Будущая.

В квартиру все, трое, заходим молча. Ваня держит меня за руку, а Ксения, не слушая никого, идет прямиком в комнату. Родителей дома еще нет. Повезло. — Извини, что тебе пришлось увидеть все это, просто — голос дрожит. — Да ничего страшного, все нормально, Юль. Я поднимаю на него глаза, видно по нему, что он очень волнуется. Еще бы, я тоже очень волнуюсь. Меня вон трясет всю. — Успокаивайся. Уже все нормально. Хуже не будет. Киваю, но руку не отпускаю. Слишком много эмоций за последнее время. Не привыкнуть бы к такому. Из комнаты доноситься несколько всхлипов, и я вздрагиваю. Сосед сильнее сжимает мою руку. — Если хочешь, я могу остаться. — Нет, спасибо, ты и так слишком много сделал для нас. Спасибо. — Ерунда. Киваю и снова вздрагиваю, в комнате что-то громко падает. Хочу пойти проверить, но меня останавливают. — Ей нужно побыть одной. — Давно ты стал детским психологом? — сосед цокает языком и ведет меня на кухню. Сам ставит чайник, сам наливает чай. Я тут уже не нужна, но меня не отпускают. Нормально. С кем я связалась-то? — Ты уверен, что я ей сейчас не нужна? — Великий психолог Иван Рудской не может ошибаться, — торжественно говорит он, и я немного приподнимаю уголки губ. Ладно, его поддержка сейчас многое значит для меня. Сидела бы тут сейчас одна, а тут хоть кто-то помогает. Это удобно. Пью чай и понимаю, что глаза закрываются. Открываю их и вижу нашу гостиную. Лежу на диване, а сзади меня кто-то бережно держит за талию. Я сначала попыталась выбраться, но сил у меня катастрофически не осталось. — Не бойся, я тебя не обижу, — слышу бархатный голос над ухом и совсем проваливаюсь в сон.

***

Просыпаюсь от громкого смеха, который доносился с кухни. Ясно, а меня пригласить не надо. Встаю, потягиваюсь и направляюсь на звуки. — Картина маслом, — растягиваю я, и оба собеседника вздрагивают. Ксения виновато опускает глаза, а Ваня как раз наоборот. Черт, какой самоуверенный. — Присоединяйся, — рукой указывает на свободный стул. — Я хотела извиниться, — начала сестра. — Ты же обещала мне без приключений, — вскакиваю и хватаю полотенце. Не знаю зачем, защитный рефлекс. Ваня усмехается, а за ним и Ксюша. Ой, не нравиться мне этот дуэт. — Ну, Юль, так вышло, я не специально. — Тебе повезло, что родители не видели тебя вчера. Ухожу с кухни в комнату и ложусь на кровать. Как удобно. Не то, что на диване. Практически сразу же заходит Ваня, и садиться рядом. — Что за психи, такие, Маслова? — Что за опека, Рудской? Усмехается и устраивается поудобнее. Спустя секунд пять на меня снова сверху в низ смотрят два зеленых глаза. Чувство не самое приятное. — Ну, вообще-то я ждал благодарностей. — О, серьезно? Тогда можете идти, вы их не получите. — Вчера ты была не такой противной, — замолкает и останавливается взглядом на моей шее. — Ой, извините. Вскакиваю с кровати, а он за мной. Поиграть хочешь. Получишь то, что хотел. Посмотрим, чья возьмет. Беру с подоконника небольшую бутылку. Мы из нее цветы поливаем. Открываю ее и выливаю содержимое на соседа. Он явно такого не ожидал. Весь пол намочила, но плевать. Главное, что я победила. Ваня резко преодолевает расстояние между нами. Берет меня на руки, кладет на кровать и ложиться сверху. Его мокрая футболка сейчас касалась всего моего тела. Ладно, война значит война. Скидываю его с себя и снова встаю с кровати. — Умей проигрывать с достоинством. Ваня, лежа на полу, искривляется в злой ухмылке. Даже с такой вот гримасой он выглядит шикарным. Боже мой, о чем я только что подумала. В проеме появляется Ксения и заливается смехом. Нет бы, помочь сестре, а она ржет. Ваня поднимается, закидывает меня на плечо и тащит в неизвестном направлении. Хотя, на самом-то деле направление очень даже известное. Ванная комната. — Ты же не сделаешь этого? — умоляюще скулю, но меня совершенно не слушаю. Рудской опускает меня в ванную и включает холодную воду. Вся одежда становиться мокрой. Волосы прилипают к шее и щекам. Да, отличный вид. Ваня нервно облизывается. Черт, ну, конечно. Этого нам не хватало. Поднимаю руки вверх, типа сдаюсь и медленно встаю. Выпрыгиваю из-под холодной воды и сразу же направляюсь в комнату. — Да, Рудской, мы точно не подружимся.