Голодные игры.Сойка-Пересмешница. Огненная революция

POV Китнисс На следующее же утро мы улетели обратно в Тринадцатый. Публика ликовала, получив яркие кадры со съёмки и наши воодушевлённые речи. С того момента прошло уже две недели, к сожалению, это была максимальная выдержка повстанцев. На время перемирия, Капитолий оставил свои законы, которые снова никто терпеть не намеревался. Началась новая волна свирепых бунтов, кровавых битв и безжалостных убийств, но все почему-то упорно пытаются скрыть от меня информацию об этом. Как только я бросаюсь в глаза дискутирующих победителей, они либо прерываются, либо уходят от меня подальше, бросая недоверчивый взгляд. Эти чёртовы тайны безумно раздражают. Пит заботится обо мне, как о хрупкой стеклянной статуэтке, а я не перестаю ему напоминать, что всего лишь беременна, а не покалечена или сошедшая с ума. Никто из знакомых и друзей больше не воспринимает меня в серьёз, они просто не обращают внимания на мои реплики и мой жених в их рядах. Жених… Раньше по отношению к Питу это слово вызвало бы фейерверк радости, но теперь оно только угнетает, напоминая, что он мне всё ещё не муж. Я могу стерпеть всё что угодно, но при этом дать отпор, ведь как другие ко мне, так и я к другим. Если они меня игнорируют, то мне до них действительно нет никакого дела. Я больше не буду отчитываться перед Питом и Хеймитчем за каждый свой шаг, не буду уходить в отсек, когда мне велено и так далее. Отныне я следую только своим желаниям. Решаю пойти в столовую раньше. Повстанцы захватили ещё один продовольственный грузовик Капитолия, на дистрикт конечно еды не хватит, но для особых персон предоставили улучшенное меню. Уже устраиваюсь поудобнее на скамейке, дабы поглотить кусок свежей баранины, когда в помещение заходит группа победителей. Они набирают себе еду, а затем следуют за мой столик. Неужели решили снизойти и обратить внимание? Даже не верится в их чрезвычайную щедрость. Пит приближается первый и тянется губами к моей щеке, но я разворачиваюсь, встаю и намеренно выкидываю содержимое своей тарелки, не отведав ни кусочка. Присутствующие смотрят на меня удивлённым взглядом. Они видимо не понимают, как я могла сделать такое с едой и в их присутствии, но пусть узнают меня получше, не на ту напали. Пит пытается взять мою руку, заглянуть в глаза, но у него не выходит. Я резко разворачиваюсь и ухожу прочь, оставив всех обсуждать моё поведение, возможно заодно и своё обдумают. Я часто ругалась с близкими, знакомыми, но раньше меня не терзало чувство безысходности, подозрения и опасения. Мне не нужно много времени, чтоб осознать разницу. Решение всех проблем, верную поддержку, непробиваемую защиту и безграничную заботу можно было уместить всего в одном имени – Гейл. Он был рядом ни смотря не на что, помогал, утешал, любил. Каждое утро я просыпаюсь с пониманием того, что упустила наше время, прошлого не вернуть и не возобновить, но оно вечно бродит рядом, укрываясь в тени деревьев, заглушая шелест трав, проносясь в тёплом ветерке. Посещая лес, мне постоянно кажется, что я могу в любой момент склонить голову на верное плечо, поделиться чем-то сокровенным, почувствовать лёгкое поглаживание. Жаль, что теперь от так и не изведанного ощущения внутри остались лишь мгновенные воспоминания. Многие здесь потеряли своих близких, но в отличие от меня, они продолжают двигаться дальше. Люди знакомятся, дружат, встречаются, даже Пит, который тут новичок, нашёл себе подругу – Делли Картрайт. Она родом из Двенадцатого, они с парнем общались в младшей школе. Честно говоря, он проводит с ней больше времени, чем со мной, хотя я его невеста. Целыми днями парень учится, помогает, посещает собрания, разрабатывает планы, а вечером уходит с ней прогуливаться по коридору, к тому времени, когда он возвращается, я уже погружаюсь в сон. Я понимаю, что со мной общаться может и не так интересно, что я не такая милая, как эта блондинистая вертихвостка, но это не повод отказываться от времяпровождения со мной. После моего всплеска в столовой, я пошла прямиком в отсек. Нужно успокоится, ведь как бы я не была раздражена, это влияет не на меня одну. Через пять минут в помещение заходит Пит и присаживается возле меня. - Я считала, что буду счастливой если у меня появится семья, но это не так, - начинаю разговор я. - А что может сделать тебя счастливой? - Всего лишь один человек, но он должен быть рядом вопреки всему. - Я всегда буду с тобой, я могу приходить на двадцать минут раньше перед прогулкой с Делли, если хочешь. - Я не хочу тебя видеть, - моя резкость обескуражила его, зато это правда, она сладкой не бывает. - А кого хочешь? - Его больше нет. - Это не входит в мои проблемы. Гейл ушёл и на этом история закончилась. - Он уехал потому, что я его попросила, даже поездку оплатила. - Ну так тем более, - после минутной паузы он продолжает. – Вот, подпиши бумаги и ложись отдыхать, - парень протягивает мне документы. - Что это? - Отказ от выезда на поле боя для снятия промо. Подписывай быстрее, мне ещё оформление сделать надо. - Нет. - Но я тебе запрещаю. - Ты не в праве мне указывать. - Я твой муж. - Ты мне никто. - Ты носишь моего ребёнка. - Он такой же твой, как и мой. Кстати, что-то я не заметила, чтоб в последнее время он был тебе нужен. - Поверь, я нуждаюсь в нём. - Это не мои проблемы, - копирую Пита я. - Если же его будет тревожить твоё существование, то через пару лет я обязательно тебе позвоню, - в дверь кто-то постучал. – Приятной прогулки с Делли. - Спокойной ночи. - Спокойной, - прощаюсь я, зная, что моя ночь точно такой не будет. Дожидаюсь пока жених с девушкой уйдут подальше и выскальзываю из отсека на военную базу. Там мне выдают экипировку, объясняют правила безопасности, снабжают оружием и усаживают в планолёт. Наша группа, уже пристёгнутая, ждёт вылета. Смотрю в окно и вижу разыскивающего меня Пита, за которым хвостом носится Делли. Парень идёт к планолёту, но девушка разворачивает его к себе и целует. Кажется, ещё мгновение и он оттолкнёт её, но происходит обратное. Он отвечает на поцелуй. Мои глаза наполняются слезами, болью и неким пониманием. Пит заслуживает лучшего, но почему тогда он не решился оборвать отношения тогда, когда я была готова, зачем ему вообще этот ребёнок, признания, если он понимал, что счастлив с другой? Я не отрываясь смотрю на пару и небесно-голубые глаза находят меня. Пит отталкивает Делли, испуганно всмотревшись в моё лицо. Он сквозь толпу пытается пробраться к планолёту, который начинает подыматься. Парень кричит что-то, мне предлагают выйти пока не поздно, но я отказываюсь. За время полёта я привела свой вид и мысли в порядок, только уравновешенность царила не долго. Прилетев в Дистрикт 7, я по-настоящему увидела, что такое война. Миротворцы безжалостно отстреливали людей, Капитолий скидывал бомбы на здания полные обездоленных и раненых. Наш отряд осел на краю дистрикта, мы отсняли несколько роликов, когда заметили приближающихся истребителей. Повстанцы впали в ступор, а потом начали паниковать, но моя реакция была мгновенной. Я достала стрелу со взрывчаткой и с первого раза попала в крыло вражеского планолёта. Все начали аплодировать мне, но я не понимаю почему, ведь корю себя за необдуманный поступок, за то, что выдала Капитолию наше местонахождение. Мы оставили наш планолёт в укрытие, чтоб не привлекать внимания. На данный момент все задания выполнены, поэтому можем с чистой совестью возвращаться в Тринадцатый. Все собираются в одну группу, Боггс пересчитывает присутствующих, когда вдруг падающая колонна заставляет нас разделиться. Уличная пыль забивается в глаза, становится трудно дышать. Как только моё зрение приобретает фокус, я вижу, что нескольких операторов завалило, рация на поясе шипит, это Боггс. Он велит мне добираться самой и не попадаться никому на глаза. Я покорно следую его указаниям. Сейчас мне страшно, как на Играх, но я не перестаю напоминать себе, что тут повсюду камеры и весь Трибунал Тринадцатого смотрит на нас. Вокруг могильная тишина, мёртвые тела под ногами мешают ходьбе, а вместо кислорода, разгромленную улицу заполняет запах гнили. Пройдя половину пути, чувствую, что измождена и решаю немного передохнуть, ведь без меня повстанцы никуда не улетят. Облокачиваюсь на обломки, восстанавливая дыхание, вдруг за моей спиной слышится хруст раздавленной кости. Поворачиваюсь и вижу двоих миротворцев, один из них бросает жгутик мне в ногу, которую мгновенно сводит от ужасных судорог. Военные подходят ко мне вплотную, я получаю удар в лицо, мои руки заламывают за спину, ставя на колени и начинают ногами бить по всему телу. Слёзы ручьём катятся по моим щекам, но не от боли, а от осознания того, что после последнего удара я поняла, что потеряла своего малыша.