Научи меня любить

май 844 года, стена Мария, округ Шиганшина. Очередная экспедиция не принесла ничего нового, забрав при этом множество невинных жизней. Когда легион вернется за стену, простые люди вновь будут считать, что вылазки бесполезны. Впрочем, немногие сейчас стали бы это отрицать. - Леви, смотри! - крикнула невысокая шатенка в очках, подъезжая ближе. - Там что-то горит! Капрал неохотно повернул голову в указанную сторону. Как раз там начиналось редколесье и, кажется, располагалась небольшая деревенька. Прямо над ней расстилалось густое облако дыма. - Похоже, что огонь не перешел на деревья, должно быть, деревенские что-то жгут. - Нам все равно мимо ехать, а вдруг что случилось? Ненавязчиво заглянем и узнаем. - по-прежнему дружелюбным, но не терпящим возражения тоном произнесла Ханджи. - Ты давно назад оборачивалась? Видела, сколько у нас раненых? И они все должны ждать медицинской помощи только из-за твоего любопытства? - иногда Леви действительно не понимал её. Неужели у нее и мысли не возникло о спешке? Однако Ханджи не выглядела ни обиженной, ни даже просто уязвленной. - Значит, поедем небольшим отрядом. Я Ирвину передам и вернусь! - Крикнула она, разворачиваясь. Капралу оставалось лишь закатить глаза. Все сгорело. Только сейчас, подойдя почти впритык к руинам дома, от которых все еще несло горьким запахом дыма, Катрина осознала это. Обугленные доски лежали в слое пепла, а кое-где до сих пор догорали мелкие искры. Жилища, деревья, скот, люди - все исчезло в ярком пламени. Поля, полукругом окружающие село, не позволили огню перейти на лес. Внезапно её бросило в дрожь. Резко развернувшись, Рина бросилась в сторону, но спустя секунду обессиленно упала на землю. Будь здесь хоть какие-то люди, это сразу бросилось бы в глаза. Да и... Катрина не смогла сдержать крика, когда среди почерневших развалин краем глаза увидела маленький догорающий клубок, бывший некогда красивым мехом. Цвет было невозможно разобрать из-за пепла, толстым слоем покрывшем землю. Девочка сделала несколько шагов вперед и облегченно вздохнула. Шкура. Всего лишь шкура. "Нет, не так" - машинально поправила она себя. - "Хотя бы не огонь". Видимо, один из сельских жителей не потушил огонь в печке или зажженную свечу и спокойно лег спать, забирая своей неосмотрительностью несколько десятков жизней. Даже если кому-то удалось спастись, эти люди давным-давно ушли в ближайшие города. Вчера утром, уходя за грибами, Катрине и в голову не могло придти, что она видит свою маленькую деревню в последний раз. Тети Марты, той, кого малышка запросто называла бабушкой, больше нет. Как и остальных жителей. Правда, к ним девочка особых чувств не испытывала. Марту в их маленьком селе никогда не любили. Тетя Катрины не просто жалела всех бездомных, она пыталась привить эту черту всем окружающим. Многих такое поведение раздражало. А когда женщина привела домой маленькую замерзшую девочку, односельчане и вовсе посчитали её сумасшедшей. Ну какой нормальный человек добровольно возложит на себя заботу о чужом ребенке? Правильно, "нормальные люди" не станут себя обременять лишний раз. Поэтому даже самые вежливые стали обвинять Марту в легкомысленности вдвое чаще, а когда последняя ответила, что намерена вырастить малышку, и вовсе перестали разговаривать. С тех пор мелким пакостям и оскорблениям подвергались не только женщина, но и девочка. Однако Катрина всегда считала, что живет гораздо лучше этих жестоких людей - в любви и заботе. Теперь нет ни односельчан, ни Марты. Давным-давно те редкие люди, кто все-таки обращал внимание на местного приемыша, сказали Рине, что смерть - это когда человек засыпает и не просыпается, а в качестве примера привели её родителей. Якобы они так же уснули и не проснулись, а она была слишком маленькой, чтобы понять, что произошло. Кажется, она тогда спросила, как можно заснуть в желудке титана. Ей не ответили. Чуть позже она спросила снова, уже у Марты. Бабушка сказала, что человек не просто засыпает, его тело остается, а душа улетает. Кажется, Катрине сказала, что не понимает. И занятая в тот момент Марта кратко ответила - "Еще поймешь". Девочка тихонько опустилась на колени, глядя туда, где еще позавчера находилось их с Мартой пристанище. Косы, заплетенные почти два дня назад, сильно растрепались, и сейчас серые пряди, беспорядочно рассыпаясь по лицу, закрывали глаза чужому взгляду. По щеке медленно скатилась слеза. Через несколько секунд они полились уже градом. Рука машинально потянулась к серебряной заколке - последним подарком тети. Катрине или Рине, как её ласково называла Марта, всегда говорили, что в здешнем лесу волки не водятся. Но услышав вчера вдалеке волчий вой, она не на шутку перепугалась, отходя все дальше и дальше от источника звука. Несмотря на то, что её никогда не учили охоте, девочка хорошо знала, как опасны эти хищники. Поэтому слишком поздно поняла, что заблудилась. Заволновавшись, причем больше за немолодую тетю, чем за себя, она переночевала в лесу, а с утра смогла-таки найти дорогу к дому. Лучше бы не искала. Последняя мысль неожиданно придала сил. Комок в горле исчез. Катрина, зажмурившись на секунду и медленно открыв глаза, встала. Пусть временно, но эмоции и чувства уступили место здравому смыслу. Надо идти куда-то - оставаться здесь опасно. Скоро, узнав о смерти жителей, придут разбойники или, учуяв кровь, дикие звери. Только вот ноги, стояло попробовать на них опереться, становились ватными, а голова кружилась. Бессонная ночь, шок и стресс дали о себе знать. Поняв, что поход придется отложить на какое-то время, Рина отползла подальше от пепелища, стянула с себя чересчур теплую для весеннего вечера шаль и, укрывшись ей, отбыла в царство Морфея. Пара часов сна дали девочке отдохнуть, при этом отзываясь болью в груди. Проснувшись позже, она не могла вспомнить о сне что-либо кроме солоноватого привкуса слез. Разбудил Рину цокот копыт. "Надо бы спрятаться..." - промелькнуло в её голове, но, во-первых, ноги по-прежнему не слушались, а во-вторых, было слишком поздно. - Эй, среди этого пепелища кто-то есть! Там живой человек! - раздался голос. Девочка осторожно повернулась на звук. - Это же ребенок! - продолжались крики, но Катрина уже не слушала. Толпа людей в одинаковой форме окружила девочку. На груди, плечах, спине каждого пришиты крылья свободы - эмблема Разведотряда. - Ты здесь жила? - спросил холодный голос. Леви внимательно оглядел сгоревшую деревню, остатки домов и, наконец, саму девочку. Разлохмаченная прическа, грязные волосы, запачканная одежда, пыльные ладони... сколько надо было здесь просидеть, чтобы оказаться в таком состоянии? Ирвин уехал вперед с большинством солдат, оставив им на попечение заполненную повозку и десяток рабочих рук, не считая самого отряда капрала. Будь он здесь, наверняка знал бы, что сказать и куда отвезти брошенного ребенка. Не то чтобы Леви сомневался в своих умственных способностях, но к общению с детьми явно не был приспособлен. Да и не очень-то он их любил - шумные, наглые, мелкие... Хотя эта девочка была не такой уж и маленькой. Катрина чуть боязливо посмотрела в глаза мужчины. О Разведотряде девочка знала лишь то, что это единственные люди, которые осмеливаются выходить за стены. Кто-то считал их самоубийцами, кто-то - героями, а она просто знала об их существовании. Осторожно кивнув в качестве ответа, девочка принялась рассматривать остальных участников экспедиции. Почти у каждого были ранения. Большая часть присутствующих сидела на лошадях, некоторые выглядывали из повозок. Почему-то большинство старались не смотреть друг на друга. - Как тебя зовут? - мягко поинтересовалась рыжеволосая девушка, легко спрыгивая с коня. - Ты можешь говорить? - Угу. - на этот раз сразу ответила девочка, правда, чуть дрогнувшим голосом. - Рина... Катрина Ренн. - на всякий случай она решила представиться полным именем. - Можно называть тебя Риной, да? Я Петра Рал. Мы из Разведотряда. Слышала о нас? Что произошло с твоей деревней? - девушка говорила дружелюбно, но слишком быстро - девочка не успевала обдумывать ответы. - Не сейчас. - невысокий брюнет поднял руку, приказывая Петре замолчать. - Если хочешь, можешь доехать с нами до стены Розы. Там и решим, куда тебя пристроить. - кажется, это был тот человек, который первым обратился к ней. Выхода другого не было, а она сама даже до ближайшего города навряд ли смогла бы дойти. - Хорошо. - стараясь избежать пронизывающего взгляда, ответила Рина. - Петра, помоги ей залезть в повозку. - Леви собирался развернуться и продолжить путь, но его остановил тихий шепот девушки. - Капрал, но там же мертвые и раненые... Может, кто-нибудь поедет с ней на лошади? Пожалуй, это была разумная идея. Леви оглянулся. Ему не хотелось доверять этого и без того испуганного ребенка кому попало. Вдалеке Ханджи воодушевленно объясняла что-то Моблиту, но поняв, что она рассказывает про титанов, капрал поспешил отвернуться. Кажется, эти двое вообще не заметили вынужденной остановки, которую так долго ждала Зоэ. Ауруо, возмущенно глядя на смеющихся Эрда и Гюнтера, держался за рот - должно быть, снова прикусил язык. Майк стоял возле оставшихся в живых новичков, объясняя им их ошибки. Петра... Петра и без того выглядела уставшей, хотя Леви был уверен: прикажи он ей ехать до конца пути с этим ребенком, девушка лишь улыбнулась бы и выполнила приказ. - Ладно, я сам повезу её. - обратился капрал к Петре и, спустившись на землю, помог изумленной малышке сесть на лошадь, а затем залез вслед за ней. Потянув поводья, Леви подал знак остальным. - Держись крепче. - тихо проговорил он. Эта была последняя фраза, которую услышала Рина. Дальше - лишь шум ветра в ушах. Должно быть, потратив время на её спасение, разведчики решили поскорее нагнать упущенное. А ведь кто-то умудрялся среди этой бешеной скачки еще и разговаривать! Девочка была, мягко говоря, удивлена, что такой важный с первого взгляда человек решил ехать с ней. Он был невысоким, с чуть прищуренными глазами и строгим выражением лица. Но стоило увидеть его равнодушно-леденящий взгляд, как становилось понятно, что свое мнение о его росте и внешности лучше вслух не высказывать. Рина не знала, что ждет её после окончания пути. Возможно, девочку отдадут в приют или приставят кому-нибудь в подмастерье. Конечно, куда увлекательнее было бы остаться в Разведотряде, но разве нужна этим солдатам, постоянно подвергающимся смертельной опасности, восьмилетняя девочка, которая только и может, что путаться под ногами? Об этом не могло быть и речи. В любом случае, время подумать о дальнейшей судьбе еще будет. А сейчас... главное сейчас было то, что спина чувствовала чужое тепло, а руки капрала крепко держали её, не давая упасть. Леви посмотрел на спутницу. Стоило лошади ускорить бег, и малышка сжалась, пытаясь скрыться от пронизывающего ветра, а грязные белокурые волосы растрепались еще сильнее. Должно быть, этого ребенка сейчас мучают кошмары. Вся её деревня, все родственники и родные умерли. Как же знакомо это паршивое чувство, когда самые близкие, самые дорогие умирают. Нет, Леви не жалел девочку. Он вообще редко давал волю чувствам. Потеря всего, что ему было дорого, послужило лично для него хорошим уроком. Жестоким, но полезным. Близкие, друзья, соратники... многие из них не возвращаются с боя. Но изменить уже ничего нельзя. Как и сожалеть о сделанном выборе. И теперь остается только одно - бороться. За все человечество. За себя. Как же он хотел, чтобы и она это поняла.