От зла добра не ищут

«Вот шесть, что ненавидит Господь, даже семь, что мерзость душе Его: глаза гордые, язык лживый и руки, проливающие кровь невинную, сердце, кующее злые замыслы, ноги, быстро бегущие к злодейству, лжесвидетель, наговаривающий ложь и сеющий раздор между братьями…» Притчи 6:16-19 Ловчий долго молчал, собираясь с мыслями. Впервые ему приходилось исповедоваться, и с чего лучше начать, он не знал. Грехов было так много, что рассказ мог затянуться на долгие часы. Джек исподлобья взглянул на Эппс, которая ободряюще улыбалась. - Считаешь свои грешки, а, Ферриман? Давай быстрей, а то скоро мне придется несладко. – девушка кивнула на лаву, почти подступившую к скале. - Сейчас вообще ничего не буду говорить. – огрызнулся Джек. Эппс хмыкнула. - Ну и заноза ты, Морин. Я уже сто раз проклял нашу встречу. - Расска-а-а-зывай… - Ты права, Эппс.Я подсчитывал свои проступки. Но их уже давно нельзя счесть. Сколько себя помню, я грешил. Ты ведь читала Библию? Помнишь, что противно Господу? Так вот, вся моя жизнь – это безудержное вранье. Вся моя жизнь – это подлое предательство. Вся моя жизнь – это кровь невинных людей. Уже с детства я лгал, хитро и изворотливо, отыскивая малейшую лазейку и используя обман в свое благо. Я получал от этого удовольствие, я этим дышал. У меня были друзья. Точнее, они имели несчастье считать себя моими товарищами. Всех их я убил. Одного за другим. Уничтожил сначала морально, а затем и физически. Зачем, я не знал. Просто любил смотреть на умирающего человека. Слышишь, мне это нравилось. И не поверишь, я даже гордился этим. О, как я был горд! Тебе ведь известно, что гордыня самый страшный из смертных грехов? Продолжим. Я ни во что не ставил интересы других людей, мечты, стремления, чувства; человеческие переживания казались мне мелочными и пустыми, достойными лишь презрения. Я ненавидел женщин и хотел их. Соблазнить, влюбить в себя, использовать, а затем отбросить за ненадобностью – вот как я обходился с ними. Лицо Эппс постепенно бледнело и вытягивалось. Конечно, она ожидала услышать нечто подобное, но все же. Предполагать и получить в итоге – разные вещи. - Это все? – девушка взглянула на мрачное лицо Джека. Тот покачал головой. - Это лишь малая доля, Эппс. Хочешь, чтобы я продолжил? Секундное промедление. - Продолжай. - У меня был младший брат, Морин. Все его любили, им невозможно было не восхищаться. Милый наивный юноша, готовый на подвиги и великий свершения, мечтающий бороться с несправедливостью и жестокостью в мире. Я тоже…любил моего младшего брата. Был привязан к нему. Многие думали, что я завидую ему из-за успехов и всеобщей привязанности, но нет. Они глубоко заблуждались. Я жаждал быть таким же невинным, как он, и не мог. Хотя я даже не старался исправиться. Но черт возьми, у него так замечательно, безо всяких усилий получалось быть добрым и ласковым! Я ненавидел себя и его. Себя за свою испорченность, брата – за безгрешность. Жизнь постепенно утрачивала смысл. И это в двадцать пять лет! Я был сыт по горло довольствами. Аарон – так его звали – всегда осуждал мое чрезмерное пристрастие к разгульной жизни. Теперь я понимаю, что он видел старшего братца насквозь. Всю мою лживую натуру, развращенную и пресытившуюся –раскусил еще в школе. Однажды на глаза мне попался Ветхий Завет. Забавно, но мои родители были глубоко верующими людьми. Я никогда не обращал внимания на эту книгу матери, но тут неожиданно взял в руки. Обложка была старой и потрепанной. Мама часто читала нам ее вслух, но слушал один только Аарон, я же был занят своими мыслями. Что-то заставило пролистать Завет. На глаза попалась притча о Каине и Авеле. Когда я прочел ее, меня затрясло: я узнал в братьях себя и Аарона. И теперь было очевидно, чем закончится наша история. Я не противился подобному исходу, так как был уверен в его неизбежности. Аарон погиб, не дожив пару месяцев до своего совершеннолетия. Как трагично умереть в расцвете сил, с надеждами на долгую жизнь. И как ужасно убивать собственного младшего брата. Твою кровь. Твою плоть. Мы встретились впервые за два года. Аарон был наслышан о моих сомнительных подвигах и решил уговорить меня хоть как-то остепениться, успокоиться. Видимо, он понял, что в действительности произошло с моими товарищами, осознал неслучаность их смертей. Брат лишь намекнул на это тогда. Наша прогулка затянулась. Мы решили пройтись по старому мосту, который только начали ремонтировать. Помню горячий спор между мной и Аароном, обидные слова, что говорил ему. Мы остановились у низенького парапета, весьма хрупкого на вид. Удивительно, но я помню тот момент до малейших деталей. Обескураженный его доводами, я чуть отступил назад и поднял глаза. Аарон стоял, прислонившись к перилам. Заходящее солнце так красиво отражалось на его светлых волосах, и казалось, что он сияет. В лице была решимость, негодование и… осуждение. В голове промелькнула мысль о Каине. Я понял, что пока брат жив, я обречен на вечное напоминание о своих проступках. Толкнуть его – дело пары секунд. Без единого вскрика Аарон перевалился через парапет и упал вниз. Я даже не посмотрел на его тело, мне было и так все ясно. Внезапно под ноги попалась маленькая книжечка, очевидно, выпавшая из кармана брата. То был Ветхий Завет. С закладкой на притче о Каине и Авеле. Я почувствовал, как по щеке течет слеза. Получается, Аарон уже заранее знал, чем закончится наша с ним встреча. И все равно пошел на нее. После минутного раздумия, я совершил последний грех в своей жизни. Я убил себя, прыгнув с того же моста. Вот и все. - с этими словами Джек повернулся к Морин. Больше всего он боялся увидеть в глазах Эппс то же выражение осуждения, что и у Аарона. Но там плескались лишь боль и сострадание. - Так вот… Как ты заработал свое наказание… - медленно произнесла девушка, пораженная услышанным. - Я не считаю, что стал другим, Морин. Если бы мне выпал второй шанс прожить еще раз жизнь, я снова бы грешил. Это замкнутый круг. - Порой круг можно разомкнуть, Джек. Я постараюсь тебе помочь. А если не смогу… То стану как ты.