Развилки дорог и переплетающиеся тропы.

1. Кукла. К сожалению, ей пришлось пройти трудный путь; ведь такие хрупкие, тонкие, почти фарфоровые девочки не должны становиться воинами. 2. Притяжение. Они не были противоположными полюсами, они были совершенно одинаковы: Север против Севера, Юг против Юга, и то, что они вообще могли коснуться друг друга, шло в разрез со всеми законами природы, науки и вообще всего мироздания в целом. 3. Сила. Это было величайшее из его желаний, их обоюдная зависимость, и все это погрузило ее в вечную тьму. 4. Поле битвы. В конце концов, Меридиан, тронный зал, его спальня: все в равной степени подходило для попыток принца и стражницы разорвать друг друга на куски. 5. Отвращение. Брезгливый взгляд передается от Ирмы к Хай Лин, от Хай Лин к Тарани, от Тарани к Корнелии, от Корнелии к Калебу, и Вилл понимает, что, наконец, ее раскрыли. 6. Зима. Если он был бы Зимой, она непременно была бы Осенью, потому, что ни одно из них не может случиться без другого. 7. Башня. Вилл никогда не была уверена, был ли Фобос прекрасным принцем, пришедшим спасти ее, или же злым волшебником, заточившим ее в башне. 8. Семья. Элион знала, что все-таки слишком лояльна, потому она отвлекала своих четырех бывших подруг, когда они явились, чтобы «спасти» Вилл. 9. Инфекция. Он был везде: в ее мыслях, снах, под кожей тек в ее венах, и Вилл не могла найти ничего, чтобы могло ее излечить от этой болезни. 10. Страх. Фобос рассказывал ей о значении своего имени с легкой иронией, а Вилл задавалась вопросом - а не сама ли мать обрекла его на вечную тьму с самого начала. 11. Свет. Крохотные огоньки, все еще пытающиеся удержать тьму глубоко-глубоко внутри, в конечном счете, обязательно погаснут, и Фобос никак не может понять, радует это его или огорчает. 12. Паутина. С хирургической точностью, Фобос нашел все ее слабости: одиночество, страх, неуверенность в себе, и использовал их, чтобы завлечь ее так крепко, чтобы она не смогла убежать, даже когда все его истинные мотивы станут ясны. 13. Кровь. Фобос считал себя ценителем красоты и истинным эстетом, и по его искусному мнению, ее кровь (красный цвет которой был лишь чуть менее очарователен, чем у ее волос) прекрасно сочетался с ее сливочно-белой кожей. 14. Прощение. В конце концов, это именно она предала его, и как бы возлюбленная не просила отпустить ей все грехи, это никогда не случится. 15. Навсегда. То, что было между ними – было так естественно, что они должно быть любили друг друга в прошлых жизнях, и с дерзостью, что должно быть разозлила саму Судьбу, они оба просили иной жизни, потому, что эта была обречена с самого начала. 16. Сны. Он мог бы плести для нее прекрасные мечты, сонные миры с сапфировыми реками, трепещущими цветами, клонящимися и качающимися на ветру, где города из золота были залиты ослепительным солнечным светом, и пока Вилл спала, она могла забыть о ее величайшем предательстве. 17. Создание. Независимо от тех ужасных вещей, существовавших между ними, порочных и ядовитых, которые не могли и не должны были зажечь искру жизни, но когда Вилл положила руку на живот, то поняла, что они все-таки сделали это. 18. Шоколад. Живя на Земле, Фобос пристрастился к этим темным сладким вкусностям, но, конечно, истинным удовольствием для него было брать их с рук Вилл. 19. Жертва. Фобос посвятил всю свою жизнь пониманию того, что сила, которую он имеет - все, и если для нее он должен пожертвовать жертвенным ягненком или двумя, независимо от того, насколько тот будет мил и красив; или будет ли это его возлюбленная или сестра, ну... значит, так тому и быть. 20. Рай. Тут было мрачно, чудовища и ложь бродили по залам, но в объятиях друг друга, когда Вилл водила тонкими пальчиками по груди Фобоса, а принц время от времени касался ее волос, они понимали, что все-таки, это их Рай. 21. Снег. Это было так похоже на нее, думал Фобос, что в разгар битвы она сумела найти в своей душе улыбку, чтобы поприветствовать первый снег. 22. Силуэт. Он был темным пятном, брызгами черного в ее идеальном мире света, тепла и добра (хотя вообще-то, Вилл думала, что Фобос только делает все более интересным). 23. Золото. Ухмыляясь, Вилл гладила его по волосам, уверяя, что она предпочитает платину. 24. Эхо. Даже спустя годы, Вилл все еще чувствовала его и его влияние на нее, будь то хорошее или нет, кругами расходившееся в ее душе, и понимала, что так будет продолжаться до того дня, покуда она не умрет. 25. Меч. Это был принц, подошедший сзади и перехвативший грязными руками запястья Вилл, и показал ей, как правильно держать меч, чтобы убедиться, что ее не убьют, пока его не будет рядом. 26. Узы. Старик, управлявший Меридианом не боялся смерти – ведь большая часть его души уже давно покоилась в холодной земле, в одном гробу с тем, что осталось от его принцессы. 27. Танец. Они двигались вместе, отпрыгивая в стороны, уклоняясь, уворачиваясь, прыгая, раздевая друг друга взглядами, тяжело и прерывисто дыша, желая, чтобы это никогда не заканчивалось. 28. Проклятие. - Ты моя, – шептал он, и хотя это было сказано вкрадчивым, нежным и соблазнительным тоном, Вилл бросило в дрожь. 29. Метаморфоза. С характерной отчужденностью, Фобос перешел на другую сторону в самый последний момент, холодно улыбнувшись напоследок, и Вилл знала, что это для нее. 30. Крылья. Вилл боролась со всем, что у нее было, потому что никому не было дозволено подрезать ей крылья и запирать в клетке. Даже ему. 31. Разрушение Вилл задавалась наиважнейшим вопросом: а что они будут делать, когда случится неизбежное? Когда он использует ее, чтобы получить Сердце, коим и было его первоначальное желание, или когда она, вновь станет самой собой и, спрятав кинжал в рукаве, подойдет к его кровати? 32. Ложь. У нее всегда был наготове повод, чтобы извиниться, перед всеми: «Мне нужно делать уроки», «Я в последнее время сплю больше Ирмы», и Вилл не удивлялась тому, как легко она стала лгать. В конце концов, у нее был хороший учитель. 33. Сердце. Шли месяцы, и Фобос все чаще спрашивал себя, чем он больше одержим: получением Сердца Кондракара или ее сердца? 34. Молитва. Вилл приближала принца к религии, была его последней попыткой найти хоть какое-то спасение, хоть какое-то подобие покоя. 35. Фрукты. Все всегда сверху вниз смотрят на Еву, вкусившую запретный плод, но Вилл понимала, насколько иногда велико искушение. 36. Преданность. Вилл безропотно выдерживала все его перепады настроения, готовая отвлечь его, стоило ему замолчать, позволяя ему выплеснуть весь свой гнев и грубость, а после он опускал голову ей на колени, а она массировала ему виски и шептала милые нежности, прогоняя депрессию прочь. 37. Восток. Они уравновешивали друг друга так же, как солнце вставало на востоке и садилось на западе; надежда повстанцев родилась вместе с ней и умерла вместе с ним. 38. Луна. Это было вполне забавно, что лунный свет, освещающий черное небо, был единственным свидетелем того, чем они там занимались вдвоем. 39. Фотография. С уходящими годами, Вилл начинает паниковать, потому, что постепенно понимает, что его лицо медленно стирается из ее памяти. 40. Месть. Спасаясь от него, сбегая обратно к безопасности, свету и дому, Вилл знала, что апокалипсис будет глупостью по сравнению с его гневом. И если стражница когда-нибудь встретит его снова, он будет последним, что она увидит в своей жизни. 41. Разносторонность. Хотя Фобос уже забрался на нее, его руки и губы были всюду, Вилл думала, что может собирать информацию и заниматься сексом одновременно. 42. Сказка. Это была сказка на ночь, романтическая (разумеется), из тех, что каждая маленькая девочка могла пересказать наизусть, храня ее в своем сердце; история о красивой, смелой стражнице, которая была заточена в черный замок, но влюбилась в принца, живущего в нем, вышла за него замуж и обратила его к свету. 43. Шрам. Двенадцать – именно столько раз он делал ей больно, достаточно больно, чтобы оставить вечным напоминанием. 44. Буря. Просто Фобос не мог описать, что происходило, когда они были вместе; это было так тепло, и одновременно так мощно, красиво и смертельно, и возможно именно потому, что Вилл обладала подобной силой, она пугала его. 45. Дождь. Фобос не смотрел на дождь сквозь свое тюремное окошко, чтобы не вспоминать тот день, когда Вилл вышла на улицу в ливень и танцевала под упругими струями, вытянув и его вместе с ней, смеясь, когда его одежда намокла и прилипла к телу, и оставляя ему вкус дождя на ее губах. 46. Падение. Одна, брошенная друзьями, Вилл вернулась в то единственное место, где ее всегда ждали с распростертыми объятиями, владелец которых наслаждался знанием, что теперь победа неизбежно будет за ним. 47. Конфронтация. Она больше не боится его, умолявшего ее остановиться; она уже была женщиной, выращенной здесь, с армией, и, наконец, она пришла, чтобы сообщить ему, что ее мести пришел конец. 48. Старость. Когда он рядом с ней, он вспоминает, что ему все еще нет тридцати, но почему-то мысли отбрасывают его в далекое прошлое, когда он был еще совсем юн. 49. Розы. Это было счастливым совпадением, что они оказались и ее любимыми цветам тоже, хотя она предпочитала алые, но за последние несколько лет Фобос устроил место, где выращивал желтые цветы (они смотрелись еще лучше, вплетенные в ее волосы). 50. Игра. - У меня есть секрет, – плавно сказал Фобос, усаживая Вилл к себе на колени, и ей понадобилось ровно пятьдесят семь минут, чтобы сорвать с его губ: «Я люблю тебя».