Люди умирают, но истинная любовь вечна

      Холодная, просторная комната. На туалетном столике стоит канделябр с единственной догорающей свечой. Приятный запах дыма разнёсся по спальне. Жалюзи слегка приоткрыты, дабы лунный свет мог осветить мрачную, таинственную комнату. Все, кроме одного окошка были закрыты. Ветерок приносил лёгкую и сладкую прохладу. За окном были слышны прелестные голоса воронов и волчат. Вся эта мрачность была уютной и привычной.       У стены стоит огромная кровать, на которой спали мужчина и женщина. Лицо женщины было мертвенно-бледным. Лунный свет, касаясь прекрасной кожи Мортиши Аддамс, заставлял её искриться. Если бы луна была женщиной, она бы предпочла смущенно покинуть небеса, чтобы оставить их этой мистической красоте.       Мортиша, слегка повернувшись набок, положила свою изящную руку с красными ноготками на грудь мужа. Гомез чувствовал любое прикосновение своей жены, даже во сне. Она приоткрыла глаза и её взгляд тут же пал на лицо Гомеза. Оно слегка побледнело и были заметны капельки пота на лбу и верхней губе. Миссис Аддамс насторожилась: она слегка коснулась бледными пальцами лба своего Гомеза и тут же резко одёрнула руку.        — Гомез?       Тот не шевельнулся. Мортиша приподнялась с кровати и сев в удобное положение, попыталась разбудить мужа, на что тот никак не отреагировал. Он ни разу не дёрнулся, не мотнул головой, не открыл глаза.        — Гомез? — глаза миссис Аддамс расширились.       Женщина буквально вскочив с кровати, выбежала за дверь и ринулась вниз по ступенькам. Заметив семенившего на кухню дворецкого миссис Аддамс окликнула его.        — Лёрч!       Тот остановился на месте. Пока он разворачивался, Мортиша уже успела подбежать к дворецкому.        — Лёрч, вызови врача. Гомезу плохо. — чуть не со слезами проговорила миссис Аддамс, нервно переплетая пальцы.       Лёрч что-то пробубнил в ответ и как можно быстрее побрёл к телефону. Мортиша осталась на месте, не зная что ей делать. В первые её охватили паника и ужас. Глаза бегали из стороны в строну, губы слегка приоткрыты. Женщина судорожно дышала и пыталась подавить охватившую её тревогу.       Через пару минут вернулся Лёрч, а следом неспешным шагом шли дети. Сегодня все на удивление встали рано.       Лёрч вновь что-то пробурчал, от чего дети резко глянули в его сторону, а затем перевила взгляд на Мортишу.        — Мама, что случилось? — обеспокоенно спросил Пагсли.        — Не волнуйтесь, — слегка улыбнулась миссис Аддамс — ваш папа немного приболел. Он поправится.       Уэнздей хотела было задать вопрос, но Мортиша чувствуя, как в горле образуется ком, поспешила удалиться с глаз детей. Не к чему им видеть слёз матери.       Миссис Аддамс прекрасно знала, что это может быть как обычная простуда, так и что-то более серьёзное. Она сидела на кровати подогнув ноги под себя и поглаживала супруга по волосам, пока тот покоился на коленях Мортиши. Мортиша слышала его тихое дыхание и ей казалось, что оно сбивается и превращается в хрипоту.       Для того, чтобы добраться до поместья Аддамсов, стоило проделать большой путь через заросли давно (как все думают) погибших растений и кустарников, поэтому Мортиша не удивлялась, что врач едет так долго. Как любила шутить бабушка Аддамс: «сразу в гроб». На секунду миссис Аддамс пожалела, что живёт так далеко от города, но её раздумья прервал негромкий стук в дверь.       Через мгновенье послышался скрип двери, а затем тяжёлые шаги Лёрча по дощатой лестнице. Дверь открылась и в комнату вошли двое: Лёрч и врач. Последний стоял в явном недоумении и смущённости (видимо по тому, что Лёрч был в три раза выше его самого). Лёрч отвесил поклон и вышел за дверь, у которой уже стояли дети, к счастью, не успевшие ничего толком разглядеть, ибо дворецкий загородил им весь обзор.       — Здравствуйте. Меня зовут мистер Браун. — прокашлявшись произнёс врач. Это был мужчина высокого, для обычных людей, роста, средних лет, с щетиной и небольшими глазами. Не смотря на его преклонный возраст, морщин на лице практически не было. Он с некой неуверенность подошёл к супружеской кровати и увидев в каком состоянии находится мистер Аддамс, ещё раз кашлянул.       — Могу я осмотреть пациента? — вопрос был весьма уместным, так как мистер Аддамс находился в объятиях миссис Аддамс.       — Конечно, конечно. — Пролепетала Мортиша, аккуратно уложив мужа на кровать. Затем она встала, но далеко от кровати не отходила.       Мистер Браун подошёл с другой стороны и поставив свой нескромный сундучок рядом, принялся осматривать Гомеза. Прикоснувшись ко лбу, врач резко одёрнул руку и тут же обратился к миссис Аддамс с просьбой принести пять мокрых полотенец. Мортиша незамедлительного выполнила просьбу врача и через считанные минуту полотенца были уже на руках, ногах и лбе мистера Аддамса.       Мистер Браун открыл свой сундучок и достал оттуда маленькую таблетку и попросил миссис Аддамс дать ему стакан воды. После, врач поднёс к губам Гомеза таблетку и влил немного воды в рот. Кое-как проглотив её, мистер Аддамс снова лёг на подушку в бессознательном состоянии.       — Чего же вы так долго тянули с лечением, миссис…       — Аддамс, — обеспокоенно отозвалась женщина — неужели всё настолько скверно?       — Температура слишком высокая, но забирать его в больницу я не могу. — Сказал мистер Браун — Нет серьёзных причин. Я дам вам несколько антибиотиков и пропишу курс лечения. Это должно быть грипп.       — Вы уверенны? — спросила миссис Аддамс, обхватив себя руками, словно защищаясь от холода.       — Да. — в его голосе были слышны нотки сомненья — берегите детей и себя. Вам я тоже рекомендую принимать антибиотики в качестве профилактики.       Миссис Аддамс недоверчиво дёрнула тонкими губами. Мистер Браун не принял это во внимание. Он сложил таблетки в свой сундучок и поспешил уйти из этого странного дома.       — До свидания, — были его последние слова.

***

      Через неделю состояние мистера Аддамса только ухудшилось. Появились галлюцинации, при которых ему доводилось увидеть в Мортише или в дочери свою мать, а в Фестере и Пагсли своего отца. Ему чудилось, словно за окном щебечут птицы и резвятся дети, а когда кто-то пытался убедить его в обратном, мистер Аддамс приходил в ярость и после приступа терял сознание и мог не просыпаться по несколько часов, а то и по нескольку дней.       Мортиша не отходила от супруга ни на шаг. Ей не хотелось признавать, что её муж долго не протянет, даже спустя месяц. Гомез не вставал с кровати и всё время просил воды. Дети часто хотели остаться с отцом на ночь, но Мортиша строго запретила детям оставаться с папой долгое время. После, миссис Аддамс долгое время успокаивала маленького Пуберта. Болезнь была явно не заразной, иначе миссис Аддамс бы уже давно находилась в том же состоянии, что и супруг.       Единственной, что радовало всё семейство, так это то, что мистер Аддамс перестал часто терять сознание и врач стал говорить о скором выздоровлении. Когда температура стала более стабильной, радости не было предела и сам мистер Аддамс чуть ли не плясал от восторга.       Однако, через пару дней ситуация повторилась. Только на этот раз, всё стало намного хуже. Гомезу стало труднее дышать, поэтому окна в комнате часто открывались и так же закрывались. Врачи разводили руками, не понимая, что за приставучая болезнь приклеилась к несчастному.       После такого же месячного лежания в кровати, врач вынес самый ужасный приговор, из-за которого миссис Аддамс пришлось приводить в сознание. Лёгкие были поражены и врач предполагал диагноз — рак лёгких. Забирать в больницу было бесполезно, так как болезнь была запущена.       Вновь очнувшись в объятиях своей супруги, Гомез попытался приподняться и у него получилось. Не смотря на боль в суставах и затруднённое дыхание, он придвинул к себе спящую Мортишу и уложил её к себе на грудь. Он чувствовал, как по лицу стекает пот и он еле успевает утирать его свободной рукой.       Заслышав тихие шаги, Гомез тут же догадался, кто пришёл в комнату. Дети и дядя Фестер на пару с бабушкой Аддамс осторожно зашли в комнату, прикрывая за собой дверь.       Уэнздей, увидев умирающего от жары папу приказала Пагсли открыть окно, а сама подошла к ковшу с водой и намочив полотенце приложила его ко лбу отца. Затем, взяв сухую салфетку она вытерла капли пота с лица. Гомез с улыбкой наблюдал за заботливой дочерью, в глазах которой читалась печаль и сожаление. Глаза были слегка покрасневшими.       Меленький Пуберт, научившийся ходить подошёл к своему папе и взял его за руку.       — С папой всё в порядке, малыш. — Прошептал Гомез, улыбнувшись — я выкарабкаюсь.       — Папа, чем ты болеешь? — спросил Пагсли, понурив голову.       — Я уже иду на поправку, сынок. Не переживай.       — Гомез, мы всегда с тобой, чтобы не случилось. — Проговорил Фестер, сжимая руку брата.       — Спасибо, брат! — одобрительно кивнул Гомез.       — Ты ещё меня переживёшь, Гомез! — заверила его бабушка Аддамс — А такое мало кому удавалось.       Гомез усмехнулся и тут же затих, дабы не разбудить супругу.       — Дети, пойдёмте — позвала бабушка Аддамс.       — Пусть остаются. — Попросил мистер Аддамс.       — Мортиша сильно нервничает по этому поводу…       — Мы будем спать на полу!       — Не хватало, чтобы и вас продуло! — возмутился Фестер.       — Мортиша их таким количеством таблеток напичкала, что они вряд заболеют. — Заверила бабушка Аддамс — Пусть остаются.       Через полчаса дети лежали в своих постельках, мирно посапывая. Но Гомез не мог заснуть. Он чувствовал, как смерть уже шепчет ему на ухо.       Мортиша заворочались во сне и Гомез почувствовал её горячие слёзы, пропитывающие ночную рубашку.       — Тишь? — шепнул Гомез, но супруга не шевельнулась.       Тогда мистер Аддамс легонько коснулся губами её макушки. Мортиша приоткрыла глаза, полные слёз. Почувствовав, как рука супруга нежно гладит её по спине и плечу, он испуганно отстраняется от него.       — Гомез! Тебе же тяжело дышать!       — Ты легче пера, cara mia. — Улыбнулся Гомез и Мортиша увидела как жизнь потухает в его глазах.       Женщина не хотела, что бы тот не видел её слёз, поэтому она снова прилегла рядом с мужем, пытаясь не давить ему на грудь.       — Ты не можешь умереть.       — Для вас я никогда не умру, Тиш и ты это знаешь.       Послышались всхлипы.       Мортиша снова отстранилась от мужа и заметила дрожащих под одеялами детей.       — Идите сюда, — Позвал Гомез. Дети тут же повскакивали с мест и забрались на кровать, прижимаясь к отцу. Мортиша подняла на руки Пуберта и уложила его между собой и Гомезом.       — А теперь послушайте меня, не плачьте. Чтобы не случилось я буду рядом, клянусь. Даже после смерти, я останусь с вами. Люди умирают, но настоящая любовь вечна. Прошу вас, только не плачьте.       Всхлипы смолкли через несколько минут и все уснули. Но кто-то уснул беспробудным сном.       Даже после похорон Мортиша улыбалась, чувствуя его тёплые руки на своих плечах и тот последний поцелуй в макушку. Никто не плакал, ведь все знали, что он рядом.

Люди умирают, но настоящая любовь вечна