Кое-что о Кэролайн

Из дневника (видео от 15 мая 2015 года): « …должна сказать, что последние месяцы мы с Энзо стали довольно близки. Даже слишком близки… Чёрт! Сегодня я поцеловала его. Я… не думаю, что целиком осознаю, что именно между нами происходит, но… кажется он важен для меня. Не понимаю как это объяснить… Когда я с ним я забываю о той дряни, что происходит сейчас со мной… А когда он обнимает меня, все моё существо словно уносится куда-то, я рассыпаюсь в пространстве и времени, не чувствую ничего…словно меня нет. Знаю, дико звучит, но по другому не объяснишь… И еще он знает… В смысле, нет я ему ничего не говорила, но… что-то в его глазах и в том как о говорит со мной, когда мы только вдвоем… Он знает, что что-то не так, и знает, что я не могу об этом говорить… Сегодня он сказал: «Ты можешь рассказать мне что угодно, ты ведь знаешь это?» … А я, в ответ, поцеловала его… За все тринадцать лет Бонни и Елена и ухом не повели, ни разу не догадались, что что-то чёрт возьми не так! Мои лучшие подруги и маньячный социопат, кто же в итоге знает меня лучше? …. Питер. Конечно Питер. Это всегда он. Какими бы дикими и эмоционально-зависимыми не были бы мои отношения с Энзо или кем-то еще, это всегда будет Питер. Мой лучший друг. Или правильнее сказать лучший друг моего лучшего друга? Роман Годфри. Вот уж по-настоящему нездоровые, эмоционально-зависимые отношения! Иногда мне кажется, что восемь лет назад, когда мы с Романом только встретились, все было так просто… кристально прозрачно, а теперь… Хотя следом, я всегда вспоминаю, что я и он… это никогда не было простым и прозрачным… это всегда было странным и неадекватным… Не думаю, что когда-нибудь смогу жить без Романа Годфри в моей жизни. Он не всегда понятен мне, я не всегда понятна ему, но без него… это была бы уже не моя жизнь…»

12 ноября 2007 года. Ему пятнадцать. Ему пятнадцать и он наследник гигантского состояния. Ему пятнадцать и никто никогда не говорил ему нет. Но состояние и влияние его семьи не были тому причиной. Все дело было в его взгляде, его потрясающих зеленых глазах. Они творили что-то невероятное, гипнотическое, не реальное. И конечно его голос, он говорил, именно «говорил» не приказывал, людям то, чего он хотел и они подчинялись. Не могли иначе. Пятнадцатилетний юноша, недавний мальчик, которому никто никогда не говорил «нет», кроме его матери… Впрочем, она не в счет, ведь она тоже была особенной. Его отец покончил с собой, когда он был совсем маленьким. Это не укладывалось в голове, ведь отец так сильно дорожил им. Впрочем, он почти его не помнил. Сейчас все это было совершенно не важно. Значение имел лишь этот вакуум в его ушах, пока он несся, не различая дороги на своем новеньком, кроваво красном Jaguar XK150. Его глаза смотрели вдаль, но истинно ничего не видели: ни деревьев, ни других машин – хотя возможно машин и вовсе не было в четыре-то утра. Но тут – бум! Его взгляд зацепился за что-то на мосту. Там точно кто-то был. Роман вдарил по тормозам и резко развернулся. Не ясно зачем ему это понадобилось, но он поехал назад на мост. Там и вправду кто-то был. Девушка. Блондинка в нежно зеленом платье. Она сидела за ограждением, свесив ноги. В правой руке у нее была сигарета, после каждой затяжки девушка, неизменно, дико закашливовалась. - Нужно подвести? Девушка, не оборачиваясь, отрицательно мотнула головой. - Эй! – никакого эффекта. И снова: Эй! Девушка резко обернулась, едва не свалившись в воду. - Я же сказала, что не нужно! - Нет, не сказала. Даже не обернулась, это как минимум – не вежливо! - с улыбкой проговорил Роман. - Да что ты привязался ко мне?- во время этих слов, девушка начала приподниматься: ААААААА! Она не удержала равновесие и упала в воду. Роман не затратил и доли секунды на раздумье, он вылетел из машины и прыгнул за ней. Вода была ледяной, но это его не затормозило, молниеносным движением герой схватил девушку и выволок её на берег. Некоторое время они сидели на берегу в обнимку и тяжело дышали, не разговаривая. Вдруг девушка резко его оттолкнула и вскочила на ноги. - Придурок! Это твоя вина! Посмотри, в каком я теперь виде! - Вообще-то я тебя спас! – возмутился Роман, поднимаясь в след за ней. - Да кто тебя об этом просил?! Я вообще-то прекрасно умею плавать! - Слушай, мне жаль. Может тебя все же подвезти? - Да, Бога ради! У меня что косноязычие?! Я сто раз уже сказала: ОТВАЛИ ОТ МЕНЯ! - И все же, я думаю, тебе лучше согласится… Глаза девушки налились красным, вот-вот пар из ушей повалит. Она злобно дернула головой и посмотрела ему в глаза. Это-то и стало её ошибкой. Эти невозможные зеленые глаза, он еще ничего не сказал, а они уже заворожили её. - Пойдем,- повторил юноша. Он взялся левой рукой за её, а правой обхватил её талию и помог взобраться наверх. Они ехали вперед в абсолютном молчании. Роман все время поглядывал на пассажирку, которая занималась тем, что копалась в свой сумочке, по счастливой случайности не упавшей в воду вместе с хозяйкой. Наконец, она достала пачку сигарет и, затянувшись, сразу дико закашлялась. - Учишься курить, - с издевкой произнес Роман. - Напомни, как я оказалась в твоей машине? – с той же интонацией ответила девушка. - О, это все моё очарование и необыкновенно смазливая мордочка,- с серьезным лицом ответил Роман. Девушка хотела ответить что-то колкое, но вместо этого начала безудержно смеяться. Прошло пара секунд и вот они вдвоем уже покатывались со смеху , до такой степени, что Роману пришлось притормозить машину. - Эм… А куда я тебя везу, кстати? - Эм… Вперед?- передразнила его девушка. Оба снова засмеялись. - Я Кэролайн. Кэролайн Форбс. - Роман. Роман Годфри,- ответил он, передразнив её интонацию,- Ну что же Кэролайн Форбс. Где в вашем захолустье можно перекусить в такое раннее время? - Понятия не имею, я не от сюда. Оба улыбнулись. Со смешением смеха и некой мистической серьезности они стали рассматривать глаза друг друга, изредка переходя на лицо и затем вновь возвращаясь к глазам. - Так что же Кэролайн? Ты приехала сюда, чтобы покурить на мосту? - Нет. Мама посадила меня в поезд-экспресс: отправила в гости к отцу. А я вышла на полпути… - Не случайно… - Нет…И зачем я это тебе рассказываю? - Смазливая мордочка. -Точно,- с серьезным лицом кивнула Кэролайн, сразу улыбнувшись после. - Завалимся в бар? Я угощаю… - Я за, вот только не ты, ни я не выглядим на двадцать один. Проблема… - Мне никогда ни в чем не отказывают. Я ведь Годфри, а Годфри всегда получают то, что они хотят. - Дай угадаю… Толпа смазливых мордочек? - Точно… Что-то на подобии… Весь день до самого вечера они провели вместе. Говорили и говорили. Обо все и ни о чем. Роман научил её правильно курить, а потом сказал, что это ей совершенно не идет, и Кэролайн вышвырнула пачку. Потом они снова говори… Она рассказала ему о своих странных снах, о вещах, которые она вспоминала и которые в действительности никогда не происходили, не могли произойти… Потом они пили виски, купленное в баре. Ирландский. Раньше Кэролайн никогда не пробовала виски. Напиток был отвратный, но ей то чего-то нравилось. Быть может из-за Романа? То как он смотрел на неё, смеялся, его манера говорить, тембр голоса… Поначалу, ей чудилось в этом что-то романтическое, но после она решила, что это нечто намного большее… Что-то на вроде родственной души или лучшего друга, которого у неё по сути никогда и не было. Конечно, у неё были Елена и Бонни, но между собой они всегда были во много раз ближе, чем с ней, считая её в чем-то чересчур легкомысленной. Быть может поэтому, когда пришло время прощаться, стоя на станции, она подавила в себе желание поцеловать его и вместо этого просто крепко обняла. Он улыбнулся и пригласил приехать в следующие выходные в Хэмлок Гроув, сказать матери, что едет к отцу, а отцу, что остается дома. Они обменялись номерами. «С.м.», записала его Кэролайн (смазливая мордочка). Так началась их дружба. Мимолетные выходные, проведенные за разговорами. Она познакомилась с его кузиной – Литой и на какое-то время пожалела, что не поцеловала его тогда на перроне. Какое-то время она думала, что влюблена, а потом вновь решила, что между ними есть что-то много большее то, что нельзя портить романтикой. Они были родственными душами, что-то намного больше, чем любовь и в тысячу раз крепче, чем дружба. Потом появился Питер. Он сразу же стал её лучшим другом. В это же время с Бонни и Еленой они отдались еще сильнее. Им было по семнадцать, и они стали почти чужими. Но зато у нее были Роман, Лита и Питер. Тогда все, что имело для нее значение, были они трое. Но так было не долго. Питер стал встречаться с Литой, а Роман стал вести себя так, что Кэролайн от чего-то, вновь пожалела, что не поцеловала его тогда на перроне. Она пробовала отвлечься Мэттом, она правда полюбила Мэтта, но потом… Лита умерла. Она умерла, а Питер уехал, Роман закрылся ото всех. Мир Кэролайн рухнул. А после когда казалось, что ничего хуже не случится… она стала вампиром… Могла ли она это пережить это без Стефана или нет, но вот без Романа – никогда. Они снова встретились, перед тем как он должен был съехать из старого особняка Годфри. И снова говорили ночь напролет. И пили… Тогда Роман рассказал её все, о том кем он стал, кем он всегда был, кто его мать, кем был Питер. - Что за потрясный год, Кэр! Ты вампир, я упырь, наш лучший друг оказался оборотнем… А Лита мертва… Прошло время и Питер вернулся, все вроде бы стало нормальным… насколько это было возможно. Вот только теперь без Литы они стали слишком оберегать Кэролайн. Роман хотел чтобы она переехала в Хемлок Гроув. Их троица стала слишком эмоционально-зависимой друг от друга, особенно Роман с Питером, тонны звонков и смс… Они словно чувствовали, что с Кэролайн не все в порядке, она по какой-то причине просто не могла быть близкой, стала встречаться с Тайлером. В конце концов, правда всплыла наружу: все эти непонятные сны воспоминания, о том чего не было, все это усилилось и стало намного хуже. Тогда Роман договорился с Прайсом, что стоило ему огромных усилий – переломить себя. Тогда выяснилось, что у Кэролайн проблемы с памятью, целые отрывки с восьми до десяти лет были словно заблокированы. Все заканчивалось на одном моменте, когда Кэролайн было десять, ей стоило огромных усилий, чтобы рассказать об этом событии. О том о чем она никому до сих пор не рассказывала. Первое марта две тысячи второго года, день когда Кэролайн Форбс убила человека.