Зомби. Равновесие

(конец нулевых) Под внимательным и оценивающим взглядом Цубасы Хашши становится все более угрюмым. Смотрит – настороженно – исподлобья, не делает шага ни назад (у двери застыл Яра), ни вперед. И ничего не говорит. - Садись, - наконец предлагает Цубаса. Он сам сидит за столом, в кресле из хорошего дерева. Темный плащ сливается с черной обивкой, в мундштуке тлеет тонкая сигарета. Улица, на которой живет Хашши, научила его презирать подобных хлыщей. Но она же научила его их бояться. Поэтому он молчит и смотрит, и с каждой минутой его взгляд становится тяжелее. Цубаса тянется к сигарете и жалеет, что он не умеет, как Такидзава, очаровать, одурманить и за одно мгновение купить с потрохами сердце мальчишки. - Ты Хашши? – спрашивает он и сам себя ругает за дурацкий вопрос. Конечно, это не может быть никто иной. Цубаса смотрит поверх Хашши на Яру, но лицо того ничего не выражает: такая же спокойная доброжелательность, как и всегда. Хашши настороженно кивает. - Чем ты любишь заниматься? – спрашивает Цубаса. Теперь он ругает себя еще больше: Хашши набычивается, а сам Цубаса вспоминает, что именно этот вопрос и этим же тоном он задавал племяннице, когда той исполнилось три года. Неожиданно ему на помощь приходит Яра. - Хашши круто вертит пером, - тянет он на уличном жаргоне и, взглядом спросив разрешения у Цубасы, кидает Хашши нож. – Дай фраеру позырить. Хашши нервно переводит глаза с одного на другого, он не устраивает шоу. Нож перемещается между пальцами, прыгает из руки в руку, выписывает восьмерки, но он, видимо, об этом совсем не думает. Он слишком насторожен, он ждет подвоха. - Действительно, неплохо, - говорит Цубаса. – А так ты умеешь? Он перемещает мундштук в пальцах и в перерывах между затяжками заставляет того рисовать сложные геометрические фигуры. В воздухе остается дымный, пахнущий вишней след. - Нет, - говорит Хашши и зачаровано смотрит, как дым создает в воздухе не просто узоры, а целые картины, сцены, похожие на мечту, давно забытый сон: дворцы и поля, густой лес, журчащий родник, прекрасных женщин и величественных мужчин. - Попробуй, - говорит Цубаса и протягивает ему мундштук. – Берешь его так… Яра неподвижно стоит у двери: памятник идеальному телохранителю.