Смириться

Когда-то он считался одним из лучших воров и входил в банду, от одного упоминания о которой милойские богачи бледнели и бежали на рынок в поисках парочки дополнительных охранников. Для них с друзьями украсть любой артефакт, даже самый оберегаемый, было проще простого. Да, это требовало изрядной подготовки, большого количества времени и сил, которые тратились на сбор информации, но результат всегда окупал все издержки. Теперь их вылазки были в прошлом и толстосумы могли спать спокойно. Банда, когда-то сплочённая и неразлучная, распалась, и её участники уже несколько лет жили каждый своей жизнью. За пять лет, лишённых постоянных тренировок, Юки успел растерять часть своих навыков, поэтому прокрадываться бесшумно в дом у него никогда не получалось. Или, быть может, всему виной, что у его сожительницы был слух как у совы? Бережно прижимая к себе тихо скулящий комок, молодой человек осторожно переступил порог, стараясь не угодить на скрипучую половицу. За то время, что они жили в этом доме, он успел достаточно хорошо выучить каждый участок пола, чтобы не потревожить скрипом спящую – Юки надеялся, что она не стала дожидаться его возвращения на табурете в сенях – девушку и не нарваться на скандал. Доска под ногой едва слышно проворчала, как пожилой человек, пытающийся подняться по слишком крутой лестнице, и Юки замер и зажмурился, готовясь к буре. Та не замедлила разразиться. В сенях вспыхнул свет, ослепивший молодого человека. Зверёк в его руках пискнул, выдавая себя, и уши заложило от пронзительного крика: - Опять?! Осторожно приоткрыв один глаз, Юки увидел гневно насупившуюся девушку, держащую в руках ослепительно сияющий в темноте «огонёк». Мачико всегда злилась, когда он приносил домой животных. Когда молодой человек спрашивал причину её неприязни, она бормотала что-то невразумительное и уходила прочь либо меняла тему разговора. Если бы слуга Шезара просто ненавидела зверей, Юки бы это понял, но она обычно с удовольствием чистила их единственного коня – напоминание о минувших приключениях – или доила коз. Так что ответ на вопрос, почему девушка так не любит, когда Юки приносит домой больных животных, чтобы подлечить их, а потом отпустить, так и остался без ответа. - Да. А тебе-то что? – довольно грубо ответил молодой человек. Глаза уже привыкли к свету, поэтому он уверенно прошёл мимо девушки и направился в дом. - Учти, я её лечить не буду! – привычно предупредила Мачико. - И не надо, – буркнул Юки и едва не споткнулся о стоящее у порога ведро. Зверёк в его руках жалобно пискнул. Что произойдёт дальше, бывший ученик знахаря прекрасно знал. Мачико, всплеснув руками, подлетела к нему и попыталась отнять драгоценную ношу. Забытый «огонёк» завис над её правым плечом, как верный питомец. - Что там у тебя? – спросила она, протягивая руки. В глазах – любопытство пятилетнего малыша, увидевшего нечто прежде неизвестное. Мачико всегда была странной и непонятной. Её действия редко были логичны и предсказуемы, отчего Юки, хоть и прожил с ней под одной крышей несколько лет, по-прежнему её побаивался. Она всегда так делала – стоило ему заявиться с новым пациентом, упирала руки в бока, закрывала собой двери и не пускала в дом, а потом, когда он переступал порог, сразу же менялась и рвалась помочь. Как будто у неё было раздвоение личности. Сначала Юки терялся, мямлил, умолял впустить, а потом привык и перестал обращать на это внимание. Он знал, что против хозяина Мачико не пойдёт никогда. Она может ослушаться приказа, поступить по-своему, но причинить ему вред никогда себе не позволит. И бывший вор бессовестно этим пользовался. Но когда она смотрела на него полными мольбы глазами, отказать ей было невозможно – слуга Шезара тоже отлично умела вить верёвки из своего хозяина. - Котёнок, – с неохотой буркнул Юки, позволяя Мачико увидеть завёрнутый в тряпицу полосатый комок. – Он лапу повредил, и Данья попросила помочь... - Данья? – хихикнула девушка так многозначительно, что молодой человек покраснел. Она всегда была слишком проницательна, и эта была ещё одна причина, по которой Юки никак не мог к ней привыкнуть. Данья была одной из деревенских девушек. Она была совсем не похожа на Мачико – спокойная, тихая, скромная и вполне предсказуемая. Юки она нравилась, а Данья считала его одним из своих друзей и всегда знала, что он не откажет в помощи. Молодого человека это вполне устраивало, потому что камень на шее в виде слуги Шезара не позволял рассчитывать на большее. Да, в деревне их с Мачико считали братом и сестрой, но Юки-то знал, что это не так. А Мачико ни на минуту не давала забыть о своей божественной природе. Увидь Данья, как она колдует, чтобы сварить мазь от ожогов, никогда не подошла бы к их дому на расстояние ближе десяти шагов. - Если ты собираешься всю ночь скалить зубы, я пойду, – грубо сказал он и попытался уйти. Она была единственной девушкой, с которой Юки почти никогда не был любезен. Почему-то, стоило только глянуть на неё, как у него буквально зудел язык ляпнуть какую-нибудь гадость. А Мачико как с гуся вода – она продолжала улыбаться ему и вела себя как ни в чём не бывало даже после того, как он, однажды сорвавшись, наговорил ей гадостей. Девушка схватила его за плечи, вынуждая остановиться: - Постой! Раз уж он в доме, значит, обычный пациент. Я могу тебе помочь, только... - Что на этот раз? Мачико никогда ничего не делала просто так. - У меня закончились кое-какие травы, а завтра как раз подходящий для сбора день. Одна я не справлюсь, и твоя помощь будет не лишней. Юки кивнул, соглашаясь, а потом направился на чердак, где жил его маленький живой уголок. Сейчас там было совсем немного зверей: ошпаривший бок лис, полуслепой ёж, кролик с подстреленным, но уже поджившим боком и совёнок со сломанным крылом. Юки натыкался на них в лесу, забирал к себе, чтобы вылечить, а потом выпустить на волю. А животные, будто знали, что он может им помочь, иногда выходили к нему сами. Деревенские тоже постоянно просили его помочь, считая знахарем. Юки никогда не отказывал. Платили ему обычно мукой, крупами или домотканой тканью, потому что он был единственный в деревне, кто не возделывал поле. Его подобный расклад вполне устраивал. Внимательно осмотрев котёнка, Юки определил, что это просто растяжение, и стал дожидаться Мачико с мазью. Та возилась на кухне, чем-то гремела и подниматься на чердак не торопилась. Она часто так проказничала – сначала доводя хозяина до белого каления, а потом невинно хлопая глазами и вопрошая, что произошло. Сегодня девушка оказалась на удивление послушна – тихо подошла к Юки, забрала у него животное и аккуратно наложила повязку. Когда дело касалось работы, Мачико всегда была собрана и деловита, не разменивалась на привычные колкости и остроты и делала только то, что требуется. Пожалуй, это была единственная её черта, за которую Юки её уважал. - Странная эта Данья, – пробормотала Мачико, ставя перед котёнком блюдце с молоком. – Зачем так носиться с животным, если есть ещё четыре штуки абсолютно таких же пищащих комка? Не переживай, сейчас я озвучила мысли любого местного по этому поводу. Данья должна думать так же, но почему-то ведёт себя совсем иначе. Забавная она. Поэтому так тебе нравится? – она бросила быстрый взгляд на Юки и, подхватив сытого котёнка, уложила его в заранее приготовленную корзинку, выстеленную мягкой тканью. Молодой человек только сухо буркнул: - Спасибо за помощь, – и ушёл в свою комнату. То, что ей нравится его дразнить, было ещё одной причиной, по которой рядом с Мачико он чувствовал себя неуютно. Иногда, лёжа в постели и понимая, что уснуть этой ночью вряд ли удастся, Юки думал о друзьях. Раньше всегда неразлучные, теперь они виделись очень редко. Такенага с Ной жили в Милое, Кёхей с Сунако поселились в горах, разбили виноградник и находятся в одном шаге от исполнения мечты Кёхея, Ранмару с Тамао избрали кочевой образ жизни, ездят из города в город и нигде не задерживаются надолго, а им с Мачико пришлось поселиться в глуши, потому что он слишком боялся, что в городе её сможет опознать какой-нибудь особенно мудрый и проницательный чернокнижник. Встреча с Синдикатом разрушила их прежнюю жизнь. И если остальным она дала что-то взамен, то Юки пришлось довольствоваться камнем на шее и полнейшим отсутствием планов на будущее. Похоже, из всего квартета он пользовался наименьшей благосклонностью Дулотты. Неверно будет сказать, что Юки смирился со своей участью и теперь просто страдал от бессилия. Когда Ранмару вернулся из Алтары, и встала необходимость решать, что делать дальше, Юки вместе с Такенагой уехал в Милою. Если друг искал работу, то бывший ученик знахаря провёл несколько месяцев в городской библиотеке, которая считалась самой полной в мире. Мачико он запретил его отвлекать, и она, едва ли не впервые послушавшись приказа, ничем его не побеспокоила. И за последние пять лет это были самые лучшие месяцы в его жизни! Милойская библиотека оказалась бесполезна. Юки перечитал столько трактатов и книг, пестривших аллегориями, метафорами и откровенными байками, что заработал головную боль, а ответов на свои вопросы так и не нашёл. Чтобы призвать слугу Шезара, нужна кровь бога. В таком случае почему Юки это удалось? Он не знал своих родителей, это верно, но это не повод полагать, что его отец – бог войны. Иначе Юки каждое утро видел бы в зеркале не миловидное девичье личико, а мужественный подбородок и пронзительный взгляд. Вопросов было слишком много, ответов – ни одного, и Юки вернулся разочарованный, недоумевающий и обиженный на Мачико сильнее, чем прежде. Она, загнавшая его в ловушку, наверняка знала правду, но почему-то задать ей хотя бы часть вопросов не поворачивался язык. Они осели в этой деревеньке случайно. Сначала Мачико предлагала путешествовать, как и Ранмару, нигде подолгу не останавливаясь, и зарабатывать деньги лечением. Юки, думая, что она тоже не хочет, чтобы её вычислили, согласился. Он совсем не замечал, что, убеждая его в необходимости вести кочевой образ жизни, она прячет глаза, словно пытается что-то от него утаить. А потом она фактически спасла жизнь одному из местных и их попросили остаться. Прежний знахарь умер, оставив после себя дом и нехитрое хозяйство, делить которое никто не решался. И раз уж новый появился так скоро, это улыбка Дулотты, не иначе. Мачико какое-то время колебалась, но потом решила согласиться – спать в собственной постели гораздо лучше, чем в гостиничных номерах, где голодные клопы иногда выматывают сильнее, чем путь, проделанный накануне. Первые несколько месяцев были похожи на самый жуткий кошмар. Не потому что у них было много работы – местные редко болели, а их скотина и того реже – или потому что им с Мачико никак не удавалось ужиться – позже выяснилось, что у них почти одинаковые кулинарные пристрастия и они даже просыпаются почти в одно время, – а потому, что Юки никак не мог её принять. Он смотрел на неё, в её улыбающееся лицо, глаза на котором так редко тоже искрились радостью, и хотел сбежать, закрыться где-нибудь на чердаке, зажать уши руками и не видеть, не слышать Мачико, его проклятие и судьбу. Потом стало чуть полегче. Люди способны привыкнуть практически ко всему. Вот и Юки тоже начал привыкать. Пока она училась готовить, потому что раньше никогда не сталкивалась с необходимостью кормить кого-то или даже себя, за неё это всегда делали другие, или занималась приготовлением мази, он возился в огороде или, если возникала нужда, чинил вещи. Молодой человек любил работать с деревом, это успокаивало почти так же хорошо, как и работа в саду, да и получалось в итоге совсем недурно – вон, сколоченные им стулья даже не скрипнули ни разу. Не считай их местные братом и сестрой, непременно приняли за молодожёнов – со стороны Юки и Мачико выглядели так, будто между ними полнейшее взаимопонимание. Но он по-прежнему не смирился. *** Так и не сумев уснуть, утром Юки был хмур и молчалив. Мачико, точно не замечала этого, что-то весело щебетала, суетилась, накрывая на стол, а потом с аппетитом уничтожила свой завтрак. Её никогда не мучила бессонница. Она делала вид, что не замечает отсутствия настроения у сидящего напротив парня, но взгляды, которые девушка время от времени на него бросала, были полны беспокойства. Юки никогда не посвящал её в свои проблемы, предпочитая отмалчиваться, и изменить это никак не получалось. Позавтракав, Юки проведал своих питомцев, а потом присоединился к ждущей его в сенях Мачико. Она одёрнула свободную блузу со шнуровкой, подхватила пустую корзину для трав и вручила Юки ещё одну – со снедью. - Мы уходим на весь день, – предупредила девушка. Для некоторых трав существовали определённые часы, когда их следовало собирать, иначе они могли потом не подействовать или даже оказаться ядом. Юки об этом знал, поэтому пропустил слова Мачико мимо ушей. Сейчас, когда солнце только собиралось взойти, он чувствовал себя сонным и разбитым, даже бодрящий травяной чай не помог. Почти всю свою жизнь Юки занимался заготовкой лекарственных трав. Он вырос в избушке знахаря, который отлично знал своё дело и был очень хорошим учителем. Позже, когда Юки встретил Кёхея и стал частью его команды, его познания не раз оказывались полезны. Но рядом с Мачико он был просто неоперившимся птенцом. То, что знала о травах она, нередко не было занесено ни в одну из энциклопедий или справочников. А некоторые секреты были известны только ей одной, и слуга Шезара не торопилась их открывать даже Юки. Весна наконец-то отважилась напомнить о себе. Ещё пару дней назад здесь была только редкие кустики зелени, а сегодня, умытые утренней росой, проклёвывались бутоны, распускались лепестки, поднимался вверх сладкий, пьянящий аромат. Близился праздник богини плодородия, после которого начинали садить пшеницу, а в огороде появлялась первая зелень. Сегодня был день, предназначенный для заготовки лекарственных трав на год. Он всегда был полон солнца, тепла и безмятежности. Считалось, что сама Гисами* следила за тем, чтобы ни одна туча в этот день не омрачила горизонт. Мачико, совершенно счастливая, что-то напевала под нос и аккуратно складывала в корзину собранные пучки трав. Она улыбалась и задорно смеялась, так что даже в глазах её иногда мелькали отблески искренней радости, когда задевала подолом длинной юбки нетронутые участки, и от этого на землю, сверкая в лучах восходящего солнца ярче драгоценных камней, падала прохладная роса. Её веселье всегда заражало, и Юки тоже смеялся и тоже тихонько пел. Ему было так хорошо, что кружилась голова, а в груди было легко-легко и почему-то хотелось плакать, как будто от умиления. Им навстречу попался пастух, гонящий стадо коров. Глядя на них, он тоже рассмеялся и помахал рукой, а Юки и Мачико помахали ему в ответ. Они словно заключили между собой временное перемирие, как и обычно в этот день. Мачико сплела венок из ромашек, хотела надеть его Юки на голову, но подарок оказался велик и смешно болтался на шее. Молодой человек не стал его снимать. Они бродили среди луговых трав до полудня, надев на головы соломенные шляпы, собрав полную корзину трав и обойдя деревню почти по кругу. Пальцы Юки болели и кровоточили, на правой ладони надулась мозоль, из-за чего каждое движение кистью причиняло боль, но он молчал. - Перерыв! – провозгласила Мачико, вытаскивая из корзины Юки старую скатерть и расстилая её на земле в тени одиноко стоящей берёзы. – Садись! – скомандовала девушка, и, когда бывший вор сел подле неё, решительно вцепилась в его правую руку. Юки вздрогнул и попытался встать, но Мачико удержала его на месте. Она вытащила из складок юбки склянку с мазью и иглу, достала из корзины какой-то листок – молодой человек не смог определить, что это за растение – и протёрла им иглу. Потом проткнула мозоль и щедро полила место прокола мазью. Запахло подорожником и яблоками. Бывший вор позволил наложить ему повязку и неловко поблагодарил. Он не привык быть любезным с Мачико. Она же в ответ только усмехнулась. - Сейчас пообедаем и пойдём дальше. Юки, чувствуя, как гудят ноги и ноет спина, понял, что этой ночью спать будет как никогда крепко. Уже темнело, когда они бродили по лесной опушке. Юки отмахивался от комаров, жалея, что не прихватил с собой ароматические палочки, купленные когда-то по случаю в городе и не раз здорово помогшие. Мачико мурлыкала под нос какую-то шутливую песенку и не обращала на насекомых никакого внимания. Она, вооружившись лопаткой, выкапывала корень лапчатки, а Юки, обрывал берёзовые почки и складывал их в холщовый мешочек. Внезапно девушка замерла и прислушалась, став похожей на настороженно выискивающего врагов суслика, а потом проворно схватила корзины и скатилась в небольшой овражек неподалёку. - Иди сюда! – позвала она так испуганно, что Юки, не раздумывая, последовал за ней. - Что случилось? - Тшш... – Мачико приложила палец к губам и кивнула головой в сторону опушки. Девушка чуть привстала на цыпочках и, вцепившись в стебель чертополоха, чтобы не потерять равновесие, приподняла голову. Ничего не понимающий Юки тоже посмотрел наверх. Он был выше Мачико почти на голову, так что ему пришлось даже немного присесть, чтобы его не заметили. Сначала молодой человек ничего не видел и хотел снова потребовать у спутницы объяснений, но тут до его слуха донёсся шорох шагов, и он замолчал, с интересом вглядываясь в полумрак. Юки умел видеть в темноте. Не так ясно, как днём, но достаточно хорошо, чтобы не натыкаться на предметы или довольно сносно разглядеть лицо человека. Шаги, уверенные, но практически бесшумные, наверняка принадлежали кому-нибудь из местных, знающему этот лес довольно неплохо и с детства научившемуся ходить по нему так, чтобы не потревожить его обитателей. Это был залог удачной охоты. Рядом с охотником шёл кто-то ещё, менее осторожный, шелестя попадающимися под ногу старыми листьями и пару раз запнувшись за корни дерева. - Никогда не была здесь так поздно, Илей, – донёсся до затаившихся молодых людей женский голос, и Юки едва не вскрикнул: Данья! Что она здесь делает? - Ничего, зато, когда дойдём до нашего места, нам никто не помешает, – успокоил её мужской голос, и Юки скрипнул зубами. Мачико свободной рукой схватила его за локоть, испугавшись, что он кинется на приближающуюся к ним пару. - Успокойся! – едва слышно прошипела слуга Шезара. Как ни странно, это подействовало, и дальше бывший вор наблюдал за происходящим довольно спокойно. Когда они вышли на поляну – испуганная Данья в тёмно-синем сарафане и с алой лентой, вплетённой в светлую косу, единственной её драгоценностью, и высокий, выглядящий гораздо старше своих семнадцати Илей, держащий возлюбленную за руку, – Юки снова скрипнул зубами, но даже не попытался сдвинуться с места. Эти двое очень гармонично смотрелись вместе. Интересно, как давно они тайно встречаются? В деревне, случайно столкнувшись лицом к лицу, они сдержанно здороваются и идут дальше. Все уверены, что Илей засматривается на Аришу, богатую красавицу, разборчивую и привередливую, и вот-вот предложит войти в его дом. А Данья всегда одинокая, тихая, задумчивая. Она отличная хозяйка, но четвёртая дочь обычного крестьянина, а потому шанса выйти замуж у неё нет. Бесприданница и единственный сын деревенского старосты – похоже на очередную забаву Дулотты. Ещё было достаточно светло, чтобы Данья смогла разглядеть развороченный корень, извлечь который Мачико так и не успела. Побледнев от страха, она вцепилась в рукав Илея и прижалась к возлюбленному. - Илей, тут кто-то есть! – прошептала девушка, дрожа. Он внимательно огляделся по сторонам, и Юки с Мачико даже задержали дыхание, чтобы не выдать себя, а потом ободряюще потрепал Данью по волосам. - Маленькая, тебе показалось. Ты же знаешь, знахари сегодня собирали травы, они всегда делают это накануне праздника начала лета. Успокойся. Верно, они недавно тут были, но сейчас всё спокойно. Данья нервно рассмеялась и крепко обняла парня. Он обнял её в ответ и легко поцеловал. Они ещё немного постояли, а потом пошли прочь. - Всегда знала, что Дулотта – та ещё стерва, – зло прошипела Мачико, выбираясь на поляну и отряхиваясь от прилипшей к одежде травы. – Это сейчас они влюблены и счастливы, хотя и приходится довольствоваться редкими встречами тайком. А дальше что? Его силком женят на какой-нибудь богатой наследнице, а она так и останется одна или покончит с собой. О Шезар, ну разве это не глупо? - А что ты предлагаешь? Видеться каждый день и не сметь даже словом перемолвиться, потому что тогда правда всплывёт наружу? – сев рядом с ней, спросил Юки. - Она и так всплывёт. Если они на своём тайном месте не только на звёзды смотрят, это произойдёт очень скоро, – невозмутимо парировала Мачико. – Любовь – это глупости. Потому что в итоге один всё равно умирает или просто уходит раньше, а другому остаётся жить воспоминаниями и медленно чахнуть. Что в этом хорошего? – она сказала это с неожиданной горечью, и Юки, посмотрев на неё, с удивлением заметил, что глаза Мачико блестят от набежавших слёз. Как будто ей уже доводилось терять кого-то дорогого... - Мачико... Ты когда-нибудь была влюблена? – хриплым голосом спросил он. Она отрицательно покачала головой: - Я видела, как это бывает у других. Я слуга бога войны, мне ли не знать, каково это, когда обрывается чья-то жизнь, а кто-то, узнав об этом, тоже умирает, хотя и продолжает существовать. Это был не тот ответ, который Юки хотел услышать, но Мачико не желала говорить о себе. Они прожили вместе несколько лет, но она ничего не рассказывала о своём прошлом. Раньше Юки это не интересовало, но теперь всё изменилось. Сколько же чужих драм ей довелось увидеть, чтобы так зачерстветь? Это поэтому её глаза почти никогда не улыбаются? - Я всегда завидовала тебе, – неожиданно призналась девушка. – Ты всем даришь любовь, даже ту козу, что всё время поднимает тебя на рога, стоит ей тебя увидеть, ты любишь и постоянно подкармливаешь свежими овощами. Ради своего друга ты пожертвовал свободой и частичкой души. И сейчас, когда на твоих глазах девушка, в которую ты был влюблён, ушла с другим, ты даже не злишься на неё. Мне кажется, я бы так никогда не смогла, – она тяжёло вздохнула и перебросила растрепавшуюся за день косу через плечо. – Есть только одно существо, которое ты ненавидишь. Ненавидишь настолько, что, будь у тебя возможность, убил бы без раздумий. – Мачико серьёзно посмотрела на него, и Юки почувствовал, что у него пересохло в горле. – Это я. Ты убил бы меня, если бы мог, верно? Ты ненавидишь меня и никогда, никогда не сможешь даже не полюбить, а просто принять. Почему? Потому что я не человек? Но ведь и... - Я не ненавижу тебя, – перебил её Юки. Это была правда. Мачико злила его, раздражала, иногда ему хотелось накричать на неё или даже ударить, но ненависти не было. – Если ты станешь моим другом, я, возможно, смогу даже полюбить тебя. Как товарища. На её щеке осталось несколько травинок, и молодой человек смахнул их пальцами. Мачико вздрогнула и покраснела. А потом она крепко его обняла и, закрыв глаза, прошептала: - Спасибо. Юки, совершенно растерянный, неловко погладил её по спине. Она была точно такая же, как и у любой другой девушки – хрупкая и тёплая. И тогда он подумал, что, возможно, всё-таки сможет принять Мачико. И смириться с тем, что она всегда будет рядом. * Гисами – надеюсь, понятно, что это и есть богиня плодородия.