Зверь, что в тебе

Pov Иккинг       Добро пожаловать на наш остров Олух. Не буду вдаваться во все подробности положения и климата. Скажу лишь, что здесь скучно не бывает. И дело не в домашней живности. Дело в крутом нраве суровых северных джентельменов, излюбленным времяприпровождением которых является война. Где же ещё выдастся возможность покрасоваться своей силой да удалью? Разве что на специально для этого организованных игрищах, кои и проводят в любое подходящее для этого время..       Но пока не об этом.       Мне, как и всем, на этом острове скучно не бывает никогда. Что ни день, то веселуха… — Эй! Иккинг! Лови снежок! — Плотный, хорошо слепленный комок снега попал мне в лицо. Больно, конечно, но я уже привык. Когда тебя каждый день бьют, оскорбляют и совершенно очевидно ненавидят, болевой порог взлетит до небес, а душа либо окрепнет, либо зачерствеет. Судя по всему — у меня окрепла. Так что, только непроизвольное «Ау!» срывается с губ. А в следующий момент меня сбивают с ног, и тяжёлый кулак ударяет меня в нос. — Ой, смотрите, у «рыбьей косточки» кровушка пошла! Не больно тебе, мальчик? Точно, я забыл, ты же девчонка! — Хохот накрыл всю деревенскую улицу. Полная дискриминация слабых. Честно говоря, мне уже давно было всё равно - не мне менять этот мир. Так я считаю. И пусть это довольно обидно, когда с тебя душатся смехом окружающие, но что-то сделать, ровным счетом, было нельзя.       Не сказав ни слова, я направился в лес. Это было единственное место, где я мог побыть один, найти покой, поразмышлять о своей жизни. Порой я оставался среди деревьев на несколько дней. Так я хотел поступить и сегодня.       Быстрым шагом я направлялся в самую чащу, роняя капли крови на снег. Когда в моей жизни наступали очень тяжёлые времена, я искал самые красивые места в этом зелёном царстве, которое, как и сейчас, чаще бывало белым. В каждой своей «прогулке» я их и находил. Будь то роща вековых деревьев, растущих так, что получается подобие коридора, или же прекрасная поляна, усеянная приятно пахнущими цветами. Но до сегодняшнего дня я ни разу не натыкался на пещеры.       Забыв про разбитый нос и недавние обиды, я медленно входил в эту самую пещеру. Ориентироваться в пространстве было достаточно просто — света попадающего внутрь из входа вполне хватало. Но вот хватало его ненадолго, а останавливаться я, как очень любопытная личность, не хотел. Поэтому продолжал свой путь уже на ощупь. А зачем мне бояться? Мне терять нечего.       Я упорно продолжал двигаться вперёд с максимальной осторожностью. Но постепенно я начинал идти всё быстрее, совершенно забывая о безопасности, за что и поплатился — не проверив, есть ли подо мной твердь земная, я сделал ещё один шаг. В пустоту. И остановиться я уже не мог — поздно. С громким криком я полетел в бездну.       Хочется сказать, я был приятно удивлён, когда мало того что выжил, так ещё и конечностей себе не сломал! Правда, на всякий случай я ощупал своё тело, как бы убеждаясь в своей целости, после чего наконец разлепил глаза. И сразу же им не поверил. Я находился в полноценной комнате, освещённой достаточно большим количеством факелов. По периметру помещения стояли медные статуи волков, а в центре какой-то пьедестал или даже подставка. С каждой её стороны находились ещё четыре статуи тех же животных, но уже из камня. Замечу, эти скульптуры сидящих на задних лапах хищников выглядели весьма правдоподобно. Устрашающие оскалы, глаза, будто налитые кровью, внушали уважение и трепет. Но я почему-то чувствовал себя здесь в своей тарелке. Даже в родном доме, в тёплой кровати, мне не было так хорошо и легко.       Аккуратно поднявшись на ноги, я спокойным шагом направился в центр комнаты. Мой изучающий взгляд бродил по окружающей меня обстановке, впитывая, словно губка, мельчайшие детали и мелочи.       По мере приближения к пьедесталу-подставке моя скорость всё уменьшалась и уменьшалась, и наконец дойдя до неё, я остановился совсем. Верхом подставки была белая мраморная плита. Она была довольно большая, на ней с лёгкостью мог бы уместиться человек. На самой поверхности были небольшие желобки, которые образовывали рисунок головы волка. Тот был прекрасен: поистине хищные скулы, очертания самой головы и клыки, выглядящие как настоящие. В глазах, на месте, где должны были быть зрачки, находились две небольшие дырочки.       В попытке заглянуть в них, я наклонился над плитой, и в следующую секунду капля крови, шедшей до сих пор из разбитого носа, полетела вниз. Алая жидкость плюхнулась ровно в желобок, полностью заполняя его. В след за ней уже вторая капля сорвалась с кончика носа, пока ещё предыдущая не успела стечь вниз. Третья… Четвёртая…       Постепенно рисунок приобрёл красные очертания, что только добавило ему красоты. Я всегда был ценителем живописи, порой рисовал сам, поэтому я просто не мог оторвать взгляд от плиты. Я жадно разглядывал её, пытаясь запечатлеть в своей памяти всё, пока в какой-то момент не начал терять сознание.       Плотная завеса тьмы будто бы заслонила меня, мысли рассеялись, голова опустела. Моё тело словно парализовало. А чуть позже раздался голос: — Ты страдал в этой жизни, выносил боль и издевательства. К тебе не было справедливости. Зверь в тебе жаждал мести, требовал свободы! И теперь, волей случайности, ты дал ему её. Теперь твоя жизнь изменится, но лишь тебе решать как. В какую сторону. Каким путём…       Голос исчез, освободил меня. В голове вертелись кучи вопросов, а ответов на них не было никаких. Сам же я продолжал стоять над плитой, но рисунок на ней снова стал белым — кровь успела стечь окончательно.       Не в силах размышлять над чем-либо, а тем более о возвращении в деревню, я сполз на пол. Единственное, что я сейчас хотел — это спать. Причём не важно где: здесь или дома.       Мои веки сомкнулись под своей собственной тяжестью, и я погрузился в сон.