Сквозняки.

А в космосе сквозняки. Они не прекращаются, сносят с привычной орбиты, и жизнь летит кубарем, оставляя краснеть ссадины, которые так противно щипят и болят. Под холодным, обжигающе ледяным порывом ветра остается лишь дрожать, обнимая себя за плечи, стискивая до боли и зуб на зуб не попадая. Теперь нет никакой защиты, никакого укрытия, крыши в проливной дождь, навеса в знойный летний полдень, куртки в снежную зиму, спасательного круга в глубоком океане. А в океане распогодилось. А у мальчика в жизни перекати-поле. У мальчика в жизни все есть – любящая семья, еда в холодильнике, теплая одежда и собственная кровать в своей уютной комнатке. В ней по-детски хочется щурить глаза от удовольствия, мило морщить нос и бесконечно обнимать плюшевого медведя. В углу, под самым потолком, флуоресцентные наклейки звезд, а по ночам – свой личный небольшой космос над головой. В другом углу комнаты – большое зеркало, которому уделяется слишком много внимания. - Рён-а, - парнишка присаживается напротив зеркала. Дерён всегда был чуть непослушным, любил неаккуратные прически, но и в свои 16 не позволял делать ремонт в своей комнате. Его никогда не заботила своя жизнь, когда он, придя со школы, усаживался перед зеркалом и разговаривал. Мать переживала, водила мальчика по врачам, но те разводили руки, пожимали плечами и говорили такое засевшее в голове «Пройдет». Никто и не знал, что говорит парню его отражение, собеседника понимал только сам Дерён. Сесть по-турецки, постучать по раме зеркала и дождаться друга. - Рён-а, не пропадай, - чуть капризно выдает парень и тут же слишком наигранно серьезно добавляет. – Я соскучился. Он не видел себя в зеркале, на него оттуда смотрел Дерен, но капельку другой. У отражения черты лица чуть более резкие, волосы приглажены, выражение лица посерьезней, а в остальном – обычное отражение. Но парень понимал, что с собеседником из зеркала ему спокойней, в душе поселяется умиротворение и легкая радость. Своего друга он зовет Сорён и общается с ним уж сколько себя помнит. - Они снова говорят, что ты «пройдешь», скоро я вырасту, и ты исчезнешь из моей жизни, - мальчишка передергивает плечами и показательно фыркает, выражая свое недовольство словами врачей. - Будет тебе, - хмыкает Сорён и улыбается. – Мы с самого детства вместе, куда я от тебя денусь, я всегда рядом. - Но в школе-то тебя нет, ты только здесь, - Дерён поджимает губы и тычет в холодную отражающую поверхность. – Жаль, что ты не можешь выйти оттуда… - Зазеркалье – мой мир, и мне очень жаль, что ты не можешь сюда попасть, - отражение ободряюще хлопает в ладоши. – Не кисни, пожалуйста. - Не кисну, - булькает себе под нос парень и начинает ковырять пальцем ковер. - Ты же знаешь, я чувствую то же самое, что и ты, так что хватит распускать нюни. Пожалуйста. – Чуть более убедительно добавляет Сорён и наклоняется ближе к своему реальному другу. – Ну вот. Теперь из-за тебя я снова грущу, потому что не могу обнять тебя. Невозможность обнять собеседника, конечно, печалила, но было то, что помогало плыть дальше обоим – как-то раз в их разговоре промелькнула фраза «Мы – одно целое, мы всегда будем вместе». И они всегда были вместе. Шли дни, месяцы, годы, друзья росли и менялись вместе, но не менялось то, что ни один вечер не проходил без разговоров. Долгие обсуждения девушек, интересов, тех или иных школьных предметов – и каждый вечер другая тема. Дерён вырос очень шкодливым, наглым, дерзким, резким на слово, однако же, когда надо, был предельно сдержанным. Сорён же знал это, просил держать язык за зубами и быть предельно аккуратным. В один вечер он со слезами на глазах умолял сдерживать себя, но мальчишка лишь кричит от бессилия, он чувствует себя чужим везде, и теперь ему кажется, что и Сорён ему чужой. Так больно, так одиноко и холодно становится в жизни парня. Он не подходит к зеркалу, и лишь краем уха, проходя мимо, слышит, как его окликает близкий друг. Парень открывает настежь окно, дрожит и хмыкает сам себе – сквозняк. И смотрит на свой личный космос. Когда он отчаивается, Дерён пытается покончить с собой, но вовремя останавливается, и думает, что с этим можно повременить. Но его желание не осталось незамеченным Всевышним. Но Дерён до последнего твердил себе, что тот парень, что идет навстречу, с ножом в руке, просто прохожий и идет по своим делам. Когда он под тусклым светом фонаря узнает в прохожем своего заклятого врага, еще со школьной скамьи, оказывается уже слишком поздно. Дерён возвращается домой в каком-то подвешенном состоянии, не чувствуя своего тела, не ощущая никакого желания, кроме того, как поговорить с Сорёном. Мать дома на кухне сидит, стискивает телефон и ревет, и, кажется, не слышит сына. Парень поджимает губы, проскальзывает мимо женщины и думает, что поговорит с ней, когда та чуть успокоится. В комнате все как-то потухло, больше не чувствуется тот привычный уют, а звезды в углу больше не светятся. - Дерён-а, - тихонько окликает парня отражение. – Дай мне руку, глупый. – Голос у Сорёна кажется глухим, а ладонь чуть просвечивает. Парень как-то мало задумывается о чужой просьбе, тянет руку к зеркалу, и пальцы медленно соскальзывают внутрь, сквозь, Дерён поднимает взгляд и шокировано смотрит на отражение. - Добро пожаловать, - парень стискивает ладонь и тянет на себя, затягивая в свой мир, и шепчет, обнимая. – Здесь не будет сквозняков, и мы всегда будем рядом.