Lux in tenebris

Ставки сделаны, ставок больше нет. Гермиона ждала в коридоре, чтобы перехватить Малфоя еще до того, как тот зайдет к коменданту. - Люциус! Нам нужно поговорить! Это очень важно! Малфой быстро огляделся и, убедившись, что их никто не видит, схватил Гермиону за локоть и быстро втолкнул в кладовую, которая располагалась поблизости. Он вошел сразу следом за ней, запечатал дверь заклинанием и, повернувшись, вопросительно посмотрел на нее. Гермиона собралась с духом и открыла было рот, но Люциус опередил ее: - Сначала мне нужно кое-что сделать. Вот, - он вынул из кармана письмо и небольшую коробочку, нечто среднее между шкатулкой и портсигаром, и протянул ей. - Что это? - Очередное послание и четыреста одиннадцать волшебных палочек, которые вечером тебе нужно будет передать Джастину. Да-да, - он улыбнулся в ответ на ее несколько недоверчивый взгляд. – Заклятие незримого расширения творит чудеса, верно? - Это точно... - Гермионе сразу пришел на память седьмой курс, а точнее, их скитания по Британии с Гарри и Роном. Гарри и Рон… Сердце захлестнула горячая волна, на глаза навернулись слезы, и она поспешно опустила голову. - Когда… Когда начнется…? - Вечером в воскресенье. Через два дня. А она к тому времени… Гермиона сглотнула. Сейчас предстоит самое сложное... - Что ты хотела мне сказать? Она сделала глубокий вдох и выпалила: - Люциус, скорее всего… - секундная заминка. – В общем… Мне кажется… Я сегодня умру, - закончила Гермиона и взглянула на него. Люциус смотрел на нее, недоверчиво приподняв бровь. - С чего ты это взяла? - Ну-у-у, - протянула Гермиона, потупившись. Что тут ответить? Аргумент «мне приснилось» явно не убедил бы его. – Я не могу тебе сказать, откуда это знаю. Просто поверь мне. Вполне возможно, что Макнейр убьет меня сегодня. Малфой нахмурился. - Ты не договариваешь, - он схватил Гермиону за подбородок и заставил взглянуть на него. – В чем дело? - Если со мной что-то случится... Ты должен быть готов к этому. Сегодня вечером я предупрежу Джастина, он найдет другого человека для связи. Она почувствовала, что Люциус напрягся. - Макнейр… Он что-то сделал тебе? - Нет, - поспешно ответила Гермиона и для пущей убедительности посмотрела на него честными глазами. – Клянусь, он ничего мне не сделал. Но, повторяю, вполне возможно, что сегодня он убьет меня. Малфой пристально всматривался в ее лицо. И, словно отыскав что-то, выдохнул сквозь стиснутые зубы: - Я заберу тебя. Сейчас пойду к Макнейру и… - Нет! – Гермиона схватила его за локоть. – Нет, Люциус, прошу тебя! Я сказала не потому, что хочу, чтобы ты забрал меня. Теперь все слишком серьезно! Мы в шаге от победы! И нельзя позволять случайным обстоятельствам влиять на исход событий. Если я выйду из игры, кто-то должен заменить меня. И ты должен быть готов к этому. - Не говори ерунды! - в серых глазах полыхнула тревога. – Или ты немедленно рассказываешь мне, в чем дело, или я хватаю тебя за шкирку и аппарирую отсюда. И даже к Макнейру заходить не буду. Что выбираешь? «Он не поверит мне! - в отчаянии подумала Гермиона. - Но надо же его как-то остановить…» «А зачем? Может, это твой единственный шанс, глупо его упускать. В конце концов, что такого, если Люциус попросит Макнейра на время одолжить ему помощницу? Разве комендант откажет генеральному инспектору? Ты останешься в живых, и никто при этом не пострадает», - искушающе нашептывал ей внутренний голос. Гермиона заколебалась. Речь шла о ее жизни – и жизни еще нескольких сотен человек. «До освобождения два дня, и если сейчас Волдеморт узнает… А он узнает – последнее время Макнейр каждое утро бывает у него. Нет, нельзя рисковать! К тому же... Если бы не Люси и та проклятая мазь… Но разве я могла поступить иначе? А теперь – положа руку на сердце – могу ли я утверждать, что нас с Макнейром по-прежнему ничего не связывает? Я кое-чем обязана ему... И после всего... Не думаю, что он будет в восторге, если Люциус захочет забрать меня. Вряд ли Макнейр согласится на это». «Не согласится. Если проклятый сон и правда был предсказанием, у коменданта на тебя совсем другие планы». «И что мне делать? Люциус ждет и, кажется, уже потерял терпение». «Разозли его», - шепнул внутренний голос. В голове быстро созрела идея. Она отстранилась от Малфоя и насмешливо посмотрела на него. - Вот как? – холодно спросила Гермиона. – Считаешь, что ты вправе распоряжаться мной по своему усмотрению? Ощущаешь за меня ответственность? - О чем ты? – Люциус нахмурился. - Может, в тебе пробудился – как это? - отцовский инстинкт? Интересно, где он был раньше? Наверное, дремал в тот момент, когда ты решил позволить себе маленькое развлечение с ровесницей своего сына, - Гермиона перевела дух и, собрав последние силы, хмыкнула: – Впрочем, чего не простишь безутешному вдовцу. Она добилась своего - маска невозмутимости слетела с его лица, на скулах проступили желваки, глаза загорелись яростью. Он не сказал ни слова, только резко разжал пальцы, отпуская ее локоть. Ну вот и все. Катитесь к черту, мисс Грейнджер – примерно так можно было истолковать этот жест. Она получила то, чего добивалась. Тогда почему так больно?! Гермиона резко развернулась и быстро пошла прочь, чувствуя, что с каждым шагом в ней нарастает боль и отчаяние. «Я хотела как лучше», – боже, неужели эта тривиальная фраза – ее единственное оправдание?! «Ты сама вырыла себе могилу. Теперь нет пути назад».