Я останусь вечно твоим ...

Весь мир перевернулся из-за простой черной бархатной коробочки. Я не помню, как бежала на крышу госпиталя. Все, что мне удалось осознать так то, что наступил вечер, а я рыдаю навзрыд на последней ступеньке. Никто не рискнул подняться, наверняка из-за того, какой концерт устроен мной. - Ты что расклеилась, Алекс? Я умер, и ничего не изменить - я подняла глаза, чувствуя, как отчаянно бьется сердце при виде любимого человека. Нужно давно признать, что я его любила, начиная со времен колледжа, и ничего не изменилось. Не переставала даже, когда было непросто, и его отвлекала очередная девица. - Зачем ты сказал мне об этом? Зачем, ведь мне так ... больно сейчас. Мне хотелось швырнуть бархатную коробочку прочь. Забыть этот день, потому что собранное по клокам сердце расползалась по швам. Я буквально чувствовала прилив крови в мышцу, что сжималась в непонятном ритме от нахлынувших чувств. Доктор во мне говорил, что нужно успокоиться, а человек метался в истерике. - Тише,- прошептал Джоэль, присаживаясь напротив меня на корточки. Он смотрел мне в глаза, и все чего мне хотелось - коснуться его. Почувствовать, наконец, себя не сумасшедшей, хотя бы на одну минуту. Ощутить забытое тепло, которое настигало меня рядом с ним. Мы же столько раз вместе спасали жизни, делили неимоверное количество событий. Это оказалось невыносимым, быть на его похоронах и смотреть, как засыпают землей закрытый гроб. Меня не пустил Чарли, а после я сама не смогла. - Я не нахожу покоя, Алекс - заглядывая мне в глаза, прошептал Джоэль. - Я люблю тебя, и понимаю, что совершил ужасные ошибки при жизни. Даже теперь я не вижу ничего, кроме того, что происходит в твоей жизни. Я наблюдаю каждый день, и ... ничего не могу изменить. Может так должно быть? Наказание, Божья кара? Я не знаю, как назвать данное обстоятельства, или может все это оттого, что ты ещё меня помнишь. Горан улыбнулся грустно, но я почувствовала себя лучше, потому что ему никогда не давались признания. Он всегда все портил, а теперь был так искренним, что в груди сердце билось за двоих. - Мне пора домой, а я расклеилась - заключила я, взглянув на часы и ужаснувшись. Странно, что меня не начали ещё искать всем отделением или хотя бы Чарли. - Не грусти, Алекс. Ты – отличная мама, а наш сын – замечательный малыш - Джоэль улыбнулся своей заразительной улыбкой, и хотел наверняка поправить мне локон, что выбился из прически от недавней истерики и слез. Он замер на полпути, сокрушенно вздохнув. - Ты должна идти, я слышу, как в приемном отделении тебя ищет Чарли. - Мы ещё увидимся? - не знаю, что меня заставило спросить, так открыто, наверное, тревога. Целый год гнить изнутри от чувства потери, видеть нашего сына, выделяя знакомые черты. Я почти смирилась, стала забывать его волнующий голос. Кому-то можно врать, но не себе. - Я всегда рядом, только позови - Горан отошёл в сторону, - а теперь вытри слёзы и улыбнись. Ты ведь потрясающая, когда веселишься. - Особенно, когда пью красное вино? – я вспомнила случай в камбузе, когда напилась на вечеринке. - Именно, - кивнул он, отсалютовав мне вымышленным фужером. Я уже хотела уйти, только развернулась, чтобы ещё раз увидеть того, кого нет. - Спасибо, Джоэль. - выдохнула я едва слышно, и поспешила в приемное отделение. Я знала, что он улыбается мне вслед. Всегда так делал, будто мы все ещё в колледже. Эта была необходимая мне поддержка, которую Чарли мог бы мне дать, но был занят. У него три операции позади, потому я решила ничего не менять. Зачем? Все происходящее не вернет Джоэля, не отменит взрыв. Нужно жить, даже если его призрак будет со мной до конца моих дней.