И будет утро...

Сумерки над Нью-Йорком сгущались. Тяжёлые грозовые тучи, казалось, цеплялись за крыши, наваливались на верхушки деревьев, стремясь погрести под своей стальной тяжестью весь мир. Мы стояли у подножия Эмпайр-стейт-билдинга и были готовы ко всему, ведь хуже уже быть не могло. Мы — это мы, полубоги, которым не больше семнадцати лет, а многие из нас едва-едва пересекли рубеж тринадцати. Пересекли, лишённые детства, чтобы сегодня встать вровень со старшими, сжав в слабых руках мечи и луки из небесной бронзы. Пересекли, чтобы отдать свои жизни здесь и сейчас. Перси обводит взглядом собратьев по оружию и, если бы не был таким уставшим, удивился бы тому, как мирно стоят рядом греческие и римские полукровки. Вон дочь Марса, смешливая девчонка пятнадцати лет, необычайно серьёзно поправляет скосившийся доспех на совсем юном сыне Деметры. Чуть правее близнецы из домика Аполлона синхронно вытащили из колчанов стрелы, а дочка Афины торопливо что-то говорит своей подруге из римлян. Биполярный мир героев словно сжали в единое целое, расплавили в однородный металл, чтобы выковать из него щит для Олимпа. Щит кособокий, дрянной ковки, мутновато-серого цвета, но потрясающе прочный, способный, как казалось сыну Посейдона, если не выдержать, то хотя бы отсрочить сокрушительный удар, призванный повергнуть богов. — И вечер наступил, а следом будет ночь, что поглотит всех нас… — с каким-то болезненным восторгом протянул незнакомый полубог из римлян, подняв взгляд к чернеющему небу. — Как-то пессимистично, — огрызнулась подошедшая откуда-то из-за спины Джексона вымазанная в копоти дочь Ареса. Парень мельком видел в лагере эту черноглазую азиатку, но имени, как ни старался, вспомнить так и не смог. — И будет утро, и не будет ничего, ничего этого, — продолжал цитировать какую-то замшелую поэму римлянин. Перси в глубине души был с ним согласен. Все давно уже не верили в победу. Вскоре грянет бой, последняя битва сорвёт голоса. И можно не уповать на богов — ни чем не наполнит пустая молитва пустые глаза. Это армия не полукровок, это армия живых мертвецов, давно гниющих изнутри. Джексону было больно это признавать и он гнал эти мысли подальше всю войну. Аннабет молчаливо поддерживала его, ну, а как иначе! Вдали протрубил охотничий рожок. Охотницы звали всех в последний бой. Перси тяжело вздохнул, почувствовав на себе перекрестье взглядов, и медленно кивнул. Началось. Словно разорвалась звенящая тетива на небесном луке, дав отмашку Танатосу. Полубоги гибли один за другим. Все те, кто чудом дожили до судного дня, падали на землю, как подкошенные. Вон Пайпер словила шип разъярённой мантикоры в шею, правее Рейну погребает под камнями. Крики, рычания, звон металла о металл… Перси мечтает оглохнуть и не слышать этого, но небо не милосердно. Где-то слева спина к спине сражаются Нико и Талия, окружённые врагами. Вон Грейс не успевает отразить удар полуторника и ей вспарывает грудную клетку, а крик ди Анджело, кажется, рвёт барабанные перепонки. Вот пристрелили Клариссу, на шею Октавиана опускается алебарда, час назад цитирующий поэму римлянин находит свой конец под копытами монстров, а его подружка падает на колени. Рейчел стоически обороняется от раненого воина, оказавшегося предателем, но вскоре Перси теряет её из виду. Мир умылся кровью. Кровью не Олимпа, но полубогов. Сзади слышны тяжёлые шаги и поясницу обжигает огнём. Где-то отчаянно кричит Аннабет, бросаясь к Джексону — это последнее, что он увидел, прежде чем всё поглотила тьма. Одновременно с этим наступает то утро, о котором толковал ныне мёртвый римский полубог. «И будет утро, и не будет ничего, ничего этого…». И было утро. И ничего не было более. …Двенадцатилетний мальчик по имени Перси Джексон проснулся в жёлтом школьном автобусе, который вёз их шестой класс на экскурсию в Манхэттен к музею искусств Метрополитен поглазеть на древнеримские и древнегреческие штуковины. С ним ехали двадцать семь дефективных подростков, к коим причислялся и он, а так же двое учителей — математичка миссис Доддз, которая выглядела так, будто способна загнать свой мотоцикл на школьный двор, и мистер Браннер, один из тех мужчин, что носят твидовые пиджаки и ездят на инвалидных колясках с моторчиком. Понимаю, смахивает на адскую пытку, но большинство экскурсий в Йэнси именно такими и были.