Побочный эффект популярности

      Гарри остановил автомобиль около небольшого ресторана в центре города. Мы молча продолжали сидеть в салоне, пока он все же не решился нарушить тишину.       — Энди, прости меня. Нужно было сразу тебе сказать правду, — Стайлс посмотрел на меня.       Я же в свою очередь изучала пейзаж маленькой улочки за окном.       — Знаешь, — тихо начала я, — не нужно было вообще нам завязывать общение. Я не против твоих отношений. Мне уже давно не пятнадцать лет, и я не влюбленная в тебя фанатеющая девочка. Гарри, меня обманывали и предавали столько раз, что уже воротит от этого, — я посмотрела ему в глаза.       — Я просто думал… В общем, обещаю, что больше никогда не буду обманывать тебя, буду поздравлять с днем рождения, и… давай мириться, — он протянул мне ладонь.       — Мы не ссорились, и я не злюсь за то, что осталась без банального поздравления и пожеланий, — несмотря на свои слова, я все же пожала ему руку.       — Тогда пойдем, я закажу тебе шоколадный торт и кофе, и ты сразу станешь добрее! — он улыбнулся.       — Нет. Тейлор не будет рада новым снимкам. Ладно, когда это фото с фанатами, а тут целый ряд фотографий с загадочной девушкой. Хватит, Гарри, — холодно ответила я и собралась выходить из автомобиля, но парень перехватил меня за руку.       — Тейлор все равно. У нас не те отношения, чтобы устраивать друг другу театральные сцены ревности, Энди, — он говорил искренне.       — Но все же, я хочу домой.       — Как же с тобой сложно, — сказал Стайлс и, вставив ключ в замок зажигания, завел двигатель, давая понять, что отвезет меня.       По дороге домой мы просто слушали радио, каждый думал о своем. Мне хотелось скорее попасть в квартиру и не видеть этого человека больше никогда, не потому, что он такой лгун, а потому, что рядом с ним я теряла над собой контроль.       Когда автомобиль был припаркован около дома, я, не прощаясь, вышла из машины.       — Энди, — позвал меня Гарри, выйдя из авто, но не отходя от него.       — Да? — я повернулась к нему.       — Можно я заеду к тебе сегодня вечером? — его взгляд будто умолял меня о положительном ответе.       — А ты до этого спрашивал разрешения? — с укором ответила я, сильнее сжимая пальцами ключи от двери.       — Поэтому теперь и спрашиваю, — Стайлс улыбнулся, и я сдалась.       — До встречи вечером, — и, не дожидаясь ответа, я направилась к парадной двери своего дома.

***

      Поняв, что нужно все-таки прибраться перед его приходом, я окунулась с головой в уборку. Вытирая пыль с книжного шкафа, я нашла альбом с фотографиями, который Эрик мне не показывал. Кроме фотографий моего брата я обнаружила внутри множество моих снимков. И я бы радовалась, если бы это были фото маленькой меня, но, к сожалению, половина альбома была заполнена фотографиями моих прогулок в город, моих обедов в кофейне, моих свиданий с клиентами за пределами дома. Фото были некачественные, будто сделаны с огромного расстояния из какого-то подполья. Я не могла понять, что это все значит, и почему у моего брата столько снимков подобного рода, причем все они сделаны не в один день, а приблизительно в течение года.       Мне хотелось позвонить Эрику и потребовать объяснений, но потом рассудок ко мне вернулся, и я решила устроить семейные разборки по возвращении брата из Венгрии.       Пока не раздался звонок в дверь, меня не покидали мысли об увиденном альбоме. На ходу взглянув на себя в зеркало, я, не смотря в глазок, распахнула дверь. На пороге стоял Стайлс с огромным бумажным пакетом в одной руке и маленьким букетом луговых ромашек в другой.       — Ну, с прошедшим днем рождения, Райтерс. Вот тебе немного банальностей, — он улыбнулся и шагнул в квартиру. — В пакете две бутылки красного Пино Нуар, ты ведь любишь его, не так ли? И шоколадный торт из нашей любимой кофейни. Предлагаю сегодня напиться, — он вручил мне цветы и пакет.       Я стояла, будто меня облили кипятком. Покрасневшие щеки даже не спасал слой пудры. Стайлс запоминал каждую мелочь, а я даже не знала, когда у него День рождения.       Пока я искала вазу для цветов, он по-хозяйски искал штопор в каждом выдвижном ящике, чтобы откупорить вино.       — Где эта штука для вина? — наконец-то спросил он, нарушив молчание.       — В этом ящике, — я протянула руку и случайно коснулась Гарри.       — О, нашел, — радостно сказал он, доставая штопор и не замечая моего прикосновения.       Когда мы начали трапезничать, сначала повисло молчание, потому что мы уплетали самый вкусный бисквитный торт во всей Англии. И было наплевать, что мои руки измазаны шоколадом, потому что Гарри ел так же неопрятно, как и я. Стайлс внимательно следил за тем, как я жую, а потом, резко протянув руку, коснулся испачканным в шоколаде пальцем моего носа.       — Эй! — воскликнула я и в отместку измазала его щеку.       Он быстро встал со стула, схватив кусок торта и навис надо мной.       — Не вздумай. Я убью тебя, Гарри Стай… — но кудрявый парень, не дав мне закончить, припечатал к моему лицу кусок бисквита.       Я рывком взяла оставшийся, последний кусочек и бросила в Гарри. Мы начали смеяться, стоя измазанные кусками торта.       — Ты испортил мой любимый торт! — сквозь смех сказала я.       — Ну, что за праздник без обмазывания тортом, — ответил Гарри, пытаясь вытереть шоколад с лица.       — Я сейчас, — и, развернувшись, я быстро направилась в ванную комнату.       Когда вернулась, Стайлс уже был чист и разливал по бокалам багровый напиток. Присев на свое место, я смотрела как его окольцованные, тонкие пальцы придерживали прозрачный бокал.       У него были такие красивые руки…       — Ну что, давай за твое… кстати, сколько тебе исполнилось? — спросил он, передавая мне бокал.       — Двадцать шесть, — смущенно ответила я.       — Какая у меня взрослая девочка, — он рассмеялся, а у меня внутри что-то сжалось.       Последний раз «девочкой» меня называли в «доме». И это было совсем в другом контексте.       Я осушила бокал до дна, заметив на себе вопросительный взгляд Стайлса, который сделал всего пару глотков.       — Ну, мы же планировали напиться, помнишь? — ответила я, протягивая ему обратно прозрачную посуду для напитка, давая понять, что настроена серьезно.       — Это плохо кончится, но черт с ним. Живем сегодня. Бери бутылку, будем пить без этого, — он жестом указал на вино, и, опустошив свой бокал, направился в сторону дивана.       Усевшись на полу, Гарри рукой поманил меня присесть рядом. Я послушно выполнила его молчаливую просьбу.       — В последний раз я так делал, когда мне было шестнадцать, — зеленоглазый парень сделал глоток из бутылки и передал ее мне, — тогда я впервые в жизни напился.       — А я часто напивалась. Ну… ты видел, в общем, — я сделала глоток, а после него еще один.       В этот момент мне захотелось рассказать Гарри всю правду о себе, поделиться своей болью, выплеснуть все то, что я храню так долго. Почему-то я чувствовала, что верю ему, что он не осудит меня. Почему-то я ощущала тепло…       Ах, да, это просто вино.       — А где твой брат? — Стайлс выхватил у меня бутылку, делая уже большие глотки.       — Со своим парнем в Будапеште, — я рассмеялась, увидев его округлившиеся от удивления глаза. — Эрик — гей.       — Ну, я не осуждаю… Не подумай, — он сделал еще глоток вина и снова отдал мне бутылку.       — Ты не поведешь машину, — я серьезно на него посмотрела и перевела тему.       Об Эрике мне уж точно не хотелось говорить.       — У меня есть охранник, который сможет забрать меня даже с Луны, Энди, — он смеялся.       Его кудряшки то и дело постоянно спадали на лицо. После того как он снова выпил, на его губах блестел алый напиток, а щеки стали румяные. В нем было что-то особенное, чего я никогда не видела в других людях.       Стоп, во мне снова говорит вино?       — Ты когда-то любила? — вопрос был неожиданным и странным.       — Нет, — сразу же ответила я.       — А я, наверное, тоже никогда, — он сделал еще пару глотков и передал мне вино.       — А как же Тейлор? — я прижала бутылку к своему раскрасневшемуся лицу.       — Знаешь, вот бывает такое, что вроде бы рядом с человеком, безумно с ним проводишь время, чувствуешь драйв и эйфорию, но внутри тебя пусто. Тебе становится некомфортно в своем теле. Вот с ней так же. Она постоянно меня жалит своими словами, а я молчу, потому что не могу ее обидеть в ответ. С тобой не так… — он протянул руку и выхватил вино, — ты такая настоящая, живая, — Гарри сделал глоток и посмотрел мне в глаза.       — Ну… наверное, — мои щеки стали уже пунцовыми.       — У тебя прыщик на носу, размазанная косметика и оторванная пуговица на кофте, и мне это нравится, Энди. А Тейлор слишком идеальна, даже по утрам, что меня порой удивляло, когда мы просыпались вместе, — он запнулся.       Моему смущению не было предела. Прыщик на носу, пуговица и косметика.       «Черт, да я же как «богиня», спустившаяся с Олимпа, тут сижу», — пронеслось в голове, и я машинально начала поправлять волосы.       — Прекрати, — кудрявый парень перехватил мое запястье и придвинулся ближе.       Между нами не оставалось почти свободного пространства. Его губы были близко, а дыхание опаляло мою кожу. И он меня поцеловал. Но это было что-то большее, чем просто соприкосновение наших губ. Мои пальцы скользнули по его лицу и задержались на щеке.       Словно отчаянье, словно боль в каждом жесте.       — Ты сейчас снова уйдешь? — спросила я, разрывая поцелуй, но не убирая руку.       — Нет. Я хочу сегодня остаться с тобой, — не дожидаясь моего ответа, он снова коснулся моих губ, и поцелуй уже был настойчивей.       Голова шла кругом.       И это уже было не вино…