Давай попробуем еще раз?

По серебристому, отразившему в себе небеса, озеру бежала рябь, покачивающая маленькие, размером с ладонь, кувшинки. Редкие звезды сверкали в угольно-черных просветах, едва освещая спрятанную среди куцых розовых кустов витую скамейку, на которой, печально опустив голову, одиноко сидел молодой парень, зябко кутающийся в потрепанную темно-зеленую толстовку. Этот день вымотал парня до сухого безразличия, лишь тягучая боль в сердце отзывалась еще живой эмоцией. Страшный диагноз – неоперабельная опухоль мозга, ссора с Виолеттой, море, целый океан лжи… Но это лучше, чем если девушка узнает, что Мэтт совсем скоро умрет. Пусть лучше она похоронит свои чувства к нему, чем его изнеможенный недугом труп. Свинцовое небо тяжело нависало над деревьями, так низко, что казалось – протянешь руку и сможешь коснуться рукой рыхлых туч. В кармане лежал билет на поезд в никуда, а впереди – неизвестность. Да и стоит ли на что-то надеяться, когда судьба плюнула тебе в лицо, подло заявив, что твоя такая короткая жизнь совсем скоро оборвется на неоконченной ноте. Смерть, которая поджидала парня через пару месяцев, не будет первой: впервые Мэтт погибнет сегодня, прощаясь родным городом, мечтами, которым не суждено осуществиться, старой жизнь. Оказывается, так больно расставаться с привычным уютным мирком, расколовшимся в душе на острые, ранящие до крови осколки. Песни – фотографии человеческих душ. В наушниках играла символичная «Guns N' Roses – Knocking on Heaven's Door”, пальцы стучали по скамейке в такт музыке, а в сердце штормило из-за бесконечной, тянущей на дно грусти. Хромоногий калека с ободранным хвостом – возле ног вился, жалобно мяукая, маленький котенок с загноившими полуслепыми глазами, доверчиво утыкаясь мордочкой в протянутую ладонь парня. И почему-то этот черный, словно уголек, пушистый комочек напомнил Мэтту самого себя: такой же одинокий, брошенный на произвол судьбы и обреченный на гибель. Котенок жалостливо запищал, когда парень, взглянув на часы, поднялся со скамейки и, семеня своими маленькими больными лапками, побежал за ним. У Мэтта заныло сердце от жалости к этому несчастному существу, хоть он и осознавал, что ничем не сможет помочь ему. Пусть даже заберет с собой, вылечит… Но после смерти самого Мэтта бедняга вновь останется один, только тогда его маленькому сердечку будет еще больнее. Так сложно отказываться от тепла и любви, едва-едва успев к нему привыкнуть. Мэтт уверенно зашагал вперед, стараясь не обращать внимания на пронзительный плач котенка. Зверек напоминал несправедливо обиженного, преданного ребенка, до последнего хватающегося за угасающие надежды. Парень, чувствуя, как отчего-то начали слезиться глаза, остановился, печально глядя на котенка. Почему-то он подумал о том, что если уж собственную душу спасти не в состоянии, то обязан хотя бы попытаться сберечь жизнь этого невинного и беспомощного существа. Единственного друга и напоминание о таком прекрасном прошлом, где у Мэтта были еще мечты, надежды и пылающие ярким пламенем чувства. А потом… будь, что будет! - Ну что, друг, поедешь со мной?