Давай попробуем еще раз?

Отчего же вокруг так много крови? Из-за чего на простынях расплывалось алое пятно, а внизу живота разливалась холодом боль? Где же ставшее уже привычным чувство биения маленького сердечка? Почему Виолетта больше не чувствовала тепла внутри себя? Панический страх и заледеневшие пальцы, горькие рыдания и взъерошенные волосы, спутанной копной лежащие на ссутуленных плечах. Разве справедливо лишать девушку единственной радости, оставшейся после такой смерти Мэтта? Нечестно отбирать последнее, что еще удерживало Виолетту от того, чтобы сломаться, сойти с ума, убегая от этой ненавистной и жестокой жизни! Но сейчас, когда девушка вновь осталась совсем одна, пропали последние силы. Зачем бороться, когда судьба все равно, равнодушно насмехаясь, будет вновь издеваться над Виолеттой, придумывая для нее все новые препятствия на пути к счастью? Потерять свое нерожденное дитя и похоронить любимого человека – не слишком ли много испытаний для двадцатилетней девушки, смертельно уставшей и обессиленной? Металлический блеск, шум воды и пурпурным цветком раскрывшаяся на руке рана. Слабость во всем теле и сиплое дыхание, дрожащие ресницы и бледнеющие обескровленные щеки. Оказывается, умирать не так уж и больно. И вовсе не страшно. Это хорошо, ведь, значит, есть надежда, что Мэтт тоже ушел спокойно, что он не страдал. И даже сейчас он не переставала думать о нем... Виолетта лежала в ванной, окровавленная вода доходила до груди девушки, на зеркалах влагой оседал пар. Девушка верила, что имела право на эту слабость. Говорят, самоубийцы не попадают в Рай. Если это действительно так, Виолетты не было ни единого шанса встретиться с Мэттом после смерти. Но имеют ли значения размышления человека, из вен которого, бардовым цветом окрашивая воду, неумолимо вытекает жизнь? Резкий электрический свет, блестящие борта ванны и отброшенная в сторону бритва, бледное тело. Сдаться в этой битве было равносильно проигрышу. Вот только это уже не важно… Так… Отчего же вокруг так много крови?