Секс-символ всея Суоми

      Наступил день волнительного мероприятия. Все билеты были распроданы за несколько дней. Ими даже не спекулировали, потому что спекулянты сами хотели попасть на концерт и на такое грандиозное шоу. Все-таки вручение звания «секс-символа всея Суоми» - это вам не хухры-мухры. Претенденты вместе со своими группами пошли на саудчек, но старательно пытались не попадаться остальным на глаза. Поэтому за десять – пятнадцать минут до конца их времени, все куда-то растворялись. Первыми отчекались Негативы, после чего прошмыгнули в гримерку.       - Я есть хочу, - заныл Йонне.       - Выпей водички, а то еще наткнемся на кого-нибудь… - задумчиво произнес Антти. Он выглядел как обычно, так как не рвался ни до каких титулов. Но все-таки для приличия несколько раз сходил в качалку.       Чего нельзя было сказать об Аароне. Он все-таки сбрил усы, и пусть был похож на белокурую финку, но выглядел все равно привлекательнее, чем месяц назад. Да и тушь с подводкой и милые джинсы сделали свое дело.       - Мне кажется, что раньше я был мужественнее… - протянул вокалист.       - Возможно, ты был похож на мужика, но в данной ситуации так явно лучше, - не сдавался Аатамила. После того как в животе Йонне начало бурчать громче, чем звуки, доносившиеся от саундчека Глазьев, пришлось повести его в буфет.       Хельсинские вампиры быстренько прогнали программу, которую Юсси скромно называл «best of the best». Ударник все еще пытался внушить себе, что победа их фронтмена возможна, хотя верилось в это с трудом. Юрки покрасил голову сегодня с утра, несколько раз проверив наличие седых волос, потом подумал и решил сжечь шевелюру краской еще раз – на всякий случай. Поэтому на голове у него красовалось черное воронье гнездо, которое было возведено в художественный беспорядок. На торс вокалиста была изведена целая артиллерия различных баночек – от косметического масла, до театрального грима. Надо же было сделать фигуру более рельефной, а общий вид Линнанкииви более бодрым.       - Мне кажется, что если я смою тональник с лица, то вместе с кожей… - буркнул Юрки, которого за две недели до мероприятия группа отправила на омолаживающий пилинг лица. С тех самых пор цвет его физиономии изменялся от сильно красного до странно-розового, но никак уж не становился нормальным.       - Мне надо выпить, - констатировал факт Юсси, наблюдая растерянность в глазах своего товарища.       Куда они могли отправиться? Правильно, в буфет!       Зря надеялся Холопайнен, что его милые бывшие вокалистки все забыли и простили. Ох как зря. Флор, как наиболее озадаченная вопросом его победы, не кормила маэстро ничем кроме салата. Он все-таки влез в свои старые джинсы, только решено было его сильно не раздевать – фигурой Аполлона Туомас никогда не славился. Анетт, которая должна была вести ту часть мероприятия, когда группы выходили с музыкальной составляющей этого идиотического собрания, пробралась в гримерку «оушен соула» и забрала его косметичку. А что мы говорили ранее? Финский рокер без косметики – не финский рокер.       - Что делать, Марко?! Все пропало! – причитал Холопайнен.       - Ничего… я одолжил у Флор тушь! – не сдавался Хиетала, который единственный к этому событию не готовился вообще никак.       - А с чего мне тушь?! Мне карандаш для глаз нужен! – истерил Туомас.       - Смотри, сейчас мы тебе ресницы накрасим, а потом я тебе щеточкой в глаз тыкну, у тебя слезы навернутся, тушь потечет, и мы ее размажем, как карандаш! – выдал свой гениальный план басист, и начал откручивать колпачок злосчастного предмета косметики.       - Я на такое не подписывался! – возмутился маэстро и быстрым шагом направился куда-то к буфету, в надежде, что там удастся хоть у кого-то найти карандаш.       Лайхо, довольный собой, с букетом цветов направлялся к гримерке Турунен. Но вдруг перед ним выросла фигура Флорушки.       - Цветы? Мне? – запричитала нидерландка.       - Ну, как бы так сказать… - занервничал Алекси. Но девушка уже сгребла в охапку веник и самозабвенно вдыхала аромат цветов.       - Знаешь, все же считают, что я такая грубая, неженственная, просто свой мужик в юбке, а мне так не достает именно такого внимания! - девушка обняла гитариста и поцеловала его в щеку.       На самом деле она знала хитрый план Бодомов, так как умудрилась споить Вирмана несколькими днями раньше. Тут как раз и повезло с тем, что все ее считали «своим мужиком».       Но ни он, ни Хентка еще не сдавались. У них все еще были перспективы на фоне остальных. Пока они не услышали разговор госпожи Кабули и Олзон.       - Ты представляешь, он до сих пор со своей бывшей общается! – выдала первая.       - Кто? Алекси? Ужас какой… - подхватила вторая.       - Нет, само по себе это не ужас. Но какой секс-символ будет общаться со своей бывшей женой!       В этот момент самооценка и шансы на победу у Лайхо медленно, но с нарастающей скоростью начали ползти вниз.       - Мне надо выпить, - пробурчал он себе под нос и потянул за собой Хенку.       Вало шатало как корабль во время шторма. Последнее время он жил только на воде, кофе и сигаретах. Сандра связала ему новую шапку. Он влез в свои джинсы, точнее впихался. Стоять-то он в них мог, а сесть было страшно. Зато его глаза сейчас смотрелись весьма выразительно – ровно на половину лица. А учитывая его общий одуревший вид, Вилле был очень похож на себя в молодости.       Татуировки немного тонировали тенями, для большего эффекта. А глаза даже не нужно было старательно подводить - собственные синяки под глазами смотрелись весьма живописно.       - Держись, все будет хорошо, сейчас посидим, я тебе кофейку принесу, потом пять песенок отыграем и… - начал Линде.       - Я сейчас сдохну, - констатировал факт создатель лав металла.       - Не-не-не, все замечательно. Ты потрясно выглядишь. Прямо как ты сам! – все еще пытался ободрить его Линдстерм и, игнорируя остальных присутствующих в буфете, поплелся к барной стойке, чтобы влить в солиста хоть какое-то подобие еды.       В это время тихим сапом в этот же злосчастный буфет пробрались представители Апов. Топпинен был весьма улыбчив и доволен собой. Как минимум под предлогом этого мероприятия он вернулся домой, увиделся с Кирси, принял родную ванну и побрился.       Пертту сел в самый дальний темный угол и сильнее натянут на глаза капюшон от толстовки. Конечно же он был в своих неподражаемых брюках и бордово-черном пиджаке. Видимо, непонятную толстовку потом планировали снять.       - А что вы с Кивилааксо сделали? – поинтересовался Вилле, поняв, что тот в своих джинсах может сидеть, в отличие от него.       - Покрасили! – радостно ответил Эйкка с интонацией ребенка, сообщившего родителям, что он только что подстриг улиткам усы, не подозревая о том, что это были глаза.       В этот момент Пертту все-таки стянул с себя толстовку. Да, он снова был брюнетом. Он был похож на себя. Виолончелист был фактически своей копией!       В буфет зашла Тарья, прервав немой диалог сочувствия у присутствующих.       - Вы бы подходили ближе к сцене, мне вас скоро представлять…