Нежность

Последних конкурсантов я уже буквально насильно заставляла себя слушать, потому что желудок от голода сворачивался в маленький комочек и уже вовсю урчал. Поэтому все, о чем я могла думать на тот момент – это поскорее уже что-нибудь положить в рот, чтобы наконец-таки угомонить свой разбушевавшийся живот, который с каждой минутой «разговаривал» все громче. Но когда всех отпустили на заслуженный обед, моему приему пищи как будто мешали какие-то сверхъестественные силы, тормозящие меня на каждом шагу. Сначала мама остановила узнать про одного парня из моей команды, потом девчонки поздороваться подошли, а затем вообще Макс увел поправлять прическу, что заняло половину обеденного перерыва. И когда я все же попала в столовую, там было уже столько народу, что просто яблоку негде было упасть. В полном отчаянии, что покушать мне все-таки не удастся, потому что у меня просто не хватило бы времени выстоять очередь, а потом еще и съесть все то, что я собиралась купить, я вернулась в гримерку. Еще сидя в зале, я помнила, что в сумке где-то завалялся персик, брошенный туда на ходу с утра. Поэтому мысль о том, что хоть что-то попадет в мой желудок, немного успокаивала и лелеяла мои надежды быть сытой. В коридорах телецентра было необыкновенно тихо во время обеда, гул стоял только у столовой. Отворив дверь гримерной, я обнаружила, что даже здесь никого нет, хотя во время перерыва мама предпочитала отдыхать на диванчике или Азиза заходила поболтать. Но сейчас я осталась один на один с голодным желудком, и, как оказалось, жестким и несладким персиком, который пришлось все-таки съесть. От попавшей в желудок еды, он еще сильнее заурчал, требуя большего. - Придется потерпеть, приятель, - ответила я на издаваемые им звуки и тяжело вздохнула, думая как бы тут ноги от голода не протянуть до конца дня. Досиживая последние десять минут в зале, мне уже казалось, что живот прилип к спине, а я сама потихоньку исчезаю со своего красного кресла. К вечеру такими темпами меня просто ветром начнет сдувать, если что-нибудь срочно не попадет мне в рот. Я уже выпила два стакана воды, пытаясь хоть чем-то компенсировать отсутствие еды в организме, но голод все равно ощущался. В дополнении к этому кто-то еще постучался в дверь, при этом очень настойчиво и нетерпеливо.«Наверное, модератор, оповещающий всех о возобновлении съемок» - подумала я, не торопясь вставать с кресла. - Сейчас приду, - крикнула я, доставая из сумки духи, чтобы подушиться перед выходом. Но стук не прекращался, наоборот, становился более громким и частым. - Уже иду, - все-таки отворив дверь, немного грубо и на повышенном тоне ответила я. От голода я становилась очень раздражительной и сама это прекрасно понимала.Но к моему удивлению на пороге стоял не модератор в черной футболке с логотипом «Голос», а Дима с контейнерами еды. - Поль, у тебя что, беруши в ушах? Я тут стучусь-стучусь,- он протиснулся мимо меня, освобождая руки от еды и выставляя ее на стол. Среди всего многообразия принесенного Димой я успела заметить вареное куриное мясо и греческий салат, а еще пару контейнеров с чем-то похожим на гречку. - Прости, думала, это модераторы, - от этих прозрачных коробочек, наполненных простой человеческой пищей, так вкусно пахло, что только моя природная скромность не позволяла на них наброситься, но слюна так и просилась наружу. - Как ты догадался, что я просто помираю с голоду? – мне не терпелось уже взять вилку и съесть все, что только было. – Димон, ты просто мой спаситель. Он засмеялся, и, открыв все контейнеры, пригласил жестом за стол: - Твою маму встретил, да и в столовой тебя все искали. Поэтому подумал, что ты вряд ли обедала, раз даже Светлана Геннадьевна кушала с нами. Давай садись, ешь, а то от твоих итак исчезающих щечек совсем ничего не останется. Я расплылась в самой милой улыбке, на которую только была способна и, засучив рукава, приступила к трапезе. Когда кусочек вкусного, еще горячего белого куриного мяса попал ко мне в рот, то я даже прикрыла глаза от удовольствия, настолько это было вкусно в тот момент. Последний раз я была такая голодная, когда мы зимой ездили с подружками на лыжную базу, и, заблудившись в лесу, ужасно проголодались. Дима сидел напротив меня и не сводил глаз, наблюдая, как я в прямом смысле слова набиваю рот, но сам к еде не притронулся. - А ты почему ничего не ешь? Тут, по-моему, хватит на всех, даже еще останется, - усердно пережевывая пищу, спросила я. На что Дима только замотал головой: - Я наелся. Спасибо за предложение. Но тут все тебе, - он пододвинул поближе остальные контейнеры, где лежало тоже самое. На удивление он принес только правильную еду, как раз такую, которую ем я, без жирного, сладкого и мучного. - Дима, если я столько буду есть, то превращусь в слона, - пробурчала я, снова набив рот. - Ты ешь одну траву и несоленое вареное мясо, с чего тут поправляться?! – удивился он. - А еду сам покупал или мама посоветовала? - Обижаешь, сам! А то я не знаю, что ты ешь, - он гордо улыбнулся, явно довольный собой и тем, что так хорошо меня знает. - Спасибо, Димон, правда! Иногда так хочется простой человеческой заботы… - И нежности, - тихо добавил он, потупив взгляд вниз, а руками играя с пуговицей на своем пиджаке. Я не знала, что ответить на вдруг вырвавшееся слово, поэтому просто молча взяла его за руку, стараясь придать своему взгляду самой искренней благодарности, которая только могла быть. Он сжал мои пальцы в своей большой ладони и ответил не менее искренним взглядом, который был полон нежности. Ему ее не хватало, но свою он так безжалостно отдавал мне в этот момент. - Ты наелась? – он первый прервал этот немного неловкий, но какой-то особенный для нас момент. - Да, в сотый раз спасибо, - бросив взгляд на стол, я поняла, что съела даже больше, чем планировала, но лишнее все же осталось. Кивнув на уцелевшую еду, я сказала: - Спрячь, вдруг завтра еще кого-нибудь придется спасать от голодной смерти. Уголки его губ растянулись в легкой, но задумчивой улыбке, и он ответил: - Не всех хочется спасать. - А ты кровожадный, - ляпнула я, от чего Дима засмеялся в голос, и на секунды грусть в его глазах пропала. - Такого мне никто еще не говорил, - я смутилась, понимая, что подобрала не очень верное слово. Щеки становились пунцовыми, и я не знала, куда деть взгляд. Но очередной стук в дверь спас меня от неловкой ситуации. - Пелагея, вам… - девушка-модератор просунула голову, чуть отворив дверь, но, увидев Димку и наши переплетенные руки, осеклась. - И Дима, - добавила она. - Вам пора! - Да-да, идем, - синхронно ответили мы, на что она кивнула и быстро закрыла дверь, тоже смущенная положением, в которое она попала. *** Подходя к съемочному залу, я заставила Диму притормозить, придерживая за локоть. - Димка, спасибо тебе, правда, огромное, и то слово… я просто не удачно пошутила. - Поль, - положив руки мне на плечи, прервал он. - Все нормально. Ты слишком акцентируешь на этом, простая забота, – я надула губки, как маленькая девочка, растроганная моментом. Это, наверное, все набитый и довольный желудок делал из меня такую размазню. Я вытянула ручки, чтобы обнять его. Еще во время нашего обеда я заметила, что при такой искренней улыбке, у Димы были немного грустные глаза, которые проникали в самую глубь души и никак не могли оставить меня равнодушной. Поэтому своими объятиями я попыталась подарить ему ту самую нежность, в которой он нуждался. Хотя бы чуть-чуть, чтобы хоть как-то компенсировать ту заботу, которую проявлял по отношению ко мне. Дима был такой человек - он много отдавал близким людям, и ничего не требовал взамен. Потрясающее качество для человека, которое окружающим только нравилось. Но иногда я винила себя за то, что слишком много принимаю от него, и, как мне казалось, слишком мало отдаю. Не потому что не хочу, а потому что, сколько мне дарит эмоций Дима, я столько подарить не могла, так я думала. Поэтому какими-то мелочами я пыталась компенсировать его эмоциональные затраты. Когда он выпустил меня из своих объятий, я заметила рядом с грустью в глазах огоньки радости, которые потихоньку вымещали предыдущее чувство. Через десять минут мы уже сидели в креслах и слушали девушку из Лондона Софи, которая исполняла лирическую и трогательную песню. Дима, повернувшись, аргументировал свой выбор тем, что ему не хватало такой эмоции, и я также тихо, как и он в тот раз, добавила: - Нежности, - и когда он нашел глазами мои, я поняла, что смогла вернуть ему всего лишь часть своего эмоционального долга. В ту минуту его глаза были отражением счастья.