Давай попробуем еще раз?

Скрип колес инвалидной коляски, натянутая на лысую голову старая вязанная шапочка, безвольно опущенная голова. Холодные серые стены, которые, кажется, уже навсегда впитали в себя запах хлорки, глупая больничная одежда в оранжевых тонах – зачем даже умирающих заставляют носить эти тряпки? Кожа - бледно-серая и такая тонкая, что без труда можно было разглядеть синие дорожки вен, глаза запали и потухли, черты лица заострились, лишь на тонких искусанных губах мелькнула на мгновение знакомая светлая улыбка, стоило парню увидеть Виолетту. - Мэтт… - беззвучно прошептала девушка, взяв парня за руку, на которой из-за многочисленных уколов не оставалось ни одного живого места. - Не очень хорошо выгляжу, да? – слишком жизнерадостный тон для человека, который находится на самом краю жизни. Так обидно умирать в свои двадцать, когда в ослабевшем теле еще столько жизни… Виолетта промолчала, встретившись с Мэттом взглядами. Заплаканный, густо-карий против уставшего тускло-золотого с черными прожилками в нем. Немой диалог двух пар карих глаз, неотрывно глядевших друг на друга. - Что говорят врачи? - прервав молчание, дрожащим голосом спросила девушка. - Они молчат. - И что это значит? - Ничего хорошего. - Заткнись, - грубо прервала его девушка. – Если здесь не в состоянии тебя вылечить, то мы можем найти другую клинику… Парень печально покачал головой: - Ты и сама же знаешь, что это бесполезно. Не лучше ли сдаться? Я устал… Виолетта, едва сдерживая слезы, скрестила руки на груди, отведя взор в сторону. А Мэтт лишь вновь опустил голову, пробормотав: - Я хочу домой. Давай уедем? Эти капельницы, бесконечные курсы бесполезной химиотерапии, ухудшающиеся прогнозы. Люди… Я каждый день вижу, как умирают люди. Которые еще совсем недавно смеялись и во что-то верили! Я больше не могу здесь оставаться. Пожалуйста! - Меня можно будет считать за убийцу, если я увезу тебя из больницы, - криво усмехнулась Виолетта, шмыгнув носом. - Или за спасительницу, - уверенно ответил Мэтт. – Я не хочу умирать в окружении осточертевших больничных стен. Девушка хотела было привычно поспорить, мол, не говори ерунды, слишком рано собрался умирать, но… они оба уже так устали от этой лжи. Но разве она могла лишить самого дорогого человека ставшей уже призрачной надежды на выздоровление? Быть может, очередная терапия или какое-нибудь экспериментальное лекарство поможет, если не победив недуг, так хотя бы подарив еще пару-тройку лет жизни… - Вилли? - Нет, - коротко ответила девушка, выскочив за дверь палаты. Ее душили слезы, а душу разрывали тысячи эмоций: страх, грусть, нежность, жалость… Вот только нельзя, нельзя идти на поводу своих чувств, кричавших сейчас о том, что нужно прислушаться к словам Мэтта. А из мыслей не выходил печальный и уставший взгляд родных темных глаз. Спустя несколько часов, в полном безмолвии, машина, в которой находились Виолетта и Мэтт, остановилась возле их общего дома.