Останься со мной

В палатке Боггса мы появляемся вместе. Рука в руке. Стоит нам войти, как голоса стихают, и все взгляды обращаются на нас. Командор выходит вперёд, смеряет меня и Пита строгим взглядом. Сердце гулко стучит в груди: кажется, я давно так не боялась. Я не смогу отпустить Пита – сейчас у меня нет сил на то, чтобы просто разжать ладонь. - Что это значит? Не знаю, откуда Пит находит в себе силы смотреть Боггсу в глаза не мигая. Он выдерживает тяжёлый оценивающий взгляд мужчины и только крепче сжимает мою руку, едва ощутимо проводя большим пальцем по тыльной стороне ладони. И только сейчас я по-настоящему осознаю, как мне не хватало его прикосновений – не случайных, сорванных украдкой, а настоящих, нежных, только для меня одной. - Это значит, что я иду с вами, - спокойно поясняет парень. - Это кто решил? – подаёт голос Гейл. Наверное, взглядом он прожёг бы в Пите дыру, если бы мог. Кажется, Гейл зол, и я начинаю переживать, как бы дело не дошло до ссоры, подобной той, что вспыхнула между ними во Втором. - Я. Крепче сжимаю руку Пита. Скольжу взглядом по лицам нашей команды. Джоанна неотрывно смотрит на Пита, в её глазах застыл вопрос, который я не могу понять. Зато Пит понимает и едва заметно кивает. Это разговор для двоих, в нём нет места даже для меня, и это заставляет ревность шевельнуться в глубине моей души. Я стараюсь заглушить это неуместное противное чувство: то, что они пережили вместе, навсегда по-особому связало их. Гейл хочет сказать что-то ещё, но Боггс жестом прерывает его. - Я разрешения не давал, солдат Мелларк. Вы остаётесь в лагере. Мои ногти впиваются в ладонь Пита. Я причиняю ему боль, но не могу остановиться: ближе, ближе, так, чтобы никто не смог разлучить. Он молчит, пристально глядя на командора, а я почти физически чувствую, как утекают от нас спасительные секунды. - Приступов уже нет, - лепечу я. Мгновение Боггс смотрит на меня, а потом вновь переводит взгляд на Пита. В его глазах я вижу недоверие, которое пугает меня с каждым новым мгновением. Боггс не возьмёт в команду Пита просто потому, что я попрошу. - Это правда? – строго спрашивает он. Несколько секунд Пит молчит, словно прислушиваясь к себе, и в моё сердце вновь прокрадывается исчезнувшая было тревога. - Правда, - тихо произносит парень, и с души у меня словно падает камень. – У меня есть «морник»… В случае чего… - неуверенно добавляет он. Губы Хоторна искажает усмешка. - Может, не стоит дожидаться этого «в случае чего» и просто оставить тебя здесь? – его слова сочатся ядом, который проникает в самое моё сердце. Гейл хочет зацепить Пита, но ранит меня. - Гейл! Кажется, Пит не обращает никакого внимания на сказанное Гейлом. Во всяком случае он не отводит взгляд от лица командора и продолжает говорить только с ним, словно в палатке больше никого нет. - Я долгое время провёл в Капитолии… - голос его срывается, и Пит кашляет, чтобы скрыть это. – Я знаю, где и как располагаются комнаты в президентском дворце. - Я принимал участие в спасательной операции, - не унимается мой друг, - так что тоже знаю, что и как расположено. Наконец, Пит переводит взгляд на Гейла. Я вздрагиваю: в глазах Пита, всегда таких тёплых, сейчас – лёд. Мелларк горько усмехается: - Ты знаешь только дорогу к камерам. Сноу будет явно не там. Гейл хочет сказать что-то ещё, но его прерывает Боггс. - Довольно! Сцепились, как мальчишки. Если вы собираетесь вести себя так же во время операции, то вам обоим лучше остаться здесь, - он хмурится, а я жду тех других, главных слов, которые он так и не произнёс. Проходит минута, другая, и я начинаю бояться, что нужные мне слова так и останутся не сказанными.Но вот командор обводит всех присутствующих взглядом, словно раздумывая над чем-то, а затем произносит: - ладно. Гейл шумно выдыхает, и Финник предостерегающе кладёт руку ему на плечо. Я чувствую, как от невероятного напряжения у меня подкашиваются ноги, а в следующий миг тёплая ладонь Пита оказывается на моей талии, мягко поддерживая. Я обнимаю его, утыкаюсь носом в его шею, и чувствую, как счастье переполняет меня. Не важно, что ждёт нас дальше, главное, что мы вместе. - Эй, голубки, - со смешком произносит Мейсон, останавливаясь рядом с нами. – У нас есть ещё одно небольшое дельце, вы не забыли? Пит смеётся, а я нехотя отпускаю его, чувствуя, как на щеках разгорается яркий румянец. В палатке царит молчаливое оживление, всегда присущее последним приготовлениям перед чем-то очень важным. Стараюсь собраться с мыслями: на то, чтобы убраться из лагеря незамеченными, у нас есть не больше часа. Мы проверяем оружие и припасы, съёмочная группа щёлкает аппаратурой. В руках у Джоанны я вижу аптечку, и чувствую подступивший к горлу ком: ни я, ни Седьмая не умеем как следует врачевать. Да и состав аптечки оставляет желать лучшего: жгут, материалы для перевязок, флакончик с антисептиком, жаропонижающие таблетки, обезболивающее в шприц-тюбике и противошоковые препараты. При мысли о том, что кому-то из нас может понадобиться более серьёзное лечение меня прошибает холодный пот. Глядя на Джо я понимаю, что её гложет тот же страх, что и меня. Арена показала нам, какой ужасной может быть смерть, но не научила нас бороться с нею. Мне никогда не забыть, как на моих глазах умирал Пит, и я понимаю, что второй раз подобного испытания я пережить не смогу. Тогда Питу помогло сильнодействующее капитолийское лекарство, но сейчас подобных препаратов в нашем распоряжении нет: каждая ампула, каждый тюбик с такими поистине волшебными лекарствами в этом лагере подлежит строгой отчётности и охраняется так, что нет никакой возможности раздобыть хоть немного. Остаётся лишь надеяться, что всё пройдёт благополучно. Мы тихо крадёмся мимо рядов палаток – неясные силуэты в тусклом свете холодного утреннего солнца. Сигнал подъёма ещё не прозвучал, но времени всё равно слишком мало. Пит снова берёт меня за руку, и всю дорогу мы не расцепляем пальцев, свободными руками прижимая к себе автоматы. Лишь на границе лагеря нам приходится отпустить друг друга, чтобы из-за спин товарищей рассмотреть макет улицы, открывающейся перед нами сразу за границей лагеря. Это самая окраина Капитолия, но голограмма уже пестрит разноцветными лампочками, означающими смерть. Что же нас ждёт в центре столицы? Едва ступив на разноцветный булыжник мостовой, Митчелл даёт очередь из автомата, активируя несколько ловушек. Стоит невообразимый грохот, но, к счастью, лагерь, оставленный позади, не просыпается. Мы крадёмся следом за Митчеллом, как по зыбкой топи. Позади меня, нагруженные громоздкими камерами, идут Кастор, Поллукс и Месалла, за ними легко перепрыгивает с камня на камень Крессида. На первый взгляд она кажется беззаботной, но на лице её написано такое напряжение, что мне становится не по себе. Я задаюсь неуместным сейчас вопросом: что капитолийка делает среди нас? Почему она не живёт своей спокойной жизнью здесь, в столице, а выбрала полный опасностей путь повстанца? Впрочем, кому я вру? К тому времени, как мы доберёмся до главной площади Капитолия, спокойствия не останется нигде во всём Панеме. Под нашими ногами хрустит битое стекло, и я начинаю узнавать квартал. Мы уже были здесь во время одной из съёмок - тогда ещё Хеймитч едва не угодил в ловушку. На мгновение оглянувшись, я замечаю светящийся огонёк на одной из камер и ухмыляюсь: Крессида не теряет ни минуты в надежде поймать удачный кадр. Без приключений мы добираемся до следующего перекрёстка и вновь останавливаемся, чтобы взглянуть на Голо и запомнить расположение новых ловушек. Я немного расслабляюсь, говоря себе, что если мы преодолели первую улицу без эксцессов, то дальше, может быть, будет не так уж и сложно. Пит несколько раз дёргает меня за руку, заставляя вновь обратить внимание на усыпанную яркими точками улицу. Каждая точка несёт смерть. Не стоит забывать об этом. - Там впереди будут дротики, - поравнявшись с нами, говорит Гейл, - вроде тех, что убили Лиг-1… - Активируем её, как Митчелл активировал те, - пожимаю я плечами, кивнув на оставшуюся позади развороченную улицу. - Не выйдет. Она реагирует только на человека. - Я сделаю это, - произносит справа от меня Пит, и я подавляю в себе желание мёртвой хваткой вцепиться в его руку. Гейл пристально смотрит на Мелларка. - Нет. Не нужно. Это сделаю я. Я хочу возразить ему, но в этот момент раздаётся оглушающий взрыв, и меня отбрасывает на несколько метров назад. Головой больно ударяюсь о цветной камень стены, и на мгновение перед глазами разливается чернота. Чувствую чьи-то руки, пытающиеся поднять меня, с трудом разлепляю веки, стараясь сфокусировать взгляд. Когда мне удаётся это сделать, я вижу Кастора, прижимающего к себе камеру и делающего кому-то успокаивающие знаки. - Где Боггс?! – кричит Джоанна, которой помогает подняться с земли Финник. Я лишь пожимаю плечами. Оглядываюсь и обнаруживаю Гейла, поддерживающего меня. Пит сидит неподалёку, прислонившись к стене, и утирает рукавом струйку крови, стекающую по лицу. Заметив мой взгляд, он машет рукой, мол, всё в порядке. - Где Боггс? – теперь это Митчелл. Мой взгляд падает на Голо, слабо мерцающий на мостовой. А в следующий миг к горлу подкатывает дурнота: я вижу Боггса, чьи ноги ниже колен превратились в месиво из мяса, костей и клочков форменной серой ткани. С трудом вырвавшись из хватки Гейла, я на ватных ногах подхожу к командору и падаю рядом с ним на колени. Глаза Боггса закрыты, в лице ни кровинки, и я думаю, что для него всё уже кончено, когда он разлепляет бледные губы и едва слышно шепчет: - Голо. Не совсем понимаю, о чём он, но рука сама тянется к устройству. Вкладываю Голо в ослабевшие пальцы мужчины, стараясь незаметно стряхнуть с него кусочки ещё тёплой плоти. Рядом со мной оказывается Митчелл с бинтами и бандажом, но Боггс никак не реагирует на него, полностью погружённый в работу с Голо. Я тупо наблюдаю за тем, как пальцы командора касаются разноцветных кнопок на устройстве. Рядом со мной шипит чей-то коммуникатор, чей-то срывающийся голос просит помощи у пустоты, а Боггс едва слышно отдаёт приказы планшету в руках. - Китнисс, - почти неощутимое прикосновение его холодных пальцев приводит меня в чувство. – Назови своё имя. - Солдат Китнисс Эвердин, - послушно говорю я, - отряд Четыре-Пять-Один. - Молодец. Держи, - Боггс суёт мне в руки липкий от его крови Голо, - теперь он твой. На ум приходит мысль о том, что ещё сутки назад я хотела заполучить Голо всеми правдами и неправдами. Мне становится тошно, я пытаюсь оттолкнуть устройство от себя, но мужчина не даёт мне этого сделать. - Я передаю командование тебе. Сделай это, - он еле заметно кивает. – Убей Сноу. Боггс судорожно вздыхает. Я замечаю растерянность на лице Митчелла и полный крови бандаж, бинты, окрашенные в ярко-алый цвет. Вдруг он тянется мимо меня к лицу командора и прежде, чем я успеваю что-либо понять, одним движением закрывает глаза Боггса. Слёзы подступают к глазам, но прикосновение Финника не даёт им пролиться. - Китнисс! – он кивает в конец улицы, откуда на нас надвигается плотная чёрная стена. - Отступаем! – разносится над пустой улицей крик Гейла. – Уходим! Куда-нибудь! Сильные руки подхватывают меня и ставят на ноги, увлекают за собой. Удушливый смрад вытесняет из лёгких кислород, заставляя согнуться в приступе кашля. Сильный толчок вырывает меня из спасительных цепких пальцев, и я больно бьюсь спиной о камни мостовой. Когда мне удаётся сфокусировать взгляд, сердце перестаёт биться. Чёрная бездна вместо зрачка. Узкая полоска голубой радужки. Пальцы ложатся на мою шею. В прикосновении нет ни капли ласки, которой я так радовалась совсем недавно. Пит не спеша, но ощутимо, сжимает руки, и я начинаю задыхаться. Бессмысленно умолять, просить, плакать - переродку всё равно. Я лишь жду, когда всё закончится. Неведомая сила отрывает Пита от меня, а в следующий момент я замечаю Митчелла, сцепившегося с ним. Как в замедленной съёмке я вижу Гейла, вскинувшего автомат, слышу звук выстрела. - Гейл, нет! Пуля врезается Питу в предплечье, заставляя его крутануться на месте и выпустить Митчелла из своей хватки. Я перевожу взгляд с кровавого пятна, расползающегося по рукаву Пита, на его глаза, вновь ставшие нормальными, и понимаю, что боль отрезвила его. Я уже готова расслабиться, когда душераздирающий крик доносится откуда-то сбоку. Поворачиваюсь следом за Питом и Гейлом и вижу запутавшегося в сеть из колючей проволоки Митчелла. Острые зубцы рассекли тонкую ткань и кожу мужчины, бесчисленные струйки крови стекают на мостовую, капля за каплей унося его жизнь. Между тем чёрная стена надвигается на нас, принося с собой удушье. Финник бросается к Митчеллу в надежде спасти его, но Джоанна отталкивает его к одной из дверей. - Его не спасти! – надрывно кричит она. – Не спасти! Уходим! – снова и снова проговаривает Седьмая, толкая его в спину. Гейл стреляет по двери, сбивая замок, и поднимает меня с места, словно мешок с трухой, затаскивает в яркую комнату. Следом за нами вбегает Крессида, Поллукс и Месалла. Последним заскакивает Кастор, тянущий за собой Пита, и захлопывает дверь. Чернота гулко бьётся об окна, скрадывая и без того скудный свет. В прихожей щёлкает выключатель, электрический свет заливает комнату. Сидя на ярко-жёлтом ковре в гостиной, пытаюсь отдышаться, но противный запах, кажется, въелся в кожу, в рот, в нос, вызывая рвотные позывы, которые мне удаётся кое-как сдерживать. Как в тумане я вижу, как Кастор, Финник и Крессида затыкают щели вокруг дверей покрывалами кислотных цветов. Тихо ругаясь сквозь зубы, Джоанна бинтует руку Питу. Меня всё ещё бьёт дрожь, я снова и снова слышу протяжный, наполненный страданием крик Митчелла, до сих пор ощущаю пальцы Пита, сдавившие мою шею. Непроизвольно касаюсь кожи там, где ещё недавно были его пальцы: саднит, наверное, останутся синяки. Запоздало замечаю, что глаза Пита неотрывно следят за мной. - Скажи, что ты просто промахнулся, - обращается он к Гейлу. Охотник смеряает его тяжёлым взглядом. - Нет. - В следующий раз просто убей меня. Или даже не дожидаясь, - поморщившись, он разводит руки, открывая грудь. - Сиди спокойно! – рявкает Седьмая, ловя его раненую руку и вновь берясь за бинт. Его слова приводят меня в чувство. Я не могу потерять его, только не теперь. Я была глупа, думая, что смогу отказаться от него. Не смогу, ни ради него самого, ни ради мести, ни ради чего-либо ещё. Я не могу отказаться даже от переродка. На коленях подползаю к нему, хватая за запястье здоровой руки. Джо хмыкает и отстраняется, кое-как закрепив повязку. Чувствую на себе все взгляды – напряжённые, настороженные, но мне плевать. Сейчас не существует никого, кроме него. Кроме Пита, решившего умереть. - Что ты говоришь? – сбивчиво шепчу я, заключая его лицо в свои ладони. Он пытается отодвинуться, но безуспешно: сейчас никакая сила на свете не могла бы оторвать меня от него. - Китнисс… Ты не понимаешь, - вздыхает он. - Я не могу тебя потерять. Пит шумно выдыхает, и я с некоторой опаской заглядываю в его глаза. Мои опасения напрасны – мой взгляд встречают голубые глаза, наполненные страданием и раскаянием, которые режут меня больнее любого ножа. - Я опасен, Китнисс! Я ошибался на счёт приступов. Я чуть не убил тебя! А Митчелл… - он всё-таки вырывается из моих рук и, обхватив голову ладонями, шепчет, - он погиб из-за меня… Я понимаю, что всё сказанное им, правда – правда до последнего слова. Но, несмотря на всё это, я знаю лишь одно: - Я не дам тебе умереть.