Недопитый чай.

       Она сидела у окна, уставившись на то, как за стеклянным барьером, по подоконику бьют тяжёлые капли дождя. Вновь на стекло упала могучая капля, скользя по прозрачной поверхности. Невольно отследив скользящие движение воды глазами, видя как капелька, медленно ползя по гладкому стеклу, собирая все больше воды в себя, с характерным стуком падает на подоконик, скатываясь вниз с металла, в пропасть.        Она не любила жаловаться. Даже, скорее всего, ненавидела. Ненавидела ту слабость в людях, которая давит на жалость, чтобы их утешили. Ненавидела себя... Ненавидела за то, что эти люди могли показать свои чувства, а она нет. Но скорее всего не ненавидела, а просто завидовала им. Тем, что искренне выражали свои эмоции.        Она давно забыла что это такое. Радость, сменилась нескончаемой грустью. Улыбка, что украшала довольно миловидное лицо в веснушках, сейчас была похожа на горькую, вымученную усмешку. Раньше яркие озорные глаза, что часто загорались ниистовым огнём, передвещая очередную шалость, были обращены в два кусочка серого льда. Темно-рыжие волосы были собраны в неаккуратный пучек, из которого выбивались прядки. Не смотря на свои юнные годы, она испытала на своей "шкуре" то, что значит быть одной.        Эмма сидела на длинном белом подоконнике, прижав ноги к груди, укрывшись в ядовито-жёлтый плед, продолжая смотреть из окна пятиэтажки. Нурушало эту идилию, тишины и спокойствия, размеренной урчание чёрно-белого кота Тедди, и стук перебирающейся посуды на кухне. Рыжая ещё раз удрученно вздохнула, прглаживая рукой "пушисто-урчаший комок неприятностей", как называла его подруга девушки, Алекс. Собственно говоря, этот маленький ураган, сейчас хозяйничали на кухне.        Алекс отличалась от Эммы всем. Как и внешностью, так и характером. Если Эмма была девушкой спокойной, можно даже сказать меланхоличной, то Алекс была полной её противоположностью. Энергичная, бодрая, острая на язык девчушка с копрой светлых волос и карими глазами. Вечно улыбающийся фейс, был определьно доволен своей жизнью. Она ни в чем не нуждалась, стараясь помочь чем сможет. Но вот только лучшая подруга, единственная знала сколько за широкой улыбкой прячется боль и горечь. Как на раз, позитивный человечек, превращался в сгусток тёмной энергии, круша все, что под рукой, заливаясь слезами. И стоило лишь подруге погладить по голове, как девушка успокаиваясь, разказывая о своих проблеммах.        Так же происходило и с Эммой. Девушка имела вольный характер, но хрупкую и прекрасную душу. Она часто плакала, думая что боль пройдёт, но как бы не так. Боль отступала лишь на время, а потом возвращалась с утроенной силой. В этот момент всегда, как какой-нибудь супер герой, прибегала подруга, принося с собой море сладкого, прижимая к груди голову подруги, клятвенно обещая, покамсать на куски и отправить на фарш того, кто причинил её маленькой плаксе хоть капельку боли.        Эмма по доброму усмехнувшись, закуталась в плед, слушая тихое шипение за дверью, с примесью мата. Это означало только одно: Алекс тащит чай и что-то ещё вкусненькое.        Дверь открыли явно с ноги. Так оно и было, в руках блондини были кружки с ароматными чаем, а в зубах упаковка мини-тортиков. Рыжая с трудом подавив смешок, поднялась помочь подруге. Та с благодарностью взглянула на сероглазую, ставя на стол кружку и контейнер. Развалившись на кровати блондинка оглянулась. Небольшая, но уютная комната с беживыми обями в цветочек. Кровать стоящая у левой стены, на которой она собственно и валялась, писменый стол из светлого дерева, и бельевой шкаф. На стенах пара картин, а на колосках рядом с томиками книг, стояли фотографии. На одной из них, Эмма в шестилетнем возрасте, с хитрожопой миной заядлого пакастника, стоит посреди комнаты, выглядывая из своего убежища, тобишь рук. На другой она уже с мамой, женщиной средних лет с чёрными волосами и милой улыбкой. На третей фотографии были изображены подруги с недовольными, обгарелыми моськами в детских купальниках, на берегу моря. Вот они лопают шашлыки на природе. Вот они обидевшись, сидят спиной друг к другу, надув губы и наступившись. Вот они на новый год в 8 классе, широко улыбаются в камеру, переговаривая между собой план побега. А вот фотографии с выпускного. Эмма в белом лёгком платье а Алекс в чёрном. Зажмурившись от приятных воспоминаний, блондинка потянувшись, да так, что хрустнул ровный позвоночник, свалилась с кровати на мягкий ковёр. Медленно поднявшись кареглазая взяла свою кружку, присев на подоконник рядом с подругой, отпив горячую жидкочть , уставилась в окно.        Они просидели так, минут двадцать. Алекс издала лёгкий смешок, понимая причину горечи своей подруги. Одного молчания и пары взглядов им хватило для того, чтобы понять друг друга. Та в свою очередь гортанно вздохнула, понимая что и рассказывать ничего не надо. Блондинка уже поняла, что причина грусти её сестрёнки, никто иной как представитель мужского пола, о которых не лестно и с презрением отзывалась о них Алекс.        Прижав рыжую к себе, она лёгкой ладошкой принялась гладить девушку по голове, чуствуя как затряслись плечи сероглазой. На глаза блондинки тоже набежали слёзы, оставляя соленые дорожки на щеках. Не объяснить от какими словами в мире, что сейчас чувствали две девушки, прижавшись друг к другу. Маленькая рыжеволосая девочка прижималась к подруге, которая всем своим видом желала ей только счастья и безмерного добра.        Когда слёзы перестали течь из глаз, девушки довольно улыбнулись и на перегонки побежали в туалет, умваться, задорно смеясь по дороге, кривлясь и показывая языки, как маленькие дети.        Радостное облегчение на сердце. Старые шрамы заживают, когда им дарят любовь. Вот и сейчас девочки искренне любили друг друга, как сёстры. Не могли нарадоваться тому, что и них есть такая замечательная подруга. Девушки громко смеясь побежали в коридор, надевая обувь, и снова наперегонки, сбегая с пятого этажа на улицу, где уже прекратился дождь и выглянули первые лучи солнца. Эмма и Алекс весело хохоча, держались за руки, прыгая по лужам. Из-за тучных облаков показался разноцветный ковёр радуги, что красиво стелился по небу. Подруги всне ещё держась за руки начали возторженно смотреть в небо, понимая, что какие бы не были проблемы, знай, ты не один.        А на оконном подоконнике, одиноко стояли две кружки с недопитым чаем, и нетронутая коробка с пирожными, что для таких сладкоежек как они, было в новинку...