Свет души

Мэйв очнулась без какой–либо видимой причины: не было громких звуков, или яркого света, или внутреннего беспокойства. Она просто почувствовала, что отлично выспалась. Но открыв глаза, она увидела абсолютно незнакомое место. И память отказывалась выдавать информацию о том, как она очутилась в этой крохотной комнатушке с лавкой в качестве единственного предмета мебели. Последнее, что она помнила, был рев шторма в ушах, вкус соли на губах и подминающая сила волн. Удивительно, как она пережила свое падение за борт «Номада». Мэйв аккуратно приоткрыла дверь и выглянула наружу. Яркий дневной свет, заливающий большую добротную горницу, ударил по глазам, выдавив слезу. Ее не заметили: люди привычно были погружены в свои дела, оглядываться по сторонам им было не досуг. И только расшалившийся малыш, бегающий по просторному помещению, выпучил на нее свои глазенки и побежал звать маму. Позже Мэйв рассказали, что рыбаки нашли ее на берегу год назад. *** Солнце поднялось высоко, щедро делясь со всем сущим своим теплом и прозрачно намекая на то, что дело близится к полдню. Команда «Номада» привычно готовилась к отплытию. На остров Лога капитана пригласил здешний правитель, чтобы разобраться с ранее невиданными хищниками, нападавшими на людей. Доблестная команда уже уничтожила злобные порождения темной магии и после непродолжительного, но продуктивного отдыха намечала следующий пункт назначения. В это время к причалу пришвартовался еще один корабль и с него сошел пассажир, полностью закутанный в плащ и с накинутым на голову капюшоном. Этот таинственный человек поспешил по причалу к «Номаду» в тот самый момент, когда уже прозвучала команда отдать швартовы. – Стойте! – закричала девушка, замахав руками, и капюшон соскользнул, позволив морскому ветру растрепать рыжие волосы. Первым к Мэйв понесся ястреб, выражая свои эмоции громким клекотом. Он тут же уселся на предусмотрительно закутанную плащом руку волшебницы, каждым перышком излучая радость от встречи. Потом оправились от первого удивления и люди: закричали, обратно спустили мостик, помогли кельтке забраться на борт. И тут же Дубар чуть не задушил ее в своих объятьях, Рогнар похлопал ее по плечу, прибежавший из каюты Фаруз пожал сначала одну, а потом другую руку, при этом Дермотт пытался отвоевать уже насиженное место, поэтому вся компания была в перьях и мелких царапинах. В мгновение ока слетевший с капитанского мостика Синдбад раскидал товарищей как кегли и, стиснув Мэйв в объятьях, закружил по палубе. – Я тоже очень рада вас всех видеть, – рассмеялась потеряшка, покорно вытерпев столь бурные проявления эмоций друзей. – Но где же ты пропадала столько времени? – спросил Фаруз. И все застыли в ожидании ответа. – Мы тебя везде искали, – пробасил Дубар. – Видите ли, – виновато посмотрела на своих товарищей магичка. – Весь этот год я проспала, наверное, попав под какое–то заклятие. Так что для меня с нашего расставания прошла всего лишь неделя, пока я узнавала, где вы, и плыла сюда. Мужчины переглянулись, удивляясь столь неожиданному повороту событий. – Ну и горазда же ты спать, красавица, – расхохотался Дубар, а за ним рассмеялись и все остальные. Но в разгаре веселья Мэйв бросила взгляд в сторону и ее улыбка быстро поблекла: неподалеку от комитета по встрече переминалась с ноги на ногу темноволосая девушка. Понадобилось несколько мгновений, чтобы мужчины заметили, к кому приковано внимание виновницы переполоха. – А, – первым сообразил что к чему Фаруз. – Познакомься, это Брин. С этими словами он подвел ее поближе к Мэйв. – Привет, – поздоровалась Брин и протянула руку для рукопожатия. – Я много слышала о тебе. Кельтка нехорошо сощурила глаза и, проигнорировав протянутую руку, спросила: – И что она тут делает? Все удивились столь явной враждебности, но Фаруз, пытаясь сгладить ситуацию, быстро затараторил: – Она тоже волшебница. С нами плавает уже год. Мы случайно ее нашли тогда, после шторма. И поняв, что ляпнул лишнее, замолчал. Воцарилась неловкая тишина. Было очевидно, что Брин расстроилась из–за недружелюбия кельтки, но та так и не сменила гнев на милость. Рогнар пихнул локтем Дубара и тот поспешил заполнить паузу: – Капитан, отплываем или остаемся еще на день? Синдбад с явной неохотой оторвался взглядом от чудесным образом вернувшейся подруги и попытался собраться с мыслями. – Отплываем. Выйдем с гавани и на обед все соберемся на камбузе, чтобы как следует поговорить. А пока по местам! Отдать швартовы! Повинуясь приказу капитана, все засуетились и забегали, четко выполняя каждый свои функции и проявляя чудеса слаженности. Ветер охотно надул подставленные ему паруса и потянул кораблик в бескрайний простор океана. *** После выхода в открытое море все снова собрались вместе, чтобы пообедать и поболтать. Но холодок между девушками так и не исчез. Когда компания вспоминала старые приключения, Брин только молчала и поджимала губы, а когда доходило дело до рассказа о происшествиях последнего года, она старалась быть в центре внимания, и тут уж недовольством посверкивали глаза Мэйв. –Говорят, женщина на корабле – к несчастью, – тихо сказал Рогнару Дубар.– Но я тебе скажу, что одну-то женщину мы выдержим, а вот две нас могут и потопить. Рогнар кивнул головой в знак согласия. *** Так и завертелось. Брин и Мэйв, оставшись наедине, постоянно ругались и соперничали. Девушек сначала заселили в одну каюту, но сразу стало понятно, что эта идея была обречена на провал. Поэтому капитану пришлось уступить свою каюту Брин и отправиться спать вместе со всеми в общей каюте. После совместной готовки обеда камбуз пришлось восстанавливать чуть ли не по бревнам. После уничтожения очередного монстра местным жителям пришлось приплатить за нанесенный деревне ущерб, а Синдбаду не досталось привычной благодарности от местных красавиц: пришлось убегать от недовольных размером компенсации селян. Мужчины ходили в страхе: если уже долгое время на корабле потенциально взрывоопасным был только Фаруз, то теперь источником опасности были целых три члена команды, и достаться под горячую руку могло каждому. Все очень старались сделать так, чтобы девушки сталкивались друг с другом как можно реже, но, как бы порой не хотелось, запереть каждую в своей каюте возможным не представлялось. – Как ты посмела взять мою книгу! – кричала в ярости кельтка. – Тебя не было, не у кого было разрешения спрашивать, – парировала брюнетка. – Никогда не трогай мои вещи, неумёха! – распалялась Мэйв. – Тебе эта книга как мертвому припарка! Все равно ничего не поймешь! – Это я неумёха? – взвилась Брин. – Да ты кроме своих огненных шариков больше ни на что не способна, дура! – Морской бог, спаси нас! – взялся за голову Дубар. – Сделай же что–нибудь, братишка! – И чего ты от меня хочешь? – вопросительно поднял бровь капитан, флегматично наблюдая за развитием военных действий. – Как будто ты не понимаешь, – проворчал здоровяк. – Тебе давно надо расставить точки над i и выбрать одну из двух. Синдбад только отмахнулся, не восприняв ценные напутствия старшего брата всерьез. Видимо, дамам требуется еще немного времени, чтобы привыкнуть друг к другу и найти общий язык. Главное, чтобы до этого времени корабль не развалился, да команда не свихнулась, ведь ни одну из волшебниц он выгнать не сможет. *** Время шло, а Синдбад никак не мог поговорить с Мэйв по душам. Пока ее не было, казалось, что ему надо сказать так много, но стоило ей снова появиться, и находилось сотни дел и причин, из-за которых разговор откладывался. В первый день после возвращения девушки он словил на себе странный взгляд. –Что–то не так? –Ты так сильно изменился, – задумчиво пробормотала волшебница. – Никак не могу привыкнуть. Капитан провел рукой по щетине на подбородке. Точно, и волосы теперь намного длинней. – Это легко исправить, – тут же заверил он. – Нет-нет, – замахала руками Мэйв. – Я ведь ничего такого не имела в виду. Просто мне все еще трудно осознать, что прошел целый год. И она поспешила удрать к себе в каюту. А ведь этот год, который выпал из жизни Мэйв, для Синдбада был наполнен кучей событий. Он осознал, как ему не хочется, чтобы Мэйв узнала о некоторых моментах. Вдобавок ко всему еще была Брин. Тот поцелуй, будь он неладен, явно дал девушке некоторые надежды, и если раньше Синдбад не сильно беспокоился на этот счет, то теперь, с появлением кельтки, капитан стал страдать от избытка внимания со стороны брюнетки. *** И все же необходимость поговорить с Мэйв все больше не давала капитану покоя. А долгожданный шанс побыть наедине представился, как всегда, стихийно. Ночь уже почти отступила, обнажив на востоке пока едва заметную полоску света, но океан еще не торопился просыпаться, лениво плескаясь за бортом. Синдбад, отстояв у руля свою вахту, уже собирался отправиться на боковую, когда на палубу вышла Мэйв. – Что–то случилось? – тут же насторожился капитан. – Меня разбудил Дим–Дим. Румина снова объявилась, – девушка зябко закуталась в свой плащ. – Она обосновалась на Острове Отчаяния и теперь копит силы. И ждет нас. После того, что произошло, она захочет отомстить. Они немного постояли молча, думая каждый о своем. – Я давно хотел поговорить с тобой, – Синдбад вплотную приблизился к кельтке и заглянул ей в глаза. Мэйв только фыркнула и насмешливо спросила: – Думаешь, получится? Спорим, сейчас сюда заявится Брин? Капитан машинально заозирался, опасаясь увидеть неугомонную брюнетку, но она пока не объявилась, и Синдбад решил не терять драгоценные мгновения: – Просто выслушай меня, ладно? Весь этот год, пока тебя не было, я очень скучал. – Я знаю, – улыбнулась Мэйв. – И мне очень приятно знать, что кто–то так беспокоится обо мне. Ты, Дубар, Фаруз, Рогнар – вы все мне очень дороги. – Да я не об этом! – вспылил капитан. – Нет, то есть я не то имел в виду… А, черт! Синдбад в сердцах ударил кулаком по перилам. Нужные слова никак не шли в голову, и капитан чувствовал себя крайне глупо. Мэйв терпеливо ждала объяснений, вопросительно приподняв бровь. Но все мысли словно выдуло из головы утренним бризом, и, так и не оформив свои чувства в слова, мужчина решил проявить их в более привычной для себя форме: он просто ее поцеловал. В первое мгновение Мэйв попыталась отстраниться, но руки капитана сомкнулись на ее талии, заключая в свои объятия, а поцелуй был таким страстным, что голова закружилась, подогнулись коленки, и, чтобы не упасть, руки сами собой обвились вокруг его шеи. Казалось, что они одни во всей вселенной. Но, согласно закону подлости, это было не так. Свидетелем романтической сцены стала, конечно же, Брин, в последнее время освоившая искусство появляться не вовремя. Она замерла, словно налетев на невидимую стену, а потом развернулась и бросилась обратно в капитанскую каюту. Все это она проделала абсолютно бесшумно, но ее появление не осталось незамеченным. – О нет, – прошептала Мэйв и, вырвавшись из мужских объятий, побежала следом за своей вечной соперницей. Потеряв несколько мгновений, Синдбад тоже присоединился к гонке, правда, он бежал за той, которую только что обнимал, так как был не согласен вот так закончить этот приватный разговор, но, услышав два голоса, затормозил неподалеку от капитанской каюты. И поэтому стал невольным слушателем девичьей беседы. – Брин, открой мне, – стучалась в запертую дверь каюты кельтка. – Давай поговорим. – Уходи! Ненавижу тебя! Брин металась по каюте сшибая на пол все, что попадалось под руку. Внутри нее бурлила ярость, которая не находила выхода и мешала дышать. – Успокойся, Брин, – Мэйв явно не собиралась уходить. –Возьми себя в руки. Я понимаю, что тебе больно… – Да что ты понимаешь! Это ты! Ты во всем виновата! Зачем ты вернулась? – Брин, не иди на поводу у своих эмоций. Остановись и подумай, неужели я единственная девушка, которую поцеловал наш бравый капитан? Этот простой вопрос вызвал лавину воспоминаний. Острая боль и застилающая разум ярость ушла, оставив лишь тянущую пустоту внутри. Все верно, Брин не раз видела подобные сцены. Просто после того, как Синдбад поцеловал ее, в сердце Брин что-то неуловимо, незаметно поменялось. Теперь было не до смеха, когда капитан обнимал другую: если ревность, ярость, зависть и обида бушуют в сердце, уже не повеселишься. Шум от погрома сменился тишиной, и через некоторое время Мэйв услышала тихое глухое «Нет». – Вот видишь, – облегченно перевела дух кельтка. – Даже если бы ты сказала, что этот последний год на него гроздьями не вешались девушки, все равно бы не поверила. Бьюсь об заклад, он и тебя целовал. Тишина длилась вечность. Мэйв стояла и нервно кусала губы. Ведь молчание означало, что она угадала. Прозвучал щелчок замка, и кельтка, стремительно рванув дверь на себя, шагнула внутрь. Сейчас важно другое, а о своих чувствах она подумает потом. Снова щелчок, и незамеченный, но весьма озадаченный услышанным мужчина остался один в коридоре. *** Как и ожидалось, каюта выглядела так, словно по ней прошел ураган: все вещи, которые не были закреплены, валялись на полу, многое было поломано или разбито, подушка была порвана, и поэтому в воздухе летал пух, а посередине этого хаоса на полу сидела растрепанная Брин. Мэйв побоялась приближаться, чтобы не спровоцировать новую вспышку гнева, поэтому остановилась у порога. – Он словно ветер в море, поэтому в него так легко влюбиться и так тяжело любить. Но сейчас самое главное, чтобы ты взяла себя в руки. Тебе больно и хочется плакать, поэтому поплачь. Поверь, это поможет. И ревнивица расплакалась. Она сидела, обняв коленки руками и уронив голову, и выплескивала свою боль и разочарование через рыдания. Спустя какое–то время поток слез иссяк, а рыдания сменились всхлипами, и тогда Мэйв решилась подойти и сесть рядом на пол. – Знаешь, прости меня за то, как я к тебе относилась. Я ведь чувствовала себя не в своей тарелке. Было обидно думать, что меня так легко заменили. Брин подняла голову и на заплаканном лице появилась слабое подобие улыбки. – А я чувствовала себя заменой. Было тяжело соревноваться с тобой, когда тебя не было, и поэтому, когда ты появилась, я словно с цепи сорвалась. – Да, – улыбнулась в ответ Мэйв.– Кто бы мог подумать, что мы так похожи. Давай я научу тебя пользоваться твоей силой. – Было бы здорово, - протянула Брин, размазывая слезы по щекам. - А то действительно чувствую себя неумёхой. – Да я бы без учителя вообще ничего не могла делать, – отмахнулась кельтка. – А у тебя врожденный талант. Повисло неловкое молчание. Брюнетка некоторое время мялась, не решаясь задать интересующий ее вопрос. – Спрашивай уже, - разрешила Мэйв. – Ну, насчет Синдбада… Почему ты… как бы сказать… Ты не будешь бороться за него? Кельтка заметно напряглась, но, решительно тряхнув головой, ответила: – А с чего ты взяла, что мне вообще это надо? – Но разве ты не влюблена в него? – удивилась Брин, невежливо вытаращившись на свою капитулировавшую соперницу. – Да с чего ты взяла? – замахала руками Мэйв, стараясь выглядеть как можно более легкомысленно. – К тому же сейчас терять голову из-за любви для меня непозволительная роскошь. Так что я тебе не соперница. И давай сосредоточимся на наших занятий. Начнем завтра. *** – Брин, слушай меня внимательно. Прежде всего научись контролировать количество высвобождаемой тобой энергии при волшбе. У тебя очень высокий потенциал, но сейчас ты даже в самое простое заклинание вкладываешь столько силы, что быстро ослабляешь себя, а заклинание получается чересчур мощным и не работает как надо. Брин кивнула, сидя в позе лотоса на верхней палубе, которую девушки облюбовали для своих занятий при хорошей погоде. Она вся излучала покорность и готовность внимать мудрости своей наставницы. – Итак, важно понимать, что вся магия основана на крови. Заметив, что ученица открыла рот, намереваясь задать какой-то вопрос, кельтка одарила ее строгим взглядом, и Брин снова изобразила внимательность. – Кровь любого человека или животного обладает магическими свойствами, просто кто-то может воспользоваться этой силой, а кому-то этого не дано. И именно поэтому существуют кровавые жертвоприношения. Но кровь, отобранную против воли и наполненную болью и страданиями, можно использовать только в темной магии. В магии светлой мы можем воспользоваться только добровольно отданной кровью. Но чаще всего, конечно, в основу любого, будь то светлого или темного, заклинания ложится кровь самого волшебника. Конечно, и ты, и я уже достаточно опытны, чтобы призывать магию силой мысли, но, как известно, проще всего работать с тем, что видишь. Именно поэтому многие новички быстро отказываются от мысли стать волшебником даже при наличии необходимых задатков: не все могут и хотят терпеть боль. И именно поэтому первым разделом в обучении магии всегда стоит целительство: надо уметь исцелять как свои, так и чужие раны. Долго сидеть без движения, да еще и в позе лотоса было жутко неудобно, поэтому Брин потихоньку стала распрямлять сначала одну, потом другую ногу, а затем и вовсе открыто наплевала на торжественность момента начала обучения, и уселась так, как ей было удобно. А ведь сидеть молча еще сложнее. – А ты покажешь заклинания превращения? Мэйв нахмурилась, но после небольшой паузы все же ответила, тщательно подбирая слова: – Магия превращения мне никогда не давалась. Но если ты очень хочешь, я расскажу тебе, что знаю. Немного позже. – А что-нибудь интересненькое из боевой магии? – тут же продолжила допытываться бойкая ученица. – Я же сказала, сначала целительство! – вышла из себя Мэйв, и тут же пожалев о свой вспышке, добавила более спокойно: – Надо научиться созидать прежде, чем разрушать – так говорил мне мой учитель. И ты всегда должна помнить об ответственности за все, что делаешь. После того, как на нее прикрикнули, брюнетка несколько поумерила свой пыл, но у нее было столько вопросов, которые просто распирали ее изнутри, что она опять не удержалась: – А правда, что наложенное волшебником заклинание может снять только он сам или его смерть. – Это не совсем так, – опять нахмурилась Мэйв. – Есть проклятья, которые может снять сама жертва: силой воли или при определенных обстоятельствах. Существует и еще одно исключение. Так как в основе волшебства лежит кровь, то отменять заклинания друг друга иногда могут близкие кровные родственники: более сильный волшебник может рассеять проклятие более слабого. На некоторое время воцарилась тишина: ученица переваривала услышанную информацию, а наставница о чем-то задумалась, – но затем кельтка решительно тряхнула головой, возвращая себя в действительность, и встала. –Ну что ж, давай начнем с чего–нибудь попроще... *** Мужчины опять ходили в страхе. Их радость от примирения двух воюющих сторон быстро сошла на нет: теперь они объединились, чтобы буянить вместе, назвав это безобразие уроками магии. В учебные часы палуба становилась просто местом стихийного бедствия, и теперь моряки за ночные вахты разве что не дрались. И похоже, опять придется чинить мачту… Капитан же ходил мрачнее тучи. Друзья связывали это с известием о возвращении злодейки, но ум Синдбада занимал совсем другой вопрос. В то злополучное утро Мэйв ответила на его поцелуй, и это можно было посчитать за сигнал к дальнейшим действиям, но подслушанный разговор гвоздем засел в мозгу капитана. Конечно, он был весьма популярен у девушек и женщин, – да что уж скрывать, это было предметом его особой гордости – поэтому мужчина относился к своим поклонницам довольно легкомысленно. Но услышать, что его поцелуй ничего не значил для Мэйв, было очень обидно. Теперь же кельтка явно избегала его, ловко пресекая все попытки остаться один на один. – Мэйв, подожди, – решился капитан на крайние меры: ухватил строптивицу за руку и махнул Дубару, чтобы тот оставил их на камбузе одних. – Давай кое–что проясним. – Что? - внутренне подобралась девушка, старательно удерживая недоуменное выражение лица. – Между нами кое–что произошло, - начал издалека капитан, и Мэйв решила пресечь разговор, не дожидаясь, пока Синдбад доберется до сути. – Сейчас не подходящее время, – волшебница поспешно стряхнула с себя удерживающую ее руку. – Поэтому, пожалуйста, не делай так больше. Давай сосредоточимся на предстоящей битве. И девушка выскользнула на палубу, оставив Синдбада и дальше маяться душевными терзаниями. *** Ночь спустилась на океан, старательно гася запоздавшие солнечные лучи и взамен щедро зажигая холодный свет звезд. Сегодня волны были не в самом хорошем расположении духа: северный ветер целый день гнал их куда-то за горизонт, и в отместку они довольно сильно раскачивали корабль и пока явно не намеревались успокаиваться. Уставшие за день, мужчины уже похрапывали в своих гамаках, вверив свои судьбы ночной смене. Масляная лампа мерно скрипела, слабо освещая то одну, то другую половину каюты и заставляя тени плясать в бешеном ритме. – Учитель, я очень испугалась. – Да, дитя мое, – печально кивнул головой Дим–Дим. – Страшно видеть, как тьма поглощает свет души. Наверное, что–то произошло, что вызвало у Брин очень сильные отрицательные эмоции. Изображение великого волшебника подалось вперед: – Она же не могла вспомнить прошлое. – Нет, учитель, я уверена, причина была в другом, – заверила наставника Мэйв, впрочем, не намереваясь раскрывать истинную причину, чуть не сотворившую из Брин темную ведьму. – Ее захлестнули боль и злость. И я буквально физически почувствовала, как ее магия становиться темной. – В душе каждого из нас идет борьба добра со злом. Магия – лишь ее отражение у одаренных. Многие светлые волшебники из–за душевных переживаний становились темными. История знает и обратные случаи, хоть их и в разы меньше, так как намного легче поддаться собственной тьме, чем противостоять ей. Но ты справилась с ситуацией и не допустила, чтобы свет померк. Я горжусь своей ученицей. Как сейчас Брин? Мэйв легонько пожала плечами. – Все в порядке. Я занимаюсь с ней магией, и она быстро все схватывает. – Словно вспоминает, – задумчиво отозвался Дим–Дим. – Что ж, продолжай. И еще одно: помни, ты взяла на себя ответственность за судьбу этой девушки, и теперь ты – хранитель ее души. Будь терпелива и внимательна, ей очень нужна твоя поддержка. – Да, учитель, – склонила голову в знак согласия Мэйв, но когда магический образ померк, девушка бросилась ничком на койку и разрыдалась. Знал бы наставник, насколько тяжелым бременем была эта просьба. Но это и ее выбор. И даже если она жалеет о нем, то лишь в тишине собственной каюты, где никто не увидит непрошеных слез. Она сильная, а это означает, что она обязана помочь тем, чей свет слабее. *** Мэйв взошла на корабль в назначенное для отплытия время. Островок оказался гостеприимным, портовый город – небольшим, но шумным. Девушка пребывала в приподнятом настроении: погода стояла теплая и солнечная, на рынке ей удалось на половину сбить цену на два чудных метательных ножа, Дермотт кружил высоко в небе, и кельтка ощущала его наслаждение от полета. Она приветливо улыбнулась мужчинам, суетящимся над погрузкой закупленной провизии и воды, и направилась к сидящей на верхней палубе Брин. – Привет, – бросила Мэйв своей ученице и стала рассматривать мечущуюся в панике крысу. Грызунов она абсолютно не боялась, но необычное поведение зверька не могло не привлечь внимание. Не говоря уже о том, что появление таких пассажиров на корабле крайне нежелательно для экипажа. – Привет! – ответила сияющая Брин. – Видишь крысу? Мэйв кивнула, ожидая объяснений. – Так вот, это не крыса! – с гордостью выпалила брюнетка. – Всего несколько минут назад это была чайка, севшая на палубу. Правда, у меня здорово получаются превращения? Я вычитала заклинание в книге. Она так смешно подпрыгивает, не понимая, почему не может взлететь. Хорошее настроение Мэйв как ветром сдуло. Видя, как начало бледнеть лицо наставницы, экспериментаторша тут же пристыдилась. – Я же запретила тебе практиковаться, пока меня нет! – заорала кельтка, потеряв самообладание, и гневно воззрилась на непослушную ученицу. – Это опасно! Ты все еще не контролируешь себя! Ты могла всех на корабле превратить в крыс заодно с этой несчастной чайкой. Крики, конечно же, привлекли внимания всей команды. Многие пригнулись или спрятались от греха подальше, но мужчины, вопреки всеобщему мнению, не менее любопытны, чем женщины, так что дальше события разворачивались на глазах почти всей команды. – Ну не надо так злиться, – пробормотала огорченная такой бурной реакцией Брин. – Я же осторожно… Сейчас все верну, как было. И она начала выплетать заклинание. Мэйв понадобилось несколько мгновений, чтобы справиться с гневом, и лишь затем она с ужасом почувствовала, что от усердия ученица опять вложила в заклинание слишком много магической силы и это уже не остановить, отмена превращения грозит накрыть весь корабль вместе с многострадальной мачтой. Кельтка вскинула голову к небу. – Дермотт, быстро вниз! – закричала кельтка, позабыв про ментальную связь. Ястреб, круживший над «Номадом», услышав крик, а может, почувствовав волну объявшего девушку ужаса, камнем полетел вниз. Он уже приближался к палубе, когда произошло что–то невероятное. На глазах у всей команды ястреб стал увеличиваться в размерах, все больше теряя очертания птицы, и в мгновение ока вниз летел уже человек, нелепо расставив руки в стороны. Ошарашенные такими чудесами, почти все зрители увлеченно следили за столь необычным явлением, застыв на месте. Только чайка, обиженно крикнув напоследок что–то явно нелестное, поспешно улетела с палубы такого странного корабля, и Мэйв сделала отчаянный рывок к месту, куда должен был приземлиться ястреб. В итоге, юноша сбил волшебницу с ног, и они оба свалились, больно приложившись всеми частями тела о негостеприимную палубу. – Ого! – прокомментировал события один из матросов. – Мэйв, я как–то странно себя чувствую, – глубокомысленно сказал парень и воззрился на лежащую на нем девушку. Мэйв приподняла голову и стала разглядывать того, кто упал с неба. Это был молодой парень с серыми глазами, правильными чертами лица, веснушками и непослушными рыжими волосами, в которых запутались ястребиные перья. Глаза кельтки тут же наполнились слезами, и она, обняв юношу за шею, начала плакать. – Кажется, я снова человек, – изрек незнакомец, одну руку приблизив к лицу, так как другой он приобнял девушку за талию, и, после внимательного осмотра своей ладони с двух сторон, ворчливо заметил: – Не пойму, ты решила меня задушить или утопить в слезах. Не дождавшись никакой реакции, юноша прибег к запрещенному приему: – Черт, Мэйв, ты такая тяжелая! Это возымело действие: кельтка, все еще рыдая, слегка ткнула обидчика в бок и, наконец сообразив, что очень живописно распласталась на этом самом обидчике, начала было подниматься, но рука на талии ей этого сделать не дала. – Только сначала одолжи плащик. А то тут присутствуют дамы. Опираясь на вытянутые руки, Мэйв застыла, пытаясь осмыслить полученную информацию. И лишь спустя несколько мгновений до кельтки наконец дошло, что она лежит на абсолютно голом парне, и собственно она и есть то единственное, что прикрывает его от нескромных взглядов, поэтому торопливо стянула с себя плащ, при этом не забыв подколоть: – А раньше ты не стеснялся. Парень кое–как прикрыл свою наготу и сел, внимательно глядя на заплаканную девушку. – Кажется, истерику можно считать оконченной, – заявил он и аккуратно вытер ее мокрые щеки. Мэйв наконец–то слабо улыбнулась. А вот Синдбад, также по достоинству оценив представление, не выдержал вида уже не совсем, но все же еще практически голого мужчины, вытирающего слезы волшебнице, и схватился за саблю. – Кто это, черт побери, такой? Странный парень быстро оценил ситуацию и поднял руки вверх: – Эй, спокойно. Это я – Дермотт. Это заявление не сильно прояснило ситуацию. Мэйв же, все еще не оправившись от в буквальном смысле слова свалившихся на нее неожиданностей, медленно повернула голову и наткнулась взглядом на стремительно бледнеющую Брин. – Кто его заколдовал? – голос Брин звенел от напряжения. Теперь всеобщее внимание переместилось на брюнетку, которая, не дождавшись ответа, повторила на повышенных тонах: – Кто его заколдовал? Мэйв отвела глаза, явно не желая отвечать на этот вопрос. И за нее начал отвечать нечаянно расколдованный: – Гм, ну, в общем, в ястреба меня превратила Румина. Брин на несколько мгновений застыла с широко распахнутыми глазами, а затем развернулась и помчалась по трапу с корабля на причал. – Ну ты и болтун, – зашипела Мэйв. – Молчать было глупо, – развел руками Дермотт. Девушка подхватилась и поспешила вслед за своей ученицей. А парень, завернутый в плащ, остался сидеть на палубе в тесной, сугубо мужской компании. – Знаешь, птичка, лучше бы тебе сейчас все объяснить. Оценив побелевшие пальцы на рукояди сабли и ярость в глазах Синдбада, парень снова поднял вверх уже было опущенные руки и четко отрапортовал: – Я – Дермотт, был обращен в ястреба много лет назад. И у тебя совсем нет повода для беспокойства, так как я младший брат Мэйв. После этих слов Синдбад словно увидел парня заново и мысленно ударил себя по лбу: брат и сестра не отличались феноменальным сходством, но действительно в лице парня проскальзывали знакомые черты, и эти рыжие волосы. Дермотт был высок и широк в кости, поэтому, несмотря на свою молодость, в нем уже чувствовалась обстоятельность, присущая северным народам. Он бы выглядел суровым, если бы не мальчишеская улыбка, не сходившая с его лица, да перья в волосах. – А теперь может кто–нибудь все–таки одолжит мне штаны? *** Тем временем девушки серьезно соревновались в скорости и выносливости. – Брин, остановись! – Мэйв схватила брюнетку за руку, прибегнув к экстренному торможению, так как та, очевидно, не собиралась внимать ее просьбам. – Отцепись! – Брин наконец перестала убегать и развернулась к своей наставнице, вытирая злые слезы. – Ты что, не поняла? Я отменила чужое заклинание. Выходит, я кровная родственница Румины! – Ты ее сестра, - спокойно сообщила Мэйв. – Так ты знала? Тогда почему молчала? – глаза Брин стали круглыми от удивления, но тут же сузились: –Ты ведь сразу меня узнала… И ястребу приказала лететь вниз… Мэйв вздохнула. – Да, мы виделись с тобой много лет назад, когда Дермотт по воле твоей сестры вместо рук приобрел крылья. Это и было причиной моей непрязни к тебе. Хотя что уж там, ревность ведь тоже была. Но я смогла поменять свое мнение о тебе. И не говорила лишь потому, что мы не в силах изменить наше прошлое, но можем жить настоящим. Я знаю, какая ты теперь, и это главное. – Но я – дочь Турока. Разве это не означает, что я – плохая, – озадаченно всхлипнула ученица, подрастеряв свой прежний пыл. – Какая разница, кто твой отец? Каждый выбирает сам, каким ему быть, – улыбнулась наставница. – Только что ты вернула мне брата, и я тебе безумно благодарна за это, хоть синяки будут долго сходить, а потраченные нервы и вовсе не восстанавливаются. Но пока ты не позволишь собственным страхам и темным желаниям захватить себя, все будет хорошо. Давай вернемся на "Номад". *** Известие о том, кто такая Брин, быстро облетело весь корабль, и стало причиной недоверчивых взглядов и пересудов. Но невольно возникшая настороженность быстро сдала свои позиции под напором радости от долгожданного воссоединения маленькой, но дружной семьи. Мэйв и Дермотт были искренне счастливы отмене проклятия и заряжали этим счастьем всех окружающих. Жизнь на «Номаде» быстро вернулась в свое прежнее русло. Волшебницы продолжили практиковать магию, Фаруз ставил свои эксперименты, Рогнар, Синдбад, Дубар, а теперь вместе с ними и Дермотт не забывали проверять свое оружие на остроту и даже устраивали тренировочные поединки, а корабль с каждым днем приближался к конечному пункту назначения – Острову Отчаяния. Пока плавание было относительно спокойным, но так не могло продолжаться вечно. И вот в один прекрасный день путешественники увидели Румину. – Всем недоброго дня! Соскучились без меня? Магический образ злодейки завис над носом «Номада». – Я смотрю, вы опять все в сборе. И даже мою сестренку где-то прихватили, – кивок в сторону Брин. – Ты готова воссоединиться с семьей? – Я тебе не семья! И я не вернусь к темной магии! – выкрикнула потерявшая память. – Вообразила себя белой и пушистой? – фыркнула Румина. – Глупая девчонка! И кто только наслал на тебя это дурацкое заклинание Забвения? Даже не думай, что потеря памяти позволит тебе крысятничать! Не смей выходить против меня! – Я счастлива, что не помню своего прошлого. То, что я твоя сестра, ничего не меняет. Я буду сражаться вместе со всеми. И если ты бросаешь нам вызов, то я выйду и против тебя! – гордо бросила в ответ Брин. – Тогда ты проиграешь, сестренка. И злодейка с этими словами исчезла, оставив вместо себя гнетущую атмосферу затишья перед бурей. *** А спустя несколько часов настроение у погоды значительно испортилось. Ветер взвыл, пытаясь порвать свои сети в виде парусов, поэтому под натужный скрип мачты их пришлось спешно убирать. Тучи, не иначе, как решили посоревноваться с самим океаном, заливая мелкое суденышко неимоверным количеством пресной воды. Океан же не хотел оставаться в проигрыше и не менее старательно обливал палубу волнами соленой воды. Молнии бесновались, добавляя в эту водную феерию безумство огня, а гром грохотал почти не переставая. Ярость стихий оказалась заразна. В Синдбада словно бес вселился: он накричал на Мэйв и буквально насильно запихал ее в каюту. Впрочем, его мотивы были понятны всем на корабле, хоть методы исполнения не всеми были одобрены. Мэйв, несмотря на свой взрывной характер, подавила желание драться за свое право полноценного члена команды и послушно осталась внизу, понимая, что своим неповиновением в этот раз она бы не только не помогла, но и была бы помехой. Брин тоже попросили покинуть палубу – вежливо, но настойчиво, – поэтому девушки переживали шторм вместе. В последующие дни "Номад" пережил сразу несколько штормов, вызванных явно не только и не столько капризами природы. И во время непогоды волшебницы сами, без протестов и недовольства, покидали палубу, добровольно оставляя борьбу со стихией на мужчин. *** Брюнетка никому ничего не сказала, но та вспышка гнева у капитана, или точнее, причина, вызвавшая ее, очень расстроила девушку. Она видела, как упорно Мэйв пресекает намерения капитана остаться с ней наедине, но от этого не становилось легче. Брин уже знала ответ, но все еще упорно не желала поверить в него, отпихивая неприятные мысли подальше от себя. В глухой ночной час, когда погода дала передышку усталой команде, и на палубе остался только матрос, несущий вахту, девушка стояла возле перил и вздыхала. – Твое хмурое личико разбивает мне сердце. Брин вздрогнула и обернулась. – Прости. Не хотел тебя пугать, – поспешил извиниться Дермотт. – А какого результата ты хотел достичь, подкрадываясь к девушке со спины ночью? – раздраженно фыркнула волшебница. – И какое дело твоему сердцу до моего лица? – Я хотел бы, чтобы ты улыбалась, – вдруг засмущался парень. Рядом с невысокой девушкой он чувствовал себя великаном, но неизменно тушевался, стоило лишь их взглядам встретиться. Птицей все ощущалось по–другому, и он уже давно смирился со ставшими ему родными перьями, полюбил небо и ветер, и практически расстался со своими человеческими мечтами и надеждами. Но теперь все изменилось. Парня снедала тоска по высоте, ему трудно было общаться со столькими людьми, когда единственным его собеседником долгое время была лишь сестра, многое оказалось непривычным и чуждым после стольких лет жизни под проклятием. Поэтому он часто искал уединения. Но сейчас он нашел ее: девушку, которую он хотел бы защитить от всех невзгод. – А ты знаешь, что постоянно улыбаются только дураки? – заявила Брин и пошла в свою каюту. Дермотт лишь молча проводил колючку глазами. Будучи ястребом, у него явно лучше получалось ладить с ней. *** И вот наконец на горизонте показался конечный пункт назначения – Остров Отчаяния. Этот остров, казалось, состоял из одних острых скал, а в тот ненастный день, когда корабль приблизился к своей цели, этот клочок земли казался особо недружелюбным, напоминая пасть страшного ощерившегося монстра. Черный зловещий замок между скал и вовсе был призван навевать благоговейный ужас. – По крайней мере, искать долго не придется, – философски рассудил Дубар и вытащил свою саблю. Все уже давно были готовы. – Видишь эту линию на воде? – указала кельтка своей ученице. – Это защитный барьер Румины. И нам с тобой надо его пробить. – Плевое дело! – бодро ответила Брин. Барьер некоторое время сопротивлялся, но объединенные усилия волшебниц не оставили защите никаких шансов, и корабль смог зайти в единственную пригодную для остановки бухту. Мужчины спустили на воду шлюпки и начали спускаться. – Брин, я забыла в каюте амулет. Не сходишь за ним? – попросила Мэйв. – Эй, пошустрее там! – закричал спускавшийся последним Фаруз, и брюнетка торопливо пошла к каютам. Как только ученица скрылась внутри корабля, наставница что-то прошептала и зашагала к шлюпкам. – Ты что задумала? – тут же заподозрил неладное Дермотт. – Где Брин? – Она останется здесь, – сообщила волшебница твердо. – Я не позволю ей сражаться с собственной сестрой. – Но ты не справишься в одиночку! Мэйв только зыркнула недобро и магией оттолкнула шлюпку по направлению к берегу. И все поняли, что возвращаться уже слишком поздно: битва началась. *** Еще не достигнув берега, лодки попали под град стрел и камней. Укрывшись под небольшим каменным отрогом, люди оставили шлюпки и бросились в наступление. Порождения темной магии – восставшие из могил воины и каменные гиганты – не давали передышек и не знали жалости. Синдбад, Рогнар, Дубар и Дермотт выступали во главе отряда, круша противников мечами и дубинками, Фаруз из–за их спин кидал свои взрывающиеся палочки, которые стали в разы мощнее за последнее время, Мэйв, поблескивая несколькими амулетами, забрасывала врагов боевыми заклинаниями, превращая их в кучи металла и камня, остальные моряки тоже не отставали. Несмотря на превосходящее число защитников злой колдуньи, отряд уверенно продвигался к мрачному замку. Внезапно появившийся смерч поднял Мэйв в воздух. Это вышла на балкон Румина собственной персоной. – Деревенщина, где моя сестрица? Неужели ты решила, что одна справишься со мной? – Так интереснее: против нас двоих у тебя бы не было шансов! – выкрикнула кельтка и кинула огненный шар в ведьму. Отвлекшись на него, Румина на мгновение утратила контроль над заклинанием ветра, но этого было достаточно: Мэйв сумела справиться со смерчем и, лишившись поддержки воздуха, упала на один из многочисленных горных уступов. Тем временем внизу бой набирал обороты. Воспользовавшись численным преимуществом, силам зла удалось разбить отряд, и теперь люди сражались группами по два–три человека. Синдбад с присущим ему темпераментом бросился в гущу сражения в одиночку, круша всех на своем пути, и поэтому оказался отрезан от остальных. Мэйв, быстро придя в себя после падения, сверху ударила сразу по нескольким каменным гигантам, стирая их в пыль, но долго ей отвлекаться не дали: Румина любила быть в центре внимания. Девушки кидали друг в друга боевые заклинания, которые крошили камень в песок и рассыпались снопами искр о защитные заклинания. Чувствовалось, что это сражение не на жизнь, а на смерть. *** Сон придавил Брин гранитной плитой, не давая возможности пошевелиться или сбросить это наваждение. Что–то беспокоило девушку, но сил проснуться не было. – Просыпайся, девочка. Тебе надо спешить. После этих слов сразу стало легче. Приложив усилие, она смогла наконец открыть глаза. – Вы Дим–Дим? – девушка ляпнула первое, что пришло ей в голову. – Да, дитя мое, – улыбнулось ей призрачное видение старца. – Но как же так? Что произошло? Я ведь должна была… – Мэйв усыпила тебя. Брин непонимающе захлопала глазами, все еще не в силах понять происходящее. – Но зачем? Я ведь хочу сражаться со всеми! Дим–Дим печально вздохнул. – Даже если ты этого не помнишь, вы с Руминой родные сестры. Она не хотела, чтобы ты сражалась со своей семьей. – Но я ведь уже сказала, что это не имеет значения! – возмутилась Брин. – Поверь старому человеку: кровь всегда имеет значение, – покачал головой волшебник. – Но я верю в тебя, девочка. Ты сможешь найти свой путь на стороне света. Но медлить нельзя: без твоей помощи тьма может одержать победу. Брин подхватилась и выбежала из каюты. Дим–Дим устало покачал головой. – О Боги, надеюсь, я прав. *** Казалось, весь мир был заполнен грохотом и звоном мечей. Синдбад потерял всех из виду, только по боевым кличам зная, что его друзья еще живы и сражаются. Он разил врага направо и налево, показывая чудеса военного искусства и выносливости, но противникам все не было конца. Его пару раз зацепили, и из порезов сочилась кровь, но воин не обращал на это внимания и не чувствовал боли. Где–то над головой вовсю носились огненные шары, и это означало, что его любимая волшебница в порядке. Ветер взметнул вверх тучи пыли. Едва проморгавшись, мужчина увидел летящую к замку девичью фигурку. Значит, Брин, несмотря на ухищрения заботливой наставницы, все же присоединилась к бою, и, как только колдунья падет, ее огромное войско просто рассыплется в прах. Радостные возгласы возвестили о том, что не только Синдбад пришел к такому выводу. Надежда придала сил сражаться дальше. *** Мэйв уже начала выбиваться из сил. Ее магические резервы заметно истощились, но противник не сдавался, гоняя воительницу по горным уступам, словно козу. Странное движение воздуха отвлекло ее всего на мгновение, но этого было достаточно, чтобы пропустить очередной удар. Тело больно ударилось о камни, и разум отключился. – Не смей ее трогать! – закричала Брин, увидев, как Мэйв упала, и снесла Румину с балкона ураганным порывом ветра. – Ах ты соплячка! Со мной тягаться вздумала! – в ярости закричала ведьма, нанося ответный удар. Брин, не успев отклонится, приложилась головой о ближайшую скалу. И, то ли этот удар, то ли мощное заклинание, то ли встреча с сестрой сыграли с девушкой злую шутку: утерянные воспоминания хлынули мощным потоком, грозясь не поместиться в черепную коробку. Брин пронзительно закричала. *** Сознание вернулось к Мэйв вместе с болью, и она тут же поняла, что что–то не так. Также как тогда, когда ее поцеловал Синдбад, волшебница ощутила борьбу между светлой и темной магией, добром и злом. Следуя своим внутренним ощущениям, она нашла глазами Брин, которая лежала на другом горном уступе, скорчившись и тихонько поскуливая от боли, и все поняла. Игнорируя свою собственную боль, Мэйв встала и крикнула: – Ты вспомнила, кем ты была, и прошлое невозможно изменить. Но ты все еще можешь выбрать, кем ты являешься сейчас! – Заткнись, глупая деревенщина! – зло крикнула Румина, и, собрав все свои остатки сил, вложила их в один решающий удар. – Нет! – выкрикнула Брин, и, несмотря на чудовищную головную боль, которая, казалось, раздирала ее изнутри, сплела свое заклинание, вкладывая в него всю свою немалую магическую мощь. Громыхнуло так, что вся земля всколыхнулась. *** Синдбад услышал отчаянный женский крик и грохот, почувствовал вибрацию земли, увидел падающие камни и не мог поверить: темная армия продолжала наступать. Больше не было огненных шаров в небе, не было шумных взрывов, под отчаянные крики боли стихал звон клинков. Силы стали покидать его, словно испугавшись хлынувшего в сердце капитана отчаяния. Он остался один. Скретч, сидя на вершине утеса с отличным видом на битву, радостно потирал лапы, радуясь своей гениальной задумке. Прошлый раз показал, что связываться с Руминой нет смысла, равно как и действовать в открытую. Но, в конце концов, из всего можно извлечь выгоду, а пакостить исподтишка – его любимое занятие. Демон все еще не расстался с надеждой заполучить в свои темные ряды такого знаменитого героя. Отчаяние, боль, слепая ярость – вот что нужно. Тьма уже почти заполнила душу этого человека, загасив столь противный адскому созданию свет. Еще немного, и все получится. *** Мэйв ловко соскочила с низкого уступа и помахала друзьям рукой. Бой был закончен, темная армия рассыпалась в прах. Но радоваться победе никто не спешил. Как только смолкнул звон мечей, Дермотт полез на скалу, туда, где все еще лежала оглушенная и потерянная Брин. Многие были ранены в бою или были придавлены падающими камнями от последнего магического взрыва. Но прямо сейчас Мэйв больше всего волновало другое. Повинуясь своему внутреннему голосу, она со всех ног побежала к Синдбаду. Он словно не заметил, что битва окончена, продолжая кромсать невидимых врагов и бросаясь с мечом на своих. Его глаза были открыты, но ничего не видели, став безжизненными и страшными, словно у слепца. Мужчины в замешательстве смотрели на своего обезумевшего капитана, не рискуя подойти ближе. Ужас сжал сердце девушки, но она упрямо отогнала от себя бесполезную панику и несколько раз позвала капитана по имени. Поняв, что ее попытки привлечь внимание Синдбада безрезультатны, Мэйв нахмурилась. – Дубар, Рогнар, осторожно схватите его и свяжите. Это было непросто сделать: капитан сопротивлялся, крича, что дорого продаст свою жизнь, – но когда Дубару удалось забрать у брата меч, его словно покинули последние силы, и он сдался. – Тише, тише, – приговаривала Мэйв, сев на землю рядом со связанным Синдбадом и поглаживая его по голове и плечам. – Мы победили, все хорошо. Это Мэйв. Ты меня слышишь? – Не правда, Мэйв погибла, – прошептал капитан. – Все погибли. Я виноват, это я во всем виноват! Почему я остался один? – Это неправда. Это плохой сон. Когда ты проснешься, мы все будем рядом. Тут опять громыхнуло. Это стал разваливаться замок колдуньи, так как он тоже был создан силой чар. Раздались крики, началась суматоха, мужчины заозирались, пытаясь понять, что произошло. – Идите, посмотрите, что там случилось, – тихонько сказала Мэйв стоящим рядом и переминающимся с ноги на ногу Дубару, Рогнару и Фарузу. – А я за ним присмотрю. – С ним все будет в порядке? – с надеждой посмотрел на волшебницу Дубар, но она не нашла в себе силы ответить и молча переложила голову спящего себе на колени. Здоровяк, еще немного помявшись, припустил вслед за друзьями выяснять масштабы проблемы. – Синдбад, не пугай меня так, слышишь? – опять заговорила Мэйв, и из ее глаз хлынули так тщательно, но тщетно сдерживаемые слезы. – Пожалуйста, проснись. *** Двум мертвым воинам все же удалось забрать меч и свалить его на землю. Больше не было смысла сопротивляться. Синдбад был повержен, и ярость боя сменилась жутким чувством безысходности. Ему чудилось, что он слышит голос Мэйв, что даже чувствует ее прикосновения, но это было так призрачно, а то, что он видел, было так реально. Перед ним предстала Румина. Она глумилась над поверженным врагом, смеялась ему в лицо. Но это было не так страшно, как то, что Брин появилась рядом с ней. И она была на стороне зла. Из–за этого хотелось кричать от отчаяния. Тьма стала накрывать с головой. *** – Прошу тебя, Синдбад, услышь меня. Это всего лишь сон, страшный сон, – не желая сдаваться, упрямо продолжала уговаривать Мэйв. – Ты не один. Все живы: Дубар, Рогнар, Фаруз, Дермотт… И тут капитан прошептал: – Брин… Казалось, сердце пропустило удар, сжавшись от боли. Но сейчас не важно, что в забытье капитан зовет другую, лишь бы он проснулся. – И Брин. Она тоже жива. С ней тоже все будет хорошо. – Не останавливайся, дорогая, продолжай говорить с ним. Мэйв испуганно вскинула заплаканные глаза и увидела перед собой красивую женщину со светлыми волосами и в синем платье. – Сейчас не время для вопросов, – качнула головой незнакомка. – Он слышит тебя, заставь его поверить, и он сам разрушит свое проклятие. И Мэйв продолжила шептать, уговаривать, звать своего любимого мужчину обратно. *** Скрэтч буквально слышал, как с легким звоном одна за одной начинают рваться нити его проклятия. А ведь все было так хорошо! Он почти заполучил эту душу. Но опять эта белобрысая праведница спутала ему карты. Да еще и эта рыжая ведьма никак не отстанет со своими причитаниями. Похоже, его дьявольский план опять затрещал по швам, и вожделенная добыча снова оказалась не по зубам. Что ж, он опять отступит. До следующего раза… *** Мир погрузился во тьму, став черным и безрадостным. Все исчезло, все кончено. Но этот голос в его голове никак не смолкал, все звал его, просил поверить, просил бороться. С чем бороться? Ведь кроме чернильной темноты ничего нет… И все же этот голос, уже забытый, но по какой-то причине находящий отклик в его душе, все звучал и звучал. И ему захотелось поверить. Мужчина закрыл глаза, прислушался к голосу. Ярость, боль, отчаяние отступили. Остался только голос, зовущий его по имени. Синдбад сделал над собой усилие, словно вырывая себя из этой трясины тьмы, и ухватился за этот голос, вцепившись в радость и счастье, которые были связаны с ним. Воспоминания, светлые, но пока такие пугливые, словно легкокрылые блестящие стрекозы, и зыбкие, словно мираж в пустыне, выплыли из памяти, постепенно становясь все реальнее. Тьма скукожилась, превратившись в темную кляксу, уменьшающуюся с каждым ударом сердца. И, снова открыв глаза, он наконец увидел то, что хотел увидеть больше всего на свете. Капитан полюбовался ореолом рыжих волос, сосчитал каждую веснушку на любимом лице, заглянул в глаза, сейчас полные слез, и спросил: – Я умер или сплю? Мэйв громко всхлипнула. – Нет, ты наконец–то проснулся. Теперь все будет хорошо. Волшебница собиралась сказать что–то еще, но ее прервали вопли Фаруза. – Мэйв! Мэйв! Там… Брин! Румина! – из-за крайней степени возбуждения незадачливый изобретатель выдавал отдельные слова, никак не вязавшиеся в предложение. Так и не сказав ничего путного, а только размахивая руками словно мельница, он наконец заметил очнувшегося Синдбада. – О, Синбад! Ты меня узнаешь? – И что бы это могло значить, Фаруз? – решил уточнить озадаченный капитан. – Фаруз, останься здесь, а я пойду посмотрю, что случилось, – заявила не терпящим возражений тоном Мэйв, уже успевшая украдкой вытереть мокрые дорожки слез на щеках, и поспешила выполнить свое намерение. Синдбад попытался встать, но связанные руки и ноги, да еще и навалившаяся усталость не дали ему последовать за волшебницей, а изобретатель засуетился вокруг, отвлекая и задавая какие–то нелепые вопросы. *** Тем временем Мэйв увидела прелюбопытнейшую картину: все моряки застыли в нерешительности, глядя в сторону рухнувшего темного замка. А Дермотт бережно удерживал на руках Брин, очевидно, все еще страдающую от боли. Всеобщее внимание было привлечено следующим: со стороны развалин, вся мятая и чумазая, нетвердой походкой шла Румина собственной персоной. Она с опаской подошла к людям и удивленно, как–то потерянно, заозиралась. В голову Мейв пришла слегка безумная догадка. Кто–то сбросил оцепенение от шока и схватился за оружие, но кельтка решительно вскинула руку в предупреждающем жесте, и все опять застыли в ожидании. Брин судорожно сглотнула и шепотом попросила опустить ее на землю. Она боялась того, что произойдет дальше. Как не прискорбно, но Дим-Дим оказался прав, и волшебница оказалась заложницей кровных уз. Ведь воспоминания, вернувшиеся к ней, принесли не только горечь сожаления о содеянном зле, но и сделали Румину не незнакомым человеком, а членом семьи. – Кто вы и что здесь делаете? – задала мучивший ее вопрос Румина, но в ее голосе не было привычной надменности. Мэйв посмотрела на свою бледную ученицу. – Ты использовала заклинание Забвения? – Я не знаю, – пролепетала Брин. – Возможно… Так получилось. Кельтка подошла к брюнетке, улыбнулась и одобряюще похлопала по плечу поникшую девушку, которая явно ожидала упреков. – Ты молодец. Я одобряю твое решение и очень горжусь своей ученицей. А обо всем остальном я позабочусь. И тут же почувствовала, что делает все правильно. Пусть это будет нелегко: смотреть на своего злейшего врага, не вспоминая те счета, которые накопились за столько лет, и не предъявить их к уплате – но она стиснет зубы и заставит себя улыбнуться. И избавиться от отравляющей душу ненависти. Потому что теперь она верит во второй шанс для каждого. Мэйв решительно повернулась к Румине. – Здравствуй, меня зовут Мэйв, – и она демонстративно протянула руку для рукопожатия, услышав, как за спиной пронесся растерянный гул голосов. Румина с готовностью и некоторым облегчением пожала руку, но тут же замялась. – Я почему–то ничего не помню… – Тебя зовут Румина. А та девушка, – Мэйв кивнула в сторону Брин, – твоя младшая сестра. *** Постепенно общая сумятица превратилась в организованное перемещение на корабль. Грязь и пот сражения были смыты, раны обработаны и подлечены, оружие отмыто и отставлено до лучших времен. Девушки заперлись в капитанской каюте, избегая нарываться на косые взгляды мужчин. Румина чувствовала неприязнь и задавала вопросы, но Мэйв старалась выдавать информацию аккуратно и без упоминаний темных наклонностей бывшей злодейки. Лишившись воспоминаний, Румина стала похожа на чистый лист, и Мэйв всерьез намеревалась использовать эту возможность и сделать ее светлым магом. На следующий день, после того, как победители выспались и перекусили, рядом с кораблем появилось призрачное изображение Дим–Дима, который не замедлил похвалить всю вывалившую на палубу команду. – Но учитель, неужели вам не удалось освободиться? – задал вопрос все еще не до конца восстановившийся после борьбы с проклятием Скрэтча и поэтому бледный с легкой зеленцой Синдбад. – Увы. Теперь, когда зла стало меньше, мне легче связываться с вами, но чтобы вернуться, мне понадобятся время и помощь других светлых волшебников. Я уже связался с коллегами с острова Надежды. Ты готова, дитя мое? Мэйв подошла к Дермотту, поцеловала его в щеку и повесила на шею невзрачный с виду камушек на кожаном ремешке. – Носи его, братик. Если с тобой случится что–то плохое, где бы я не была, примчусь тебе на помощь. Погладив его по голове, словно маленького мальчика, для чего девушке пришлось встать на носочки, Мэйв кивнула учителю и выступила вместе с Руминой вперед. – Мы с Руминой отправимся на остров Надежды, чтобы обучиться и оказать посильную помощь для возвращения учителя, – пока Мэйв объясняла причину отъезда, сзади нее засиял всеми цветами радуги портал, созданный Дим–Димом. – Оставляю Брин на вас. И берегите себя. Что ж, долгие прощания ни к чему. До встречи! С этими словами кельтка развернулась и исчезла в портале, а за ней в радугу шагнула и бывшая злодейка. – Мэйв! – только и успел крикнуть капитан, но было слишком поздно: девушка опять исчезла, словно мираж. – Это должна была быть я! – предъявила свои претензии и Брин, глядя, как радужный портал исчез без следа. – Нет, дитя мое. Я знаю, что она твоя сестра, но ты не должна чувствовать себя виноватой или обязанной. Мэйв сама вызвалась, она полна решимости и непременно справится со своей задачей. Она - моя лучшая ученица, которая, даже находясь под моим заклинанием сна, смогла самостоятельно побороть темное проклятие и которая смогла удержать свет чужих душ, – голос Дим-Дима был наполнен гордостью. Но, словно опомнившись, волшебник продолжил: – Я вижу тяжелый груз у тебя на душе. Оставайся здесь и избавься от сожалений, которые принесло с собой твое прошлое. Ни о чем не волнуйся. И видение великого волшебника растворилось в воздухе без следа. *** Примерно полгода спустя. *** Солнце вовсю шарило лучами по просторам библиотеки, выхватывая из тени древние фолианты и подсвечивая пыль на полках, а легкий сквознячок иногда шелестел страницами книг, нашептывая о хорошей погоде и мешая учиться. Мэйв, от усердия высунув кончик языка, аккуратно выводила на свитке очередную формулу заковыристого заклинания, когда тревожно ёкнуло сердце. Посадив прямо посередине листа огромную кляксу, девушка бросила перо и побежала к Дим-Диму. Ей немедленно нужен был портал, который приведет к брату. *** Крик удивления быстро захлебнулся в морской воде: Мэйв, выйдя из портала, ухнула прямо в океан. Справившись с паникой, она заработала руками и ногами, вынырнув из морских глубин, и быстро осмотрелась. Рядом на воде лицом вниз лежал мужчина, в котором девушка с ужасом узнала брата. Мэйв отчаянно рванулась вперед и схватила его за плечи, пытаясь перевернуть, когда Дермотт сам поднял голову и начал шумно отплевываться. – Ну, наконец-то, а то чуть и впрямь не утонул. Привет, сестренка! От неожиданности Мэйв остолбенела и тут же с макушкой ушла под воду, изрядно хлебнув солоноватой горечи носом и ртом. Немного придя в себя и отфыркавшись, кельтка издала воинственный клич: – Да я тебя сейчас сама утоплю, шутник несчастный!!! И попыталась привести свою угрозу в действие, но парень, громко смеясь, сделал пару мощных гребков, уйдя от возмездия, и забрался с помощью Рогнара в шлюпку, которая была неподалеку. – Прости, Мэйв, в следующий раз. А пока тебе туда, – Дермотт кивнул в сторону «Номада», с ближайшего борта которого свисала веревочная лестница. Кипя, словно поставленный на огонь чайник, Мэйв пустила вслед удаляющейся шлюпке слабенький огненный шар, естественно, намеренно промахнувшись и лишь обдав паром удирающих на лодке мужчин, и, слегка выпустив пар праведного гнева, поплыла в сторону корабля. *** Преодолеть последний метр по веревочной лестнице и попасть на палубу «Номада», на которой волшебница не была уже полгода, ей помогли. И вот вся мокрая настолько, что с волос и одежды ручьями лилась вода, Мэйв стояла лицом к лицу с мужчиной, образ которого все еще преследовал ее в сновидениях. – Ну, здравствуй, красавица, – широко улыбнулся Синдбад, снова гладко выбритый и с короткими волосами. Мэйв активировала огненное заклятие, высохнув в мгновение ока и спрятавшись в клубах пара, из которых она вынырнула, уже настроенная на военные действия. – Твоя идея, не так ли? – нехорошо прищурившись, воинственная валькирия пошла в наступление и схватила оторопевшего от ее натиска мужчину за грудки. – Да с чего ты решила! – стал отпираться Синдбад, пытаясь изобразить на лице самое честное выражение. На несколько мгновений молодые люди изображали скульптурную композицию, после чего Мэйв отпустила свою жертву и поспешно сделала пару шагов назад. – Даже не надейтесь, что вам это просто сойдет с рук, шутнички, – смущенно пробормотала девушка. А Синдбад решил, что лучшая защита – это нападение. – Знаешь ли, других вариантов как-то не было. На этот чудесный остров обычным людям, видите ли, попасть нельзя. Когда Брин разрешили навестить сестру, ты где-то скрывалась. А в тех редких письмах, которые мы получали, ты писала только о том, почему не можешь вернуться. Я ничего не упустил? Мэйв упрямо поджала губы. – Только то, что я, судя по всему этому, и не хотела возвращаться, – холодно заявила она. – Ты избегала встреч со мной, – твердо отрезал мужчина, и тут же усмехнулся. – И я знаю причину. Поэтому сейчас можешь просто признаться, что без ума от меня, и я великодушно приму твои чувства. Глядя, как темнеют от гнева глаза девушки, капитан понял, что как раз этого-то говорить не стоило. Но слово – не воробей, так что появилось нехорошее предчувствие, что сейчас словит по полной программе именно он, Синдбад. – Великодушно примешь?! – взвилась Мэйв. – Да я и так в курсе, что ты принимаешь чувства каждой хоть сколько–нибудь хорошенькой девушки! Страшно подумать, какой мой номер в этой очереди. И раз уж ты такой безотказный, что ты будешь делать с Брин? – Брин? – озадачился Синдбад. – С Брин ведь какая загвоздка: твой брат конкурентов не любит. Мэйв замерла, явно сбитая с толку. – Причем здесь мой брат? – встряхнула головой волшебница, словно пытаясь этим движением вернуть мысли в порядок. – То есть, понятно, что Дермотт влюблен в Брин. Ведь это пернатое чудо с самого начала знало, кого занесло на «Номад». И потом он часто предпочитал ее компанию… Но ведь Брин влюблена в тебя! – Эти сведения давно устарели. С кем по–твоему твоя протеже сейчас на свидании? – развел руками капитан. – Да вся команда уже готовится гулять на их свадьбе. Правда, они, кажется, думают, что про их роман пока никто не знает… Такие новости были для девушки полной неожиданностью. – Брин и Дермотт? Это… – Мэйв в задумчивости слегка прикусила нижнюю губу, – интересно. Пару секунд она о чем-то напряженно размышляла, но все же не выдержала, спросила: – И ты не жалеешь? Девушка пристально всмотрелась в лицо капитана, твердо уверенная, что заметит, если тот солжет. – Твой брат – тебе его и жалеть, – пожав плечами, абсолютно честно ответил капитан, бесспорно, выйдя из этого раунда победителем, и тут же добавил: – Что-то мы уклонились от темы… Но Мэйв уже оправилась от удивления и явно не была настроена на капитуляцию. Задетая гордость и обида взяли шефство над парадом. – Ах, да, мы говорили о твоем великодушии, – резко прервала Синдбада девушка. – Тогда сначала оглянись, вдруг найдешь более интересный объект для его применения. Капитан иронично приподнял бровь и демонстративно оглянулся, будучи уверенным, что за его спиной просто никого не может быть, но быстро понял, что ошибался. Точнее, физически там действительно никого не было, лишь магический образ трех девушек. *** Спустя полчаса шлюпка доставила чем-то недовольных Синдбада и Мэйв на берег, где их уже ожидал радушный прием. Встреча на берегу вышла очень бурной. Вопреки заверениям капитана, Дермотт и Брин были вместе с остальными членами команды. Впрочем, только поймав на себе недобрый взгляд сестры, парень обратился в бегство. – Вернись, подлый трус! – припустила за ним Мэйв. – Все равно ведь поймаю, и тогда, клянусь, отшлепаю как в детстве! – Это идея Синдбада. Его ты уже отшлепала? Девушка споткнулась и чуть не растянулась на горячем песке. А сзади уже грянул громкий смех товарищей. – Ну держись, язва! – и мощный порыв ветра подхватил бегуна и выбросил в море. – Так не честно! Я только высох! – донеслось до веселящейся на берегу компании. – Брин?! Но ожидаемой помощи барахтающийся парень так и не получил. – Я ведь предупреждала, что это плохая затея! – крикнула Брин, веселясь вместе с остальными, а затем обернулась к своей бывшей наставнице, чтобы расспросить о сестре. *** – Так кого, говорите надо спасать? – еще раз переспросил Фаруз. – Если он спросит еще раз, можно мне его стукнуть? – взмолился все еще изображающий дождик и поэтому недовольный Дермотт. – Для лучшего усвоения информации, так сказать. Фаруз возмущенно надул щеки. – Как человек науки, я не могу поверить в существование сирен. – Боже, Фаруз! Мы уже повидали столько удивительных вещей. Да ты самого Посейдона встречал. Почему же тебе так сложно поверить в существование сирен? – задала весьма логичный вопрос Брин. Фаруз обиженно засопел. А Дубар, воспользовавшись паузой, вставил свои пять копеек: – Зачем же нам спасать тех, кто топит корабли? – Потому что они делают это не просто так, а по воле богов, – вступила в разговор Мэйв. – Они не источник проклятий, а лишь исполнители. К тому же, когда вы их увидите, то поймете, почему капитан не смог отказать. С этими словами волшебница бросила на Синдбада весьма красноречивый взгляд. – Ничего подобного! – начал было оправдываться мужчина, но к своей досаде по глазам приятелей понял, что ему никто не поверил. *** – Ну что, какие идеи? – спросил Синдбад. Дружная команда притаилась за каменным отрогом возле пещеры. Солнце уже начало скатываться с небосклона, но все еще упорно накаляло воздух, заставляя мечтать о вечерней прохладе. – Думаю, это суккуб, – задумчиво произнесла Мэйв. – Сельчане из окрестных деревень сказали, что в последнее время люди стали умирать без каких-либо видимых причин, а суккуб питается жизненной энергией. К тому же становиться понятным, зачем ему сирены: магические существа обладают не в пример большим количеством этой энергии и только благодаря этому наши заказчицы еще живы. – Похоже, ты права, – обдумав приведенные доводы, поддержала подругу Брин. – Что будем делать? – А что тут можно сделать? Заходим – и бьем его! – потряс саблей Дубар. – Мы не знаем, что нас ждет в пещере, в отличие от противника, – не согласился с братом капитан. – Если зайдем туда, у суккуба будет преимущество. Сражаться с ним лучше на открытом пространстве. – Тогда надо лишь выманить его, – сказала Мэйв. – Ждите здесь. И авантюристка выбежала из укрытия прежде, чем кто-либо успел ее остановить. – Ну и кого здесь надо отшлепать? – пробормотал себе под нос недовольный таким самоуправством капитан, и поспешил за ней следом. А тем временем волшебница кинула огненным шаром в стену рядом с пещерой. Громыхнуло так, что не услышал бы разве что мертвый. – Ну же, иди сюда, – позвала чудовище Мэйв, позволяя своей магической энергии струиться по всему телу и искриться в волосах, чтобы для суккуба, питающегося жизненной силой, стало бы невозможным отказаться от такого лакомства. И он не заставил девушку ждать. Из пещеры со скоростью стрелы выскочило что-то, отдаленно напоминающее очень высокого, но совсем худого человека с лохмами волос и чудовищными когтями. При ближайшем осмотре оказалось, что клыки у него также имеются. Оставшиеся члены команды к этому моменту также покинули свое укрытие, чтобы броситься в бой. Брин попыталась остановить чудовище магией, но оно даже не ощутило удара, буквально впитав его. – Брин, не надо! – крикнула Мэйв, уже обнажив свой клинок. – Суккуб поглотит твою магию и станет только сильнее. И ни за что не давайте дотрагиваться до вас: он может лишить жизненной энергии одним прикосновением. Фаруз, недооценив скорость перемещения суккуба, не успел бросить взрывчатку вовремя, и поэтому остался не у дел: уже закипел рукопашный бой. Чудовище двигалось очень быстро, ловко отбивая удары мечей. Рогнар бросил несколько ножей, и один из них попал монстру в плечо. Взревев, суккуб завертелся на месте, сбивая противников с толку, и, сделав едва уловимое глазом движение, зацепил когтем Дермотта, который тут же свалился, как подкошенный. Брин бросилась на помощь и помогла мужчине отползти от поля боя: сил на то, чтобы встать, у него не было. – Как ты? – встревожено спросила девушка, вливая в него немного своей магической силы. – Уже лучше, – благодарно улыбнулся поверженный герой, нежно сжимая ручку спасительницы. Она улыбнулась ему в ответ. Некоторое время были слышны лишь рев раненного монстра и звон клинков. Сначала Синдбад задел переднюю лапу суккуба, оставив ему глубокую царапину. Потом на боку свою отметину оставил Дубар. Обманный маневр – и капитан умудрился нанести смертельный удар. – Ну вот и все, – вытер пот со лба Синдбад, и все вздохнули с облегчением: все же бой выдался не из легких. *** – Что ж, девушки, теперь вы свободны. Это был голос Синдбада, который доносился из пещеры. После окончания боя капитан поспешил освободить пленниц, тогда как все остальные участники боя столпились вокруг Дермотта, спрашивая о его самочувствии и пытаясь отдышаться после такой экстремальной разминки. Мэйв, убедившись, что брат вне опасности, также скользнула в темноту пещеры, остановившись у входа, и теперь в задумчивости вслушивалась в доносившийся до нее разговор с «пострадавшими». – Останься с нами, моряк. Хотя бы на одну ночь. Или мы недостаточно хороши для тебя? Этот щебет принадлежал одной из сирен. – Ах вы, лахудры морские! – пробормотала про себя волшебница, помимо воли сжимая кулаки. – Простите, дамы, но я уже занят. Поищите себе другую компанию, – решительно отверг предложение мужской голос, и на душе Мэйв посветлело. – Если у тебя и есть девушка, то она далеко. Разве это проблема? Мы не хотим тебя отпускать! Оставим тебя себе! – наперебой защебетали женские голоса. И кельтка не выдержала. Ноги сами понесли ее к месту словесных баталий. Когда она влетела в большой грот с водоемом посередине, то увидела, как наглые морские жительницы буквально облепили капитана. А ведь они были хороши, даже очень хороши, в своих струящихся, облегающих каждый изгиб платьях. И фигуры, и лица сирен были словно созданы вызывать обильное слюноотделение у мужчин и зеленую зависть у женщин. А голоса походили на журчание ручейка. Недаром не один корабль пошел ко дну из–за пения этих прелестниц. – Вы теперь свободны, так плывите себе подальше! – сердито прикрикнула Мэйв. Сирены немного отвлеклись от своей жертвы. – С тобой нам не интересно разговаривать, – сообщила кельтке одна из сирен скучающим голоском. Синдбад тем временем подвинулся, чтобы увеличить расстояние от трех воплощений мечты любого взрослого мужчины и сократить расстояние до своей персональной мечты. – Я тоже не горю желанием с вами общаться, – заверила Мэйв. – Поэтому предлагаю просто разойтись. – Кто ты такая, чтобы отвечать нам вместо этого мужчины? – спросила другая соблазнительница. И тут Мэйв сделала то, что едва ли сама от себя ожидала: она притянула к себе и крепко поцеловала капитана. А после этого заявила: – Это МОЙ мужчина. Так что поищите себе развлечения где–нибудь еще. Все три красавицы разочарованно надули губки и поспешили исчезнуть в водоеме, который, очевидно, где-то ниже уровня пола пещеры соединялся с океаном. Только одна из них напоследок едва заметно подмигнула сияющему, как начищенный медный таз, Синдбаду. Оставшись наедине, мужчина поспешил закрепить успех, приобняв свою защитницу, за что тут же получил ощутимый удар локтем по ребрам. – Весело тебе? – глаза Мэйв метали молнии. – Эй, в чем же я провинился? – воскликнул капитан, потирая ушибленное место. – Я ведь отказался! – Но уйти все равно не смог? Это даже не смешно! – Зато мне было приятно услышать о твоих чувствах, – снова расплылся в довольной улыбке мужчина. – Так ты хочешь поговорить о чувствах? – не на шутку разошлась кельтка. – Тогда начни с себя! Или ты уверен лишь в том, что чувствую я, и тебе нравится издеваться над моими чувствами? Мне надо было сразу возвращаться на остров Надежды… – Никуда я тебя не пущу! – тут же вырвалось у капитана. – Думаешь, мне необходимо твое разрешение? – уперла руки в бока Мэйв – И угораздило же меня влюбиться в такую вредную ведьму! – в сердцах воскликнул Синдбад. Мэйв от обиды стало трудно дышать. – Если влюбиться в такую вредную ведьму как я так стыдно, просто выбери себе другую! – выпалила она, и порывисто развернулась, чтобы уйти. – Да какую другую, если мне нужна только ты! Капитан развернул девушку лицом к себе и вынудил ее сделать шаг назад, прижав к стене пещеры и лишив возможности побега. – Ты мне веришь? – тихо спросил Синдбад, заглядывая Мэйв в глаза. И, не дожидаясь ответа, поцеловал. Сначала это было лишь легкое касание губ, но девушка не отстранилась, а потянулась навстречу, так что только что скандалившая парочка целовалась долго и со вкусом. Но позже, когда Синдбад и Мэйв, обнявшись, шли назад к кораблю, кельтка мстительно припомнила: – Так что там было про вредную ведьму? – Про ведьму? Видишь ли, я считаю, что мне повезло, – проказливо ухмыльнулся Синдбад. – Обычно мужчина только после свадьбы начинает понимать, что женился на ведьме. А я обо всем знаю заранее. Мэйв тут же вывернулась из мужских объятий, не забыв наградить нахала не слишком болезненным, но чувствительным тычком. – Какая свадьба? Да весь Багдад знает, что раньше небеса рухнут в океан, чем капитан Синдбад соберется жениться. К тому же за тебя ни одна ведьма замуж не пойдет! *** Свадьбу было решено сделать скромной, но слухи во все времена обладали мистическим свойством распространяться быстрее скорости света. Поэтому весь Багдад гудел еще за неделю до такого знаменательного события, а самые выносливые отмечали еще и неделю после него. Многие девушки в те дни напились с горя. Оценив масштабы катастрофы, невеста попыталась сбежать, но все три попытки оказались неудачными, так как жених был начеку, благодаря судьбу за то, что волшебнице так и не удалось освоить искусство открытия порталов. Поэтому церемония состоялась как положено, но после нее убегать от настырных и неугомонных гостей все же пришлось, и на этот раз молодоженам побег удался, хотя, подумал Синдбад, портал, несомненно, пригодился бы…