Давай попробуем еще раз?

Пылающее зарево рассветного солнца зажгло небеса рыже-алым огнем, подобно художнику раскрасив темно-мятные оттенки заснувшего леса в яркие пламенные краски. Воздух был густой, тяжелый, пахнущий прошедшим недавно дождем и тягучим ароматом хвои. Мэтт, прижимая к груди заснувшего котенка, глядел в окно, с тоской прощаясь со всем тем, что всего несколько часов назад являлось всей его жизнью. Оставляя позади несбыточные грезы и терзающие нутро чувства, поезд мчался навстречу неизвестности, увозя парня все дальше от того, что было ему дорого. Из вещей – лишь наспех захваченные их дома документы и фотокарточка, на которой была изображена улыбающаяся Виолетта. К чему уносить из старой жизни лишнее, если уже в одной только душе заключен такой тяжелый груз из пыльных воспоминаний, рассыпавшихся на осколки надежд и недостроенных воздушных замков? Тихое безмолвие рассвета, переплетенные в едино мысли десятки людей, самую малость напуганных в ожидании того момента, когда они наконец достигнут пункта назначения. Что ждет их там, в местах, где хвойные леса сменяются дубовыми рощами, а землю режут изгибами горные реки? Обрубив мысли, раздался оглушающий скрежет, вагон подбросило на рельсах, отчего он, теряя скорость, тяжело завалился набок подобно огромному раненому зверю. Сердце пропустило удар, сжавшись от ужаса. Такая обидная несправедливость: судьба решила лишить парня даже тех немногих дней, которые были обещаны ему растущей в мозгу опухолью. Оказывается, даже обреченному на неминуемую гибель, страшно прощаться с такой ненавистной, любимой жизнью. Хотелось вдохнуть полной грудью влажный свежий воздух, но в легких был лишь жгучий едкий дым. С пересохших губ сорвался хриплый шепот – обожженное нутро оказалось не способно на крик. Осколки стекла звенящим дождем посыпались на лицо, бороздя на нем кровавые полосы. Разгоряченный металл ранил кожу, вспарывая ее до костей. Закрыв своим телом котенка, Мэтт упал, чувствуя, будто проваливается в распростершую свои безжалостные объятия пропасть. В окружении раскаленных обломков и загубленных жизней, он заснул самым крепким сном, зная, что пробуждения уже не наступит. Милосердная смерть закрыла ему глаза и безмолвно исчезла, оставив за своей спиной море непролитых слез и не успевшего отзвучать смеха – десятки непрожитых судеб, оборвавшихся пламенем разрушенного поезда. И лишь единственная душа, спасенная фактически случайной жертвой Мэтта, жалобно заплакала среди перекореженных стен мертвого поезда. Котенок, которого парень закрыл собой, был напуган до полусмерти, но все же оставался живым. Он прижимался к погибшему хозяину, утыкаясь мордочкой ему в лицо и зализывая окровавленные раны. А над лесом расплывалось утро, перекрашивая небеса из пронзительно-красных в голубые тона. Солнце, высоко поднявшись над землей, обнимало своими золотыми теплыми лучами горы, озера, деревья и громаду окутанного черным дымом вагона, волей рока погубившего в своих недрах так много жизней.