Начало кровавой ночи

В темном помещении не раздавалось ни звука. Заставленное диванами, софами, книжными полками и комодами, заваленное тяжелыми гобеленами, укутанными в серые ткани вещи непонятной формы и размеров, давно заброшенное хранилище никому ненужных предметов и воспоминаний. Или все же нужных?... Где-то сверху еле слышно скрипит дверь, и спустя пару минут по каменным ступеням спускаются двое. На стенах и полу вдруг медленно загораются одна за одной свечи. -Ну надо же, - раздаётся удивленный женский голос, - это ты сделал? -Мелочи, поверь мне, - раздается ответ, и мягкий свет наконец освещает вторгнувшихся в этот пыльный угол старых времен. -И что здесь? - Руж оглядывает помещение, проводит рукой по спинке дивана. -Прошлое. - Шедоу замирает неподалеку от девушки. - Всех вампиров, кланов и моё. Ёж подходит к одной из завешанной тканью стене. Одно движение рукой, и посеревшее от времени полотно сползает с шорохом на пол. Руж подходит ближе и видит картину: она была похоже на генеалогическое древо, вот только вместе стандартных листьев, ветвей и толстого ствола, на тёмном холсте виднелись ветвящиеся во все стороны шипованые линии. То тут то там встречались маленькие розочки, а на самом верху находилось четыре самых крупных розы: белая, красная, чёрная и синяя. От них и исходили колючие ветви. -И это... - протянула девушка. -Кланы и семьи чистокровных вампиров с древних времён, - отозвался Шедоу. - Наша история не сохранила имена первых, прародителей всех вампиров. Известно лишь, что их было двое - мужчина и женщина. Они владели силой, которая не нашла равных на протяжении многих тысячелетий. Они правили этим миром, ещё когда смертные и не думали о создании своих первых городов и государств. Прародители были богами старого мира. Долгое время даже считалось, будто это они создали вселенную и всё, что её населяет. Но сейчас это оспаривается: какими бы могущественными не были чистокровные, они не могут создать целый мир из ничего. Да, современный ландшафт планеты был сформирован именно благодаря чистокровным, но всё же это предел: они могли расколоть на двое материк, передвинуть океан, но не создать целый мир из космической пыли. -Да и это тоже впечатляет, - пробормотала Руж. - И значит это они начали обращать вампиров? -Нет. Прародители никогда не создавали вампиров из смертных. Но жизнь стала скучна для них. И они решили продолжить свой род и разделить силу. Так появились основатели, дети первых: трое братьев и одна сестра. И эти четыре розы символизируют именно их. Когда прародители исчезли из этого мира, они заняли места новых богов. -Подожди, то есть как исчезли? Они умерли? -Никто не знает. Откуда они пришли и куда исчезли - эта тайна прошлого так и осталась не разгадана. -Ясно. Так значит обращать начали эти четверо? -Подожди, всему свое время. - Шедоу приобнял девушку за плечи. - Для начала, обращенные - это слуги чистокровных, а у основателей они были и так, для смертных тех времен они являлись богами, вершителями судеб, властителями. Естественных врагов у вампиров тоже не было: до появления расы оборотней оставалось ещё ни одно тысячелетие. К сожалению, их имена тоже неизвестны. Вернее, есть разные варианты, у каждого клана они свои, так что я не возьмусь называть их как-либо. Основатели, так же как и когда-то их родители, пожелали продолжения рода. И после появления наследников они создали четыре клана, у каждого из которых была своя, можно сказать, специализация. Старший брат был очень могущественным в плане дара, магии и сверхсил. Он по праву считался сильнейшим, хотя эта сила и сделала его душу тёмной, холодной и жестокой. Это отразилось и на его клане - клане Чёрной розы. Средний брат был самым сильным в физическом плане. В основном, именно его потомки изменяли ландшафт планеты на протяжении многих тысячелетий. Он был силен духом, отличался особой отвагой и способностью быть настоящим другом. Не смотря на трения между его братьями, он умудрился сохранить хорошие отношения и с тем и с другим. И его клан, клан Красной розы, был таким же в отношении других кланов. Наконец, младший брат не отличался подобной силой, но был особенным. Он стал создателем понятия культура. Его потомки многие поколения развивали поэзию, искусство, музыку, науку и многое другое, без чего нельзя представить историю мира. Он стал основателем клана Белой розы. -А сестра? -Она была связующим звеном между тремя такими разными братьями. Она объединяла их, дополняла каждого, была источником света и тепла для них. Но до поры. -М? - Руж удивленно моргнула. - Что же случилось? -Я говорил, что братья пожелали продолжения рода. Каждый из них хотел обзавестись наследниками, умножить свою силу за счет детей. Но уткнулись в один неприятный факт: смертная девушка не может родить от вампира. Никак и никого. Только от союза чистокровных может появиться другой чистокровный. И выход стал очевиден. -Какой же выход? -Не догадалась? Это сестра родила для своих братьев наследников. По двое-трое для каждого. -Что? - Руж выглядела шокированной. - Но как же? Она ведь их сестра! Родная! Шедоу как-то грустно усмехнулся и мотнул головой: -Не удивляйся, моя дорогая Руж, кровосмешение обычное дело в мире чистокровных. Дабы сохранить и приумножить силу, браки заключались между близкими родственниками. Это только у смертных подобное может повлечь за собой генные мутации, пороки и болезни. Считается, что и к этому чистокровные приложили свою руку: чтобы не дать смертным увеличить свою силу и удержать их на одной ступени эволюции, они заблокировали у них процесс накопления одних генов и одной крови. -Но... Заблокировать гены? Как такое вообще возможно?... -Ну мы ведь говорим о чистокровных, о тех, кого до сих пор называют богами этой планеты. - Шедоу вздохнул и крепче прижал к себе мышку. - Если хочешь знать, родители моего отца были двоюродными братом и сестрой, а родители матери - дядей и племянницей. -Даже так... - протянула девушка и положила голову на плечо парня. - И что же дальше? -Посмотри сюда, - Шедоу поднял ладонь, - клан Синей розы - клан сестры - так и не получил своего развития, первая же ветвь объединилась с кланом Белой розы, и осталось три основных клана. -Но почему она передумала создавать свой клан? -Она не передумала, ей просто не дали возможности. Братья запретили ей этого делать, ведь ни один не хотел, чтобы его сила ушла в чужой клан. Конечно, надо отдать должное младшему брату: он не давил на неё, наоборот, попытался защитить, ведь был единственным, кто любил свою сестру всем сердцем. Именно он стал первым чистокровным полюбившим раз и на всю жизнь. Руж молча смотрела на родословную чистокровных. Шедоу еле слышно вздохнул и продолжил рассказывать: -Однако, после ухода основателей, кланы вышли из-под жесткого контроля, и ветви начали пересекаться. В конечном итоге, три линии были выделены лишь условно, как такого разделения по силам и крови никто не замечал. Кроме трёх единственных исключений. В мире чистокровных вампиров были те, кого называли королевскими кланами. -Королевскими? - Руж повернулась к ежу. -Да, - кивнул тот, - самые могущественные в своей ветви, их лидеры, и единственные, кто сохранили свою кровь ещё со времен основателей абсолютно чистой. Другие чистокровные остерегались их, уважали и порой даже боялись. Конечно, для целых кланов их было слишком мало, это были скорее семьи. И глава семьи по определению становился главой целой ветви. Вдруг Шедоу отошёл и направился вдоль стены. Мышка удивленно обернулась: -Шедоу? Ты куда? -Иди сюда, покажу кое-что. - парень поманил девушку к себе и, протянув руку, сдернул с висящей напротив него картины серую ткань. Руж подошла ближе и стала рассматривать картину. На ней были изображены двое: молодая ежиха с длинными светлыми волосами сидела в тёмном кресле, длинный подол шикарного платья нежно-зеленого цвета занимал всю нижнюю часть полотна, узкие ладони в белых перчатках аккуратно лежали на коленях, тонкая диадема из переплетённых серебряных нитей и бриллиантов украшала головку невероятно прекрасной девушки. Руж всегда была высокого мнения о своей внешности и ничуть этого не стеснялась, но изображенная на картине красавица легко могла посоперничать с ней за право называться самой прекрасной. Да и вообще, есть ли среди смертных такие ангелоподобные девушки? Большие глаза карего цвета в окружении густых чёрных ресниц как-будто светились изнутри добротой, аккуратный носик, на припухлых губах лежит нежная улыбка, все черты лица были мягкими и выразительными. Взгляд девушки был направлен вперед, на зрителя, и казалось, проникал в душу и дарил ей спокойствие и надежду. Вся она была источником света на тёмной картине. А вот стоящий рядом с ней ёж такого впечатления не производил. Наоборот, в чёрных одеждах он будто сливался с общим фоном, но не терялся на нём. Руж подумала бы, что это Шедоу изображен на картине, но глаза молодого мужчины были чёрными. И их взгляд... Даже равнодушные и холодные глаза Шедоу не брали за душу так сильно, как эти гагаты. Затягивающие, словно в омут, полные высокомерия, надменности и спокойствия. Бесконечного спокойствия. Именно оно и пугало больше всех. Заставляло сжиматься под этим взглядом. Руж поёжилась. Она буквально почувствовала, как её накрыло холодом от этих пугающих глаз. -А он... - произнесла наконец девушка. - Похож на тебя. -Точнее, это я на него похож. - тихо отозвался Шедоу. -М? - Девушка обернулась к парню. -Это мои родители, - ёж поднял взгляд на картину. - Винсент и Аннабель. Руж вновь перевела взгляд на картину. Эти двое... Родители Шедоу? -У них... Такие красивые имена. Почему же тебя назвали так странно? - вдруг задала вопрос мышка. -Ну... - парень отвёл взгляд. - Шедоу - это моё второе имя. Я взял его себе, когда ушёл от Совета. -А какое же тогда настоящее? - Руж повернулась к ежу. Вот это открытие... -При рождении меня нарекли Аланом. - после небольшой паузы всё же ответил Шедоу. -Алан... - повторила мышка. -Да, но Руж, - ёж вдруг сжал ладонь девушки своей, - после сегодняшних откровений не зови меня этим именем, хорошо? -Но почему? -Оно вызывает далеко не самые радужные воспоминания. И когда я поделюсь ими, надеюсь, ты поймешь. -Хорошо. Я готова услышать абсолютно всё. Шедоу кивнул и продолжил: -Мои родители были из разных ветвей, а точнее из разных королевских семей. -Королевских? - Руж вздернула брови. - Получается они... -Да, они те, кого называли истинно чистокровными. Отец на правах самого сильного был главой семьи, а значит и всей ветви Чёрной розы. Он считался самым могущественным чистокровным за последние пять тысяч лет, ну, на тот момент времени. Его уважали и боялись абсолютно все, кроме неё, - ёж поднял взгляд на картину, - Аннабель. Она никогда не склоняла головы перед ним, даже взгляда никогда не опускала, могла начать спорить с ним и совершенно не боялась его силы. Моя мать была из королевской семьи ветви Белой розы. Главой она не была: эта роль отошла её старшему брату-близнецу, но считалась самой прекрасной и добрейшей женщиной ещё со времен основателей. Говорили, что её бесконечно доброе сердце и способность любить не только свою половину достались ей по прямому наследию крови от младшего из трех братьев. -Они как-будто две противоположности. - протянула Руж. -Так и было, - подтвердил Шедоу, - они были совершенно непохожи друг на друга, как свет и тьма. Но впрочем, это ничуть не помешало им влюбиться друг в друга. -Правда? -Да. Жестокий и холодный отец становился рядом с мамой совершенно другим. Заботливым, нежным, добрым, но только к ней. Одной единственной во всем мире. Губ Руж вдруг коснулась лёгкая улыбка. Интересно, замечает ли сам Шедоу? Он говорит о своём отце отстранено и равнодушно, а вот о матери с неким теплом. Даже с холодного "мать" перешел на более нежное "мама". Несложно догадаться, к кому из двух родителей ёж был привязан больше. -Он защищал её от всего, мгновенно стирал любое, что могло ей навредить. - Шедоу продолжал свой рассказ, не подозревая о мыслях Руж. - И я уверен, если бы мама не запрещала, он уничтожил бы и меня. -Ч-Что? - вздрогнула от последних слов мышка. - То есть как это "уничтожил"? -Взгляни на Аннабель, - Шедоу кивнул на картину, - она вся светится. Тепло её доброты и силы ощущается даже через неживой холст. И Винсент тоже, абсолютно спокоен. Эта картина была нарисована за несколько лет до моего рождения. А теперь... Идём. Парень направился дальше и стянул полотно с ещё одной картины на стене. Руж подошла ближе. Всё те же лица. Ну почти... -Это ты? - Мышка не смогла удержать улыбки. - Какой очаровашка. Маленький чёрный ежонок сидел на коленях Аннабель. Крохотные ладошки сжимали какую-то тряпичную игрушку, а красные глазёнки смотрели вперед, и их взгляд совершенно не пугал. Обычные глаза младенца. -По этой картине, может быть. Но в реальности всё было совсем иначе. Сравни две картины, Руж, они нарисованы одним художником с разницей в тринадцать лет - для вампира это не срок, лишь мгновение. Но на этой всё выглядит по-другому. Мышка вновь посмотрела на картину, но теперь уже на старших чистокровных. Да, Шедоу прав, теперь они оба были другими. Незаметные, но весьма уловимые изменения произошли на этом полотне. Глаза Аннабель больше не светились изнутри, да вся она как-то погасла. И белое платье не помогало, лишь больше делало её похожей на призрака. Улыбка была скорее вымученной и натянутой, чем нежной. А вот Винсент был хмур. Если на предыдущей картине в его глазах было ледяное спокойствие, то на этой его брови сошлись на переносице, и он хмурился почти так же, как Шедоу, вот только чёрные омуты полыхали силой и... Ненавистью. Но к кому? -Что же случилось? - прошептала Руж. Шедоу горько усмехнулся: -Появился ребёнок. -Ну это я заметила, но... -Руж, я серьёзно, это моё рождение изменило их. И далеко не в лучшую сторону. -Да что могло случиться-то? - не удержалась от восклицания мышка. Ёж вздохнул и, отойдя от стены, опустился на одну из соф, не забыв стянуть с неё посеревшее от пыли покрывало. Руж подошла и присела рядом с парнем. Шедоу подпер щёку рукой, упёршись ею о подлокотник, а второй сжал ладонь девушки. Мышка подсела ещё чуть ближе, всем видом показывая, что готова внимательно слушать. -После рождения, - вновь завёл рассказ парень, - чистокровных младенцев не кормят чистой кровью. Она слишком концентрированная для них и их ещё не развившейся жажды. Обычно кровь разбавляли с молоком или вином, этим и поили. Последнюю смесь использовали в основном как снотворное, ведь дети чистокровных растут активнее всего во сне. Но... -Но? Шедоу в очередной раз вздохнул. Похоже откровенничать ему было впервой и весьма неловко. -Но я был исключением. Ужасным исключением. Разбавленная кровь не могла усмирить мою жажду. Тогда мне начали давать неразбавленную, но и она не помогала. Я слабо помню свои младенческие годы, и всё, что осталось в моей голове от них - это жажда. Горящая, разрывающая горло и разум жажда крови. Я родился с уже горящими ею глазами. На этой картине, - ёж кивнул на висящее перед ними полотно, - художник скрыл это по приказу отца. Руж посмотрела в алые глазки ребенка на картине. Действительно, в отличии от глаз остальных изображенных на ней, эти были какими-то неживыми и невыразительными. -Из-за жажды, - продолжал тем временем Шедоу, - я постоянно плакал и не мог спать, а значит и не рос. Отец и остальные чистокровные пытались найти выход, но не могли. И только мама догадалась, какая кровь могла помочь мне. Откровенно говоря, она была единственной, кто любила меня, заботилась обо мне, и не потому что я был наследником двух ветвей, а просто потому что я был её ребёнком. За отцом же такого не наблюдалось. Парень на мгновение замолчал, вспоминая что-то или подбирая слова. Руж терпеливо ждала. Наконец, Шедоу вновь поднял голову: -Вообщем, единственной кровью, которая хоть как-то могла утихомирить мою жажду оказалась кровь чистокровных. И мама начала давать мне свою. В тайне ото всех, даже от отца. Она обладала способностью удерживать запах крови, и никто не догадывался, что она на самом деле делала, пока держала меня на руках. Мой плач утих, и я начал спать, и во сне очень быстро рос, догоняя свой возраст. А сильная чистая кровь этому очень способствовала. На этой картине мне десять лет - это около полугода в пересчете на смертный возраст. И за это время я чуть не убил свою мать. -Что?... - ошеломленно прошептала Руж. -Я... Я начал пить Аннабель ещё до своего рождения, пока был внутри неё, но пил не кровь, а силу. Поэтому она тяжело перенесла роды и долго восстанавливалась. А когда начала давать мне свою кровь, то вместе с ней отдавала и силу. И к тому же, я быстро привыкал к такому кормлению и с каждым разом выпивал всё больше. Знаешь, вампиры не болеют, но мама обессилила и слегла в постель. Она еле двигалась и совсем не ела. Отец сходил с ума, но никак не мог понять, что происходит с его любимой женой. Пока однажды не уловил запах её крови. Он ворвался к ней в спальню в тот момент, когда мама кормила меня. И тогда Винсент всё понял. Он забрал меня, запретив маме ко мне прикасаться. Она умоляла не делать этого, но отец был непреклонен, и тогда меня впервые отправили из фамильного замка в этот особняк "на летние каникулы" так сказать. Благодаря силе крови, полученной от мамы, я научился уживаться со своей жаждой и контролировать её. Так что моё развитие не остановилось, хотя и заметно замедлилось. А через несколько лет мне разрешили вернуться. За это время мама восстановилась почти полностью, и догадка отца подтвердилась. Теперь он лично контролировал наши с ней встречи и не давал Аннабель вновь начать меня подкармливать своей кровью. И я... Я не понимал, за что он меня так ненавидит. Руж положила голову на плечо парня, крепко прижавшись к нему. Вдруг перед глазами промелькнул какой-то образ. Такой холодный и далекий. Мышка взглянула на замолчавшего Шедоу и сконцентрировалась на его воспоминаниях. Тут же перед глазами предстала неприятная картина: маленький ежонок сжимается от страха перед стоящим напротив мужчиной. В глазах последнего горела ненависть настолько сильная, что невозможно было представить, будто ребёнок способен вызывать такую. Тем более, твой собственный ребёнок. Девушка медленно открыла глаза и тут же встретилась со взглядом Шедоу. -Увидела? - спросил ёж. Мышка молча кивнула. -Твой дар становится сильнее. Тебе нужно его развивать. -Поможешь? Шедоу развернулся к Руж, облокотившись уже спиной на высокий подлокотник и притянув девушку к себе. Она прижалась к парню, положив руки ему на грудь и устроив голову на плече ежа. Так они устроились полулёжа на софе. -Можешь считывать мои воспоминания, если пожелаешь. - Шедоу погладил пальцами щёку мышки. -Хорошо, - кивнула Руж и ещё крепче прижалась к парню. -Чистокровным прислуживали обращенные вампиры, - ёж продолжил свой долгий рассказ, - и в большинстве случаев это были те, кто прибывали в замки и особняки в качестве еды. Конечно, обращали не каждого, ведь чистая кровь была великим сокровищем мира ночи, но большинство слуг появлялось именно после обедов и ужинов чистокровных. С моим рождением такой баланс в семье пошатнулся. Я не мог себя контролировать и полностью обескровливал смертных. После такого они уже не поднимались как низшие вампиры. Оставались лишь пустые оболочки. Руж чуть сжала губы. Теперь ясно, почему ни Диана ни Джон не обратились. -Впрочем, окончательно умирали от моих клыков не только смертные. Слугам тоже доставалось. Не смотря на мой возраст, они не могли мне противостоять, я был сильнее их. И совсем не думал, что делаю что-то неправильное или плохое, так что легко мог обратить в прах служанку, пришедшую расстелить мою кровать перед рассветом. Слуги боялись меня. Многие умоляли дать им самую чёрную работу, лишь бы не заходить ко мне в комнату. -Неужели никто из старших чистокровных не мог тебе объяснить? - спросила Руж. -Они сторонились меня. С каждым годом меня пускали к маме всё меньше, а об отце и говорить нечего. Правда... Кое-кто всё же начал разговаривать со мной. -Кто же? -Моя дядя. Андриан. Он был главой ветви Белой розы и близнецом Аннабель. И он любил её, потому очень волновался за здоровье моей мамы. А когда узнал, что было причиной болезни, в отличии от отца, не воспылал ко мне ненавистью. Андриан выбрал другой путь: решил поговорить со мной и объяснить, что нельзя делать, а что можно. Эта доброта и понимание были весьма свойственны всей семье его линии. Даже по отношению к такому монстру, как я. -Почему ты говоришь о себе так... Жестоко? - Руж приподнялась, заглядывая в лицо Шедоу. -Но ведь это правда, - ёж прикрыл глаза. - Ты же видела мои воспоминания. Всех тех, кого я убил будучи ещё ребёнком. А знаешь, сколько умерло от моих рук за последние девятнадцать столетий? Миллионы, Руж. Вдумайся только в это число. Мышка замолчала. Конечно, она знает, что он не белый и пушистый, что он очень жестокий и даже кровожадный, но такое... -Андриан разъяснил мне всё. Почему не стоит убивать каждого второго слугу, заходящего в мою комнату, почему меня постоянно высылают из родового замка, почему не дают видеться с мамой и почему отец меня ненавидит. - Шедоу ладонью прижал голову девушки к своему плечу, и та, прикрыв глаза, увидела эту картину прошлого. Камин ярко полыхает. Рядом стоит широкое кресло, в котором сидит с книгой в руках белый ёж. Он был просто копией Аннабель с одним лишь исключением, что был мужчиной. Напротив него, на мягком ковре на полу сидит чёрный ежонок. Маленькие ладошки сжимают книгу размером чуть ли не с самого ребёнка. Он смотрит на мужчину с полупросящим-полунепонимающем выражением личика. В алых глазках сверкают блики от огня. Или... Это была та самая ужасная жажда? -Но я не специально! - восклицает ребёнок. - Я просто... Просто не могу удержаться... -Я понимаю, Алан. - отзывается Андриан. - Но твоему отцу не нравится эта твоя... Несдержанность. И ты делаешь больно своей маме. Она опять поила тебя своей кровью и силой, и это вновь навредило её здоровью. -Но мамочка говорит, что всё в порядке... И... И она говорила, что любит меня! -Так и есть. Она действительно любит тебя, Алан. Поэтому и даёт свою кровь. Но ты должен понять, она не сможет это делать вечно. Однажды, ты привыкнешь настолько, что не сможешь удержаться и убьёшь её, как этого слугу. - Андриан ладонью указал на кучу пепла возле массивного стола. -Я не... Не... - малыш прижал к груди книгу, как-будто укрываясь ею. Вид у него был испуганный. -Алан, прошу тебя, если ты действительно любишь свою маму, прекрати убивать её. И возможно тогда твой отец перестанет ненавидеть тебя... Руж открыла глаза и вынырнула из воспоминаний. Она молчала, так что Шедоу решил продолжить. В конце концов, этот разговор был далеко не самым шокирующим в его прошлом. Хотя и страшно было видеть, как ребёнка просят не убивать собственную мать тогда, когда он сам это не осознаёт. -После этого я перестал пить мамину кровь и силу. Она не понимала, почему я вдруг начал отказываться. О разговоре с дядей я так никому и не рассказал. И предположение Андриана оказалось ошибочным: отец по-прежнему ненавидел меня. Хотя теперь он просто игнорировал моё присутствие, но я чувствовал, что он всегда следит за мной, и от этого было не менее страшно. Пожалуй, отец был единственным, кого я боялся. -И сейчас? Шедоу замолчал. Он думал об этом, но так и не пришёл к точному выводу. В детстве отец мог задавить его одной своей силой, даже не атакуя. Сейчас же у него это вряд ли получилось бы: Шедоу пробудил свою силу уже давно и научился ею управлять, но... Кто-то сказал, что детские страхи самые сильные, иначе как объяснить тот факт, что даже спустя столько лет после смерти родителей, он так и не решился вызвать образ отца в памяти крови? Возможно, он и правда боится вновь увидеть эти чёрные глаза, смотрящие на него сверху вниз с такими презрением и ненавистью, что невольно сперало дыхание. -Может быть. Не знаю, сложно сказать. Я сам ещё не разобрался во всём этом до конца. - наконец ответил Шедоу. -Ладно, - Руж погладила щёку парня тыльной стороной ладони, - я не настаиваю. Ёж прижался губами к руке девушки. Он думал, что сложно будет рассказывать ей о своём прошлом, но слова сами срываются с губ. -Осознав, кто я есть на самом деле, я решил держаться подальше от семьи. На слуг мне было плевать, но страх за мамину жизнь и ненависть отца вынудили меня покидать замок каждую ночь. Так проходили десятилетия. Меня учили грамоте и наукам. Конечно, в основном это были родственники из Белой ветви: Андриан смог убедить их, что я встал на путь исправления. Родня же из Чёрной ветви искали во мне зачатки сил, но не находили, а потому были редкими гостями в замке, и это несмотря на присутствие там отца. Хотя выглядел я в переводе на смертный возраст лет на шесть, развит был очень хорошо. Даже для чистокровного я был весьма гениален, и это смогло найти одобрение среди семей. Дядя часто навещал меня, чтобы сразиться в шахматах, ведь он считался непревзойденным в них. Однако, всё это омрачалось вспышками жажды крови, когда я сокращал количество слуг в замке почти в половину. После таких кровопролитных моментов мне часто хотелось сбежать из замка и никогда не возвращаться, никогда не видеть это осуждение в глазах чистокровных, разочарование в глазах Андриана и презрение в глаза отца. Только мама всегда была на моей стороне, защищала меня, только ради неё я и оставался. Руж моргнула, и перед взором промелькнула очередная картинка прошлого: белая ежиха прижимает к себе ребенка и что-то говорит стоящему напротив чёрному ежу, а вокруг пепел, горы пепла... -Так минуло два столетия моей жизни. И я не знаю, что было бы дальше со мной, если бы только Совет не начал действовать. Тогда я и понятия не имел, что на самом деле творится за пределами территории семьи, как на самом деле устроен мир ночи. Чистокровные считали свою власть абсолютной, и лишь немногие догадывались об истинных планах, так называемого, Высшего Совета Старейшин. И по иронии судьбы именно мне была отведена главная роль в их плане установления своего абсолютного господства над миром ночи. И... Лучше тебе увидеть всё самой. - Шедоу прижал ладонь Руж к своей щеке. - Ту ночь, когда для меня и чистокровных семей всё изменилось. Мышка закрыла глаза и вновь окунулась в мир воспоминаний. Тёмный лес шумел под дуновением ветра. Между толстых стволов идет ежонок уже лет восьми на вид. Он не спешит, касается рукой гладкой коры деревьев, иногда присаживается, рассматривая что-то между корней. Вот он выходит на широкую поляну и, подняв голову вверх, шепчет: -Уже рассвет? Действительно, на горизонте маячило алое зарево, вот только... -Но восток в той стороне. - Ребёнок оборачивается назад. На той стороне звезды постепенно гасли, и рассвет уже был близок. - Тогда что там?... Договорить ежонок не успевает и вдруг бросается вперёд. Деревья и кусты проносятся мимо с невероятной скоростью. Ребёнок спешит, перепрыгивая овраги и камни. Он очень спешит. Алан опускается на каменные плиты и замирает. Его глаза расширяются, а губы беззвучно открываются и закрываются. Впереди родовой замок, такой одинокий в окружении тысячелетних лесов, пылал ярко-алым заревом. Огонь охватил каждую башню, бился из каждого окна, горел даже сад возле каменных стен. -Ч-Что это? Как? - Ребёнок делает шаг вперёд и вдруг вздрагивает от резкого голоса, раздавшегося позади: -Вы всё же сделали это. Алан оборачивается и видит перед собой тёмно-алого ежа. Он смотрит прямо в глаза маленького вампира, и выражение его лица было весьма непривычным. Ещё никогда обращённый не смотрел на ежонка с таким недовольством и совершенно без страха. -Я... Сделал что? - тихо произносит Алан. -Сорвали свою кровожадность на семье. Это вы устроили всё это. - Вампир указывает ладонью на полыхающий замок. - Вы уничтожили своих родителей и всех родных, что были сегодня здесь. -Ч-Что? - Ребёнок был ошеломлён. - Нет! Это не я! Не я! -Не оправдывайтесь, - отрезал ёж. - Вы - объединение двух королевских кровей. Ваша сила самая высшая в этом мире. И сегодня вы дали ей волю. -Н-Нет... - Алан опускается на колени лицом к горящему замку. -Вам захотелось доказать им всем, что вы сильнее? Что даже чистокровным надо боятся вас? Поэтому вы убили их всех. Даже вашего отца, даже вашу мать, которая любила вас. Вы убили даже её! -Не-е-ет! Крик разносится по округе. Ребёнок сжимается, обхватив руками голову. Вокруг него собирается алый туман. Он стекается по земле к ежонку, окружая его коконом. Земля дрожит, а холодный ветер вдруг начинает кружить в резком танце. Тёмно-алый ёж делает несколько шагов назад, поднимая руку и прикрываясь ею. Но тут ударная волна сносит его с ног, опрокидывая на спину. Вампир приподнимается и видит, как во всю длину раскрываются большие, чёрные, кожистые крылья, знаменуя пробуждение истинной силы чистокровного. Алан дрожит, обхватив себя руками за плечи и хватая ртом воздух. Его глаза горят кроваво-красным, а на голове на колючках и на руках появляются знакомые алые полосы. Ребёнок поднимает голову, глядя на нависшие над ним чёрные крылья. -Моя сила... - шепчет Алан. - Она пробудилась только сейчас... Я не мог навредить... Никому из них... Это сделал не я... Тут крылья исчезают, превращаясь в туман и разлетаясь по ветру, а ежонок заваливается набок. Руж открывает глаза и смотрит на Шедоу. Парень молча ждёт её вопросов, и они долго не заставляют себя ждать. -Они обвинили во всём тебя? Ребёнка? Ты ведь не мог этого сделать! Этот вампир же всё видел! -Демиан, - отзывается ёж. - Однажды я убью этого гада. Но тогда его специально отправили, чтобы он помог моей силе пробудиться, и она стала бы доказательством моей виновности. Демиан владеет даром психического воздействия. Я был слаб и потому попал под влияние его иллюзий. И ответом на боль и страх, увеличенные в стократ под действием дара, стало пробуждение моей истинной силы. Всё сложилось, как и планировал Совет. -А твои родителя правда... Погибли там? -Да. Я не знаю, как им удалось одолеть сильнейшего вампира ветви Чёрной розы, но все чистокровные, что были в замке, умерли. Я говорил с некоторыми в своём подсознании столетия спустя, но никто не смог сказать мне, что точно произошло той ночью. Возможно, ответить смог бы отец, но я ни разу с ним не разговаривал. -А твоя мама? -Думаю, если позову её, они придут вместе. Так что и с ней я тоже не говорил. Повисла тишина. Руж думала над увиденным и услышанным, а Шедоу подбирал слова для дальнейшего рассказа. -После этой ночи Совет начал опекать меня. Ну, это мягко сказано "опекать"... - ёж усмехнулся. - Откровенно говоря, меня поместили в комфортабельную темницу, откуда нет возможности выбраться. Я был закрыт от всего мира, правда вампиры как-то не стремились сблизиться со мной. Все поверили, что смерть целой семьи чистокровных лежит на мне. Я пытался доказать обратное, но никто меня не слушал. Для них всех я был просто монстром с негасимой жаждой крови. И Совет лишь больше разносил эту мою "репутацию". Они смогли даже чистокровных других семей убедить в этом. Руж крепче сжала губы. Ругательства в адрес неизвестных ей вампиров так и рвались с языка, но девушка сдерживалась. Она не хотела перебивать рассказ Шедоу. -Но даже в те года я не был окончательно одинок. Кое-кто знал правду и верил мне. -Кто же? - не удержалась от вопроса мышка. -Андриан, - ответил ёж. - Дядя был близок ко мне больше всех, ну, за исключением мамы, конечно. И ещё ему прекрасно были известны силы Винсента. Тут в голове Руж стали возникать далекие голоса. -Он бы никогда не смог справится с главой королевской семьи! Он ещё ребёнок! -Андриан постоянно навещал меня, и Совет не мог ему этого запретить. Ведь рядом с ним они все были лишь ничтожествами. - Шедоу продолжал говорить, а Руж всё ещё слышала эти осколки прошлого. -Это не мог быть Алан. Кто-то другой смог убить Аннабель, Винсента и остальных чистокровных. Это ведь голос Андриана? Но почему она лишь слышит его, но не видит? Шедоу опускает глаза на девушку и сразу догадывается, почему её лицо такое озадаченное. -Я не присутствовал при этом разговоре, лишь слышал, как они говорили в другой комнате. Поэтому и в воспоминаниях есть только голоса, - пояснил ёж. -Вот как... - Руж опускает голову на плечо парня и вновь слышит голоса, один из которых был уже знаком, а вот второй сразу не понравился мышке. -Вы утверждаете, что мой племянник смог убить свою мать? -Мой повелитель, как бы прискорбно это не звучало... -Прекрати нести ересь, глупец! Моя сестра была любима этим ребёнком! Он никогда не смог бы тронуть её! -Но, господин, дитя носит в себе не только кровь вашей добрейшей сестры, но и кровь Чёрной розы. А вам известно, какой жестокостью отличаются... -Умолкни, если не хочешь узнать о моей жестокости. -Прошу простить, мой повелитель. Руж ёжится. Как-то непривычно было слышать такую сталь в мягком голосе Андриана. -Как видишь, точнее слышишь, дядя защищал меня. Хотя и его устрашала моя пробудившаяся сила. И с каждым днём она становилась лишь больше. - Шедоу откинулся назад и прикрыл глаза. - Андриан даже пытался забрать меня к себе, но ему не дали. -Неужели этот Совет мог запретить что-то сделать главе целой ветви? -Тут дело не сколько в Совете, сколько в самой семье Белой розы. Как не крути, но на их любимую Аннабель я был совершенно не похож. Да и моя... Сила... Кажется, с губ Шедоу чуть не сорвалось слово "кровожадность". Руж крепче жмётся к парню, и тот, огладив её плечи ладонью, продолжает тяжёлый рассказ: -Три столетия я провел за стенами замка, что служил мне тюрьмой. Я многому научился за это время, в том числе и настоящей жестокости и безжалостности. Демиан был моим личным учителем по этому уроку. Ему же и досталась "честь" стать первым объектом моей ненависти. Даже сейчас, когда после нашей последней встречи прошло почти полторы тысячи лет, я всё так же ненавижу этого гада. -Но ты ведь сказал, что убьёшь его однажды. Значит переживать не о чем. -Да, я всегда держу своё слово, - усмехнулся Шедоу. - Странная черта для того, кто постоянно лжет. Руж коснулась пальцами щеки парня. Ёж слабо улыбнулся ей и продолжил: -Тогда я уже привык, что все вокруг зовут меня монстром. Я не ждал от них чего-то другого. А когда Андриан перестал навещать меня, сам поверил в их слова. -Дядя перестал приходить к тебе? -Ну, на то была веская причина. Посмотри сама. - Шедоу прижимает ладонь девушки к своей щеке, и её накрывает очередная волна воспоминаний. В большом зале царит полумрак, несмотря на большое количество свечей на стенах и под потолком. Всюду видны существа разных рас в разных, но одинаково шикарных одеждах. Одни танцуют вальс, разбившись на пары, другие разговаривают о чем-то очень тихо. Где-то сбоку льётся мягкая мелодия. А сверху длинной лестницы, ведущей на высокий балкон, опираясь локтями на перила, стоит одинокий подросток лет двенадцати на вид. Чёрный ёж с красными полосками на колючках наблюдает за балом с откровенной скукой на лице. Вот он отходит от перил, видимо собираясь войти в боковую арку, тёмным пятном спрятавшуюся за тяжелым занавесом, но тут его окликает мужской голос: -Господин Алан, подождите. По ступеням поднимается высокий мужчина. На вид ему около сорока лет. Расу невозможно было сразу определить, но острые черты лица и хитрые, откровенно лисьи глаза давали подсказки. -Чего тебе ещё надо от меня, Сайрус? - Подросток разворачивается к мужчине, тон его голоса был холодным и резким, что уж никак не подходило ребёнку. -Этот бал был устроен в вашу честь, господин. - Мужчина чуть наклоняется вперёд. -"Честь"? - усмехается Алан. - Может ты хотел сказать, ради показа миру ночи кровожадного монстра? Надеешься, что я сорвусь и перебью тут всех? Сайрус на мгновение опускает веки и тут же поднимает взгляд на подростка: -Меня огорчает ваше мнение, господин. И чтобы изменить его, позвольте перейти к главной части. Мужчина поднимается на верхнюю ступеньку и поворачивается к залу лицом. -Уважаемые господа, прекрасные дамы, позвольте мне на правах хозяина дома и главы Высшего Совета Старейшин поблагодарить вас всех за согласие придти сюда в эту ночь. Я уверен, многие из вас взволнованы изменениями в нашем мире, но сегодня я хочу дать вам новую надежду на прекрасное будущее. -О каких изменениях ты говоришь, Сайрус? - Алан подходит ближе, но мужчина продолжает говорить: -К сожалению, от наших глаз долго была укрыта истина, и мы позволили себе совершить ужасную ошибку: обвинить в страшном грехе невиновное дитя. Но сегодня мы исправим свой проступок. Сайрус разворачивается к замершему Алану и опускается на одно колено, склонив голову. За ним так же поступают и стоящие позади слуги, а после и весь зал. -Прошу простить нас всех, наш прекрасный повелитель, за все те ужасные слова и обвинения, что пришлось вам слушать на протяжении трёх столетий. Если решите покарать нас, то мы не будем сопротивляться. Это ваше право - наказать своих подданных. -Что ты такое говоришь, Сайрус? - Алан выглядел шокированным. - С чего это вдруг вам признавать меня? -Ну как же, господин? Вы ведь теперь наше последнее сокровище. Последний носитель чистой вампирской крови. -Ч-Что?... Но как же... Как же остальные?! Где другие чистокровные?! - Голос подростка срывается на крик. От бывших жёсткости и холоде не осталось и следа. -Погибли, мой повелитель. Они все были убиты неизвестными нам злодеями. Кажется, они называют себя Охотники. Ваши прекрасные родители тоже стали их жертвами, как и многие другие семьи, кланы. За последние триста лет они накопили достаточно сил и в прошлом месяце нашли последние укрытие, что мы создали для единственного сына главы семьи Красной розы и его супруги. К сожалению, мы прибыли поздно и спасти никого не удалось. Теперь, остались только вы, господин. -Почему мне ничего до сих пор не сказали? - тихо спросил Алан. -Мы побоялись, что вы захотите отомстить и покинете замок. А ведь мы должны беречь вас. Вы - наше сокровище. Наш Король. Король всех вампиров. Руж открывает глаза, но продолжает молчать. Она и так догадывается о каких таких "Охотниках" шла речь. Ничтожные лжецы... -Позже я узнал, что дядя погиб в своём родовом замке вместе со всей семьёй, - тихо произносит Шедоу. - И произошло это почти сто лет назад. Поэтому он перестал меня навещать. И даже не приходил во снах. -Во снах? - Девушка приподнимается и смотрит на парня. -Да. Помнишь, я говорил о том, что могу общаться с уже умершими чистокровными? Тогда я думал, что это были лишь сны, мои фантазии, вызванные одиночеством, но сейчас я прекрасно понимаю, что на самом деле между мной и всеми чистокровными есть связь, и они не снятся мне, а действительно приходят из небытия, подчиняясь зову памяти крови. -Все чистокровные произошли от двух прародителей... -Верно. - Ёж кивает и продолжает рассказывать. - После той ночи я начал расспрашивать чистокровных своего времени и узнал многое о так называемом Высшем Совете. Конечно, его нельзя было обвинить, ведь все свидетели были мертвы, а моё слово было значимо лишь формально. В конце концов, именно меня выбрали на роль могущественной, но безропотной марионетки на троне. Вот только Совет ошибся. Их "воспитание", направленное на то, чтобы забить моё собственное сознание и превратить в жадного до внимания и любви идиота, не сработало. По-настоящему меня воспитывали предки, их память и их кровь, текущая во мне, не дали забыть, кто я есть на самом деле. Моя гордость чистокровного не позволила превратить меня в безвольную куклу. И я ушел. Скрылся от Совета и его ищеек на полторы тысячи лет. Иногда они выходят на меня, но всех преследователей я быстро обращаю в прах и вновь исчезаю на столетия. -Теперь понятно, почему ты выбрал себе именно такое имя. - Руж улыбается. -Оно мне подходит, согласна? - Шедоу отвечает такой же улыбкой. -Полностью. Мышка прижимается губами к губам ежа, и они целуют друг друга с нежностью и любовью, на которые только способны. Разговор был долгим и тяжелым. Многие старые раны были вскрыты, а неприятные воспоминания подняты со дна памяти. Но теперь между ними нет тайн прошлого. Они разделились между общей памятью двоих - последнего чистокровного и его обращенной невесты. За окном медленно, но уверенно занимался рассвет. Небо на востоке постепенно розовело, отгоняя тёмную синеву и гася звёзды одну за одной. Холодный ветер гулял по территории давно заброшенного особняка, затерявшегося среди горных хребтов. В этом месте царила тишина. Особенно в такие предрассветные мгновения. Шедоу отложил книгу в сторону и откинулся на подушки. Губ ежа касается мягкая улыбка, а пальцы скользят по белым волосам спящей на его коленях мышки. Вот он притягивает девушку к себе, прижимает к груди и укрывает сверху одеялом. Руж ёрзает, но быстро утихает, уткнувшись носом в шею любимого. Тот обнимает девушку за плечи и смотрит перед собой. В голове чистокровного всё никак не могла улечься одна мысль, давно спящая там и потревоженная недавно одной очаровательной мышкой. "-Может всё же поговоришь с отцом?..." Шедоу тихо вздыхает. Сказать об этом легко, но вот сделать... Может маму он и рад был бы увидеть, но понимание, что Винсент придёт следом, удерживало от зова. А может всё же попробовать? Ведь это старые детские страхи говорят в нём. Пора уже их перебороть. -"Да уж... Давно пора." - думает Шедоу и закрывает глаза, мгновенно проваливаясь в знакомую с детства тьму памяти крови. За чертой мелькают размытые тени. Они вечными пленниками бродят тут уже многие тысячелетия. Шедоу стоит посреди тьмы, не двигаясь, держа голову прямо. -Ладно, - прорезает еле слышный шёпот тысячи голосов уверенный голос парня, - нам давно пора уже поговорить. Проходит мгновение, и Шедоу оборачивается. Вот и он. Такой же, как в детстве. -Отец, - срывается тихо с губ парня. Его копия, но без красных полос на колючках и с чёрными глазами, продолжает молчать. Ждёт? Чего? -М? - Шедоу выглядит удивленным и потерянным. - Мама? Аннабель выходит из-за спины мужа. Но почему она здесь? Он ведь звал только отца? Трое чистокровных молчат. Молчание становится невыносимым, и первой сдаётся женщина. Аннабель мгновенно подлетает к сыну и прижимает его к себе. Растерявшийся на несколько секунд Шедоу крепко обнимает свою мать. Та цепляется за него и шепчет: -Мой мальчик... Мой милый мальчик... Почему же ты так долго не звал нас? -Прости... - сдавленно произносит парень. К этой встрече он не был готов. -Я так волновалась за тебя. - В карих тёплых глазах мелькают слёзы. -Прости меня, мама... - Шедоу крепче прижимает её к себе и касается губами светлой макушки вдруг оказавшейся на целую голову ниже него женщины. А раньше она казалась такой высокой... -Наконец нашёл силы позвать нас? - Вдруг холодный голос прерывает идиллию воссоединения. -Винсент... - попыталась вмешаться Аннабель, но Шедоу её прервал: -Да, нашёл. Я никак не мог решиться на встречу с вами. Наверное, я просто... -Боялся? - Мужчина хмуро усмехается. -Видимо, да, - соглашается парень, и это вызывает неуловимые изменения на лице Винсента. - Но теперь всё изменилось. Я больше не бегу от прошлого, я принимаю его. Мужчина хмыкает и вдруг протягивает сыну ладонь для рукопожатия. Шедоу удивленно смотрит на отца. -Слов похвалы ты от меня не дождешься, - отзывается тот. Парень кивает и аккуратно касается пальцев призрака. -Ну что вы как не родные? - вдруг восклицает Аннабель и притягивает обоих чистокровных к себе. -Аннабель, - сдавленно произносит Винсент, прижатый крепкой рукой к плечу жены. -Мама, - таким же тоном произносит Шедоу со стороны другого плеча. Женщина широко улыбается: -Ну почему нам надо было умереть, чтобы это наконец произошло? -Подождите, - Шедоу отстраняется, - я ведь пришел сюда именно за этим. Расскажите, что случилось той ночью? То есть, я знаю, что всё это подстроил Совет, но как им удалось? Винсент тихо вздыхает и качает головой: -Я упустил их из виду, думал, что установленный мной, Андрианом и Максимилианом контроль идеален, но я ошибся. К тому же, я и предположить не мог, что наш брак с Аннабель тоже будет им на руку. -В каком смысле? -Мы - это две противоположности. Наши сила, наша кровь, наши основатели всегда противостояли друг другу, но любовь не выбирают. Она просто приходит, никого не спрашивая. И Совет рассчитывал на то, что наше дитя будет разрываться от слияния двух сил, ослабеет и станет легко управляемым. И надо признать, их план почти сработал. -Почти, - выделил голосом Шедоу. - Я ничего не предпринимал, пока был уверен, что чистокровные правят миром как и прежде. Правда открылась мне, лишь когда никого не осталось. И дядя... Я звал его, но он так и не пришёл. Похоже, он окончательно во мне разочаровался. Винсент и Аннабель переглянулись. -Ты звал Андриана? - спросил мужчина. -Да. -Но его здесь нет, сынок. - Аннабель коснулась плеча сына ладонью. -Как это нет? - опешил Шедоу. -Не только Андриан. Некоторых других чистокровных тоже нет, - отозвался Винсент. -Получается, они... - начал было парень, но отец прервал его: -Сомневаюсь, что они живы. Будь это так, ты бы почувствовал. Ну конечно, если ты все проверил. -Я проверил. У меня было полторы тысячи лет, чтобы облазить всю эту планету от самых высоких гор до самых низких впадин. Ничего нет. -Тогда сдаётся мне, что и это часть очередного коварного плана Совета. Разберись с ними как можно скорее. Но будь осторожен, они раскинули свои сети повсюду. Вампиры, оборотни, охотники и даже смертные - всюду у них есть свои прихвостни. -Охотников больше нет. Это на них Совет скинул уничтожение чистокровных и "отомстил". Всех охотников вырезали четыре столетия назад. -О, не сомневайся. Они ещё вернутся и громко заявят о себе. Изучи их оружие и методы. Ведь это ловушки охотников помешали мне расправить крылья и разобраться со всеми вторженцами одним махом. Они связали меня, а после обезглавили. -Значит и нас убивает обезглавливание? И вернуть голову на место невозможно? -Нет. Только ветвь Красной розы владеет достаточно сильной регенерацией, чтобы вновь "собраться" после отсечения конечностей. -Так что не теряй головы, сынок. - Аннабель потрепала Шедоу по макушке. Он взглянул на улыбающуюся маму. Интересно, она всегда была такой веселой или он только сейчас это заметил? -Что ж, теперь ты знаешь достаточно, и думаю, нам пора уходить, - произнёс Винсент. -Я ведь могу снова с вами увидеться? - как-то робко спрашивает Шедоу. -Ну конечно. - Аннабель гладит сына по щеке, а Винсент лишь коротко кивает. -Тогда... До встречи. Шедоу обнимает маму, бросает взгляд на отца и, развернувшись, уходит во тьму, но вдруг разворачивается и произносит, глядя прямо в глаза Винсента: -Теперь я понимаю тебя, отец. -Береги её, - отвечает мужчина, и в его глазах мелькает что-то похожее на одобрение. Всё вокруг заволакивает тьма. Призраки растворяются в ней, унося с собою прошлое. Шедоу открывает глаза. В голове всё ещё слышен голос отца. Их мысленный разговор, в тайне от Аннабель. "-Я понимал, что ты не хочешь причинять вред своей маме. Я видел, как ты боролся с самим собой. Но я уже не мог погасить эту ненависть, горящую внутри. Ни слова Андриана, ни Аннабель не могли помочь уменьшить её. После смерти наши чувства и эмоции постепенно исчезают. Лишь только самые сильные остаются, вроде той настоящей любви, что всегда дарила тебе мама. От моей же ненависти ничего не осталось. Похоже не такая уж она была и сильная. Я не прошу у тебя прощения, ведь теперь ты понимаешь каково это, найти в этом тёмном и жестоком мире по-настоящему близкое и дорогое существо..." Шедоу улыбается и опускает взгляд вниз. Руж жмется к нему. Её веки слегка подрагивают. Она видит сон? Это хорошо. После обращения, многие теряют эту интересную способность и потому больше не видят смысла спать. Но Руж... Она удивительна. Шедоу касается губами волос девушки и тоже засыпает. В этот раз призраки прошлого не станут его мучить. У него больше не осталось детских страхов. Он понял отца и смог попросить прощения у мамы, а значит прошлое больше не станет его нагонять в кошмарах. Он принял его таким, каким оно было. Ведь от страха надо не бежать, а встретить его лицом к лицу, отбросив сомнения, шагнуть вперёд. И тогда станет ясно, что сумевший изменить себя сможет изменить и весь мир. The End.