Еще один шанс

      Совершая уже привычный алгоритм действий со свечой, я пришла к выводу, что снова нахожусь на распутье и не знаю, в какой момент прошлого мне отправиться. Одним из самых логичных вариантов мне казалось перенестись в момент освобождения вампиров из современной версии Освенцима и отговорить Эрика от путешествия, в котором он предположительно заразился. Останавливало меня от этого 2 больших НО. Во-первых, я в то время была жуткой эгоисткой и не проявила вообще никакого участия к делам вампиров, что едва ли заставило бы Нортмана прислушаться ко мне, который, к тому же, был крайне опечален гибелью сестры и не был настроен на длительные беседы. Из смерти Норы вытекало и второе мое сомнение. У меня не было никакой гарантии, что вампир заразился не от нее. То, как умирают вампиры, общеизвестный факт, из чего следует, что Эрик был в непосредственной близости от источника заразы. Да, он не пил кровь Норы, но она была заражена непосредственно штаммом вируса, а не разбавленной «Настоящей кровью». Любая капля, попавшая на тело Нортмана, несла в себе смертельную опасность, а он, будучи в состоянии шока, вполне мог случайно помочь попасть вирусу внутрь своего организма даже тем, что банально протер кровоточащие глаза.       Почему болезнь проявилась не сразу? Эрик один из самых старых и сильных вампиров из всех, что мне доводилось встречать. Старше его были разве что Рассел, Годрик и мой несостоявшийся вампирский женишок, бывший первым «ребенком» Лилит. Даже по теории самого Нортмана он болен уже давно, но все еще на первой стадии. Такого сильного вампира не так просто убить, но, к сожалению, заразить возможно.       Соответственно, этот вариант отпадал. Как альтернативную версию я рассматривала тот день, когда Эрик спас меня и фей от Рассела. Довольно неплохой поворотный момент, который избавил бы меня от памятной речи про девочку в белом платье. Вместо этого стоило сказать, что в чьей бы собственности дом не находился, он все равно останется местом, где Эрику рады. Его домом. Но этот прекрасный в своей романтичности план тоже не так уж практичен. Да, мы провели бы вместе намного больше времени, но не факт, что заражения бы не произошло. По приказу Комптона уже бомбили заводы, производящие настоящую кровь, что повлекло за собой серию нападений вампиров на людей. Война и испытание вируса были предрешены. Сценарий с Норой повторился бы, что снова подвергало Эрика риску. Пусть в этой реальности он, скорее всего, дал бы мне шанс ему помочь, но достаточно ли этого?       В этой ситуации напрашивался совершенно безумный, но от этого не менее интригующий вариант. Что если попробовать предотвратить изобретение вируса вообще? Смертей от него произошло еще не так много, стадии заражения развиваются не так уж и быстро, вдруг заклинание даст мне шанс? Отправной точкой его изобретения была провокация Рассела с вырыванием хребта в прямом эфире. Возможно, что люди в своем первобытном ужасе перед вампирами рано или поздно все равно что-то изобретут, но, быть может, не так скоро? Вот только единственный способ избежать произошедшего — убить Рассела раньше. Хотелось бы избежать кровопролития и запустить новую цепь событий, попросту исключив убийство Тальбота, но это может повлечь за собой смерть Билла, Джессики и мою собственную. Эджингтон бы нас не отпустил. Впрочем, и Тальбот, и Рассел и так мертвы, быть может, реальность простит, если второй умрет немного раньше?       Если честно, в возврате именно в этот период прошлого у меня была и своя определенная выгода. Я скучала по своенравному, ехидному Эрику. Нынешняя версия моего возлюбленного была более мягкой, но недоверчивой к моим чувствам и немного утратившей перчинку. Тот же Эрик пытался поймать любой мой взгляд и намек, и был более… живым? К тому же, он тоже любил меня и по-своему пытался защитить, теперь я знала это.       Вот только в какой именно момент мне вернуться? В памяти сразу всплыл интригующий эпизод с Эриком и Иветтой в подвале, но едва ли я смогу смотреть ему в глаза и вести адекватный разговор в такой пикантный момент. Да и не уверена, что не убью в порыве ревности эстонку. Она мне и во время нашего первого знакомства не очень понравилась, а уж теперь, когда я сама претендую на Нортмана… лучше ей держаться от меня подальше.       Остаются момент в клубе, когда я пришла к викингу узнать про знак оборотней-нацистов или наша чуть более поздняя встреча у меня дома. Главное, чтобы он не ударился в гиперопеку и отпустил меня к Расселу. Другой возможности поговорить у нас уже не будет, в поместье Эджингтона без посторонних свидетелей мы едва ли находились пару минут, которые, к тому же, я хотела пустить на извинения. В то время я не доверяла Эрику и наговорила много глупых, жестоких и обидных слов. Не думала же я, что он станет раскрывать свои секреты в доме, полном существ со сверхъестественным слухом? В теорию с предательством не укладывалось и то, что он не отменил приказ-просьбу Элсиду сопровождать меня и помогать мне, да и когда Лорена вилась вокруг меня с угрозами, весь вид Нортмана говорил, что ей конец, если она шевельнет хоть пальцем, пусть он и не сказал ей ни слова.       Да, он отвлекся на месть семье и не сразу пришел мне на помощь, но не я ли сама позже поставлю разборки с Ворлоу выше пленения всех моих знакомых вампиров? И кто знает, проигнорировал ли бы он меня, если бы мы с Биллом не справились с Лореной и действительно подвергли себя крайней степени смертельной опасности? Все это никак не вязалось с тем, что он жертвовал собой ради меня в церкви, закрывал от бомбы и был готов сгореть на солнце в серебряных наручниках. Теперь, не ослепленная беспокойством за Билла и обидой за сцену в поместье, я видела, что Эрик не врал мне во время нашей встречи в прошлом. Он любил меня уже тогда, пусть его и самого это шокировало и заставляло скрываться за стеной ехидства, сарказма и пошлости. Теперь я понимаю, что эти шпионские игры вел не он один. Несмотря на всю любовь к Биллу, каменные стены моей обороны начали рушиться с первыми проявлениями человечности Нортмана. Еще в церкви, когда вампир согласился пожертвовать собой ради меня и Годрика, мысль о том, что в этом мире его не будет, стала для меня невыносимой. Именно к нему, а не Биллу или брату, я бросилась, как только внимание вокруг меня слегка рассредоточилось. А ведь мы с ним тогда еще ни разу не обменивались кровью. Часть меня уже тогда тянулась к викингу, хоть я и отрицала это до последнего.       Что же, настало время для геройства и откровений. Вот только клуб или дом? В кабинете Эрика, как мы позже узнали, была прослушка Софи-Энн, а дома нас прервет драка с оборотнями, но все же там Нортман, по крайней мере, был искренне настроен на беседу.       Я уже начала настраиваться на перемещение, как мой телефон неожиданно засветился и прорезал тишину звонкой трелью знакомой мелодии. Решив, что у меня решили украсть выходной, я горестно вздохнула и хотела уже отклонить вызов, когда поняла, что номер, высветившийся на дисплее, вижу впервые. Подняв трубку, я уже собиралась высказать все, что думаю о звонках в такое время, но знакомый бархатистый голос заставил меня не только забыть о своем порыве, но и о том, что мне, в отличие от его обладателя, иногда нужно дышать.        — Hallå, Sookie, — тихо повторил Эрик, — hör du mig? * ______________________________________ * Здравствуй, Соки, ты меня слышишь? (швед.)