Декорации те же. Жизель с подругами гордо покинула сцену. А Мари в тот же момент со стоном опустилась на пол.
Мари: Господи. Это было действительно страшно.Она дрожащими руками закрыла лицо. И неподвижно сидит в этой позе несколько секунд. Потом вдруг хлопает себя по щекам и вскакивает. От её резкого движения, находящаяся рядом дверь, что ведёт в холл школы искусств, отворяется.
Мари: Ну и чего это я тут расселась, словно умирающая. Скоро ведь эти могут оказаться за сотни километров от меня. Но это ещё будет, наверное. А сейчас пока ещё я не передумала, мне нужно для себя разрешить кое-что. Понять что за странное чувство я испытываю к нему. Может ли это быть любовью. И если да, то …Она не успела закончить фразу, так как услышала чьи-то голоса. Оказывается за то время, что она потратила на свои размышления, из кабинета директора уже выскочили наши горе-родственники. Выскочили и сразу же решили устроить громкую ссору прямо в холле школы искусств.
Елизавета Петровна: Постой mon cher. Куда же ты мой мальчик. Неужели всё настолько серьёзно. Александр: (кричит) Да! Всё!!! Довольно! Я решил, что больше не буду плясать под твою дудку. Елизавета Петровна: Тс-сс Потише. Занятия же ведь ещё не закончились.Директриса обгоняет своего ненаглядного сыночка и, схватив за руку, и преграждает дальнейшую дорогу к выходу во двор.
Елизавета Петровна: А как же наша договорённость? Александр: К черту нашу договорённость. В случае чего найду другую работу! В городе ведь не одна автомастерская! А теперь быстро отпустила меня! Елизавета Петровна: О Господи, сынок, откуда столько грубости? Я знаю это она, та вертихвостка, что у нас работает уборщицей, эта она на тебя так плохо повлияла. ( сквозь слёзы) Ведь прежний мой сыночек никогда бы мне так не ответил. Это всё она. Окрутила наивного! Я слышала, что уже и на свидание затащить успела. Бедный- бедный мой мальчик! Александр: Мари здесь не причём! Отойди. Елизавета Петровна: Не пущу! А ведь я сначала предполагала, что это свидание очередная твоя блаж. Ну, чтобы хоть как-то мне насолить за то, что я исключительно из благих побуждений немного ограничила твою свободу. Александр: (прорываясь к выходу)Да возможно в самом начале я и задумывал нечто похожее. Но теперь…Но договорить ему не дали у самого выхода он столкнулся с выскочившей навстречу Мари, которая, если судить по выражению лица, всё слышала.
Александр: Мари! Ты… Я всё тебе объясню! Мари!Он хватает её за локоть, пресекая попытку к бегству.
Елизавета Петровна: А вот и наша пигалица объявилась! Александр: Мама прекрати! Елизавета Петровна: (менторским тоном) Молодой человек, вы ещё не доросли ни по возрасту ни по статусу для того, чтобы затыкать рот старшим. Особенно, если оные находятся в близком с вами родстве. И не закатывайте глаза! Александр: Ну, началось! Хорошо-хорошо молчу. Мари: Да пусти же меня! Я никуда не убегу. Честно. Я не за этим сюда пришла. Александр отпускает Мари, и та выпрямившись и подбоченившись подошла к Елизавете Петровне. Мари: Должна вас обрадовать, я увольняюсь. Елизавета Петровна и Александр: Что? Александр: Мари, если это из-за того, что только что произошло, то не нужно. Я могу всё объяснить. Елизавета Петровна: Mon cher опомнись! Перед кем ты так унижаешься? Хочешь уйти задерживать я вас не стану. Скатертью дорога! Но должна предупредить, чтобы впредь вы и близко не проходили возле моего сына! Вертихвостка! Не встревай дорогой (крикнула она сыну попытавшемуся что-то возразить ) Это наш разговор. А я знала! Знала! Знала, что всё закончиться чем-то похожим. Всё таки дурная кровь разгульной матери и отца алкоголика! Мари: (орёт) НЕ СМЕЙ ОСКОРБЛЯТЬ МОИХ РОДИТЕЛЕЙ!!!! А ты молчи (кидает она в стороны снова мямлившего что-то Александра) Елизавета Петровна: Ай, как же обидели бедную. Да я просто раскрыла тебе глаза на истину. Хоть о мёртвых плохо не говорят. (креститься) Прости Господи. Нет, честное слово эта вертихвостка вывела меня из себя. Вот и пришлось открыть ей правду. Хотя в принципе она сама должна уже всё понять. Откуда ещё было взяться всем этим треклятым приёмчикам обольщения. Такая же, как твоя мать. Да девочка и не смей мне возражать! Я знала её лучше, чем кто-либо. Были времена, когда я восхищалась её мастерством и пыталась достичь её уровня. Но время шло и, несмотря на все мои радения и жертвы, я не смогла приблизиться к её уровню. И тогда мне стала закрадываться мысль в голову о том, что вовсе не я мало стараюсь, а она играет не честно. Я пыталась отогнать эту мысль, ругала себя за излишнюю завистливость. Хотя в душе я уже тогда её начинала ненавидеть. А один случай навсегда изменил моё к ней отношение. Тогда я уже была достаточно известной балериной, и наш балетмейстер решил дать мне главную партию. Мне понимаете! Мне, а не ей! Всё было уже решено, были проведены все репетиции, и выступать мы будем чуть ли не на подмостках Гранд опера. И роль как нельзя подходила мне, я даже, перестраховавшись, переспала с некими лицами, что гарантировали мне огромный успех в этой постановке. И что же за неделю до премьеры её ставят вместо меня. И на все мои расспросы мне в ответ летят лишь сухие извинения. И что-то про уровень мастерства. И ты думаешь, я должна поверить, что меня сместили вот так просто из-за того, что не так, как вы выражаетесь, «классно» танцую! Да, спала она просто со всеми, кто хоть как-то мог помочь ей достичь успеха. Вот и всё. А теперь видно, что и дочь туда же. Мари: Если вы такая, то не смейте нас с мамой грести с собой под одну гребёнку! А мама моя танцевала не только лучше вас, но ей вообще тогда не было равных. Так что я бы совершенно не удивилась, узнав, например, о том, что её пригласили бы на роль за неделю до премьеры и без каких- либо похабных предложений. Она была великой балериной и вам наверняка невдомёк о том, что она всю себя посвящала балету. Да и скорей всего она действительно была талантливее вас. Елизавета Петровна: Что!? Да что ты знаешь, наглая пигалица?! Мари: Знаю! Я всё своё детство только и видела, что мама танцует. Мама разминается. У неё не было ни одной свободной минуты! Сколько жертв она принесла, сколько труда вложила, вы ведь ничего не знаете! Елизавета Петровна: Не знаю? Тогда я чем хуже. Мало старалась или может просто не обладала этим мифическим понятием, талантом. Что же мне, простой смертной, остаётся делать в битве с божеством. Сдаться и поверить, что прожила никчёмную жизнь. Ты её дочь. Так ответь мне, чем я хуже её. Мари: Ничем. Моя мама никогда не являлась божеством. Она была простым честным человеком вот и всё. Елизавета Петровна: Скажите тоже Мария Петровна ничем. Может, ещё прибавите, что она завидовала мне. Мари: В мире нет таких людей, которые никогда никому не завидовали. Ией как простому человеку зависть была не чужда. Как и мне впрочем. Пока вы ели досыта, спали в тёплых постелях. Я как в песне поётся, голодала и дрожала на чердаке в одном из заброшенных домов. Да, Александр я бездомная. Была, по крайней мере. Елизавета Петровна: Но это совершенно другое. Я сейчас говорю о балете. Мари: А в чём разница. Балет- это большая часть её жизни. У вас вроде бы есть муж, что в вас души не чает. Елизавета Петровна: Ну, есть! Мария Петровна я не понимаю, к чему вы клоните. Мари: Я? Да так. Ни к чему? Вы сами затеяли этот странный разговор. Елизавета Петровна: Но ты же сама… Ах, ну ладно сдаюсь. Я, наверно, выгляжу жалко, раз добиваюсь ответа на столь некорректный вопрос. Расспрашивать её дочь о её слабых местах! Боже до чего я докатилась! Где моя гордость? А тебя девочка я ещё раз предупреждаю, не смей приближаться к моему сыну. Твоя мать отняла у меня сцену, но её дочери я не отдам собственного сына. Можешь и не надеяться, что провела меня своими сладкими речами. Мари: Я и не на что надеюсь. А насчет вашего вопроса, то разве мало того, что вы ещё живы, а моя мама нет. Елизавета Петровна: (смеётся) Аха-ха-ха. Вот насмешила. Вы Мария Петровна хотите этим сказать, что у меня всё впереди. А-ха-ха. Ах, ну что за глупости. Мари: Это не глупости!!! Елизавета Петровна: Ну-ну посмотрим, куда же потом вас заведёт ваше наивное мировоззрение. Не знаю, какой именно конец вас ждёт, но то, что с таким взглядом на мир он будет не из счастливых, в этом я теперь совершенно уверилась. Аха- ха-ха. У меня всё впереди.Елизавета Петровна уходит, смеясь и повторяя последнюю фразу как какую-ту ну очень смешную шутку. Александр и Мари остаются одни. Музыка становить на тон громче. Снова начинает звучать песня EllaFitzerald: AprilinParis, пластинку заедает и эта песня теперь повторяется вновь и вновь. Мари разворачивается и берётся за дверную ручку с явным намерением уйти.
Александр: Постой Мари, не уходи. Мне надо… Мари: Я ничего не хочу слышать. Александр: (схватив Мари за плечи сильно встряхивает её) Нет! Ты выслушаешь меня. (по её глазам понимает, что совершил непоправимое) Ой, прости меня Мари. Просто мне нужно, чтобы ты меня выслушала. Ну, пожалуйста, я прошу тебя. Мари: А не слишком ли много раз ты извиняешься и просишь о чём-то. Ну ладно уж, так и быть. Я выслушаю, тем более и мне есть, что тебе сообщить. Александр: Хорошо только сначала выслушай ладно? То что ты я говорил о своем отношении к тебе это ложь. Правда, не совсем в начале я действительно думал о том, что было бы неплохо позлить мать и выбрать себе девушку, которую она явно возненавидела бы. Дело в том, что я с детства … Нет, дай договорить. Так вот дело в том что… Мари: (перебивает) Я знала! Александр: Да дай же договорить. Я понимаю, что причинил тебе боль, но… Что ты только сказала? Мари: Я знала. Точнее догадывалась о твоих мотивах. Господи, ну не смотри так ошарашено. Я хоть и наивная, но не дура. Александр: А ну тогда …. Э-эээ…. Ты наверно сердишься. Мари: Я же говорю нисколько. Хотя… (пауза) Александр: Хотя что? Может всё таки дашь мне разъяснить ситуацию. Мари: Ладно, я постараюсь не перебивать. Александр: (глубоко вздохнув) Хорошо тогда начнём всё сначала. Да, я, поняв, что ваши с моей матерью нельзя назвать дружескими, точнее она просто тебя ненавидела, решил воспользоваться ситуацией и предложить тебе встречаться, чтобы хоть как-то реабилитироваться в собственных глазах. Снова ощутить себя свободным и поступающим вопреки желаниям ненавистной матери. Теперь я понимаю, что поступил непросто глупо, но и подло. Из-за моего эгоизма я причинил столько боли дорогим людям. Более того этот конченый эгоист влюбился в жертву своего коварного плана. Скажи, ну не дурак же он. Он был настолько очарован её танцем, что совершенно забыл о причине, побудившей присмотреться к этой девушке. И с каждой минутой она всё больше начинала нравиться ему. А под конец дня он понял, что окончательно влюбился. Я, конечно, понимаю, что это меня не оправдывает, но, клянусь, я ни разу не солгал тебе за этот день. Я был честен в своих чувствах. Твой танец покорил меня также, как когда-то давно поразил меня танец твоей матери. Да, я тоже провёл своё детство в Париже вместе со своей матерью. Там я увидел, как танцует твоя мать. И именно после того выступления я решил заниматься балетом. Чтобы когда-нибудь выступать вместе с ней. Это была моя детская наивная мечта: танцевать на сцене вместе со своей первой любовью. Но через некоторое время я стал замечать, что моя мать почему-то ненавидит мою первую любовь. И не просто ненавидит, она проделывала такое… Такое, за что я наверно никогда не смогу её простить. Она ведь думала, что я маленький и ничего не понимаю, но я всё понимал. И я… и теперь… (замолчал) Мари: Саша я… Александр: Нет. Дай закончить. С каждым годом моя ненависть к матери росла, и я делал всё наперекор ей. Она ненавидела джаз, я стал слушать его, я даже бросил балет и забыл о своей мечте ради этой ненависти. Эта она испоганила и извратила всё, во что я верил! Хотя нет, не так. Не стоит перекладывать свою вину на других. Это я, ради злобы к этой женщине, забыл обо всём. И тут появилась ты. Сначала я видел в тебе лишь инструмент для причинения боли этой. Но потом я увидел, как ты танцуешь и вспомнил … Вспомнил по какой причине я злился на эту женщину. И, как ни затёрто это звучит, я чуть ли не впервые почувствовал себя живым, свободным от злобы. Мари с тобой я почувствовал себя живым. Я люблю тебя! Ты нужна мне! Ты оста… Мари: (перебивает) В понедельник я улетаю в Париж. Александр: Мари я просил не перебивать. (пауза) Прости. Что ты только что сказала? Можешь повторить? Мари: Я повторю, но сначала ответь на один вопрос. Александр: И какой же? Мари: Может я, конечно, убью всю романтику. Но как ты себе представляешь будущее двух безработных влюблённых мечтателей? И что ты намерен делать в будущем? Собираешься ли помириться со своей матерью и идти дальше, к своей мечте. Александр: Ну-уу. Я не заглядывал так далеко. И вообще перестань быть такой занудой. Мари: Хотела бы, но не могу. Прости, но не могу ответить тебе взаимностью. Я должна… Александр: (перебивает) Так значит ты… Мари: (перебивает) Не перебивай меня! Я слушала тебя, а теперь ты послушай меня. Мой дядя предложил мне учиться балетному мастерству в одной из парижских балетных школ. Я в начале была не уверена, стоит ли принимать его предложение и не будут ли все смеяться над моими жалкими попытками научиться танцевать. А вдруг дядя ошибся, и у меня нет таланта, или что он попросил меня переехать лишь потому, что чувствует себя виноватым. Да убедиться нужно было кое в чём другом (краснеет и отводит глаза) Вот я и пришла сюда…. (пауза) Знаешь, ведь я тоже когда-то мечтала танцевать на одной сцене вместе с матерью. А теперь… Что теперь? Я только и знаю, что ныть и вспоминать прошлое. Я ныла, отстранялась от мира с помощью джаза, но ни разу не попыталась открыться ему, попробовать отстоять своё право на воплощение мечты. Я просто слушала джаз, убиралась здесь, иногда танцевала и всё. Тогда как другие, может быть менее талантливые, страдали и готовы были отдать всё за тот шанс, что представился мне сейчас. Скажи, разве ты не чувствуешь себя полным ничтожеством, глядя на их жертвы, тогда как сам и пальцем не шевелишь ради мечты? Александр: Так ты решила улететь? Мари: Да. Александр: (хватает за локти) А если я не отпущу тебя? Мари: Но разве ты сам не сказал, что полюбил меня из-за танца. Так вот я буду танцевать ещё лучше. А ты? Александр: Что я? И вообще ты всё не так поняла. Я, конечно, был очарован танцем, но влюбился-то я в тебя. Так что, Мари, (сжимая сильнее её руки) я прошу тебя, не уезжай. Мари: Пусти! Мне больно!Мари вырывается и отходит на приличное расстояние.
Мари: Саша пойми меня. (пауза) Мари: Саша…Александр сильно бьёт по перегородке с дверью. Проходит несколько секунд, в течение которых можно было услышать печальную песню, что проигрывал граммофон.
Александр: (смеётся) Ха-ха-ха… И чего я вдруг так расстроился сейчас же ведь на дворе 21 век. Уже изобрели телефоны, самолёты, интернет… И Париж давно уже перестал считаться дальним светом. Я всегда ведь могу связаться с тобой, если захочу… Мари: (эхом) Если захочу… Ты знаешь, что наша любовь может завершиться также быстро как мой танец или тот джазовый концерт? Это чувство могло как родиться под звуки джаза, так и умереть под них. Эта любовь, рождённая под звуки джаза очень хрупка. Александр: Любовь, рождённая под звуки джаза? Да кажется что-то говорила о том, что слышишь джаз, когда тебе плохо. Так, значит и сейчас ты его слышишь. Тебе больно? Тогда оставай… Мари: (перебивает) Я НИЧЕГО НЕ СЛЫШУ!!! (тихо) Только гимн своему эгоизму. Я улетаю в понедельник. Ты прав Париж это вовсе не далеко. (смеётся) Эх, а тот гороскоп действительно не врал. Давай же встретимся в апреле в Париже. Прощай.Александр бросается к ней и страстно целует. Пластинку окончательно заедает, и граммофон повторяет единственную фразу: This is the feeling nо one can ever reprise.
КОНЕЦ.