***
Детям свойственно нести бред. Родители никогда не прислушиваются к словам своих чад. И чаще всего пускают всё на самотёк. А затем лишь удивляются, откуда многочисленные психологические расстройства и проблемы с правильным и рациональным восприятием мира. Это тебе пришлось понять ещё в детстве. Понять и пытаться не сходить с ума от страха. Родной дом стал чем-то вроде ночного кошмара. Чтобы не находиться там одной, ты уже долгое время задерживаешься в школе. Собственная комната заставляет тебя покрываться мурашками и вздрагивать при малейшем шорохе, который в ней происходит. Тебе уже сложно с этим справляться. Ты неоднократно пыталась закончить жизнь самоубийством, чтобы хоть как-то от всего сбежать. И все попытки были неудачны. Она не позволяет. И всегда следит за тобой. Ты - её любимая игрушка. Переминаешься с ноги на ногу перед входной дверью в дом. Нет никакого желания возвращаться. Но уже поздно, и скоро родители начнут трезвонить, выясняя где ты. Как всегда, беспокоятся не о том. Выдыхаешь. Нажимаешь на кнопку звонка. Дверь открывает твоя мать. Вид у неё не самый лучший и глаза покраснели от слез. Наверное, снова поругалась с отцом. В этот раз без рукоприкладства. Ты уже и не знаешь точно, когда вся твоя жизнь пошла под откос, и семья попросту уничтожилась изнутри. А, может, так было всегда. И ты просто не сразу начала это замечать. Прячет от тебя лицо. Ты никогда не понимала, почему именно ей стыдно, если во всем виноват отец. Может, потому что продолжает надеяться и верить, что он станет прежним. Ты давно перестала создавать подобные иллюзии. Тебе хватает и того реального, во что верить нет ни малейшего желания. Просто нет выбора. - Милая, посиди немного в своей комнате. Нам с твоим папой нужно договорить. А я потом тебя позову. Хорошо? - она даже пытается улыбаться. Нервно сглатываешь и киваешь. Медленным шагом проходишь до своей комнаты и замираешь перед дверью на несколько минут. Закрываешь глаза, умоляя какое-то божество, чтобы все это оказалось просто каким-то неудачным сном, а твоя жизнь вполне нормальной. Это уже стало ежедневным ритуалом. Неспешно открываешь дверь и проходишь внутрь комнаты. И только стискиваешь зубы: она на месте. На этом чёртовом месте у окна. Оттуда, наверное, наилучший обзор. Уже и не помнишь сколько раз пыталась от неё избавиться: ты и запирала её в сундуке, и выбрасывала в мусор, и даже дробила этот хрупкий фарфор до мелкой крошки. Но она неизменно оказывалась на том же месте. В том же идеальном виде. Как у неё это получается, осталось для тебя загадкой. После твоих действий всегда следовало наказание. Она не переносит плохое поведение. Смотришь на неё с отвращением и ненавистью. Вместо глаз у неё огромные голубые камни, что не мешает им выглядеть вполне реалистично; но с наступлением ночи они заставляют тебя содрогаться от ужаса. Белокурые локоны, красивое платье и очаровательная шляпка. А на её ногах аккуратные лакированные туфельки красного цвета. С какой стороны не посмотри – идеал. Но больше всего тебя выводит из себя то, что внешности у вас практически идентичные. Какой-то дядюшка подарил её тебе на восьмилетие и в детстве, если ты стояла рядом, вас даже могли спутать. Но в ней всё было лучше: и внешность, и выражение лица; даже одежда на ней смотрелась особенно очаровательно. Чего нельзя сказать о тебе. Она тебе всегда не нравилась, а когда начала играть с тобой, то ты уже ничего не могла сделать. То, что разговаривать со взрослыми на эту тему бесполезно, ты поняла ещё в детстве. Все списывали на твою бурную фантазию, а однажды тебя даже отправили к психологу. После этого твои попытки донести до родителей, что с тобой живёт монстр, прекратились. И выяснить, кто же её подарил, тоже – вразумительного ответа тебе так и не дали. Никто не помнил. У неё на самом деле очень милая улыбка. И невинный взгляд. Но если не присматриваться. А если хорошенько её разглядеть, то сразу становиться понятно, что улыбка лишь маска, под которой скрывается настоящий оскал. Но это тебя уже не пугает. С одной стороны, ты даже смирилась. Главное – иногда с ней играть. И она на некоторое время успокаивается. И ты можешь дышать спокойно. В такие дни тебе даже удаётся нормально поспать, не вздрагивая от холодных прикосновений её пальцев. Бросаешь сумку возле кровати и опускаешься на пол, опираясь о стену. Достаёшь из-под подушки плеер с наушниками и затыкаешь ними уши. Музыку делаешь погромче, чтобы не слышать посторонних звуков. К ссорам родителей ты уже привыкла. Правда, с недавнего времени, это начало заходить слишком далеко. С того момента как у отца начались проблемы с работой, он начал отыгрываться на вас с матерью. Видимо, так он заменяет чувство власти, которого его лишили. У твоей мамы уже полно синяков и ссадин, и сколько раз ты не пыталась вступиться, она умоляла тебя не влезать и держать язык за зубами. А ты не знаешь, сможешь ли вообще со всем этим справиться. Тебя давно уже все довело, вот только способа закончить все это нет. Даже умереть не дают. Презрительно косишься на свою фарфоровою копию. Она смотрит прямо на тебя. Лишь плотнее сжимаешь губы и отводишь взгляд. Все домашние задания ты делаешь в школе, поэтому вечер у тебя уходит в основном на прослушивание музыки, либо просмотр какого-то фильма. Очень часто ты читаешь, особенно, когда пытаешься успокоиться и привести мысли в порядок. Если, конечно, она не против. К сожалению, от неё не избавиться. Она попросту тебя не отпустит. Боковым зрением замечаешь, как приоткрывается дверь в комнату. Мама аккуратно к тебе заглядывает с подносом в руках. Вынимаешь наушники и поднимаешься ей на встречу. Внимательно её осматриваешь: нижняя губа разбита. Лишь сжимаешь кулаки, вспоминая просьбу матери. Быстро достаёшь из прикроватной тумбочки небольшую аптечку. Мама ставит поднос с едой на стол, стоящий напротив кровати. Весьма неудобное расположение: ты очень часто ударяешься, или о край кровати или об угол стола. Нужно будет его передвинуть. Поворачиваешься к матери, открывая пузырёк с перекисью. - Рану нужно обработать, - женщина лишь вздыхает. - Не нужно. Со мной все в порядке. Даже не болит почти. Ты поешь сегодня в комнате, папа... немного не в духе. Что-то опять не так на работе. Не хочу, чтобы и тебе досталось. Не обращая внимания на её слова, выливаешь немного жидкости на ватный диск и, подойдя к матери поближе, аккуратно прилаживаешь его к ране. Она вздрагивает. Значит все-таки больно. - Мам, а ты не думаешь, что пора все это уже прекратить. Мы ведь можем уйти или... - Что ты, милая! Мы с твоим папой любим друг друга. Просто ему сейчас тяжело, поэтому его нужно понять и поддержать. Не нужно об этом переживать. Я сама со всем разберусь. Ты просто не находишь нужных слов. А она снова пытается улыбнуться. Это тебя тоже бесит. Женщина обнимает тебя напоследок и выходит из комнаты. Дверь за собой она закрывает. На подносе стоят тарелки с яичницей и тостами, кусок ягодного пирога и твой любимый апельсиновый сок. Но запах еды вызывает тошноту. Поэтому снова оседаешь на пол и включаешь музыку на плеере. Наушники в ушах не позволяют ничему отвлекать тебя. Настроения на фильмы и книги у тебя нет. Из комнаты тебе выходить нельзя. Вздыхаешь. Почему-то у тебя совершенно нет злости. Ненависть, презрение, даже страх – это есть. А ещё ты ужасно устала. И не понятно, от чего больше: от семейных драм или от безумия, заполняющего все твои мысли. Решаешь забить на всё. Во всяком случае, сегодня так точно. Ложишься на кровать и укрываешься пледом. Музыка все так же орёт в ушах. Матрас немного жёсткий и спать неудобно, но ты уже почти привыкла. Заводить разговор о покупке нового тебе не хочется. Неизвестно какая реакция будет у отца. А злить его попусту не хочется. Ведь срываться он будет на матери. А тебе остаётся лишь опустить руки от беспомощности. Бесит. Ты и сама не заметила, как начала засыпать. А звуки музыки перемешались с каким-то неизвестным тебе шумом. Впервые ты ощутила облегчение. Оно исходило откуда-то изнутри. Сон прекратился внезапно. Вместо музыки в ушах, ты услышала противное хихиканье. Она снова хочет поиграть. Со вздохом открываешь глаза. Голова гудит. Наверное, из-за того, что уснула с наушниками в ушах. Плеера рядом не обнаружилось. Зато она сидит совсем рядом и смотрит на тебя. - Может, поиграем завтра? Я не хорошо себя чувствую. Выражение её лица не меняется. - Нет. Сегодня я запланировала особенную игру, - голос у неё скрипучий, пробирающий до дрожи в конечностях. Ты вся покрываешься мурашками. Она не двигается. Вся из себя идеальная. И холодная. - Но сегодня я буду лишь наблюдать, а ты будешь главным участником игры. Нервно передёргиваешь плечами. - Что ты имеешь в виду? – тебе страшно. Самой от этого противно. - Сама увидишь. Ведь я копила твою злость годами. Она хранилась внутри меня, чтобы ты не изводилась зря. Пора ей вернуться к настоящей хозяйке. - Я тебя не понимаю... – твой голос дрожит. Дыхание сбилось. А на её лице отражается лишь привычный оскал. Она зажимает твою шею ледяными ладошками. Ты чувствуешь, как быстро заканчивается воздух, и ты не можешь сделать вдох. Нечаянно прокусываешь себе щеку, от чего рот наполняется кровью. У тебя начинается паника, но у неё сильная хватка и ты не можешь даже сдвинуться с места. Ты проваливаешься в пустоту.***
Ты приходишь в себя резко. Слышишь мамин оглушающий крик. Хочется заткнуть уши руками. Ты почему-то стоишь на коленях посреди спальни родителей. А вокруг все красное. Со стен стекает противная жидкость; от запаха тебя выворачивает наизнанку. Кровь. Замечаешь, что вся твоя одежда и ты сама испачканы. С рук срываются тяжёлые капли. С шоком обнаруживаешь у себя в руках огромный кухонный нож. С твоих уст вырывается крик, и ты отбрасываешь предмет подальше от себя. Поворачиваешь голову и натыкаешься на испуганную мать. В её глазах ужас и паника. Она не шевелится. В другой стороне валяется изувеченное тело твоего отца. Подавляешь рвотный рефлекс и пытаешься вдохнуть. Кровь снова появляется во рту. Сплёвываешь. Замечаешь, как дрожат твои руки. Не можешь собрать все мысли воедино. Что ты сделала? Вернее, не так. Что она заставила тебя сделать? Подрываешься и бежишь в свою комнату. Она все также на своём месте. Хватаешь её и начинаешь трясти. - Зачем? Зачем?! – твой голос становится похожим на писк. От неё не исходит ни звука. Лишь её невинная улыбка. Просто издевается. Ты её ненавидишь. И так сильно, что готова даже сама в Ад пойти, если только её не будет рядом. Вздрагиваешь, когда сзади тебя обнимает мама. Слышишь, как она пытается сдержать рыдания, но все равно всхлипывает. - Тихо, милая. Прошу тебя, успокойся. Это же просто кукла. А тебе помогут. Тебя обязательно вылечат. Просто нужно было всерьёз заняться твоим состоянием, когда только начались эти глупые фантазии. Я просто очень наивная. А ты просто хотела меня... - она снова всхлипнула, – защитить, наверное. По-своему. Дорогая, я так тебя люблю. Поэтому потрачу все силы, чтобы твоё здоровье восстановилось. Вырываешься из объятий и начинаешь ещё сильнее трясти ненавистную тебе вещь. - Нет! Ты не понимаешь! Она живая! Настоящая, - истерично тычешь пальцем в её лицо. На белом фарфоре остаются кровавые следы от твоих пальцев. У твоей мамы лишь вырывается новый поток рыданий. - Тебе... обязательно помогут. Похоже, что она сама в это не верит.***
- И каково Ваше мнение, доктор? - У девочки сильный шок. Она отказывается идти на контакт и полностью игнорирует наши вопросы. Только все время повторяет: «Она хотела поиграть. Это она виновата». И так постоянно. Будем надеяться, что препараты подействуют, и девочка наконец придёт в себя. Пока не могу ничего гарантировать, - после этих слов он покидает палату. - До завтра, милая. Твоя мама ужасно выглядит. В лице очень похудела и похожа на живого мертвеца. В глазах у неё стоит пустота. Наверное, где-то внутри она пытается подавить чувство ненависти к тебе. Но справится ли? А, может, оставит тебя, как поступала до этого. Только в этот раз навсегда. Она смотрит на тебя с жалостью, а потом выходит из комнаты вслед за доктором. Неизвестно кому сейчас хуже: ей или тебе. Сразу после этого закрываются тяжёлые железные двери. Отсюда выхода точно нет. Идеальная тюрьма. Но даже здесь тебе не спастись. Ощущаешь холодные прикосновения на своих плечах и вздрагиваешь. - Теперь нам точно никто не помешает, - и она снова начинает противно хихикать. Ты просто опускаешь голову на согнутые колени: ни плакать, ни кричать сил уже нет. Но на ненависть они по-прежнему остались. Это единственное, что ты ещё можешь. Она сжимает твою руку до боли. - Ну что, пора играть? Лишь вздыхаешь и прикрываешь глаза. Ты до жути устала. А ещё тебе холодно. Но выбора нет. Это твой личный Ад. Из него нельзя сбежать, в нем нельзя спрятаться. И неважно, где ты. Просто она всегда тебя найдёт и никогда не отпустит. Ведь ты действительно её любимая игрушка. А их не бросают. Даже если они сломались.