Сильные люди

Рё знает, что к каждому человеку нужен свой подход. Ей нравится думать, что она немножко да и разбирается в людях – по крайней мере, Рё знает, когда лучше промолчать, а когда улыбнуться, когда принести на завтрак рис, а когда простой и холодный, как ноябрьский дождь, чай. Может, именно поэтому Аомине-сан на нее почти не кричит. Вакамацу видит в Аомине избалованную девчонку – он злится на нее и говорит о ненависти, смотрит с презрением и упрекает в лени. Рё смотрит глубже – за подернутые синим туманом глаза, за пренебрежительный и усталый смех, за стену, которую Аомине выстраивает в попытке отгородиться от прошлого. У Рё – доброе сердце, худший порок из всех, выдуманных человечеством. Она читает боль, как другие читают рекламные вывески на улицах – а боль Аомине ярко горит неоновыми огнями. Аомине мучается – и мучает всех вокруг. Рё наблюдает за ней. В каждом движении Аомине Рё видит пантеру – хищную, опасную, бесконечно сильную и бесконечно одинокую. Аомине огрызается с Вакамацу и Имаёши, пропускает тренировки и изредка позволяет Момои вытащить ее на ланч в город. Рё боится называть это существованием, потому что ее второй порок – надежда, первый рассветный луч нового дня и шум моря в апреле. Рё верит в лучшее – в баскетбол, в дружбу, в Аомине-сан. Поэтому когда после матча с Кайджо она находит Аомине в полумраке их школьного спортзала, ей хочется думать, что Аомине корчится от боли физической, а не душевной. Потому что это же Аомине-сан. Она сильная. Не то, что Рё. Но после победы над Кайджо Аомине больше не ходит на тренировки. Рё благодарит Бога за терпение и настойчивость Момои-сан, которая каждое утро исправно тащит Аомине хотя бы на занятия. Они вдвоем приходят рано утром, когда на улице полумрак окутывает сонные дома. Рё ни разу не приходила раньше них. И никогда не уходила позже. Рё скрещивает пальцы за светлое будущее – но Аомине-сан продолжает прятаться в тени. Момои злится, что Аомине больше не ходит с ней загорать, не помогает выбирать новые туфли и платья. Момои не понимает. Момои не видит, что в торговых центрах Аомине не поднимает головы – не смотрит на плакаты и не слушает рекламные объявления. Она идет по начищенному до блеска полу как по углям. Рё замечает это сразу. И Рё начинает понимать. Она просит рассказать Момои о старой школе Аомине-сан. Когда Момои отказывает, все становится на свои места. Мир смыкается до одного имени – и, наверное, впервые, Рё понимает, что солнце не несет свет в ее маленький баскетбольный мир. Рё не рискует спрашивать, почему Он оставил ее – ей достаточно того, что Аомине не справляется с этим. Это обидно. Это больно. Это так не похоже на Аомине. Дома Рё плачет навзрыд, спрятав лицо в подушку. А утром снова восходит солнце. Рё знает, что Аомине прячется от него. Она спит в спортзале, куда солнечный свет проникает только ранним утром. Вакамацу считает, что Аомине безответственная. Рё считает, что солнце – это метафора. А Аомине делает вид, что все в порядке. Наверное, ей так проще. А может, она и правда в это верит. Поэтому Рё говорит Аомине-сан, что никогда ее не оставит. Аомине отшучивается. Говорит, что сама ни за что не откажется от потрясающих бенто Рё – потому что Момои готовит просто отвратительно, а щедрость Вакамацу распространяется только на приторную содовую из автомата. Так, за смущением, Аомине принимает ее дружбу, а Рё принимает, как ей кажется, самое ответственное решение за свою жизнь. Рё остается с Аомине-сан в полумраке спортивного зала – там, где пронзительному прищуру медовых глаз их не найти.