***
Ночь прошла тихо и без инцидентов. Никто ничего не сломал, резко не заболел, и это славно. Утром Рейчел направилась домой по ставшей уже привычной дороге. Лозы дикого винограда, цепляясь за сваи, стремились вверх к ставшему холодным осеннему солнцу, обрамляя вход в тоннель своеобразной живой рамой. Его нутро все так же заполняла Тьма, которая, будто зная, где пролегают незримые границы ее владения, никогда не выливалась наружу. Черный зев тоннеля одновременно и манил, и отпугивал. Рейчел подошла ближе, остановилась на самой границе, отделявшей свет от тьмы, и заглянула внутрь. Непроницаемая, вязкая чернота молча смотрела на нее, и от этого желудок девушки сжался, а к горлу подступила тошнота. Рейчел резко развернулась и быстро засеменила к тропе. Если бы она задержала взгляд еще хотя бы на несколько секунд, то увидела бы, как глубоко в недрах этого каменного коридора мелькнул свет.***
Дни бежали с ужасающей скоростью. Работы прибавилось — видимо, сказывалась сырая и холодная погода, принесшая с собой грипп и простуды. Рейчел задерживалась в больнице дольше обычного, а домой возвращалась несказанно уставшей и разбитой. Она все реже сворачивала с дороги, все реже тешила свое любопытство. Пока однажды не пришел главврач и едва не выгнал ее в недельный отпуск. От принудительных выходных Рейчел отказалась — чем она будет заниматься дома, да она же умрет от скуки. Но теперь миссис Монтскрю бдительно следила, чтобы та не задерживалась после дежурств и не брала дополнительные смены. Рейчел и предположить не могла, что всего один день на излете октября перевернет всю ее жизнь. И этот день настал, но внешне он мало чем отличался от десятков своих предшественников. Завтрак, уборка, смена, дорога домой — рутина, которая, казалось, никогда не закончится. Однако кто-то уже запустил маятник Неизбежности, только вот Рейчел этого не знала.***
Темнело теперь рано, и она стала брать с собой фонарь: не хватало поскользнуться и попасть в больницу уже пациентом. Рейчел по обыкновению перескочила через скользкие рельсы и в очередной раз остановилась перед черной раззявленной пастью, из которой несло гнилой сыростью и продирающим до костей холодом. Слабый луч желтого света не смог даже слегка разбавить густую смоль. Не видно ни зги, да и вообще как-то не по себе. Она выключила бесполезный фонарь, развернулась и стала медленно уходить. И вдруг что-то будто слегка толкнуло ее в спину. Сбавив шаг, но не останавливаясь, она обернулась назад и… тут же споткнулась о какой-то выросший прямо между рельсами корень. Чертыхаясь, она поднялась и, потирая ушибленную коленку, вновь обратила рассерженный взгляд к тоннелю. Тьма невозмутимо таращилась на нее, как бы заявляя: «Под ноги нужно смотреть, я тут совершенно ни при чем». И только пройдя по инерции еще с десяток метров, Рейчел наконец поняла, что именно ей показалось не таким. Странным. Засыпающий мозг с опозданием обработал информацию, подкинутую ему проворным глазом. Свет. Где-то в глубине тоннеля Рейчел краем глаза увидела свет. Не дрожащие языки костра, не хаотичный полет фонарного луча. Нет. Свет, означавший выход. Страх пришел позже, когда Рейчел поняла, что на другой стороне тоннеля должно было быть темно аж по двум причинам: завал («Его так и не расчистили», — быстрокрылыми ласточками промелькнули в голове слова миссис Монтскрю) и время суток — часы в тот момент показывали восемь вечера.***
С тех пор Рейчел, снедаемая любопытством, но в то же время охлаждаемая страхом, обходила заброшенную станцию стороной. Почти целый месяц. Однако в один из промозглых пасмурных дней Рейчел не выдержала. Сложней всего оказалось заставить себя войти в тоннель. Неглубоко, лишь на несколько шагов. Тьма тут же обступила ее со всех сторон, опустилась на плечи, запуталась в волосах, дыхнула на Рейчел всепоглощающим холодом. Обхватив себя за плечи, она замерла посреди той бездны, не в силах пошевелиться. Глаза отказывались привыкать к мраку, она зажмурилась, а когда распахнула их, сердце метнулось внутри сошедшим с ума пламенем, моментально обжигая грудную клетку. Впереди маячил свет. Но не он заставил Рейчел остолбенеть от ужаса. Посреди проема, лицом к девушке стоял человек. Она не могла разобрать его лица — слишком далеко, но кожей чувствовала — он ее видит, смотрит прямо на нее. Любопытство, проиграв эту схватку страху, капитулировало, не успев и пикнуть. Забыв обо всем на свете, Рейчел со всех ног бросилась назад.***
Образ мужчины, стоящего по ту сторону тоннеля, преследовал Рейчел каждую ночь. И, как ни странно, она не боялась его, а наоборот, летела вперед, к нему. Но никогда не добегала — стоило ей хоть на миг оторвать от него взгляд, как он исчезал столь же быстро, как и свет. Рейчел кляла свою трусость на чем свет стоит, ей невыносимо хотелось поскорей добраться до той стороны, добраться до него. Во снах она была уверена, что знает его и что он не причинит ей вреда. Необъяснимая убежденность подкреплялась разливающимся по всему телу теплом — ласковым, живым и… таким позабыто-знакомым! И она решилась. Главное — чтобы он был там, ждал ее. Высшие силы не подвели — недаром они высшие. Рейчел глубоко вдохнула в себя стылый, пахнущий плесенью воздух и, освещая себе путь фонарем, медленно шла вперед. Свет пугал и манил одновременно. Фигура человека приближалась. Нет, он не шел ей навстречу, а замер в дюйме от границы свето-тьмы. Когда в фонарике отпала надобность, Рейчел осмелилась, наконец, поднять на него глаза. Красивое бледное лицо с залегшими под глазами тенями — то ли от боли, то ли от усталости, несколько растерянный взгляд. Ноги Рейчел словно приросли к земле, а сердце взметнулось к горлу так стремительно, что стало больно. В этом мужчине, стоявшем сейчас буквально шагах в пяти от нее, было столько знакомого, столько родного и мучительно близкого, что все ее существо радостно затрепетало. А он продолжал, улыбаясь, смотреть на нее, и только в его глазах была… немая тоска. — Вспомни меня. Прошу, — шептали его искусанные губы. Она не слышала его, однако каким-то образом поняла, что именно он говорит. И в то же мгновение в голове взметнулся ослепительный столп света. — Не может быть... — выдохнула Рейчел. — Артур?.. Господи боже ты мой! Как она могла забыть?! Но она и не забывала, просто ее память забросила те светлейшие воспоминания детства в глубокий ящик, а сверху припорошила пылью. Но разве пыль — достаточно серьезное препятствие? А теперь они с легкостью вырвались на волю, затапливая Рейчел теплом и любовью. Да, она так любила его в детстве! И даже спустя столько лет эта детская любовь не только никуда не делась, а наоборот, окрепла, расправила крылья, превращаясь в сияющего феникса. — Артур?.. Артур! Едва различимая улыбка, промелькнув с невероятной скоростью, озарила его лицо. Он сделал шаг вперед и протянул ей руку. Рейчел кивнула и решительно переступила границу свето-тьмы. Мир ворвался в ее уши тысячей разношерстных звуков — сиплым шелестом далекого прибоя, резкими криками птиц, гулким стуком невидимого молотка, протяжным воем шквалистого ветра. — Здравствуй. Она наконец услышала его голос — мягкий и глубокий, с легкой хрипотцой, будто от недолеченной простуды. — Здравствуй. Неужели это ты? — откашлявшись, чтобы прочистить горло, отозвалась Рейчел. — Я, — просто ответил он. — Нас не должно быть здесь, когда миры разойдутся. — Когда… что?! — с недоумением воскликнула Рейчел, как только до нее дошел смысл сказанных им слов. — Я объясню, — заверил ее Артур, и теперь в его тоне она уловила неловкость и извиняющиеся нотки. — Пойдем.***
По обе стороны от петляющей дороги, вымощенной разнокалиберными камнями, раскинулась деревенька, похожая на рыбачью. Практически одинаковые домишки, серые и безликие, несмотря на отсутствие солнца, ни в одном из них не горел свет, окна казались либо плотно зашторенными, либо их стекла кто-то тщательно закрасил черной краской. Вдалеке, на пригорке, раскинулось — что это? церковь? — здание с высоким шпилем, однако складывалось ощущение, что великан взял и шибанул по нему своим огромным кулачищем, расплющивая его по земле, как тесто. Артур резко обернулся и бросил тревожный взгляд поверх плеча Рейчел. Она последовала его примеру, но увидев, куда он смотрит, ахнула — тоннель в горе будто перестал существовать. На ум ей пришло сравнение с рисунком, который неумело и неаккуратно подкорректировали ластиком. И от этого осознания по спине вновь пробежал противный холодок. — Но как же?.. А где?.. — начала она, глядя округлившимися от внезапно накатившего страха глазами на своего проводника, однако Артур не дал ей договорить, бросив: — Нам нужно идти. Быстрее, прошу тебя… Они прошли мимо этой странной деревни, не сбавляя шага, Артур не давал Рейчел ни останавливаться, ни даже оглядываться. Когда же она запыхалась и уже хотела попросить его передохнуть, перед ними будто из ничего — а на самом деле из тумана — возник маяк. Он выглядел неухоженным, практически заброшенным: стены потемнели от сырости, камень кое-где потрескался, порожек наполовину рассыпался, а немногие круглые окошки глядели на мир уныло, стекла казались специально закопченными, хотя на самом деле их упаднический вид был обусловлен опять же отсутствием к нему даже поверхностного внимания. Артур молча отворил дверь, впуская Рейчел внутрь. Сам же он остался снаружи и еще довольно долго всматривался куда-то вдаль, будто ждал, что кто-то появится. Кто-то, кого он явно не желал видеть. — Прости меня, — сдавленно проговорил он, плотно закрывая за собой дверь. — Я не должен был поддаваться своим эгоистичным порывам. А ты не должна была меня увидеть. Он слабо улыбнулся, и в этой его улыбке было столько горечи и вины, что Рейчел стало не по себе. Что это за место такое? Что за деревня с черными окнами? Почему на ее улицах пусто? И самое главное — отчего Артур так подавлен и… напуган? — Зачем ты извиняешься? — Рейчел плюхнулась на стул и, смерив Артура долгим взглядом, вздохнула. — Оно, конечно, неожиданно, но я очень рада тебя видеть! Столько лет прошло. — Много, — кивнул Артур. — Но ты мало изменилась. Все такая же живая, активная и чудесная. — И любопытная, — добавила Рейчел, усмехнувшись. — Зато ты изменился. Хотя не так уж, если я узнала тебя без труда, — она на секунду смутилась, почувствовав, что нужно сменить тему, дабы не ляпнуть лишнего, и тут же поинтересовалась: — Почему ты здесь, что это за место такое странное? Артур взъерошил волосы на затылке, точно колебался. Рейчел подумала, что он ей не ответит, но он, не иначе, как прочтя ее мысли (ей бы покраснеть, но нет), серьезно ответил: — Я не могу с полной уверенностью сказать тебе, где мы. Я называю это место Последней Остановкой. Рейчел поморщилась. Ну вот опять метафоры и иносказания! — Что еще за Последняя Остановка? Какое-то странное название для полузаброшенной деревеньки! —Я не знаю, как она называется. Но тебе туда ходить нельзя! — закончил он с неожиданной горячностью. — Почему? — продолжала допытываться Рейчел. — Местные настолько не жалуют чужаков? — В том числе. Это плохое место, и больше всего на свете я бы хотел выбраться отсюда! — Так в чем проблема? Отчего ты просто не уйдешь тем путем, каким пришла я? В тоннеле, конечно, темно и страшно, но если тебя так тяготит жизнь здесь, чего ты сидишь?! — Жизнь здесь… — Глаза Артура потемнели, и ослепляюще-яркая боль вылилась из него словами: — Это место не для живых! Тут обитают мертвые и проклятые. Те, кого прокляли другие, и те, кто проклял себя сам. Перевалочный пункт на пути в ад — вот что это. Рейчел воззрилась на него в замешательстве. — Ты ли это? Ты не тот Артур Блэйк, которого я знала! Ты всегда не любил всю эту мистическую чушь, не признавал ее, отмахивался, смеясь! Выпалив это на одном дыхании, Рейчел резко захлопнула рот, увидев, как помертвело лицо Артура. — Извини, но ты говоришь то, во что я не могу поверить. — Теперь я другой. Я так виноват перед тобой, — глухо пробормотал он. — Я постараюсь объяснить лучше. — Артур обогнул стол и сел напротив. — Мне кажется, я умер… не перебивай, пожалуйста — попросил он, увидев, что Рейчел уже собралась возразить. — Один человек, которого я считал родным и близким, предал меня. Девушку, которую я любил, убили… Последнее, что я помню, — это боль. Такую яростную и испепеляющую, что я перестал соображать. А потом свет померк, и меня поглотили тьма и безмолвие. В который раз девушку поразили его слова, похожие на кровоточащие порезы. Она испуганно замерла, а Артур меж тем продолжил: — Я не знаю, сколько дней или недель провел тут. Время здесь течет по-другому, похоже, его и не существует вовсе. — Так уходи! — Думаешь, я не пробовал?! Я приходил к тоннелю с пугающей частотой, однако всякий раз, что я пытался ступить внутрь, проход закрывался. Он становился… — Артура передернуло. — Будто скалу просто замалевали углем. — Как такое возможно?! — фыркнула Рейчел. — Я же прошла. Проход вполне реален! Артур отвернулся и, сделав вид, что не расслышал ее восклицания, торопливо заметил: — Сегодня много чего произошло, ты, должно быть, устала. Давай поспи, а как проснешься, я отведу тебя обратно. Пока тебя не увидел кто-то из них, — добавил он срывающимся шепотом. — Кто не должен меня видеть? Почему? Зачем ты говоришь загадками? Хочешь меня напугать? Я напугана! Прогнать? Я уйду завтра! — Почему ты бросила меня?! Этот вопрос, выбивающийся из общего течения диалога, прозвучал так неожиданно, резко, в нем явственно слышалось столько тоски и отчаяния, что Рейчел замерла, опешив. — Прости. Я не хотел. — Артур мгновенно взял себя в руки. — Прекращай извиняться! С чего ты решил, что я тебя бросила? Когда это? — рассердилась она. Утверждение, что идеальная защита — нападение, сработало как нельзя лучше: она выиграла время, чтобы собраться с мыслями. — Ты исчезла из Спектрума так внезапно. Даже не попрощалась, — тяжело вздохнув, проговорил он уже мягче и нежнее. — Я не знал, что и думать, а потом мне сказали, что это, верно, я тебе так надоел, и ты решила не утруждать себя. А я приходил на тот луг… помнишь, там, где мы часами валялись в траве и болтали о далеких мирах, о снах… — …Я плела венки, а ты приносил мне те чудесные голубые цветы. Я обошла весь луг, но так и не отыскала место, где они росли, — запинаясь, закончила Рейчел. Надо же, он помнит. — А я думала, ты забыл. — Нет. Я никогда не забывал, — эхом ответил он. — Однажды вечером — было уже поздно, мы как раз укладывались спать, — отец ворвался домой весь взбудораженный, сердитый, усталый, как будто не спал несколько дней кряду, и заявил, что рано утром мы уезжаем. Сказал, что это из-за мамы, он нашел для нее врача. Он запер дверь, а ключ положил себе в карман, а не повесил, как обычно, на крючок. Я первым делом подумала о тебе, что нужно попрощаться, я так хотела побыть с тобой ту последнюю ночь… — Рейчел замялась и густо покраснела. — Он поймал меня, когда я пыталась вылезти в кухонное окно, и затолкал в комнату. Орал, что мне не нужно тебя больше видеть, что я рано начала интересоваться мальчиками. Я пыталась объяснить, что мы дружим, и это некрасиво уезжать вот так, как воры. — Она растерянно потерла лоб, уже просто пылавший от стыда и смущения. — Но он просто посмотрел на меня так холодно и рассерженно, как никогда не смотрел ни до, ни после. Мы уехали на рассвете. Сначала в Фоллвиль, а потом вообще на другой конец страны. Он не давал мне даже писать моим друзьям. — Я не знал. Что же заставило его повести себя так? — прошептал Артур. Рейчел показалось — он пожалел о своей несдержанности, но его слова будто отпустили сжатую внутри нее пружину, и теперь не было пути назад. — Понятия не имею. Правда! Он покончил с собой через полтора месяца. Жизнь подхватила нас с мамой своим водоворотом и закружила так, что я забыла обо всем на свете. Нужно было выживать. Мы целыми днями работали, а к вечеру валились с ног. А потом я прочла в газете об обвале… Я думала, ты погиб. Там было твое имя. Артур! Она подошла к нему вплотную и заглянула в лицо — он был бледен, а в сине-голубых глазах плескалась глухое отчаяние. — Артур, это я должна просить прощения! Но я была уверена… я столько ночей плакала по тебе… Рейчел закрыла лицо ладонями. Оказывается, ей до сих пор невыносимо больно. Она запихнула боль так глубоко и так долго всячески отрицала ее существование, что та замерла, впиталась в кожу, сделавшись постоянным спутником девушки, ее второй тенью. Но никуда не делась. Столько лет прошло, а теперь все чувства и эмоции разом вырвались из наглухо запечатанного ящика. — Не плачь, — услышала она надломленный голос Артура над своим ухом. Он погладил ее по плечам — неловко, точно сам стеснялся этой простой ласки. Память с садистской услужливостью подсовывала девушке картины ее жизни, точно в нескончаемой перемотке, и среди тех образов отчетливо выделялся тот невольный проступок многолетней давности, в котором она была неповинна. Ох, если бы она тогда проявила твердость, если бы не послушала отца, если бы вернулась, если бы разобралась в себе… тогда, не сейчас. Все теперь могло быть по-другому. Слишком много сослагательного наклонения, которое жизнь определенно не терпит. — Нам надо выбираться отсюда! — Рейчел прямо-таки фонтанировала энтузиазмом. — Не мне одной! Нам. Я не уйду без тебя! Ты не должен тут быть. Что бы это ни было за место, оно не для тебя! Слышишь?! — Слышу, — слабо отозвался Артур. — Все не так просто… — Вот и не усложняй еще больше! Она подошла к окну (ей просто необходимо подумать) и замерла. Чуть выше линии горизонта на небе красовалось две луны — одна побольше и не полная, а будто слегка обгрызенная с одного края, а другая обычная, с темными пятнами-кратерами. Рейчел замерла в изумлении. — О-о-о, — только и могла выговорить она. — Их две! Две! Почему? — Одному тут очень одиноко, — беспечно улыбнулся Артур, но в этой его улыбке было столько неискренности, что девушке стало не по себе. Резкий, скребущий звук, точно кто-то… или что-то провело по внешней стороне двери железными когтями, оборвал их диалог практически на полуслове. Они оба синхронно вздрогнули и, обернувшись к двери, замерли. — Ш-ш-ш, ни слова, — едва слышно прошептал Артур, мгновенно напрягшись. — Не двигайся. Они скоро уйдут. — К-к-то это? — запинаясь от внезапно нахлынувшего удушающей волной ужаса, спросила Рейчел. Но Артур даже не повернулся в ее сторону, а лишь поднес палец к губам, вновь призывая к тишине. От девушки не укрылось то, как напряглась его спина. Она уж было хотела сделать шаг по направлению к нему, но Артур жестом ее остановил. Секунды лились медленной патокой, Рейчел не могла сказать, прошло ли несколько минут или же час. Когда шум стих, Артур повернулся к ней и тихо сказал: — Рэйч, это не тот случай, когда нужно проявлять любопытство. Они ушли. — Но кто это был? — Изыматели. Самые опасные существа тут. Они могут вернуться. Не дай бог встретиться хотя бы с одним из них взглядом. Ты поняла? — Он внимательно просмотрел ей в глаза. Рейчел молча кивнула.***
Сон упрямо обходил их маяк стороной. И Рейчел всерьез задумалась, а спят ли вообще в этом диковинном и жутком месте. Артур сидел за столом, обхватив голову руками. Казалось, его мысли витают в тысячах световых лет от этой полутемной комнатушки. Каким-то шестым чувством Рейчел ощутила, что не нужно сейчас приставать к нему с расспросами, она видела — он в шаге от какого-то очень важного для него решения. Мучительного, но необходимого. Когда же он наконец поднял на нее глаза, в его взгляде читалась мрачная решимость. — Хорошо, — твердо заявил он. — Завтра мы пойдем к тоннелю вместе. Если ничего не получится, я по крайней мере удостоверюсь, что ты покинешь Последнюю Остановку. — Ты что, не понял? — возмутилась Рейчел. — Или мы уходим вместе, или не уйдет никто! На дне его бездонных глаз цвета бушующего океана занимался целый шторм. Шторм из непринятия, глухой, застарелой боли, беспомощности и какой-то нежилой пустоты.***
Утро — если то вообще можно было назвать утром — наступило внезапно. Вот, казалось бы, — только что за окном царила непроглядная темь, а через каких-то полчаса — Рейчел опять же не была уверена, что прошло именно полчаса, — какое странное место в дрейфующем безвременье! — свозь щели в ставнях в комнату осторожно стал проникать свет. Новый стук в дверь вновь заставил их синхронно вздрогнуть. Но на сей раз по другую ее сторону стоял человек, который, не дожидаясь, когда Артур откроет или обнаружит свое присутствие, хрипло закричал: — Блэйк! Служба начинается! Не опаздывай, нелепый ты отшельник! — Я буду, — выкрикнул в ответ тот, даже не потрудившись подняться из-за стола. С губ Рейчел чуть было не сорвался вопрос: «А это кто?», когда Артур порывисто поднялся, буквально подлетел к ней и, опустив голову так, что его лоб коснулся ее, быстро заговорил: — Ты должна быть здесь. Ни в коем случае не выходи и ни под каким предлогом не открывай дверь. К окнам тоже не подходи. Рейчел, это не шутки! — взмолился он, когда она вяло тряхнула головой в знак согласия. — Твое любопытство может стоить тебе… — он поколебался, подбирая слово, — жизни. Когда за Артуром закрылась дверь, Рейчел привалилась спиной к стене. Ее лоб и щеки пылали, а дыхание сбивалось. Он стоял столь близко, он смотрел на нее таким встревоженным и вместе с тем нежным взглядом, что у нее чуть не отнялись ноги. Как она могла столько лет жить без него, не вспоминать, не видеть во сне, пинками отшвыривать любую случайно забредшую мысль о нем?! Теперь она ни за что на свете не отпустит его. Ну и пусть он не любит ее! Пусть! Это не имеет совершенно никакого значения! Она любит его. Она вытащит его из этого мерзкого и страшного места, чего бы ей это ни стоило! Рейчел одернула куртку, отодвинула тяжелый ржавый засов и потянула на себя ручку двери. Вместо утреннего света ее тут же окутал полусумрак, больше похожий на вечерний. Так странно. Она будет крайне осторожна. Осмотрительность совсем не излишня в месте, подобном этому, но сидеть взаперти, в полном непонимании происходящего, быть тут, когда Артур, тяжело вздохнув и побледнев еще больше обычного, однако не прекословя, не мешкая отправился в неизвестность, — о, как тяжело! Невыносимо! Когда Артур ушел, Рейчел, как ей показалось, довольно долго мыкалась из угла в угол, не находя себе места. Сколько ни пыталась, она не обнаружила в комнатушке никаких личных вещей, будь то книги или записи, одежда либо даже посуда. Единственными предметами, выдававшими присутствие тут человека, оказались два нательных жетона и черная потрепанная куртка. «Чем же здесь можно заниматься, будучи совсем одному?» — вновь и вновь спрашивала себя Рейчел. В голове вспыхнули слова Артура, его реакция на восклицание Рейчел о двух лунах: «Одному тут очень одиноко». В носу защипало. Чтобы отогнать непрошенные думы, она, не открывая ставень, заглянула в прореху меж ними. Рейчел ожидала увидеть все, что угодно, — океан, море, залив наконец, но разглядела лишь бесконечную черную пустошь. Тогда к чему тут маяк? Впрочем, она не видела, чтобы тот горел.***
Остановившееся время давило на плечи, а Артур все не возвращался. Тогда Рейчел приотворила дверь и выглянула наружу. Никого. И лишь вдалеке едва заметным светом выделялись окна здания, смахивающего на приплюснутую церковь, с которой спилили колокольню. Плотно затворив за собой дверь, она, то и дело оглядываясь по сторонам, направилась к освещенному зданию. «Только бы не наткнуться ни на кого», — думала она. У церкви — у Рейчел попросту не было времени разбираться, что это такое — она резко свернула к крошечному длинному окошку и, недолго думая, заглянула внутрь. Артур стоял вполоборота к чему-то, напоминающему орган. Она не слышала музыку, поэтому ничто не отвлекало ее от его лица. Рейчел во все глаза смотрела на Артура, а он, в свою очередь, устремил застывший взгляд в пустоту, но видел в ней нечто настолько дорогое и близкое для себя, что попросту не мог скрыть нахлынувшие на него... что? эмоции или воспоминания? Рейчел склонялась к последнему. Да Артур и не пытался выглядеть спокойно-отстраненным. В глубине его глаз, дрожа и извиваясь, плясали отблески пламени свечей, расположенные по обеим сторонам от органа. Однако не общая картина заставила все существо Рейчел преисполниться доселе небывалым страхом, больше всего ее напугало выражение его лица. Она увидела боль и отчужденное принятие. Так, верно, выглядит безнадежно больной человек, наконец решившийся на последнюю смертельную инъекцию. Рейчел вздрогнула, будто ее ударило током. На что он решился?! Не успев развернуть эту мысль, Рейчел почувствовала, как две невероятно сильных руки схватили ее — одна за волосы, а другая за горло, и потащили к двери. Сколько бы она ни вырывалась и ни брыкалась, хватка не ослабела ни на грамм. — Вот за кем приходили Изыматели! — брезгливо отрезал мужчина, внезапным и весьма ощутимым по силе толчком грубо вталкивая Рейчел внутрь. — Мы не можем этого знать, — послышался слабый писк откуда-то сбоку. — Не важно! — гаркнул он. Рейчел изо всех сил оттолкнула от себя захватчика. То был мужчина. Высокий, белокурый; прямая спина и расправленные плечи выдавали в нем былую стать, его вполне можно было даже назвать красивым, если бы не глаза — темно-карие, почти черные. Он буравил девушку откровенно злым, безжалостным взглядом, от которого хотелось спрятаться подальше. — Милая мисс, — с пренебрежительной усмешкой обратился он к похолодевшей от ужаса Рейчел. — Разве вы не знакомы с высказыванием о кошке, пострадавшей от своего любопытства? Отвратительная черта. Моя сестра была такой же — вечно пыталась сунуть нос не в свое дело. Впрочем, сейчас она, должно быть, стала более благоразумной, — задумчиво уверил то ли себя, то ли присутствующих он. Рейчел приказала себе не думать о том, что же именно он мог иметь в виду. Но, увы, ее язык оказался быстрей мысли, и она спросила: — Как же вы ее наказали? — О, я преподал ей хороший урок, — весело отозвался он. — Уверен, Замок Тревог излечит и вас. По церкви пронесся испуганный шепот множества голосов: «Только не это…» Однако же в том придушенном рокоте явственно слышались нотки нетерпеливого облегчения. — Прекратите, Макс! Я думал, мы договорились, — вклинился в их диалог Артур. Рейчел и не заметила, как он оказался впереди нее, словно заслоняя ее собой. Но вместо облегчения она почувствовала новый виток паники. — Как пожелаете, мистер Блэйк, — подчеркнуто вежливо ответил Макс, скривив губы. — Я буду столь любезен предоставить вам несколько минут попрощаться. — Слушай меня внимательно, Рэйч. Но, прошу, сохрани бесстрастность на лице, — быстро, буквально скороговоркой, принялся излагать важную с его точки зрения информацию Артур, встав спиной к двери и окну. — Тебе нельзя оставаться здесь ни минуты. Из Замка Тревог нет возврата. Рейчел, не перебивай, — Артур сверкнул на нее глазами, призывая к молчанию. — У нас очень мало времени. Так вот. Там, за «алтарем», есть вход в подземный тоннель. Надавишь на кольцо, а затем потянешь на себя. Вот тебе фонарик. — С этими словами он жестом фокусника вытянул крохотную коробочку — ее вполне можно было спрятать в кулаке — и сунул ее растерянной девушке. — Артур, а как же ты? — чуть ли не со слезами на глазах взмолилась Рейчел. — Я буду ждать тебя на выходе. Иди, не задерживайся, не отвлекайся ни на что, не оглядывайся. — А ты? — повторила она свой вопрос, заглядывая ему в лицо. — За меня не волнуйся, — ушел он от ответа, и Рейчел вновь почувствовала, как противный колючий холодок заструился по спине. — Ты вернешься тем же путем, что и пришла. Нужно де… — Время, мистер Блэйк, та-дам… время вышло! — оборвал Артура тот омерзительный человек, которого тот называл Максом. — Прошу вас, проследуйте за мной до своего временного прибежища. Ваше… благородство… — Казалось, он специально сделал паузу и произнес это слово с такой интонацией, что стало ясно, сколь мало оно для него значит. — Зачтется вам у врат. Лицо Артура напоминало гипсовую маску — ни один мускул не дрогнул, и лишь на миг Рейчел уловила в его глазах черное безысходное отчаяние. Оно полыхнуло, как молния, а в следующее мгновение Артур отвел взгляд.***
Выждав несколько исключительно бесконечных минут, Рейчел выглянула в окно. На камне подле двери, сгорбившись и захомутавшись в серый с грязными разводами плащ, сидел старик. Оно тут же вперил тяжелый взгляд в Рейчел, а его сухие потрескавшиеся губы растянулись в оскал. Наверное, он считал его улыбкой. Погрозив — впрочем, беззлобно — девушке пальцем, мужчина отвернулся и, казалось, задремал. Пинком отправив парализующий страх куда подальше, Рейчел в несколько прыжков подскочила к «алтарю», накинула на стул с высокой спинкой свою куртку, а сверху водрузила на эту конструкцию скомканный шарф. Такого, как Макс, этой дешевой обманкой не проведешь — это очевидно, но если старик заглянет внутрь, есть шанс, что он сослепу примет ее «чучело» за саму девушку. Нужно выгадать себе лишь чуть-чуть времени, на большее Рейчел и не рассчитывала. Ее не оставляло в покое выражение лица Артура, его потерянность, восковая бледность, и обреченность в глазах. Как ни странно, эти мысли придали девушке сил, заставили шевелиться быстрей, а не глазеть по сторонам. Следуя инструкциям, Рейчел быстро нашла у «алтаря» нужную дверцу. Та была сокрыта от глаз лишь небольшим изрядно потертым ковриком. И отворилась она легко да бесшумно. Внутри колыхалась тьма. Такая плотная и густая, что казалась осязаемой. Тут же потянуло промозглой сыростью и вонючей болотной гнилью. «Это ничего», — успокаивала себя Рейчел, думая о том, что на другом конце тоннеля ее будет ждать Артур. Снова. Эта мысль неожиданно заставила ее покраснеть. Одной рукой смахивая с лица клочья паутины, Рейчел потянулась к карману и достала фонарик, что так поспешно сунул ей Артур. Тусклый огонек слабо освещал ей путь лишь на метр-другой. Скользя кончиками пальцев по слизкой влажной стене, Рейчел неслась вперед. Несколько раз ее ладонь теряла точку опоры и проваливалась в черную пустоту — это значило, что у тоннеля имелся ряд ответвлений, но Рейчел ни разу не потрудилась даже повернуть головы. Она усвоила свой урок: любопытство следует держать в узде, и уж точно ни в коем случае нужно не позволять ему диктовать, что надо делать. Ход то сужался, то расширялся, а когда глаза Рейчел уже привыкли к темноте, и она стала различать торчащие их стен камни и ветки, то немного успокоилась — значит, выход уже близко. Так и оказалось. Повернув налево, она увидела овал приглушенного света. Она еще никогда так не радовалась столь простой вещи. Решетчатая дверь оказалась слегка приоткрытой, Рейчел боком скользнула в нее и тут же увидела Артура. Тот, не теряя времени на вопросы и восклицания, быстро захлопнул решетку и продел сквозь нее толстый железный прут. Рейчел, запрокинув голову, завороженно смотрела вверх. Небо обволакивали сизые облака, больше похожие на застоявшийся под потолком дым. — Это задержит их. Но времени все равно в обрез. — Голос Артура, в котором явственно слышались нотки нетерпения и глубокой тревоги, оторвал ее от неуместного созерцания. — Ну же, Рэйч! Быстрее! Пожалуйста?! Когда глаза выхватили из общего безрадостно-серого пейзажа черный овал тоннеля в горе, через который она попала в это мрачное и — что и говорить — леденящее душу место, где-то позади беглецов послышались приглушенные крики. Артур, не останавливаясь, оглянулся; у Рейчел не хватило смелости сделать то же самое. Она схватила его за рукав куртки и решительно потащила вперед. В нескольких метрах от тоннеля Артур замер. Его ладонь выскользнула из руки Рейчел, и та резко затормозила. — Ну же! — нетерпеливо дернула плечом она. — Они скоро будут тут, и тогда нам конец! Я не собираюсь выяснять, что такое Замок Тревог! — И правильно. Тебе нужно, наоборот, поскорей забыть это название, — бодро согласился Артур, но в его голосе Рейчел вновь уловила фальшь. Почему «тебе», а не «нам»? Внезапное осознание обожгло ее, будто она прикоснулась к раскаленному металлу. — Ты не пойдешь со мной, верно? Ты собирался довести меня до этого места, а сам… они тебя не пощадят, Артур?! — вскрикнула она, чувствуя, как ее руки и шея покрываются гусиной кожей. — Я не могу уйти, — пробормотал Артур надломленным голосом. — Я пробовал. Я ведь уже говорил тебе! Стоит мне коснуться… — Он с трудом подбирал слова. — Тьмы… как она становится непроницаемой. Я будто щупаю нарисованное черное пятно. Для меня этот выход закрыт. Его слова звучали как приговор. Для них обоих. Однако мозг Рейчел, не привыкший сдаваться и отступать вот так легко, лихорадочно искал решение. Ее рука заметно дрожала, когда Рейчел протянула ее вперед, погружая в черноту тоннеля. — Вот же! — обрадовалась она, демонстрируя Артуру, что ее пальцы вовсе не встретили преграды. — Я проклят, — снова повторил он ту страшную фразу, что уже говорил ей там, в маяке. — Наверное, дело в этом. Рейчел задумалась. Найти правильные слова оказалось не так просто. — Знаешь, — с жаром отозвалась она, — я не верю, что тебя мог кто-то там проклясть. Только не тебя! Их, — Рейчел кивнула в сторону, — да. И вообще… Единственные ложные проклятия, которые имеют силу, — это те, что человек насылает на себя сам. Отпусти себя. Пойдем! Горя решимостью, Рейчел зашла в тоннель. Тьма, словно очнувшись от векового сна, тут же накинулась на нее, обволакивая, нашептывая. Стряхнув с себя страх и наваждение, Рейчел развернулась лицом к выходу и, протянув руку Артуру, прошептала одними губами: — Пожалуйста… И тут же зажмурилась. Те несколько секунд, что показались Рейчел вечностью, ее пальцев касался лишь прожорливый мрак, но в следующее мгновение она почувствовала тепло от другой руки. Его руки. Распахнув глаза, она увидела, как Артур делает шаг во тьму. Делает шаг к ней. А за его спиной, с опозданием всего в миг, схватили пустоту длинные узловатые пальцы того мерзкого типа, Макса. Лицо, перекошенное чистейшей ненавистью, показалось из-за плеча Артура. — Опоздал, гад! — злорадно ухмыльнувшись, фыркнула Рейчел, крепко сжимая ладонь Блэйка.***
До выхода оставался какой-то десяток-другой шагов, когда Тьма разразилась какофонией пронзительных вибрирующих звуков, что обрывались на самой высокой ноте, но лишь для того, чтобы пойти на новый виток. Голова закружилась. Мерцающий свет ударил по глазам. Невыносимо хотелось сжаться в комок, закрыть ладонями уши, что есть мочи зажмуриться — все, что угодно, только бы спрятаться от неведомого нечто, прорывающегося прямо в мозг, плавящего реальность и… вырывающего руку Артура из ее руки! Нет! Нет-нет-нет! Этого нельзя допустить! Да вот только свет с шумом сменили тактику, призвали на помощь голоса и мечущиеся тени… которые стали безжалостно отнимать ее пальцы — один за другим — от его ладони. Последнее, что увидела Рейчел перед тем, как ее накрыло волной света, были глаза Артура. На самом дне зрачков которого вспыхивали и рассыпались серебристо-голубые искры.***
… — Рейчел, милая, слава богу, очнулась! Нашла, где гулять, — охала миссис Монтскрю, в то время как та медленно ощупывала повязку на голове. — Это Тревор тебя нашел, нас привел, лаял как нено… Женщина еще продолжала что-то говорить, но Рейчел ее не слушала. Искры в его глазах — ничто больше не имело значения. — Ты ошибался, — прошептала она, когда все ушли. — Жизнь — вот наша последняя остановка.