Черничные обещания

Она не знает, почему затормозила именно у этого дома. Не знает, почему не уехала до сих пор, а уже двадцать минут сидит в машине, не в силах оторвать пустого взгляда от лобового стекла. Просто не может. Не хватает сил. Слезы текут по щекам, а она даже не размазывает их. Их солоноватый вкус на губах напоминает ей о реальности. Напоминает, что она еще может чувствовать. Что она еще жива. В отличие от Элиссон. Новая волна слез жгет глаза. Лидия кладет голову на руль и сдерживает отчаянный всхлип. Подавляет рыдание. Она никогда – никогда – не чувствовала себя такой одинокой. Тонкие пальцы отчаянно сжимают кожаный руль. До боли. Она начинает медленно задыхаться. Громкий крик ворона в ночном небе как будто приводит ее в чувство. На город резко падает дождь. Он барабанит по крыше автомобиля, а она уже заводит мотор машины, чтобы убраться отсюда подальше. Но как только автомобиль трогается с места, она жмет на газ. Вытирает слезы, щедро размазывая косметику по лицу. Осознание приходит резко: она не выдержит еще одну такую ночь. Не выдержит ее одна. Захлебнется в этом. У нее только один вариант. Девушка как на автопилоте выбирается из машины и шлепает по лужам к дверям дома. Дождь моментально мочит рыжие волосы, заставляя их прилипать к лицу и шее. Заставляет продрогнуть, но она не чувствует этого. Она останавливается на пороге и старается взять себя в руки. Что ты делаешь, Мартин? Еще не поздно уйти. Девушка жмет на звонок. А в доме тишина. И на нее накатывает волна ужаса. Что, если его нет дома? Что, если он не откроет? Куда она пойдет? Что ей делать? Она ведь действительно не в силах больше это терпеть. Дыра внутри чуть расширяется. Можно порезаться ее краями. Мартин повторно жмет на звонок. Снова, снова. Почти иступлено, не отрывая пальца от темной кнопки. Уже верит, что дверь так и не откроется. Что ей придется снова остаться в этой темноте. Снова выживать до рассвета. И это невыносимо, честно. Из груди снова вырывается сдержанное рыдание и водопад слез по напудренным щекам. Она все не отрывает пальца от звонка, когда понимает, что кто-то достаточно сильно трясет ее за плечи. Еще чуть-чуть и душа выпадет. Распахивает зажмуренные глаза, стараясь увидеть. Хоть что-нибудь, пожалуйста. И она различает. Различает его лицо, бледное, как луна на ночном небе, красивые метафоры, чтоб их. И глаза, горячие. Беспокойные. Такие знакомые, обнять бы их посильнее. - Лидия, ты слышишь меня? Слышишь? Лидия? – голос его почти срывается, она замечает это почему-то. Жадно смотрит в его лицо и жуткий страх – как будто ты на краю пропасти стоишь - как наркотик разливается по венам. И вместе с тем какое-то спокойствие. Она ведь за эти приехала сюда. Или нет? Не помнит уже. А Стилински моментально замолкает, как только видит, что в зеленых глаза проснулось осмысление. - Мне больно, - шепчет она в ответ на его многозначительный взгляд и переводит глаза на собственное плечо, в которое он вцепился с нечеловеческой силой. Он следит за этим взглядом. Секунду как будто понять не может, а потом резко отдергивает от нее руки. Сглатывает и снова переводит на нее глаза, засовывая ладони в карманы брюк. И только сейчас она замечает, как стекает крупная капля с его подбородка. Дождь промочил их обоих до нитки. Мартин только что о нем вспомнила. И он тоже вдруг замечает это. Лидия громко шмыгает носом. И странное молчание и непонимание между ними вдруг резко осыпается стеклом к их ногам. Они как будто оживают. Вздыхают глубоко. Синхронно. - Я поеду, наверно, - чуть-чуть трясущимся голосом объявляет она, при этом не забыв как обычно вздернуть подбородок и изобразить свою самоуверенность, которую он давно научился раскусывать. Она даже делает шаг назад, начинает поворачиваться. Но чувствует, как он молча разворачивает ее за плечи и проталкивает в темную прихожую. И понимает – это не оспаривается. Она так жутко благодарна ему, что он не дал ей уехать. - Давай, Лидия, - бормочет он, по-прежнему подталкивая ее за плечи в нужном направлении. И она послушно бредет. Спальня Стилински встречает ее привычным – таким знакомым ей – запахом. Безумным «творческим» бардаком и полумраком. Единственный свет исходит от очень тусклого из-за давно немытого плафона ночника. Девушка замирает посреди комнаты, впитывая это. Все то, что можно встретить только здесь. Стайлз опять силой усаживает ее на кровать. Подходит к шкафу, что-то долго ищет, потом подает ей какую-то темную тряпку. - Тебе лучше переодеться. Я вернусь через десять минут, - говорит он. Она, кажется, даже не мигает, смотря в одну точку. Он не знает, услышала ли она его. Парень еще постоял над ней несколько секунд. Затем вздохнул и присел возле нее на корточки, насильно вкладывая в холодны ладони темно-синюю материю. Сжал ее пальцы между своих. Лидия перевела на него затуманенный взгляд, ища это. И находит. Почти моментально. Что-то живое, вечно живущее в нем. Только сейчас это что-то очень, очень усталое. Оно медленно прикрывает веки. - Переоденься, поняла меня? – очень четко проговаривает он. Как для маленького ребенка. – Я скоро вернусь. Лидия моргает, давая понять, что услышала его. Стайлз встает, сдержано вздыхает и выходит из комнаты, снова оставляя ее одну. И она не удивится, если он не спросит ее ни о чем, когда вернется. Хотя это так ему противоречит. Мартин вдруг чувствует эту его усталость. И ей неожиданно становится стыдно. Стыдно, что она примчалась к нему посреди ночи, стыдно, что взваливает на него собственную паранойю. Она оглядывает небольшую комнатку. Постель разобрана, но тепла от нее не исходит. Значит, он не спал. На прикроватной тумбочке недоеденный бутерброд. Девушка встает и скидывает с себя платье. Темно-синяя материя, которую он ей сунул, оказалась довольно широкой и длинной футболкой, доходящей ей до середины бедра. Даже удивительно, что она могла оказаться в его гардеробе. Зато она была теплой. От приятного ощущения по телу побежали мурашки. Но босым ногам было холодно. Лидия не выдержала и, забравшись на кровать с ногами, закуталась в одеяло как в кокон. Ароматное удовлетворение улеглось на нее сверху. Она прикрыла глаза, старясь не анализировать где и с кем находится. Мысли сейчас казались чем-то абсолютным лишним. Не только в ее голове, но и во всем мире. Здесь и сейчас было необыкновенно уютно. Ей так не хватало именно этого. Как он вошел в комнату, она услышала, а не увидела. А то, как он улыбнулся, заметив ее новое укрытие, скорее почувствовала. Мартин распахнула глаза. Заметила, что он тоже переоделся в сухую одежду. В руках зеленая кружка с чем-то. Чем-то горячим, потому что вверх от фарфора поднимается тонкая струя пара. Стайлз садится на кровать и подает ей кружку с горячим чаем. Девушка чувствует, как пальцы жжёт от соприкосновения с сосудом, но это приносит удовлетворение. - Тепло? – тихо улыбается он. Лидия кивает и под его пристальным взглядом отпивает из кружки глоток горячего напитка. Это здорово успокаивает. Чай – почти универсальное средство при стрессах. У тебя не выходит решить задачу по математике – ты наливаешь чай. Тебя бросает парень, и ты наливаешь себе чай. У тебя умирает лучшая подруга, и ты снова наливаешь чай. У тебя в душе гребанный океан страха, пустоты, хронической паники. И что ты держишь в руках? Кружку с чаем. - Ты расскажешь или просто помолчим? – без сарказма спрашивает Стилински, но Лидии что-то слышится в его голосе. От его спокойствия сегодня, такого необычного для этого человека, хочется встряхнуть его. Но она не сделает этого, потому что ей именно это и нужно. Его молчание и просто присутствие. Дыхание ровное напротив. - Почему ты не спал? – наконец после длительной тишины спрашивает она. Парень передёргивает плечами, отворачивается от нее. -Сегодня дождь. Я ждал тебя. Мартин опускает голову, стараясь сдержать слезы. - Я не должна была приезжать, - еле слышно шепчет она. - Да, не должна, - вдруг откликается он. – Но ты приехала. Уже в девятый раз. Девушка зажмуривает глаза. Она боится услышать слова, которые добьют ее. И одновременно почти уверена, что он никогда не скажет ей их. - Что ты делаешь с собой, Лидия? - вздыхает он. Она кричит ему, что понятия не имеет. Но он не слышит ее, конечно. И снова висит эта тишина между ними. Недосказанность. Пока в кармане у Стайлза не начинает вибрировать телефон. Мартин даже вздрагивает немного. Парень достает аппарат и подносит к уху. - Алло? Нет. Мы с отцом перебираем кое-какие дела… Может, не сегодня? Да, конечно. Пока. Он нажимает на кнопку отбоя и еще долго смотрит на потухший экран. Лидия снова ощущает страх. В странном коктейле со спокойствием. Она привыкла к этому ощущению. Но каждый раз оно душит с новой силой. - Это Малия, - она не спрашивает, она знает наверняка. Стилински молчит, только убирает, наконец, телефон в карман. Ее пальцы на кружке белеют. - Тебе лучше позвонить ей и разрешить прийти, - сквозь еле сдерживаемые слезы шепчет она. – Я не хочу мешать. Тишина. Мартин сбрасывает с себя свой кокон, ставит кружку со спасительным напитком на прикроватную тумбу и встаёт с кровати. Короткая футболка почти не прикрывает ног, но ей все равно, она не собирается тратить время на одевание. Прямиком идет к двери, пытаясь вспомнить, где оставила пальто. А в ответ на все – лишь молчание. Но когда она уж тянется к дверной ручке, то все-таки чувствует, как обхватывая ее сзади, ее прижимают спиной к теплой груди. Она хочет вырваться, может, но ни за что этого не сделает. - Не веди себя как ребенок, Лидия. Ты ведь понимаешь, понимаешь все. Зачем тебе меня испытывать? Ты знаешь, что я тебя не отпущу, - от его дыхания возле самого уха шевелят рыжие локоны. И слезы не сдерживаются в глазах. Она громко всхлипывает. Он прижимает ее к себе сильнее. Глубоко вдыхает, зарывшись лицом в ее волосы. - Никогда. Обещаю, - она почти не разбирает слов. Как будто он и говорит их не ей. Его слова пахнут черникой. Его обещания имеют ее вкус. Черничные обещания. Она что-то отвечает ему, но не помнит что. Он в ответ разворачивает ее к себе лицом, и она утыкается лицом в его плечо. Плачет и понимает, откуда берется этот страх рядом с ним. Она просто боится потерять его. Боится, что его может не стать. Он может исчезнуть из ее жизни. И тогда она ничего не сможет с эти сделать. Но самое гадкое – она боится себе в этом признаться. В неведении лучше. Спокойней, пусть и страшно. - Ложись спать, - бормочет он, отстраняясь. Не глядя ей в глаза. Она знает, что сейчас он уйдет. Ляжет на диване в гостиной. А она снова до утра будет рассматривать потолок его комнаты. - Останься со мной сегодня – до сих пор дрожащим голосом просит она. Просит вопреки всему. Вопреки себе, вопреки миру. Смотрит ему в лицо, но он отворачивается. Делает шаг назад. - Пожалуйста, Стайлз, - Мартин делает шаг за ним и, беря его лицо в свою ладонь, поворачивает к себе. Взгляд карих глаз тут же впиваются в ее лицо. Он смотрит долго. - Да. Хорошо, - сдается он. Девушка берет его за руку и ведет за собой до кровати. Залазит с ногами под одеяло, и он послушно ложится рядом. Тут же притягивает Лидию к себе, зарываясь пальцами в футболку на ее спине. Под одним одеялом тепло. Она чувствует, как он прижимается губами к ее лбу. Чувствует, как все проблемы и боль падают во вселенную небытия. Она знает, что уже завтра они сделают вид, что этой ночи не было. Но это будет с рассветом. А пока рыжая засыпает. Впервые засыпает в доме Стилински.