Fancy

— Так, ну все, задолбало уже! Надо выбираться, — сказала сама себе и поставила руку к крышке гроба как Ума Турман в фильме «убить Билла». Хорошо, что у меня было много времени на просмотры фильмов, теперь мне это пригодилось. Сделав все один в один как в фильме, я тут же прижала к себе руку. — Ау! Больно то как! — поглаживая руку и пиная крышку гроба, причитала неудачница, что пришла в себя уже глубоко под землей. — Так, ладно. Второй раунд, у Умы Турман получилось же, — снова поставила руку и снова пронзительная боль. — Ну все! — я начала бить руками и ногами по гробу и орать что есть сил, — что, получил люлей? — обратилась я к гробу и тяжело вздохнула. Что мне теперь делать? Голод и жажда просто невыносимы, а еще скоро закончиться воздух и отправлюсь я к праотцам. В голову сразу же полезли мысли о аде. У каждой культуры он свой, что всегда убеждало меня в том, что ада просто не существует, но что если он есть, один на всех, настоящий… и ждет меня. И это земля не огня, а льдов и туманов и там будут Дом жары, Дом обсидиановых ножей и Дом мрака. И в каждый я должна буду зайти, и так будет повторяться раз за разом. Раньше меня все и вся раздражало, бесило, но теперь я бы все отдала что бы вновь почувствовать это чувство. Однажды ты понимаешь, что живешь в постоянном шуме — шуме из мнений, позиций, споров и передергиваний. Ты от этого устаешь и раздражаешься. Споришь, а в ответ получаешь сто недовольных мнений. Снова раздражаешься. Потом догадываешься: весь шум от тебя. Это ты стоишь, орешь и ничего вокруг себя не слышишь. Тогда и приходит эта мысль: чтобы оказаться в тишине надо просто замолчать. И вот я замолчала. Навсегда. POV Томас Каждому суждено умереть, но я всегда думал, что для нее сделают исключение. И что? Сейчас она лежит там, в земле, ее нет рядом, но если человек умер, то это ещё не значит, что любовь к нему тоже умерла. Смерть любимой девушки — такая умопомрачительная боль, по сравнению с которой все физические боли становятся чем-то преходящим и мелочным. То, что должно было стать плюсом, превратилось в минус, прочерк, черту между двумя датами — рождения и смерти. Я изучил их — до кончика иголки. Люди, работающие тут, равнодушны к чужим страданиям. Они пластмассово улыбаются, фальшиво соболезнуют, с поддельной горестью смотрят на ваши мучения. Видя боль и смерть ежедневно на протяжении многих лет, поневоле очерствеешь. Я их не осуждаю — по сути, мы схожи в восприятии мира. Вы сами рискните по двадцать раз в день переживать и расстраиваться — поседеете раньше времени, сердце раздерут по кусочку. — Ты как? — в комнату зашла Тереза, Ньют и Минхо. Лев Аланы с самых похорон не отходит от меня. — Я не успел ей ничего сказать, она умерла, так и не узнав, что я люблю ее. Я ведь никогда её больше не увижу, — мой взгляд был направлен сквозь друзей, — вспомни все случаи в своей жизни, когда ты испытывал страх, сильный страх. Кто-то крадётся сзади, когда ты думаешь, что один, и кричит, чтобы напугать тебя. Ты падаешь во сне с большой высоты или стоишь на самом краю отвесной скалы. Кто-то держит тебя под водой, ты чувствуешь, что дыхание прерывается, и рвёшься, чтобы выбраться на поверхность. Ты теряешь контроль над автомобилем и видишь, как стена мчится навстречу твоему беззвучному крику. Вообрази вдобавок всю боль, когда-то испытанную тобой: ожог горячим маслом, острый осколок стекла, сломанную кость, головную боль, боль в ухе и зубную боль. Вспомни неудачи и стыд, невыразимо горькие угрызения совести. Добавь к ним пронзающие сердце несчастья и горести и ощути их все сразу, час за часом и день за днём. Вот так я себя чувствую сейчас. — От судьбы не уйдешь, — вперед вышел Минхо. — Это да… Нее, нее, не пойдет. Это бред какой-то. Это просто херня, которую люди несут, когда им больше нечего сказать, — вспылил я. — Томас, если тебе что-то нужно, ты только скажи, — ко мне подошла Тереза. — Да, мне кое-что нужно, мне нужно, что бы ты сказала, какого черта вас понесло в ту лабораторию?! Почему ты ее не остановила? — начал срывать злобу на девушке. — Она не виновата! — вперед вышел Минхо и закрыл девушку собой. POV Алана — …что ад — это не кипящее масло и иголки под ногти. Ужас со временем изнашивается, вечные муки тоже не аргумент. Ад — это когда мир под тебя не заточен. Совсем. Никак. Ты такой везде некстати и даже уйти навсегда некуда — говорила Ава, сидя у меня в комнате. — Что? — не поняла я смысла сказанного. — Я это к тому что мир для тебя ад. Только тут ты кому-то нужна, — улыбнулась женщина и обняла меня, — а теперь пойдем. Мы вышли из моей комнаты и направились в лабораторию, я спокойно легла на стол, не первый раз тут все-таки. Больно никогда не было, только интерес, что же теперь сделают со мной, что бы я стала лучше. — Готова? — спросила Ава и пристегнула мне руки, — помнишь, что я говорила? Тебе в голову поместят маленький чип, который позволит нам помочь тебе. — Я помню, — улыбнулась я женщине и повернула голову влево. Рядом со мной на соседнем столе лежал мальчик. Он смотрел на меня и у него были такие знакомые глаза. — Томас, — тихо представился мальчик. — Алана, — тоже тихо ответила я. — Начинаем! — скомандовала Ава и я стала засыпать. Но что-то пошло не так. Я вроде бы и спала, но слышала все что говорили. Было два голоса: Авы и какого-то мужчины. — Как работают эти устройства? — спросил незнакомец. — Из командного пункта мы посылаем импульсы через чипы в их мозг и они полностью подчиняются приказам, — ответила Ава на вопрос. — А что будет если чип сломается? — Активируется защита, подопытный получает последнюю команду автоматически. — И что это за команда? — удивился мужчина. — Приказ убивать всех на своем пути, а потом самоуничтожиться, — гордо заявила женщина. — Начинайте тестирование, — сказал незнакомец и на этом диалог прекратился. Я резко открыла глаза и начала хватать ртом остатки воздуха. — Черт, — тихо прозвучала моя фраза. И тут я услышала какой-то шкряб по крышке гроба. Он стал отчетливее и я закричала. Через пару секунд крышку пробила тяжелая когтистая лапа Симбы. Свежий воздух пах грязью, но я была ему дико рада. Кое-как вылезла из гроба и осталась сидеть на нем и дышать. Голова кружилась, но это можно пережить. — Что. ты. тут. делаешь? — я делала вздох на каждом слове. — Пришел проведать, и услышал твое дыхание, — услышала я у себя в голове. — Спасибо, — обняв льва за шею, я все-таки выползла из этой ямы, — идти не могу. — Садись, — сказал Симба и через пару минут мы уже входили в здание. — Готовьтесь обалдеть, офигеть и легонечко так охренеть! — я эффектно свалилась со льва на пол, ноги все еще не слушались. — Алана, — прошептал Томас и бросился ко мне. — Привет, — облокотившись на парня, добралась до кровати и села. Хотелось конечно лечь, но хватит уже с меня, належалась. -Как?! — ко мне подлетела Тереза. — Без понятия, зато я кое-что вспомнила, пока валялась без воздуха, — и я начала рассказывать про чипы. А Томас сидел и обнимал меня, и было так спокойно и легко. Она приходит тихо, незаметно, как тень. Ее не видно, не слышно, но она проникает в каждую клеточку твоей кожи. Она наполняет всю жизнь счастьем и смыслом. Она смешивает кровь с пламенем, отравляет ее каким-то своим, известным природе, ядом и, кровь эта, разливается по всем венам и суставам. Все тело сгорает. Она заставляет страдать и мучатся от боли. От нее нет лекарств. Но только ты начинаешь сопротивлятся ей — она вцепляется когтями в твоё сердце, раздирает его. Ты хочешь убежать, но она ловит тебя в свои капканы, сковывает тебя в тысячи цепей. Тогда остаётся лишь сдаться… Она опускает тебя, становится прекрасней ночи и луны, всех звёзд, что сверкают в небе. Но боль, огонь внутри, бессонница и сумасшествие остаются. Нет сил кричать, просто горячие дожди по щекам и никакого выхода… Нет это не смерть — это жизнь и её называют… любовь… Но зачем мы любим? Любовь приносит человеку страдания, ведь влюбиться — значит потерять себя, лишиться чувства опоры. Любящий отказывается от своего «Я», вверяет себя в руки возлюбленного. Это как прыжок с небоскреба — он пугает и завораживает. Завораживающий ужас — вот что такое любовь. — То есть этот чип делает из вас верных солдат или сумасшедших убийц… — констатировал услышанное Ньют. — Вроде того, — согласилась с парнем. — Нужно сказать Гранду, — спохватилась Тереза и вскочила с места. Ребята пошли за ней, и Симба тоже поплелся к Гранду. — Я люблю тебя! — выпалил Томас и выжидательно уставился на меня. — Не стоит говорить о любви под влиянием момента, — спокойно ответила я на это признание. — Не понимаю тебя, — удивился парень моим словам. — Не говори такие слова, когда я вернулась из мертвых. Признайся мне в любви после совместного утреннего кофе, когда момент опустил занавес и наступила реальность, — пояснила я свои слова. — Может это и момент, но я уверен в своих словах, и я скажу тебе их завтра и послезавтра и всегда, — легко улыбнулся Томас, — мы оба знаем, что, сколько бы времени ни прошло… Сколько бы глупостей мы ни наделали, каждый раз, как ты меня позовешь, я прибегу к тебе, как ручная собачка. Ты имеешь эту власть надо мной. Но хотя бы раз я хочу почувствовать, что ты зовешь меня, потому что я тебе действительно нужен. Хотя бы один раз мне хотелось бы бежать к тебе со всех ног, чтобы услышать… Как ты говоришь мне «Я люблю тебя». Главное в жизни — любовь. И только. Есть ли что важнее этого? — Кислород, например, намного важнее, уж поверь на слово, — я вспомнила как задыхалась, — прости. Я вышла из комнаты и направилась на кухню, хотелось напиться. «Не думай о том, что любишь его. Не думай о том, что любишь его… Ты думаешь об этом, ты дура.» — причитала я у себя в голове. Налив себе стакан чего-то алкогольного, на бутылке не было наклейки, я одним махом все выпила. — Как я могу ответить ему взаимностью, когда могу превратиться в машину для убийств и убить человека, которого люблю? — прошептала я и налила еще. Я не рассказала все что вспомнила друзьям. Сев на пол, я окунулась в воспоминания. — Да, кстати, есть еще одно улучшение, после того как Томас сжег несколько чипов. Так как он на него не работает, мы делаем упор на Алану. Их чувства всегда возвращаются, и я хочу провести маленький эксперимент. Чип активируется, как только ее чувства к нему будут зашкаливать. И мы узнаем, возьмет ли верх чип и она убьет Томаса, или победят чувства, — сказала Ава незнакомцу.