"За всё добро расплатимся добром, за всю любовь расплатимся любовью!"

      Учитель, teacher, 先生 (сэнсэй), устаз — вот как в разных странах называют обладателей одной из самых благородных профессий. И каждый из нас, представляя образ учителя, вкладывает в это слово определенный смысл. Для кого-то он бог, для кого-то — дьявол. Кто-то свистит вслед, обзывая бабой-ягой, а кто-то выслуживается, чтобы получить хорошую оценку. Кто-то по-настоящему любит, кто-то ненавидит, а кому-то просто нет разницы, что за человек — со своими радостями и бедами, со своеобразным характером и любящим сердцем, с кипой тетрадей и недовольно поджатыми губами — стоит и сидит, говорит и кричит, ругает и хвалит, смеется и плачет, учит и учится сам, живет вместе с нами в убогонько чистеньком классе со старыми рамами и испещренной рытвинами доской. Да, к сожалению, мы часто равнодушны к этому человеку, к его слову, к его печали. А ведь ещё Бруно Ясенский сказал: «Не бойся врагов — в худшем случае они могут тебя убить. Не бойся друзей — в худшем случае они могут тебя предать. Бойся равнодушных — они не убивают и не предают, но только с их молчаливого согласия существует на земле предательство и убийство».       Действительно, всё именно так. Мы проводим целую жизнь в школе, хотим выйти из нее достойными людьми, стать уважаемыми на работе, занять лучшее место на бренной земле, но совершенно не заботимся о том, кого мы оставляем в старом школьном здании с облупившимися стенами и покосившейся крышей. А ведь оставляем обиженных училок, которые подчас слишком близко к сердцу воспринимают наши грубые слова и насмешки. Может, стоит задуматься и стать хоть чуточку лучше, хотя бы молча отдавая дань уважения этим людям, которые делятся с нами знаниями и частичками своих душ?       Дорогие учителя, если хоть кто-нибудь из вас читает сейчас мой крик души, я очень и очень счастлива. Мы не всегда успеваем поблагодарить вас, уезжая в другие города и страны, не всегда знаем, как это сделать, не всегда понимаем, как велик ваш вклад. Но одно могу сказать точно: со временем мы с тоской вспоминаем не одни лишь веселые перемены, очереди в столовке, безумный гам выбежавших во двор одноклассников и свое детство — мы вспоминаем вас! И об этом хочу рассказать маленькую историю. Вчера я мысленно перенеслась в прошлое.       Зима. 18-00. Уже очень темно. Идет снег, дует сильный ветер, деревья своими ветвями хлещут окна класса, словно заблудившийся путник из старой сказки бьет дрожащими от холода руками дубовую дверь и просит принять его на ночлег. А тусклый свет ещё горит в школьном коридоре, вторая смена, идёт шестой урок. Урок литературы. Тема «Серебряный век. Поэзия Николая Рубцова». Рассказываем наизусть «Русский огонек».       В классе тихо, все сосредоточенно повторяют стихотворение. Слышен лишь шелест перелистываемых страниц и шепот учеников, которые нехотя начинают выходить к доске, чтобы выдать на-гора домашнее задание. У кого-то получается, у многих — нет. А самая добрая, умная, интеллигентная до мозга костей, чуткая и прекрасная в своей добродетели учительница русского языка и литературы Людмила Григорьевна с одинаковым вниманием слушает всех. И тех, кто громогласно начинает: «Погружены в томительный мороз…», словно революционер на площади перед немой толпой, — а потом, протараторив, бежит к своей парте и трясет перед её глазами дневником: мол, быстрее ставьте «5». И тех, кто мнется, не поднимая взгляда, ходит из стороны в сторону и, что-то пробубнив, вяло плетется к своему столу и больше не встает — а после урока хочет попробовать снова и выбить за свои потуги хотя бы «4».       Я в числе первых, и самые прекрасные слова — «За всё добро расплатимся добром, за всю любовь расплатимся любовью…» — выговариваю смело, но без энтузиазма. Учительница кивает и ставит пятерку, а я довольна собой: «Выучила так хорошо это большое стихотворение и получила отличную оценку! Сегодня я гений!»       Сейчас уже осень, пятое октября. Я сижу за столом, пью горячий чай, вспоминаю этот уютный маленький класс русского языка, а по щекам текут слёзы. Вспоминаю снег, вспоминаю «Русский огонек», вспоминаю горячо любимую Людмилу Григорьевну. Рыдаю уже во весь голос, и так хочется сказать: «За всё добро расплатимся добром, за всю любовь расплатимся любовью…» — но уже по-другому, без бахвальства отличницы. Вкладывая в каждое слово смысл, внимательно смотреть в добрые глаза Людмилы Григорьевны и одним лишь взглядом дать понять ей: мы всегда Вас любили.