***
В ресторане было жарко. На фоне белоснежных скатертей пестрели блюда с закуской и салатами. Мелькали официантки в светлых передниках. — Горько! — кричали развеселившиеся гости. В очередной раз, приподнявшись из-за стола, жених помог встать невесте. Осторожно убрав от ее лица край прозрачной фаты, Алексей принялся медленно целовать покрасневшие губы Кати. Поцелуй был долгим. Гости остались довольны. Новоиспеченный супруг со счастливым видом подхватил молодую жену на руки и гордо прошествовал с ней к танцевальной площадке. Катя, смеясь, обнимала его за шею. Молодая пара легко закружилась в танце. Кто-то из присутствующих принялся аплодировать. Наблюдая за сыном, Владимир усмехнулся и прошептал Анне: — Тебе это ничего не напоминает? Супруга полковника Платонова понимающе улыбнулась. Пару секунд Сергей вместе с остальными гостями наблюдал за молодоженами, а потом повернулся к сидящей за соседним столиком свидетельнице. Марина тоже улыбалась, глядя на веселящуюся пару. Младший из братьев Платоновых в который раз поймал себя на мысли, что эта девушка не такая, как другие. Ей удивительно шли и ситцевое платье светло-голубого цвета, и крупные светлые кудри, и даже маленькие часики на левой руке. Но особенно Марине подходила вот эта улыбка. Искренняя, как у ребенка. Решив, что пора действовать, Сергей подошел к Марине и, протянув ей руку, предложил: — Потанцуем? В голубых глазах он прочел согласие, и их хозяйка вложила в его ладонь свою. Примеру молодоженов последовали и их родители. Отец невесты, полноватый мужчина, лет сорока, пригласил Анну. Партнер был невысокого роста, и женщине не нужно было смотреть на него снизу вверх. А вот его миниатюрной супруге пришлось это сделать, танцуя с Владимиром. Танцы не раз прерывались криками «Горько!», и молодожены в упоении обменивались поцелуями. Эта часть свадебного торжества Алексею особенно нравилась. До конца вечера в ресторанном зале царила атмосфера непринужденности, веселья и всего того, что чаще объединяют в слово «праздник». К сожалению или к счастью, но мгновения остановить нельзя. Любые празднества, в том числе и свадьбы, заканчиваются. Как и тысячи невест, Катя это отлично понимала. Как и они, покидая зал ресторана, она ощущала легкую грусть при мысли, что не повторится этот волшебный день, когда к ней было приковано все внимание, когда белое платье из дорогого шелка, сшитое на заказ в ателье, идеально смотрелось с кружевной фатой. Праздник закончился. Гости начали расходиться. Родители занялись послесвадебными хлопотами, а молодоженов отправили отдыхать.***
В подъезде пахло сыростью. Ступеньки на лестнице были мокрыми. — Опять тетя Поля полы мыла. — со смешком пояснил Алексей. — Когда наступает ее очередь дежурить, ходить здесь становится небезопасно. Посмотрев на белые туфельки жены, он интригующе добавил: — Особенно, молоденьким модницам. Не успела девушка что-либо возразить по поводу красоты, которая требует жертв, как муж подхватил ее на руки и с предельной осторожностью понес вверх по лестнице. У двери квартиры он поставил на ноги драгоценную ношу лишь для того, чтобы достать из кармана ключ. Щелчок замка, хоть и банально, но ознаменовал начало новой жизни. Алексей, вновь подняв Катю, впервые переступал порог с законной женой на руках. В этом было что-то старомодное, не слишком подходящее для героев его времени, но очень приятное и правильное. В квартире стояла тишина. Пока еще вечерняя, но готовящаяся стать ночной. Платонов усадил жену в мягкое кресло и снял с ее ног неудобные туфли. — Так лучше? — тихо спросил он. — Да. — прошептала Катя, глядя на мужа, вставшего перед ней на колени. — А вот так? — осторожно погладив жену по щеке, Алексей прикоснулся к маленькому подбородку. Приподняв его, летчик приблизил к себе лицо любимой. Его губы дарили ей медленные поцелуи. Пальцы искали рыжие кудряшки, спрятавшиеся под белоснежным кружевом. — Подожди! — отстранившись, попросила Катя. На ощупь отыскав шпильки, прикреплявшие фату, она осторожно вынула их из прически. Прозрачная ткань бесшумно соскользнула на пол. Золотистые волосы рассыпались по худеньким плечам, позволяя мужским рукам перебирать их и гладить. — Я люблю тебя. — лихорадочно повторял Алексей, осыпая жену поцелуями. — Очень люблю. Сгущавшиеся сумерки, проникая в комнату, скрывали смущение на лицах влюбленных. А первые звезды, появлявшиеся на небе, открывали дорогу для наступления ночи. Ночи нежности, ночи, ставшей откровением для двоих.