, и я в это верила. А страшно все-таки было. Теперь еще больше, чем когда-либо. Недолго Вит пробыл в спящем режиме. Он повернулся на спину и красиво потянулся, потом открыл глаза и улыбнулся. — Привет. Как ты? — Он сел напротив меня. — Хорошо, а ты? — Я улыбнулась ему. — Здесь была твоя мама? — как бы между прочим спросил он. — Да. Но, наверное, уже ушла, — я пожала плечами, а он кивнул и взглянул на меня тем самым, своим, взглядом, которым мог заставить меня высказать секретные планы Наполеона, фигурально выражаясь. Пронзительный такой, изучающий взгляд. Так, как смотрит только Вит. — И что ты должна мне сказать? — поднял он брови в удивлении. — Хитрюга ты. Потом накажу тебя. — Я закрыла глаза, вздохнула и собралась с мыслями. — У меня задержка почти неделя. Тест оказался положительным. Я беременна. — Я открыла глаза и осторожно подняла их. Его взгляд и улыбка застыли на лице. Ни один мускул не пошевелился, и я быстро добавила: — Я хочу изб... — Нет, Елена, ты не сделаешь то, что не хочешь. — Его рука закрыла мой рот, голос стал тверже. — Не позволю я умирать невинному ребенку. Тем более моему. Пожалуйста, — теперь он просил меня. Сначала, вроде бы, приказал, но потом попросил. И я в который раз удивилась, насколько он быстро меняется. — Мой отец убьет меня. — Слезы полились из глаз. Резко и быстро я стала еще слабее в его глазах. Куда уж больше? Итак лужицей растекаюсь перед ним. Итак плачу по поводом и без. — Я с ним поговорю, любимая. Я все сделаю. Ради тебя, — попытался снова Вит. — Нет. Я не могу. Отец убьет меня, если... — он уже убрал руку, но я по-прежнему говорилашепотом. Сейчас. Все. Закончится. Я положила его руку, которая находилась на моей щеке, на его колено. — Он же радоваться должен, — удивленно посмотрел мужчина. — Вит. — Я провела по его щеке и коротко поцеловала. — Выслушай меня и пойми. Папа в глубоком моем детстве заключил соглашение, что отдаст меня замуж сыну влиятельного мужчины, но мы ни разу не виделись, поэтому я боюсь делать выводы. Я хочу, чтобы ты понял, я не играла с тобой, я действительно любила и люблю. Сейчас у тебя тяжелый момент и спасибо, что спас меня. Разбудил, вынес из спальни. Прости, но увы, будущего у нас не может быть. Папа не отступит, он сам поставил мне условие. Я живу сама сколько мне нужно, но в двадцать три я должна это сделать. Пожалуйста.— И ты избавишься от него? — Он погладил мой живот, уткнувшись лбом в мой лоб.— Прости. — Я всхлипнула и прикусила губу. — И ты... ты просишь меня тебя отпустить? — его голос дрогнул. Я кивнула. — Хорошо. Я отпускаю тебя. Но ты должна сделать то же самое... Я прошу тебя. — Но помни, что... — шмыгнула я носом, переплетая свои пальцы с его. — Я тоже, малыш. Очень. Он резко отстранился, потом поцеловал меня и встал. А как только хлопнула дверь, я громко завыла в подушку, чувствуя, что он уходит. Чувствуя. Каждой клеточкой своего тела. «Мы отпускаем человека, только если искренне желаем, чтобы он вернулся». И мы даже не сказали друг другу «прощай», то есть мы не прощались, но прощались.И я стала биться в истерике, избивая подушку. Кричала, плакала, задыхалась. Подушка быстро промокла, но я только больше завелась. Чем больше плакала, тем больше становилась уязвимой и слабой. Поэтому не сразу заметила друзей. Они стали приводить меня в себя, только Миша смог меня успокоить и зафиксировать мои руки за спиной. Эля плакала, обнимая меня, а Янка что-то говорила. Я не слушала, не воспринимала информацию, я тряслась и рыдала, уже не вырываясь, слабея в руках Миши. Все были в курсе, все были с понимающими взглядами, от которых воротило. Яна перестала что-то говорить, а потом они вышли по просьбе Миши. Он молча ждал, пока я до конца успокоюсь, а после повернул меня лицом к себе. — Он бы не хотел, чтобы ты плакала. Поэтому не плачь ради него. Я тебе сейчас кое-что скажу, что тебе не понравится. Совершенно. Вита тоже имеет его отец. В апреле он должен жениться, — вздохнул мужчина, а я нахмурилась. Если бы я жила в сказке, решила бы, что все взаимосвязано. Но нет, такого не бывает. Тем не менее, я не злилась, я его поняла. И поняла, почему он попросил, чтобы я его отпустила.