Не зная о будущем

Жене казалось, что мир перед его глазами плывет. Лицо, руки - все тело пылало от невыносимого жара, першило в горле, трудно было дышать – каждый вздох отзывался болью в груди, словно колотого железа насыпали. Разноцветные круги, что периодически возникали перед его глазами, окрашивали цветом его однообразный мир боли – розовый, красный, зеленый. А иногда из тумана волшебным образом возникало его лицо – обеспокоенное, с влажными глазами и нахмуренным лобиком. Женя всегда долго-долго не понимал, почему он видит себя, и лишь через несколько минут приходило осознание – это не он, это Женечка. После мальчик лихорадочно шарил руками и не успокаивался, пока не находил пальцы сестры – восхитительно прохладные, дарующие ощущения покоя. Женя почти умирал. В такие моменты, когда жизнь, казалось, совсем покидала его, он вспоминал слезы сестры, ее заплаканное лицо, и шептал потрескавшимися, непослушными губами: - Никогда. Когда ему становилось лучше, и Женя мог с уверенностью сказать, где настоящее, а где его фантазии, он не узнавал, но гордился и восхищался своей сестрой. Она, не пряча глаза и не смущаясь, переселилась к нему в отдельную комнату - его положили отдельно от всех детей, чтобы он никого не заразил. Она кричала, когда ее оттаскивали от него – ему тоже хотелось кричать, ему тоже было больно, но у него кричать сил не было. Сестра осталась с ним. Женя чувствовал, как маленькая ручка сестры смачивает в воде прохладную тряпочку и обтирает его лоб, ставит градусник. Он знал, что она ровно по часам дает ему таблетки, никогда про это не забывая. Она просыпается среди ночи как только он начнет ворочаться – она спит в соседней кровати, чтобы не мешать ему – но все равно чувствует и просыпается, чтобы успокоить. В какой-то момент ему вспоминается мама, но тут же забывается – сестра здесь, она рядом, она поможет. И Женя старается не показывать, что ему больно, не пугать и не тревожить ее. По вечерам она читает вслух книжку про Буратино – ее они читали, когда он заболел. Сестренка теперь читает намного лучше, почти не запинается на словах, и Евгений гордится ей – она очень, очень сильная. Один раз ночью он просыпается просто так – не оттого, что ему плохо, а от постороннего шума. Не сразу понимает Женя, что шум этот – плач. Он открывает глаза и тихонько поворачивает голову – Женечка, его маленькая Женечка сидит на его кровати. Она держит его руку своими прохладными пальчиками, а другой вытирает слезы, бегущие по щекам. - Я здесь, Женя, я с тобой. Я рядом, - она всхлипывает, и глубоко-глубоко дышит, - Пожалуйста, Женечка, выздоравливай. Ее губы дрожат, и сейчас она очень сильно похожа на девчонку – с мокрыми щеками, убранными за уши светлыми волосами и неуверенной, грустной полуулыбкой. - Мы опять будем пускать кораблики – на улице все еще весенние ручейки. Только ты выздоравливай, Женечка. Она встает и пододвигает к его кровати свою – совсем близко, и ложится рядышком, так, что касается своими пальчиками его руки. Женя закашливается, и сестра успокаивающе гладит его по груди. Ему стыдно – его сестра плакала из-за него, а девочки никогда не должны плакать. Уж точно не из-за своих братьев. Женечка засыпает, и Женя зажмуривает глаза – он сильно-сильно хочет выздороветь. Чтобы помогать сестре завязывать ботиночки, пускать с ней кораблики по воде и читать приключения о Буратино. Чтобы сестренка никогда не плакала. Чтобы всегда быть с ней рядом.